Малика Саидхакимовна Икрамова
Кафка-лайт
Берта. Но что он будет делать?
Хозяин. Я, конечно, не специалист, но, кажется, есть три способа успешного исхода дела – добиться полного оправдания, добиться мнимого оправдания, и – волокита. Правда, на моей памяти полного оправдания не добивался еще никто, но, кто знает? Бывают и не такие чудеса. Уж нам ли, живущим рядом с феей не знать этого?!
Берта. А что значит – мнимое оправдание?
Хозяин. Это значит, что часть судей, принимающих решение, постановят отвести от подсудимого обвинение. Однако, это не значит, что кто-либо из судей рангом выше не сможет вновь возобновить обвинение. И тогда придется начинать все заново.
Берта. Какая нелепица! А что же тогда – волокита?
Хозяин. Волокита – это постоянное взаимодействие с судебными органами, визиты к следователям, подача новых и новых бумаг, на которые должны быть даны ответы. Все это занимает уйму времени, но подсудимый может чувствовать себя в относительной безопасности. Так что, Берта? Какой из этих способов ты считаешь для себя наиболее предпочтительным?
Берта. Разумеется, полное оправдание.
Хозяин. Что ж, я поговорю с господином адвокатом. Может быть, он и возьмется за это дело. Мне кажется, он будет очень заинтересован и ухватиться за него обеими руками.
Берта. Прошу вас, не стоит беспокоиться. Я не стану затруднять своим делом почтенного адвоката. Хотя бы потому, что я так до сих пор и не понимаю, – в чем, собственно, меня обвиняют? Никто так и не потрудился сказать мне об этом.
Хозяин. Напрасно, очень напрасно. Без адвоката дело может принять совсем скверный характер. А там, глядишь, и вынесут приговор.
Берта. Я крайне признательна вам за ваши добрый совет и предложение помощи, но, все же, предпочитаю действовать сама по себе.
Хозяин (разочарованно). Что ж, Берта. Я сделал все, что мог. Ты не сможешь обвинить меня в недостатке участия. Я умываю руки. Отныне вся ответственность за исход процесса лежит целиком и полностью на тебе.
Берта (возвращаясь к своей работе). Я не боюсь. Моя совесть абсолютно чиста.
Хозяин с сомнением качает головой.
Картина тринадцатая
Комната Кафки. Он, закутавшись в плед, сидит в кресле. Кругом – вещи и книги, упакованные для отправки. Входит Макс, снимает с себя шляпу, бросает на стол, падает в кресло и с удовлетворением вытягивает ноги.
Брод. Ну, вот и все, Франц. Кажется, все дела здесь закончены. Рукописи с твоими правками я отнес в типографию, в понедельник они приступят к печати. С фрау Хартманн за квартиру рассчитался. Что еще? А, билеты в Вену! (Достает из внутреннего кармана билеты). Вот. Поезд послезавтра. Утром приедет экипаж – отправим часть багажа в камеру хранения на вокзал. Да! Письмо Еве…
Кафка. Ты передал его?
Брод. Само собой. Но, послушай, Франц, мне кажется, Берта напрасно написала о том, что арестована. Девочка ужасно расстроена.
Кафка. Скоро все разрешится, Макс, наберись терпения.
Брод. Ну, что ж. Надеюсь, малютка Берта не даст себя в обиду. (Встает). Если у тебя нет больше никаких поручений, я, пожалуй, пойду, лягу спать пораньше. Чертовски вымотался сегодня со всеми этими хлопотами. Тебе, Франц, тоже не мешало бы поспать. Завтра еще предстоит суматоха с багажом и укладкой. (Встает, берет шляпу). Доброй ночи!
Кафка. Доброй ночи!
Брод уходит, Кафка откидывается в кресле, дремлет.
Картина четырнадцатая
Гостиница. За стойкой наливает пиво в кружки хозяин. За столиками сидят чиновники, завтракают.
Первый чиновник. Сосиски и тушеную капусту, хозяин.
Второй чиновник. Кружку пива и рульку.
Третий. Жареную грудинку и шнапса.
Хозяин (посетителям). Одну минуту! (По направлению к двери, за которой находится комната Берты). Берта! Берта, скорей! Господа ждут! Ну, где ты там?! Черт бы побрал эту девчонку!
Слышен странный шум, шебуршание из-за двери, стук. Наконец, дверь распахивается, в комнату вваливается чудовищное огромное насекомое в платье Берты. В ужасе, чиновники вспрыгивают на столы, стулья.
Первый чиновник. Что это, господин хозяин? Что это? Боже мой, откуда оно взялось?!
Второй (машет рукой). Прочь, прочь отсюда! Убирайся!
Третий чиновник. Да прогоните его, кто-нибудь! Того и гляди, оно бросится на нас!
Хозяин (вытаращив глаза, уронив кружку на пол). Матерь Божья! Берта?!!!
Первый чиновник. Ах вот как, господин хозяин?! Это ваша прислуга позволяет себе расхаживать по гостинице в таком виде?
Второй чиновник. Если вы думаете, что мы станем платить по счетам, после того, как вы позволили оскорбить нас подобным зрелищем, вы глубоко ошибаетесь!
Третий чиновник. Не только не станем, а, наоборот, потребуем с вас возмещения морального ущерба!
Первый чиновник. И это – в лучшем случае. Молите бога, чтобы мы не притянули вас к ответу за оскорбление служителей замка!
Хозяин (умоляюще). Господа! Господа, умоляю! Послушайте меня! Я и предположить не мог ничего подобного! Оскорбить служителей замка! Как вы могли подумать такое! Только не я! Я всегда с огромным уважением относился ко всем вам, вы же знаете! Я предполагаю, господа, что по делу Берты вынесли обвинительный приговор. И то, что вы видели – результат его исполнения. Я понятия не имел, господа, что такое прискорбное недоразумение может иметь место в моей гостинице. Я сейчас же прогоню эту тварь прочь!
Хватает стул, замахивается на существо, которое изо всех сил пытается спрятаться от него под столами. Хозяин продолжает преследовать несчастное создание, но в этот момент входит старая Ханна. Существо бросается к ней в последней надежде на спасение.
Хозяин (в ярости). Только тебя тут не хватало! Вон! Убирайся вон из моей гостиницы! Чтоб духа твоего здесь не было!
Хозяин замахивается на Ханну, но в этот момент сгорбленная прежде старуха распрямляется, с нее спадают старые лохмотья и в полный рост предстает прекрасная женщина с властным лицом в прекрасном светящемся платье. Она поднимает руку и повелительно произносит: «Довольно!»
Картина пятнадцатая
Палата Кафки в санатории. Он лежит на кровати с закрытыми глазами, бледный. Осунувшийся. Осторожно, стараясь не потревожить больного, входит Брод, садится у изголовья кровати.
Брод (тихо). Франц?
Кафка (открывая глаза. Говорит медленно, с трудом). Макс… Как хорошо, что ты пришел. Врач уже сказал тебе? Все кончено…
Брод (протестующе). Послушай, Франц, он всего лишь человек. Он может ошибаться. В конце концов, есть и другие врачи…
Кафка. Не нужно, Макс. К чему себя обманывать? Моя песенка спета. Забавно повторить судьбу своего несчастного героя. Мы с господином К. неудачники, Макс. Нам не суждено добраться до заветной цели… Он никогда не попадет в Замок, а я так и не увижу Палестину. Эта болезнь – грозный соперник. Она переиграла меня…
Брод. Послушай, Франц…
Кафка. Нет, постой. Я не закончил. Я хочу, чтобы после моей смерти ты сжег эту и другие мои рукописи. Все это без исключения должно быть сожжено, и сделать это я прошу тебя как можно скорее.
Брод. Но, Франц…
Кафка (протестующе подняв руку). Это моя последняя просьба. Хотя нет! Есть еще одно дело, которое я должен закончить. Прошу тебя, Макс, разыщи и купи мне самую красивую куклу, которую только сможешь найти.
Брод. Куклу?
Кафка. Да. Отвези ее Еве вместе с этим письмом. (Протягивает письмо). Обещай мне, прошу тебя.
Брод. Я сделаю это, клянусь.
Кафка. Это – все. Больше ничего не нужно. И давай попрощаемся. На всякий случай. (Протягивает ему руку). Ты был мне прекрасным другом, Макс. Спасибо.
Брод обеими руками хватает его руку, жмет. Кафка обессиленно закрывает глаза. Дремлет. Брод, постояв минуту над ним, выходит из палаты.
Картина шестнадцатая
Гостиница. Та же сцена, на которой оборвалось видение в прошлый раз. Хозяин падает на колени перед феей.
Хозяин. Госпожа фея! Госпожа фея, пощадите! Это ужасная ошибка! Если б я только мог знать, что это – Вы! Умоляю, простите, простите меня!
Чиновники (хором, сложив руки перед собой). Простите нас, госпожа фея!
Фея. Вы просите о прощении меня, но разве ваша вина перед этой несчастной девушкой – меньше? (Наклоняется к насекомому, кладет руку ему на голову). Дорогая моя, ты пострадала из-за моей непростительной беспечности… Много лет я старалась сделать жизнь хороших, честных людей лучше. Я помогала им добиться славы, богатства, признания. Но шли годы и силы стали оставлять меня. Тогда ко мне в замок явились самые видные граждане этого городка. Они умоляли меня разрешить им помочь мне. Они клялись, что создадут комиссию, которая честно и беспристрастно будет рассматривать просьбы просителей и награждать достойных. Я была тронута участием горожан. Я посвятила их в секреты своего волшебства и позволила одарять нуждающихся чудесными дарами. Я была счастлива, что, наконец, смогу отдохнуть и заняться своим любимым садом. Но постепенно до меня стали доходить тревожные слухи, что алчность и жестокосердие проникли в сердца тех, кому я так безоглядно доверяла. Они так пеклись о собственном благополучии и достатке, что боялись любого, кто мог бы хоть в чем-то превзойти их. И тогда я приняла обличие немой старухи-нищенки и отправилась в город, чтобы увидеть все собственными глазами и сердце мое исполнилось печали и скорби… Какой тяжелый труд предстоит мне, чтобы исправить все то зло, которое нанесли эти злодеи безвинным людям! Но сейчас, дитя мое, я хотела бы начать с того, чтобы вознаградить тебя за твои чистое сердце и душу. Я знаю, о чем ты хотела попросить меня. И хотя, мне кажется, сделать тебя лучше, чем ты есть, неподвластно даже волшебницам, я исполню твое желание.
