Марат Байпаков
Танаис. Путь домой

– Тесновато тут на лесной дороге. Вот посреди степи мы бы враз задружились после брани.

На эти слова Хвара Нети прищурился, изобразил хмурость. Намеренно отстранился от рук вождя жунов. Хвар удивлённо расширил глаза.

– Достопочтимый вождь, ты нас не поприветствовал. – Нети вытянул губы, выставил вперёд левое ухо. Хвар поднял правую руку. Что было сил прокричал:

– Да позаботятся о вас Боги!

Хвар внимательно проследил за лицами добрых союзников. Нети раскрыл руки для объятий. Приветствие вышло затяжным. То Нети не отпускал рук Хвара, то Хвар передумывал расходиться с вождём. Воинство расценило жест дружбы по-своему. Северные раскачали в небо Хвара, а жуны доброй волей взялись устраивать полёты Нети.

– Хвар, нам достались пленники. Предводители врага.

– Когда брататься будем? – спросил Хвар, словно не расслышав слов Нети. Помолчав, добавил: – Живые мертвецы не ко мне, Нети почтенный.

Нети добродушно усмехнулся. Два мужа схожи упрямством. Нети, будучи гостем, всё же решил уступить Хвару.

– Когда скажешь, Хвар, великий жун, можно прямо сейчас…

Хвар приготовил речь, и вождь северных понял это. Положив правую руку на плечо Нети, вождь союзников заговорил, глядя прямо в лица степного воинства. И держал речь достойный муж по канонам, установленным предками:

– Хвала Матери-Богине за победу в брани! Возношу первую молитву Ей, оберегающей нас среди лесов… – Степняки подняли правые руки. Многие жуны взметнули в сжатых кулаках оружие. Клевцы поднялись позади Хвара. – Затем хвалю тебя, Бог Войны, что даровал храбрость. – Нети положил правую руку поверх руки говорящего. – Над кем мы одержали победу? Над пятью племенами жунов? Нет. Здесь, в лесу, мы с вами повстречались не иначе как… с чудовищами. Это не жуны! Внешне враги схожи с людьми, но враги – нелюди. Чудовища раздора среди нас жили в мирное время. В гости к нам хаживали. Ели нашу еду. У очагов песни с нами пели. В дружбе клялись. Жертвы Богам вместе с нами приносили. Но то, как теперь понятно становится, было в лёгкие времена.

Война явила нам их лики. Хитростью хотели нас убивать. Первый раз при святилище Солнцу, когда бросили фланги открытыми, второй раз – вчера посреди дороги засаду сладили. И знаете что? Верующему Мать-Богиня раскроет хитрые замыслы врага. Подлость та невиданная раскрылась мне от перебежчиков – люда несогласного, скажем так… не до конца в чудовища обратившегося.

Чжоу их прикормило? Нет, Чжоу им не родня. В мирное время кляли последними словами Чжоу. Звали нас на войну с империей. А вот погляди, что вышло! Предали нас чудовища. Под конец войны удумали съесть нас. Перед сражением с засадой во сне явился мне ваш Верховный, дева Танаис. – Степняки подозрительно и недоверчиво посмотрели на говорившего. Этим именем не стоило потрясать… Но Хвар и не думал произносить священное имя напрасно. – Молча передо мной прошла и, уходя, щёлкнула пальцами. Перед лицом моим. Громко щёлкнула. Всё утро перед бранью гадал, что означал тот щелчок. Про себя порешил: хотело мне Божество сказать, дескать, не прозевай удачу, вождь. С тем и пошёл в атаку. – Подозрительность и недоверие в лицах степняков сменилось сочувствием и пониманием.

– Вырвали с превеликим бранным трудом победу из лап чудищ! Не упустили удачу! – Хвар помолчал. Достал кинжал из ножен. – Я так думаю, мужи…. Раз это не жуны. Раз это и не люди вовсе, то снять с них положенные трофеи не зазорно!

А вот на такое предложение степной и союзный люд отреагировал быстро. Ликование охватило воинство. Вождь разрешил сомнения, тяготившие бравых мужей. Крики пронеслись волной по длинной дороге. Кое-кто без промедлений покинул собрание и занялся трофеями.

– Что же касаемо тел чудовищ… Предлагаю развесить их на ветвях подношением заботливым духам леса. Лес добрый нас уберёг от беды. Спас от чудищ. Надобно и отблагодарить деревья. Духи лесные за нас, мужи! Сражались с нами на одной стороне духи леса!

Эти слова вызвали столь же шумное одобрение, как и предложение снять с чудищ трофеи.

– Что же касаемо наших ушедших к предкам героев, предлагаю упокоить под курганом на опушке. Как думаете, воители?

Правые руки поднялись к небу. Нети широко улыбался. Со стороны казалось, что вождь северных и сам намеревался высказать те же думы. Хвар вернулся к началу встречи:

– Вам достались головы чудищ. На своё усмотрение терзайте их. Знайте: одна голова сбежала. Надобно её отыскать. По лесу разбрелось тысяч десять восточных. День есть на обряды. А потом…

– К белоголовым побежали чудища, – добавил Нети. – Следопыты за ними идут из моих. Там, у Люка, их обрядим в белые кости.

Союзники восприняли слова вождей как приказ. Мужи заторопились прибраться на месте брани. Две армии, смешавшись и более не делясь на жунов и северных, взялись за мёртвых. Лес зашумел от людских голосов. В ход пошли верёвки, топоры, кинжалы.

Два вождя же, у повозки Таргетая, неспешно продолжили суд. Четверо голых пленных, умытых, обритых и обкуренных дымом, стояли на коленях перед победителями. Нети вынес мумию из повозки. Усадил в походное кресло. Представил Таргетаю пленных. Вождя, отказавшегося назвать имя, Нети нарёк Безголовым, чем вызвал смех у добрых союзников. Жрец Бел снял одеяла с мумии вождя, вынул кубышку с ртутью.

– Достойный Таргетай, благодарим тебя за помощь в брани. Благодарим за заступничество перед Богами… – склонив голову, почтительно говорил Нети нагой мумии. – Дозволь покрыть тебя «жидким серебром». Нужен ты нам, покровитель ты наш, вождь вождей имя твоё. Прими «жидкое серебро» как скромный дар. – Кубышка отправилась к пленникам. Никто из них, подавленных судьбой, не решился возражать. Поочерёдно трясущимися руками пленные – бывшие вожди наносят ртуть на мумию. Нети, Хвар и добрые, оставив Инанну и жреца надзором, удаляются для погребальных хлопот к опушке леса.

Глава 7. Сказ про разговор у костра

После похорон, поздний вечер того же дня

– Скажи мне, зачем ты начудила? – тихо задал вопрос Нети. Избегая смотреть на Инанну, он открывал полог повозки Таргетая. Вновь укутанный в одеяла, вождь вождей предстал перед двумя добрыми. Свет костров в ночи очертил фигуру, сидящую на скамье.

– Мой вождь, о чём ты? – Инанна гордо подняла голову. Нети повернул лицо к тысячному командиру.

– О сватовстве ко мне толкую, – шёпотом отвечал Нети. Девушка коснулась бронзового браслета и сдвинула его, словно намереваясь снять. Но Нети решительно перехватил руку. Сильно сжал и браслет, и пальцы Инанны. Дева подняла глаза.

– Сделала бы и раньше. Поход – не время для свадьбы. Не потому посваталась, что ты стал вождём. Не за власть стала невестой. Ты и тысячным был по нраву. – Нети отпустил руку. – Зачем левой рукой взял? – укором прозвучал вопрос.

– Никак, вернуть собралась мой подарок? – промолвил Нети беспокойной скороговоркой. – Обида возникла? За что?

– Поправить лишь хотела. – Инанна скованно улыбнулась. Нети придвинулся ближе.

– У меня с твоим отцом… – начал было Нети.

– Дружба. Опекал тебя. Помню, – подхватила Инанна. Нети вдохнул и шумно выдохнул.

– Но почему при всех? Вот так, напоказ? – спрашивал Нети удивлённым шёпотом. Закачал головой. – Так удивлён, так удивлён… – Нети повторил бы и в третий, и в пятый раз. Инанна взяла пальцами правой руки подбородок вождя северных.

– Отказал бы ты мне, если бы не при всех. – Трудно говорить, когда рот закрывают. Вот и Нети молчал. Шёпот тысячного стал злым: – Детство с тобой провела. Так? – Нети кивнул. – В прошлой войне рядом бились. Так? – Кивнул несколько раз. – Что же тебе, мой вождь, нужно ещё?

Будучи не в силах говорить, Нети расширил глаза.

– Ты слепец, мой смелый вождь? Но нет, засаду разглядел лучше Птенца. Даром что летать как он не умеешь. За верность наградил откровенными разговорами? Думал, на разговорах и разойдёмся?

Нети опустил голову. Пальцы Инанны прошлись от подбородка до усов, потом по носу и щёлкнули Нети по лбу. Вождь, вспомнив что-то далёкое, усмехнулся. Поднял голову к звёздам. Вздохнул.

– А помнишь, как мы, – Нети с удовольствием выдохнул, – в речке тонули?

Инанна засмеялась:

– Положим, тонул только ты. Я тебя спасала. – Как оказалось, у вождя и тысячного общие воспоминания. – Потом учила плавать.

– Холодная была вода. Судорогами ногу свело. – Нети улыбался звёздам. Без перехода неожиданно сказал: – Дети у нас будут?

– Вот ты всегда так – перескакиваешь с камня на камень! – Мечтательная улыбка сбежала с её лица. – Да, мой дорогой вождь. Будут дети. Дух Таргетая в свидетели разговора позвал? Какие клятвы стребуешь с меня?

– Знаешь про меня много, Инанна. Нутро моё видишь. Ближе тебя, верно, никого у меня и не будет. Друзей детства на войне растерял. С последним у Шана расстались. Только ты и осталась. – Нети упорно избегал взгляда Инанны. – Просьбы к тебе имею несчётные.

– Ну ты, мой разлюбезный вождь, начни их счёт. – Строгая предводительница степных маков вытянулась тетивой лука.

– Для тебя я Нети. – Вождь северных протянул обе руки ладонями вверх. На открытые ладони легли руки Инанны. – Никто не должен знать моё детство. – Инанна кивнула. – Про мои детские слабости тоже никому не говори.

– Есть что-то позорное в нашем общем детстве, мой дорогой Нети? – недоуменно спросила невеста. Нети сжал плотно губы. – В чём твоя печаль?

– Как с тобой удирали от волков… – Инанна открыла рот, чтобы возразить, но вождь гневно прошипел: – Как трухнул гадюки и закричал… – Поднял глаза на девушку, посмотрел виновато, но Инанна и не думала улыбаться. – Много чего по ребячеству на твоих глазах со мной приключилось.

– Друг тебе я, любовь моя. Не враг. Подлостей от меня не жди. Твои секреты – мои секреты. Раз просишь, то не скажу ничего без спросу. – Инанна провела пальцами по губам жениха. – Клятвы дружбы даю тебе.

Нети с облегчением вздохнул. Дева посмотрела на мумию. Инанна быстро училась. Теперь она, как Нети, без перехода быстро спросила:

– Помнишь, как ты на свадьбе Эа в драку с Пасаггой полез?

– Как не помнить? – Нети почему-то заулыбался. – Ох и знатный был бунт. Стих только быстро.

– Тоже встала с тобой. Хоть ты и не заметил. – Инанна с силой сжала руки вождя.

– Заметил. Справа ты сидела, через троих от меня. – Нети поддержал рукопожатие. – Ничего про тебя никому не скажу, Инанна. Мера к тебе приставил охранителем. Хотел в брани тебя спасти. Рисковое то дело – на засаду нападать…

Инанна быстро отвечала:

– Прости, любимый, не поняла тогда. Думала, не доверяешь мне. Драться с вами обоими хотела. Ты стал иным, Нети. Заботишься обо мне?

Нети молчал. Посмотрел на Таргетая. Потом на счастливую Инанну:

– Пойдём к костру клясться на крови, невеста? Всё, что есть у меня, – твоё! – Нети качнул головой. – До сих пор не верю, что ты учудила утром сватовство… – Грозный вождь северных наконец-то нашёл в себе силы взглянуть в глаза Инанны. – Понимаешь, ты мне в детстве казалась… ну, как вершина горы, что ли. На ту гору мне не забраться. Думал так. А тут вот гора раз – и сама ко мне подошла… – Вождь тут же получил, видно по старинке, компанейскую тычку в бок. Засмеялся.

– К Верховному не ревную, – суровый, почти мужской голос прервал смех вождя. – Глупо ревновать к Богине. Даже если ты любишь её, как муж любит деву. Танаис обожают степные. Я тоже. Всё, что есть у меня, – твоё.

Нети призадумался. Поклонился Таргетаю. Закрыл полог повозки. Два человека, муж и дева, зашагали в ночи по лесной дороге, словно в танце, согласно, в такт. Так и вошли в свет костра, не самого ближнего. Нети и Инанна пришли к степным макам. Нети сел первым, девы-воительницы подвинулись, предоставляя место Инанне. Вождь вынул из ножен кинжал.

– Дума мучает меня, разлюбезная моя невеста. Может, ты поможешь мне сложить, что к чему? – Инанна взяла из рук Нети кинжал. Направила клинок в пламя. – Чую, Инанна, что-то не так разложилось в конце похода на Чжоу. Ведь на моём месте должен быть Уту? Ведь так? Но он в самый последний день ушёл с Верховным. Пасагга с бугинами тоже на юге. Думу тёмную держу: Божество отвело братьев от меня. Будто бы я их погибель. Как вошли в лес, показалось, что сгинуть тут должны. Такую, думал, печальную судьбу Богиня дала. Но нет – победили засаду. Я остался в вождях. Так что же должно случиться? Или нет, не так. Что должно было случиться, но не случилось? Вот какую загадку загадал мне Верховный. Не могу разгадать.

Инанна вынула клинок из пламени, заговорила в тишине:

– Подвиги, что ты совершил, не тебе, Нети, предназначались? Уту должен был их собрать? Так ты думаешь, мой дорогой? – Нети согласно закивал головой. Сжал кулаки. Непривычно для степных маков нежным голосом Инанна продолжила: – Зависть до крови могла возникнуть меж тобой и им? Жизни лишил бы Уту? Это дума твоя?

– Вот-вот, о том и размышляю.

Чтобы услышать такую откровенную беседу, добрые из степных маков – три десятка командиров – поближе придвинулись к вождю и его невесте. Некоторые встали и подошли, оказавшись за их спинами.

– Понимаешь, Инанна, кажется мне временами: вижу то, что никак не должен был увидеть. Руками беру не своё, а для другого мужа Богами отмеренное. Вот здесь, сейчас у жунов должен был сидеть не я, а, скажем… Уту. Постигаешь? И слова, что говорил воинству нашему, не мои, тоже его, Уту. – Нети тяжело вздохнул. Вождь, не таясь, выкладывал опасные думы. – Выходит, что я, Нети, должен был порушить устои предков? Поднять руку на вождя? Нети – поругатель Веры отцов? Хвар называет таких чудищами. Нети – чудище?

– Потому ты смерти искал в брани? – Инанна говорила нежно, как мать. – Первым в атаки ходил? Судьбу искушал? – Вождю северных откровенность с соплеменниками не казалась проявлением храбрости. Нети грустно закивал. Со стороны многим казалось, что вождь принялся себя на людях судить. Клевец Нети покинул пояс, уткнулся клювом в землю.

– Нет, не так. Чудища мертвы. Вон они висят на деревьях. – Инанна заглянула в глаза Нети. Руками повернула его лицо к себе. Сжала с силой ладонями щёки. – Слова твои, мой вождь. Руки и глаза тоже твои. Дела ты сам, вождь, вершил. Прорубил строй восточных ты, люди видели храбрость твою. Уту и Пасагга сменили судьбу, это да, согласна. Но не сами сменили. Им Верховный волю назначил. Одного – на свадьбе голым из шатра, за второго вождь Эа заступилась. Ты прав, мой Нети. Но и только. То, что ты одолел врага в битве, – заслуга Верховного, Богов, твоя и воинства. – Костёр зашипел, ветки треснули, словно в подтверждение слов. Инанна уже шёпотом заговорила: – Я бы за Уту никогда, слышишь, не посваталась. Только с тобой я, Нети. Люблю только тебя, зазноба моя.

Степные маки сдержанно заулыбались, но тишину сохранили. Такого ещё на их памяти не случалось. Инанна, гордячка, коих свет ещё не видывал, никогда не признавалась в любви мужчине. Нети повернул голову к невесте:

– Хочу встретиться с Верховным. Выспросить о судьбе, мне отмеренной. В чём неправ или повинен, там же на коленях покаяться. Но на встречу ту заветную прийти с дарами добытыми. Доказать ей, Богине, что не как чудище я расхаживаю среди людей. Не попираю традиции предков. Нет, нет! Руку на вождя по глупости не поднимал. Нет, нет! Такой же степняк, как и все вы! – Вождь северных замотал головой, словно отмахиваясь от гнуса. – Мечта то великая моя, Инанна. Закрываю глаза и вижу погожий день встречи с Богиней. Сгину в сражениях – отнеси ей мою голову, жена, расскажи, как шёл к ней. Скажи ей, как Нети молился Богам степным.

– Много тайн, вождь, ты открываешь. В самые близкие друзья нас берёшь? Клятву дружества и с нас спросишь? – послышался голос сотенного степных маков. Дева говорила твёрдо, но не громко. Вождь обвёл взглядом воительниц. Те подняли оружие. Каждая приложила пальцы левой руки к губам. Готовность принять клятву заявлена степными маками.

– С сегодняшнего дня, – Нети посыпал сухой конопли в огонь костра, – вы уже не только мои друзья. Вы уже мне не друзья – вы моя родня! Огромная семья. – Вождь проговорил суровым тоном: – Вот учудили! Вы же не шутейно в жёны… отрядом… всем… всем отрядом, посреди похорон… назначались ко мне. С оружием меня, вождя племени, простого воина… принудили принять ваше… отрядное сватовство. Это же надо такому со мной приключиться! Тысяча степнячек у меня в жёнах! Да ещё какие степнячки! Воительницы! Цвет племени! Храбрые, красивые, гордые! Поход с Верховным одолели геройски. Такой славный поход прошли! В добрые вас всех, девы, произвожу за дела достойные…

На этих словах вождя степные маки оглушительным криком радости разорвали в клочья тишину ночи. Дождавшись, когда ликование стихнет, Нети продолжил:

– Золото Чжоу можете надевать. Разрешаю носить золото… Где ж такое видано? Да никогда в степи такого не случалось! Отцу покойному скажи, он не поверит. Хотя уже, видно, поверил. Где-то тут рядом, поди, стоит. Как же мне имена ваши запомнить? Обиды возникнут, если кого из вас не тем именем окликну… – Нети удивлённо поднял брови. Посмотрел неодобрительно на Инанну. Тяжело вздохнул. Та в ответ широко улыбнулась и так же, как Нети, удивлённо подняла брови. Нети поднёс левую руку к костру, раскрыл ладонь, словно являл пламени сокровенное:

– Хоть умысел ваш мне, да и воинству степному… понятен… За доподлинных… своих то есть, жён вас, степных маков, конечно, не считаю… Но с родными завсегда, уж как есть, откровенен. Тайну высказанную прошу, как говорится, в сумах дорожных попридержать. – Вождь говорил запинаясь, тщательно подбирая слова. Степные маки хранили молчание. Но только лишь до окончания речи. Едва Нети вымолвил последнее слово, как из второго ряда (наверное, старший командир был) послали вождю мечтательным тоном:

– Ладно песни умеешь петь, вождь. Так на похоронах душевно поднял молитву. Тиш обзавидовался бы. Тобой очарована. – Тот же голос под молчаливые улыбки дев продолжил: – Доподлинная я дева, можешь проверить. Всё при мне, и оружие тоже. – Смешки прошелестели по рядам грозных степных маков.

Редко говорят степнячки, но когда говорят, лучше не возражать. Так, видно, и вождь северных решил. Нети протянул правую руку. Клинок скользнул по коже. Вторым махом Инанна рассекла кожу на своём запястье. Позади вождя и его невесты девы повторяли ритуал. Клинки прошлись по запястьям. Беззвучно, одними губами, вслед за Нети воительницы степных маков зашептали слова известной супружеской клятвы:

– Мать-Богиня, дух вождя Таргетая, будьте свидетелями! Клянусь тебе, Инанна, в дружбе. Сколько буду жив, столько буду с тобой. Ты моя жена. Все, что есть у меня, – твоё!

Кровь закапала на землю, потом – в огонь, на голову невесте и, наконец, на одежду Инанны. Невеста встала.

– Духи предков, духи отца и матери, Мать-Богиня, Бог Войны и духи этого леса земель жунов, призываю вас! Здесь, у огня, клянусь тебе, Нети, в любви и дружбе. Обещаю пройти с тобой жизнь и последую с тобой и в смерть. – Но вот дальше невеста изменила слова старинной клятвы супругов: – Все, что есть у меня, – это ты, Нети. – Её кровь закапала в огонь, на землю и на волосы вождя северных. Две руки с порезами соединились, и кровь смешалась. Бурное ликование разметало языки пламени костра. Нети и Инанна приняли клятвы.

Каждая воительница девичьего отряда лично поздравила командира со столь значимым событием в жизни. И хотя до свадьбы было ещё далеко, девы сочли скромный костёр посреди лесной дороги весьма почётным местом. Воительницы подходили по одному, сыпали в пламя щепотками просо, коноплю, зерно, приговаривали слова молитв. Обнимали тысячного командира. Многие степные маки, по давней с малолетства дружбе, стискивали и целовали Инанну. Кланялись кивком головы вождю племени. Кулак прикладывали к тому месту, где сердце у Нети. Мер преподнёс вождю массивный подарок, завёрнутый в шкуру волка.

Костёр, как вскоре выяснилось, отличался крайней болтливостью. Воинство северных пробудилось и под звёздным небом потянулось на гостеприимный огонёк степных маков. Мужи выстроились в три почти что походные колонны, терпеливо ожидая очереди поздравить вождя. А может быть, степняки давно ждали этого момента? Уж больно подготовленными подходили: при оружии, при щитах и шлемах, со щепотками конопли для костра.

Мужи ударяли клевцами в щиты, выкрикивали что есть мочи в небо хвалебные слова Богам. Степняки, памятуя в деликатности о числе своём, поостереглись тискать вождя, ограничившись распеванием песен. Тенями от костра к костру тянулись колонны. Мужи являлись из ночи, каждый смотрел в глаза вождю и исчезал, давая место следующему.

Вождь северных застыл на месте, превратился в камень с широко открытыми глазами. Правая рука раскрытой ладонью на уровне лица направлена на людей. Нети не мог поверить глазам.

– Вождь, тебе в атаку первым не дадим пойти! Нечего у нас славу отбирать! Это я тебе как твоя жена говорю! – донёсся из темноты звонкий и насмешливый девичий голос.

Наконец Нети смог прийти в себя. Посмотрел с уважением на стоящую рядом Инанну. Поднял лицо к луне, набрал побольше воздуха – и:

– Люблю вас! Сёстры и братья! Люблю вас! Мне ничего не надо от вас. Ни бронзы, ни скота, ни шкур, ни оружия! Ничего, кроме вашей любви. С честью хочу смотреть на вас. Только ради вас живу, степной люд! Только с вами хочу быть! Вы моя гордость! Все, что есть у меня, – вы! – прокричал вождь северных. Слёзы катились по щекам Нети. Губы вытянулись тонкой линией.