Марат Байпаков
Танаис. Путь домой

– Куда же вы?! Куда?! Нельзя бежать! Убьют же… Убьют вас… – шептал Ан убегающим сапогам, не в силах что-либо изменить. Вокруг спасительной ели с десяток воителей пали под ударами. Знакомые кроем сапоги жунов сменились кожаной обувью иного фасона. На этих сапогах замелькали узоры. Вождь племён рыси замолчал. Стиснул зубы. Шум преследования уносился далеко вперёд, по направлению к повороту. Но в густом лесу не затихло. Казалось, стоны умирающих поднимались к солнцу от каждого дерева. Громкие и тихие, рядом и далеко. Проклятия и крики боли заполняли ельник.

– Вождь? Ты где? – громкий шёпот заботливого «лекаря» раздался позади укрытия.

– Здесь, – ответил Ан. – Я здесь.

Зелёные лапы раздвинулись, «лекарь» заглянул в укрытие. Но Ан не мог подняться. Любое движение причиняло боль. «Лекарь» проворно обежал ель, подобрался с другого края. Деликатно извлёк вождя из укрытия. Закинул его правую руку себе на шею.

– Пойдём, мой вождь? – Не дожидаясь ответа, зашагал прочь от дороги вглубь гостеприимного леса. Но едва они прошли два десятка шагов среди стонущих умирающих, кончилось гостеприимство елей.

– Как зовут тебя? – Вождь племён рыси благодарно взглянул на профиль мужа, вызволившего его из вражеских объятий.

Тот одарил вождя взглядом ясных карих глаз. Раздалось шипение. Ан увидел оперение стрелы, насквозь пробившей шею его спасителя. Кровь брызнула в лицо Ану. Муж захрипел. Открыл рот. Упал наземь, увлекая за собой вождя. Ан повалился на «лекаря». Он так и не узнал имени преданного соплеменника… Под вождём хрипел и, истекая кровью, умирал последний достойный муж из его племени. Чья-то нога наступила на перевязанную лопатку, чьи-то руки грубо схватили вождя за косу, потянули с силой вверх.

– Он мой! – прокричал громко девичий голос. В глазах поплыли красные круги. Вождь племён рыси закричал и потерял сознание. Голова бессильно повисла. Так Ан лишился свободы. В забытьи он не чувствовал, как те же девичьи руки сняли с него шлем. Прошлись по золотой гривне вождя. Лишили его пояса, оружия, браслетов, колец и походной сумы. Ан стал пленником степных маков.

Глава 5. Лук степного мака

– Не видели деву с косой русой? – Мер держал над головой пустой горит. – Вот её гордость. В узорах. А? – Молчание оставалось неприятным ответом второму командиру степных маков.

– В пути к предкам… – послышался грустный ответ.

– Нет. Нет! – Мер не хотел принимать этого. Закачал головой. – Спит среди вас. – Муж продолжал обход костров. Наклонялся, вглядывался в лица.

– Имя-то хоть её знаешь? – Завидев сожаление в глазах Мера, Инанна подошла ближе. – Завтра сыщем и упокоим нашу павшую сестру. – Инанна решила прекратить напрасные расспросы. Положила руку на плечо Мера. Помощник укоризненно посмотрел на тысячного. Осторожно снял руку с плеча. Насупился.

– Нет-нет. Не пойдёт так, – тихо произнес он. И выкрикнул: – Найду тебя, дева!

Уже за полночь, обойдя все костры степных маков, хмурый помощник тысячного оставил поиски в лагере. Мер взял в обе руки по факелу. Удалился в лес. Он шёл в темноте туда, где последний раз видел насмешливую девушку с косой по пояс. Идя же среди трупов, Мер задумался. Постоял, оглядывая места брани. Стоны к ночи затихли. Тела не шевелились при его приближении. Достойный муж освещал путь факелами. Выкрикивал зов, что слышал от вождя: «Верховный!» Чуть позже дополнил: «Степные маки!» Чередовал два имени. Так Мер вышел к освещённому луной лугу. Небо в ярких звёздах раскинулось над головой. Он был единственным живым в этом странном месте. Горы изувеченных мертвецов смотрели открытыми глазами на воителя. Земля от крови раскисла и чавкала под ногами липкой жижей. Покричав на лугу, Мер зашагал в лес – туда, откуда бежали в атаку степные маки.

– Вот где-то здесь… мы видались последний разок… – уже не шёпотом говорил Мер с зелёными великанами. Ели согласно молчали. – Ты, значит, протянула мне пустой горит, а я взамен тебе отдал полный. Ну и подмигнул тебе. Ты мне тоже подмигнула… – В иное время Мер бы поостерёгся громко говорить сам с собой. Так и за безумного можно сойти. А там, глядишь, и надзор от соплеменников в подарок заполучить. Но ночью, в обществе мёртвых и духов леса, воитель не стеснялся.

– Мер, ты? – чуть слышно позвали из кустов.

– Мер это, Мер! Степные маки! Ищу наших. Не бойся. – Мер ринулся в кусты. Девушка лежала на спине. Чёрная коса. Густые брови. Бледное лицо. Рядом круглый трофейный щит, шлем, асимметричный лук, пустой горит. В руке меч Чжоу. Мер воткнул факелы в землю. Принялся осматривать воительницу.

– Ногу и руку задели в рубке на лугу. Отползла. До утра затаилась. – Девушка стискивала зубы и кулаки, скрывала боль. К появлению Мера раны были забиты целебными травами и туго стянуты лоскутами из одежды.

– Можешь идти? – Девушка покачала головой. – Не беда – вытащу тебя. Трудов-то. На плечах снесу. – Муж протянул мех с водой. Раненая принялась жадно пить. – Ищу русую деву. Вот её горит. Не знаешь, где она может быть? – Мер показал горит. Девушка закрыла мех. Утёрла правой, здоровой рукой губы. Попыталась пошутить:

– А я, знать, не нравлюсь тебе? Только пришёл и уже к другой уходишь? – Улыбнулась криво, сквозь боль. Кузнец оценил шутку. Собрал с земли оружие, вложил меч в ножны, лук – в пустой горит. Повесил пояс, горит – на шею.

– Ну, дева, ты это, держись за меня крепко. Сейчас к кострам пойдём. Идти нам далёко. Кочки, корешки, ямы. Ты уж потерпи. – Мер легко поднял под руки деву-воителя. Она чуть слышно застонала, закусила до крови губу, лицо её исказила гримаса.

– Ой, прости, грубоват. Из мастеровых. Всё по металлу, жены из-за нрава необщительного не обрёл.

Дева-воитель усмехнулась. Мер бережно взвалил её на могучие плечи. С ношей присел, выдернул факелы. Девушка из-за широкой, твёрдой спины ловко подхватила щит, прикрыла им хребет Мера.

Кузнец поднялся:

– Вот только на ту полянку погляжу, и сразу домой.

– Домой? – вновь шуткой, чуть не хрипя, сдавленным голосом ответила раненая.

– К обозу, ну, где наши на ночлег расположились, – улыбнулся Мер.

Он дошёл до середины поляны, позвав ещё несколько раз, и уже повернул к дороге… как явственно услышал из-за елей:

– Степные маки!

– Неужто отыскалась?! – довольным голосом прокричал кузнец в спящий лес. Идя на звук голоса, весело затараторил:

– Твой горит при мне – пустой, конечно. Но целый, как есть… Ох ты! – Мер с факелами и грузом на плечах осёкся. Перед ним сидела, прислонившись к дереву, товарищ по отряду, та самая, кого он искал в ночи. Две крепкие оструганные ветви по бокам правой икры были туго стянуты серой верёвкой.

– Ох! Да что же это такое? – горестно прошептал Мер. – Никак, ногу переломала?

– Сломала. Когда вон за той вражиной бежала. – По самодовольному тону было понятно, что дева-воитель ни о чём не сожалела. – На мокром камне оступилась. Духи леса подножку подставили – чтобы радость поумерила.

Мер повыше поднял левую руку с факелом. Оценив неподвижную добычу, уважительно продолжил:

– Ишь ты! Как ты его, однако, мастерски утыкала стрелой! Пойдём? Будешь держаться за меня… – предложил Мер, но ему не дали договорить.

– Вождь это, один из тех двух, что к Нети хаживали. Ещё живой. Ты отнеси подругу и возвращайся. Дождусь. Не помру. – Девушка широко улыбнулась. Даже тяжко раненые, степные маки оставались гордостью Великой Степи. Мер протянул факел, мех с водой.

– Костёр какой… поярче… сложи для меня, чтоб заметил сразу? Вернусь. Ну, бывай. – Мер оставил пустой горит. Без остановок и передышек вынес раненую к биваку северных. Факел погас, но сторожа ночного лагеря, разбитого союзными племенами посреди дороги, пропустили Мера без долгих расспросов. У костров степные маки спали. Мер бережно уложил раненую девушку на землю. Нарубил ветвей, постелил, осторожно переложил на ветви.

– Иди уже. Тебя ждут, – раненая воительница замахала рукой в сторону леса. Мер повернулся и в спину услышал: – Спасибо!

Достойный муж обернулся, поднял правую руку:

– Честь для меня – позаботиться о храбрых духом.

Кузнец зашагал выполнять обещание. По пути поднял двух сторожей. С ними, уже при шести факелах, по знакомой тропе вышел к маленькому костру.

– Как и обещал – вернулся, краса степная. – Мер присел. Воткнул факелы в землю. Заглянул в лицо девы. – Какие у тебя голубые глаза! – Протянул руки.

– Сама встану. Не дитё малое.

Однако Мер не согласился с боевым товарищем. Поднял на руках, возложил на плечи.

– Говорливая. Уважения заслуженного требует, – подмигнул с хитринкой сторожам. Обращаясь к поломанной ноге товарища, добавил: – Ещё как почитаем тебя, храбрая. На руках носим. – И продолжил, обращаясь к полусонным уставшим мужам: – Того хмыря видите, в её стрелах? Тащите к вождю. Порадуем Нети. Добыча как-никак знатная. Аж целый вождь трофеем достался. – С теми словами Мер, не ведая усталости, понёс второго степного мака, как он говорил, «домой». В дороге сотник счёл долгом, помимо частого выкрикивания «Степные маки!», «Верховный!», громко говорить с молчаливой попутчицей. Так как ничего, кроме кузни, муж не видывал до похода в земли Чжоу, то и беседа вышла всё про бронзу да золото.

– …Мечи не делал, врать не буду. Но железные клевцы разок таки смог. Да-да, выковал, не сомневайся. Честно… – Мер говорил так, будто собеседник стоял перед ним, а не висел кулём на плече. Муж шагал твёрдо. В беседе с самим собой парировал невысказанные возражения.

– …Говоришь, мягкий металл это железо? Ну как сказать. Хлопотный, да, согласен. С бронзой-то привычнее управляться. Знаешь, а я ведь украшения люблю мастерить. Да-да! Украшения. Пряжку, к примеру, на ремень… – Мер всё говорил и говорил. Вот только попутчица хранила молчание. Дойдя до костров, сторожа из охранения расстались с Мером. Пленный отправился дальше, до повозки Таргетая. Мер зашагал к степным макам. Беседа про кузнецкие будни да про металл не заладилась – дивчина помалкивала, но и не стонала к вящей радости Мера. Здоровяк оставил неуклюжие попытки скрасить дорогу, и оставшийся путь до знакомых костров проделали молча. Уложив деву рядом с первой спасённой, достойный муж встретил твёрдый взгляд голубых глаз:

– В поход пошёл за женой?

Подумав, Мер не спеша ответил:

– За друзьями пошёл.

Первая спасённая открыла глаза. Две пары глаз: карие и голубые – испытующе смотрели, не отрываясь, на Мера.

– Нашёл друзей? – продолжила расспрос голубоглазая.

Мер поднял углом бровь:

– Друзей-то? Обрёл, как не обрести-то. Обрёл и обретаю, считай что каждый день. Иной раз даже ночью тёмной нахожу. – Мер замолчал. Трое молча изучали друг друга. Вдруг, что-то припомнив, кузнец хлопнул себя ладонью по лбу. Шлепок получился громкий, но девушки не улыбнулись.

– Да что ж стою? О, голова моя! – Муж принялся нарочито шумно рыться в недрах объёмистой кожаной дорожной сумы. Найдя искомое, заулыбался. Присел у кареглазой. Раскрыл кисет. Уважительно обеими руками протянул:

– Вот. Держи, родимая. Раны посыпай. То – кора и лист тополя с грибком особым. С проверенным грибком, так скажу. Рану от гнили сбережёт.

Кисет принят, но, по понятной причине, только одной рукой. Мер встал. Вздохнул, как после тяжёлой работы. Довольным взглядом обвёл обеих воительниц.

– Пойду к воде? Вам принесу. – Девушки переглянулись и отрицательно закачали головами. – Нет? Тут у костра заночую. Зовите, если вдруг понадоблюсь. – Мер повернулся спиной и в спину получил неожиданный вопрос:

– Имена наши не хочешь узнать, кузнец? – Мер живо обернулся. Усталость взяла верх и над здоровяком – лицо угрюмо обвисло. Молча выжидающе посмотрел.

– Очень даже хотелось узнать имена. Но ведь не скажете? – Мер поднял глаза к звёздному небу. С лёгкой обидой в голосе звёздам послал слова: – Смеялись надо мной всю дорогу. Камешками кидались. Прозвища обидные придумывали. «Бычком», слышал, прозывали. Или как там ещё… – Но Меру не дали припомнить очередную девичью забаву.

– Бау имя моё. – Кареглазая протянула кинжал рукоятью к Меру. Воитель обернулся, принял дар обеими руками. Достал из ножен, поцеловал клинок. Приложил дар к тому месту, где сердце, потом ко лбу. Дар исчез в походной суме.

– Ки, добрая. – Голубоглазая протянула лук, в бересте оклеенный. – Имена получил? Доволен? – Мер, приняв суровый вид, торжественно проделал с луком то же, что и с первым даром. Вот только в полном горите Мера места для лука не нашлось. Без долгих раздумий он ответным даром передал Ки свой лук, в полосках кожи, и две стрелы в довесок. Бау получила кинжал.

– Сам делал? Оленя на рукояти – тоже сам? – Бау попыталась улыбнуться, но улыбка вышла болезненной.

– Да, старался. Уж извиняй, если простоват вышел. Мастерство наработаю. При Вэне им сражался. – Мэр ожидал насмешки, но девушки восхищёнными глазами изучали дары. Ки подняла голову и неожиданно сказала такие слова, от которых ноги здоровяка подкосились. Немалых размеров воитель чуть не рухнул наземь.

– Ритуалы соблюдёшь или по-глупому свататься к нам будешь?

Муж, уже сидя, дико вращал глазами, утратив дар речи. Придя же в себя, поднялся с земли. Провёл растопыренной пятернёй по бородке. Откашлялся:

– Как полагается, так и пожалую к вам обеим. – Мер и не думал шутить, но слова его вызвали улыбку. Разговор интересного свойства разбудил других воительниц. С десяток свидетелей присели, приподнялись со шкур, наблюдая за участниками беседы.

– Ну так-то должно по весне справлять. Или ранним летом? – поддержала Бау слабым голосом подругу.

– Дождусь весны, уже совсем скоро. А потребуется – и лета дождусь! – Мер поправлял ремень, затем стряхнул уж совсем запоздало грязь брани со штанов.

– Жених, мы ещё и в поход на горы собираемся пойти. Да, моя подруга? – промолвила Ки, Бау кивнула одобрительно. Девы как бы настойчиво вели Мера к какому-то туманному соглашению.

– Тоже туда, мои девы, путь держу. Совместно идти, оно, конечно, будет легче?.. – Кузнец отличался понятливостью. Снял шлем. Пригладил волосы в косе.

– Лечить нас будешь? – Ки посмотрела на израненную Бау, вернулась взглядом к Меру. – Раны серьёзные у нас.

– Право, вот о заботе и говорить не стоит! Само собой, положено обеспокоиться о раненых. Как в лесу вас обеих выискал, так и буду впредь оберегать. Не принято же хворых бросать! – Муж говорил так твёрдо, словно клялся, да и был к тому же рад новым хлопотам. – Девы, уложения отцов не нарушу. Терпения у мастеровых вдосталь.

– Так что ты там про дружбу говаривал? – Бау вспомнила то, что её более всего волновало. Открыла глаза, морщась от боли.

– Дар Богов, чувство-то желанное. – Мер приложил правую руку к тому месту, где сердце. – Когда даётся Богами, ценить надобно. Оберегать. Щедрость-то громадная.

Правые руки поднялись – клятвы Мера приняты. А вот веки, напротив, опустились – командиру сотни дали понять, что разговор окончен. Муж, поклонившись, отошёл к ближайшему высокому костру.

Извилистой вереницей посреди дороги высились огни, согревавшие спящих. Тысяча костров тихо распевала песни победы. Танцевало пламя под потрескивание веток. Наверное, в ту ночь не было среди уставших воителей более счастливого человека, чем Мер, уснувший среди степных маков.

Глава 6. Суд Нети

– Так, так, так… – Утро для вождя северных началось с нежданных подарков.

– Кто это? – Нети покинул повозку Таргетая с первыми лучами солнца. Потянулся. Перед его глазами стояли привязанные к шестам, вкопанным в землю, четверо мужчин. У их ног лежало оружие. – Ну двоих, положим, знаю. А вот кто ещё двое? – вопросы вождь шутливо адресовал двум десяткам мужей и дев, окруживших повозку Таргетая.

– Не признаются, мой вождь. – Жрец Бел, смерив коротким презрительным взглядом пленных, первым по старшинству ответил Нети. Подошёл к пленникам. Указал оскорбительно левой рукой на золотые гривны. – Упорствуют, мой Нети. Молчат из-за гордыни.

Нети широко улыбнулся, показав белые зубы. Посмотрел на старших командиров. Насмешливые лица добрых северных обращены к пленённым вождям жунов.

– Ты думаешь, гордыня, почтенный Бел? Ой нет, мой жрец! Гордые враги нынче в лесу лежат. Тут иное дельце: от страха бойцы языки проглотили. Ну, это поправим. Пощекочем – заговорят… Да что там заговорят – соловьями запоют! – Угроза, высказанная шутливым тоном, вызвала смех командиров. Хохот добрых поутру, да такой громкий, заразительный, заставил степных податься толпами к повозке Таргетая. Воители, забросив чёрствую еду, побежали смотреть на врагов.

– Чем щекотать будем? – Бел, прищурив глаза, разглядывал молчаливых пленников. Вождь и тут нашёлся в ответе:

– Достопочтимый, ты огоньком по ним пройдись. Надо же узнать, как их величать. Заодно от блох их избавишь…

Новая волна смеха накрыла тихий лес.

– А и вправду, вождь, у них вши. – Жрец, брезгливо поморщившись, отошёл на шаг от шестов. – Вон, бегают. Прямо кишит в волосах народец многоногий.

– Нас ждали-дожидались, не мылись… – Нети, как видно, надумал распугать живность в ельнике. Хохот воителей, казалось, раскачал деревья. – Прямо грешно таких дожидальцев не уважить огоньком. – Сразу три пары заботливых рук протянули вождю факелы.

Завидев пламя, Ан с тихим отчаянием простонал:

– Боги-хранители, спасите…

Нети принял, благодарно кивнув, два факела. Всем телом резко обернулся на звук голоса. Лицо Нети исказилось ненавистью. Зубы сжались до скрежета. Воинство замолчало. В тишине было слышно трепетание факела.

– Уже и до Богов, никак, добрался, поганец? – Факел в правой руке поднялся над головой Нети. Ан закрыл глаза. Съёжился. – Гнусный трус-долгожитель, твоё племя мертво. Ведаешь о том? Никто из твоих людей не покинул этого… – Нети поднял глаза к небу. Благодарным тоном внёс пояснение: – …великого, чистого, заботливого леса. Да охранят Боги зелёных великанов! Духи леса, чту вас! – Резкий переход от ненависти к благодарности не остался незамеченным. Добрые подняли взгляды к небу. Их примеру последовали и другие воители. Жалобное обращение пленных к Богам пресеклось. Факел в левой руке Нети медленно нацелился прямо в лицо Ана. Вождь северных не собирался более шутить.

– Мы вожди жунов! – глухой голос остановил факел вождя. Нети с удивлением оглядел говорившего: плотного сложения муж с заплетённой в косичку бородой, густые брови, нависшие мхом над глубоко посаженными чёрными глазами. На щеке шрам до носа.

– Ух ты! Заговорил! Думал, немой. – Вождь северных надменно засмеялся. Факелы в руках заплясали. Вновь быстрый переход от гнева к веселью замечен и поддержан воинством. Два факела вплотную приблизились к пленному. От жара лицо его скривилось, покрылось складками.

– Требую уважения! Я Син, вождь восточн…

Нети от таких речей поднял брови, округлил глаза и открыл рот. Окружение вождя, переведя взгляд на опешившего Нети, прикрыло лица руками и засмеялось. Воинство, что попроще, обошлось без прикрытия лиц – загоготало сразу. Дождавшись окончания веселья степняков, вождь принял торжественный вид:

– Уважим. Как не уважить аж целого вождя! – Нашёл взглядом жреца: – Бел, плётку сыщи. Пройдись по его бокам… с положенными рангу приличиями. – Уже в спину жрецу отправил: – Потом бороду его дочиста обрей – мешает мужу складно говорить.

Нети сделал шаг к отдельно стоящему пленному, потупившему взгляд в землю. Муж высокий, широкоплечий, с могучими руками, в бою не пострадал, чем и вызвал интерес вождя северных. Нети обошёл кругом жердь с пленным. Пригнулся и оглядел руки молчаливого мужа.

– Как добыли этого… верзилу? – Вождь северных выглядывал из-за широкого плеча пленного. Инанна, стерев улыбку с лица, подняла к небу правую руку:

– Добыла я. В честном бою. Догнала, лишила оружия, повалила… – Хлопки сотен рук поприветствовали храбрость девы. В который раз за едва начавшееся утро Нети округлил от удивления глаза. Вышел. Оглядел пленного. Переложил факел из левой руки в правую. Левой вынул кинжал. Им же поддел золотую гривну на шее мужа. Повернул лицо к командиру степных маков:

– Инанна, гордость наша, возьми гривну как дар за отвагу.

Гул одобрения пролетел среди тесных рядов воинства. Инанна поклонилась вождю. На носках лёгкой походкой охотника подошла к верзиле. Сняла гривну. Высоко над головой подняла награду.

– У-у-у-у! – громом разнёсся над лесом боевой клич. Щёки Инанны покрылись счастливым румянцем.

– Раздеть их донага. Всё, что на них было: доспехи, оружие, их добро – снесите в дар достопочтимому Таргетаю. Умойте пленных, сбрейте волосы. Блох вытравите в мешке дымом. В полдень будем судить… – командовал Нети. Исполнять простые приказы вождя нашлось в достатке добровольцев. – И пошлите за вождём Хваром. Без него судить нельзя… – Вождь уже намеревался отдать «дознавательные факелы», как вдруг приметил Мера. Сотник, помощник тысячного в отряде степных маков, преклонил колени перед Нети.

– У меня уже брови болят. Так много удивлялись брови – того и гляди осыплются напрочь… – Хохот, схожий с шумом камнепада, обрушил последнюю листву с колючих кустов. – Что с тобой приключилось, почтенный Мер?

Жрец Бел, который к тому времени явился с десятком разнообразных плетей, встал по правую руку от вождя.

– Дозволь, достопочтимый вождь, испросить разрешения на сватовство…

Старшие командиры ладонями зажимали рты, дабы смехом не разгневать сотника. Но всё же нашлись те, кто подавился смехом.

– Спору нет, Мер, ты нашёл самое подходящее время для сватовства, – молвил Нети, отдавая факелы старшим командирам. – Дозволь скромно узнать – на кого пал выбор, сотник? – Нети отыскал суровым взглядом Инанну. Теперь мужи перебегали глазами от вождя к Инанне, а от неё – к коленопреклонённому Меру. – Хотя нет, не называй вот так. Ты приведи сюда избранницу свою. Да-да, ступай за ней. Мы уж дождёмся тебя, скорохода.

Мер вскочил с колен. Под сдержанные смешки галопом устремился к расположению степных маков. Нети обвёл руками лес и обратился к воинству:

– Помните нашего Пасаггу? – Мужи и девы закивали. Нети неспешно продолжил: – Герой, что и говорить! Верховный отправила Пасаггу к андрофагам – отряд набрать. Помните? Пасагга там и нашёл любовь и жену.

Воители подняли правые руки. Слова вождя о недавних событиях воскресили приятные воспоминания.

– Так вот, достопочтимая Инанна, когда отрядил к тебе Мера… – кое-кто в дальних рядах принялся посмеиваться, – …думы о делах свадебного толка не держал. Чем дальше уходим от наших, тем сильнее по ним скучаю. – Нети печально вздохнул. Посмотрел в небо. – О чём это я? Мер, конечно, прав! Наше лучше чужого! Никто не сравнится в достоинстве со степными маками! Никто! Видали мы и Чжоу, и… – Нети осёкся, замолчал и продолжать не стал. Вновь правые руки поднялись к небу. Многие их и не опустили. Но вождь нахмурился. Принял крайне гневный вид. – Воинство! Запрещаю свадьбы до… – Присутствовавшие, однако, поняли, что Нети и не в гневе вовсе. «Так, для порядка вождь пужает нас», – шорохом прошлось за спинами. – До наших пределов! Вот!

Воинство согласно закивало головой. Инанна, напротив, продолжала стоять со строгим каменным лицом. Её взгляд неподвижно застыл на Нети.

– Вождь мой! – Выкрик заставил Нети обернуться. – А свататься уже можно? – Насмешливо заданный вопрос невидимого соплеменника вызвал улыбки.

– Можно! Весна – самое время. – Нети махнул правой рукой, словно срубил ветку на дереве. Воинство загудело, обсуждая слова вождя. Но неожиданно весёлые голоса стихли. Нети понял, что за его спиной произошло нечто требующее внимания. Откашлявшись, обернулся. Это утро преподнесло вождю северных ещё один сюрприз. Инанна стояла на коленях.

– Мне что, сегодня с круглыми глазами весь день расхаживать? А, народ?

Воинство молча ждало продолжения и на шутку вождя не ответило. Нети важно оправил пояс. Прошёлся правой рукой по золотой гривне.

– Говори, гордость племени. Твою просьбу заранее одобряю! – Наверное, не стоило вождю давать опрометчивое обещание. Инанна тут же громко заговорила голосом суровым и твёрдым:

– Дозволь посвататься, мой вождь.

Ноги у вождя в то утро, как оказалось, нетвёрдо стояли на земле, но добрые не дали пошатнуться Нети. Двое из тысячных подхватили его под руки. Инанна положила к ногам вождя золотой трофей. Красивая степнячка, надёжный предводитель стойкого отряда, гордость знати северных, стояла на коленях. Тайная зазноба мужей, пример для дев северных – не мигая смотрела в его, Нети, глаза. В тишине слышалось дыхание воинства. Странное предчувствие посетило вождя. Словно облако накрыло гору. Нети изменился: глаза сощурились, лицо вытянулось и чуть не посерело, как у мертвеца. Нети откашлялся и тихо спросил:

– Кто твой выбор, достойная Инанна? – Сглотнул слюну, поперхнулся. Командиры заботливо похлопали по спине. Правая рука Нети прошлась по усам и бородке. Где-то на подбородке застыла, когда вождь получил ответ:

– Ты, Нети, мой выбор.

Соплеменники не дали вождю ни изумиться, ни даже вставить слово. Воинство бурно возликовало; закричало каждый о своём; подхватило крепко за руки и за ноги вождя, сотни рук принялись подкидывать его в небо. Подбрасывать старались повыше, заботливо подхватывали, и снова Нети, растопырив руки-ноги, ловил весёлое небо. Посреди криков воинства и полётов вождя кто-то сочно прокричал:

– Так – это же награда вождю! За победу! Нети! Славный вождь! – Воины, словно осознав свершившееся чудо, поставили вождя на землю. Степняки расступились. К тяжело дышавшему Нети, согнувшемуся в поясе и упёршему руки в бока, пробирался Мер, запряжённый в обозную телегу. Здоровяк, мокрый и в поту, выбился из сил, спеша поспеть к почтенному собранию. Веселье продолжалось. Колёса, проскрипев, остановились. Мер бережно вынес из телеги двух раненых воительниц. Вождь выпрямился, подошёл ближе, встал у самых ног дев. Оценив ранения, поднял глаза на Мера:

– Скольких подлых ты положил?

– Пятерых лично клевцом, мой вождь, – последовал ответ. Нети обернулся, кого-то разыскивая взглядом. Не найдя, слегка замешкавшись, поверх голов прокричал:

– Инанна!

Дева-тысячный откликнулась на зов. Густо покраснев, подошла к вождю. Нети обнял за плечи храброго командира степных маков. Раздались одобрительные возгласы. Рука Нети спустилась с плеча невесты и легла на собственный золотой пояс. Глядя в глаза Мера, вождь спросил, однако, не его, а рядом стоящую Инанну: – Кто эти воительницы, моя Инанна?

– Ки и Бау, мой вождь. Храбрые. Обе из худых. Ки произвели в добрые после подлых гостей. Отличились обе при Хаоцзине и Шане. В трусости или низких делах не замечены. Бау получила ранения на лугу, но я там не была, не видела. Ки добыла Нуску, вождя степных волков, охраняла, с переломанной ногой. – На тех словах Инанны степняки подняли шум восхищения. Вождь указал правой рукой на Мера:

– Помог тебе управиться в брани сей муж? – спрашивал Нети, по странности не смотря на рядом стоящую Инанну.

– Да. На правом фланге справлялся. Подсобил сотник Мер нам. Выстрелы считал. Руководил атаками. Шёл со стрелами. Весь увесился запасами. Носил моим гориты, лично видела.

Нети словно бы нашёл силы, повернул голову и встретился взглядом с командиром степных маков. Инанна, с чьих щёк едва сошёл румянец, вновь порозовела.

– Бау, почтенная… – Девушка приподнялась на руке, приветствуя вождя и собравшихся. Лицо её, болезненно-бледное, от волнения посерело. Воители стояли молча и с уважением прислушивались к голосу вождя. – Скольких врагов ты положила в брани?

– Мой вождь, сто стрел пустила. Все нашли себе добычу. – Нети оглядел довольными глазами соплеменников. Но Бау не закончила подсчёт трофеев: – Когда же ты, вождь, нас в атаку повёл, – Нети, прислушиваясь, наклонил голову, – ещё двух мечом упокоила. От последнего раны приняла. Больно дюжий попался.

Вождь поднял правую руку. Добрые последовали его примеру.

– Ки, почтенная, а ты, стало быть, вождя изловила? – Ки подняла правую руку. – И сто стрел пустила?

– Сто пятьдесят, мой вождь. Мер выдал полный горит из запасов Чжоу.

Вождь наклонился и пожал руки Ки и Бау. Расплывшись в многозначительной улыбке, посмотрел на Мера:

– Это что же получается, сотенный? Двести пятьдесят стрел и вождь в трофеях – супротив твоих пятерых? Так, что ли? – Теперь воинству стали понятны рассуждения Нети. Мер почувствовал на себе хмурые взгляды. – Какой-то неравный обмен выходит.

Могучий муж утратил дар речи, не в силах возражать подсчётам вождя, склонил голову, что-то принялся искать в умятой траве. Неожиданно в то утро Мер обрёл нового заступника. Инанна сделала широкий шаг на сторону Мера. Заговорила:

– По ночи отправился Мер волей своей искать степных маков. В лесу нашёл раненых Ки и Бау, на себе вынес. Лечит их травами целебными.

Благодарными глазами Мер посмотрел на тысячного. От былого соперничества не осталось и следа.

– Ну это меняет всё дело! – засмеялся Нети. Мужи вокруг осклабились. – Дозволяю твоё сватовство, Мер. Двойное, заметь! Таких дев для себя одного отхватил! Прямо зависть берёт! Поставь на ноги воителей, получишь награду. – Нети собрался было уходить, но, передумав, резко обернулся. Девушки светились счастьем. На глаза Мера навернулись предательские слёзы. Муж, словно медведь, с рёвом неуклюже кинулся на шею вождю. Стиснул, да так, что вождь захрипел. Отпустил, но не сразу. Нети глянул на Инанну. Долго смотрел – новым, совсем иным взглядом. Снял с правой руки простой браслет из потёртой бронзы – витой пруток с нанизанными когтями медведя. Надел на руку тысячного.

– Дар вождя Таргетая, в детстве от него получил за кулачный бой. Шестерых тогда на его глазах одолел. Носи, дорогая моя невеста. – Ростом Инанна как мужи – высокая, наклоняться Нети не пришлось. На ухо едва слышно прошептал: – Надо поговорить секретом.

Вождь и добрые сквозь толпу стали пробираться к повозке Таргетая.

После брани лес утратил не только ветви по нижнему ярусу, но и величественную тишину. Северные шумели, галдели, махали руками, поясняя проспавшим товарищам в подробнейших чёрточках стремительные утренние события. Пересказы дополнялись мимикой – рассказчики старались как можно полнее передать эмоции участников. Там и сям слышались бурные восторги зрителей. С головой охватило суровых мужей лицедейство. Мер с телегой заспешил в обратный путь. Ему помогали степные маки. Как и говорил вождь, с нескрываемой завистью смотрели воители вслед сотенному.

Суд Нети меж тем продолжался.

– Хвар, да позаботятся о тебе Боги! – громогласно прокричал Нети, едва завидев красную в золотых оленях шапку.

– Да прибудет счастье у северных! – издалека таким же тоном ответствовали хором жуны. Хвар пришёл не один, позади – сотня знатных. Союзники в чувствах, приличествующих одержанной победе, обнимают друг друга. Скованность сменилась добродушной доверительностью. Хохот, шутки просом щедро сыплются в общий мешок.