Максимилиан Борисович Жирнов
Рассказы мыла и веревки
Эвтаназия
Вывеску, набранную сверхъяркими светодиодами, можно было увидеть из любого уголка города. Возле надписи «Эвтаназионный центр «Ромашка», сверкала эмблема: солнечная сердцевина цветка, вокруг которой весело переливались белые лепестки. Сергей, как загипнотизированный, смотрел и смотрел на бесконечную круговерть почти четверть часа. Наконец он решился.
Мелочи, оставшейся от поездок по объявлениям, едва хватало еще раз проехать на троллейбусе. Сергей запрыгнул в раскрытую дверь. Забрызганная грязью машина, окатив остановку водой из лужи, помчалась по улицам. Водитель гнал так, словно хотел выиграть гонку «Формулы-1».
– Мужчина! – проскрипела бабка с кондукторской сумкой. – За проезд передаем!
Сергей положил в морщинистую руку монеты как подаяние нищенке.
– Вы что, слепой? Подорожание с сегодняшнего дня!
– С завтрашнего! – ответил водитель. – Петровна, не пугай людей! И так у них проблемы!
Кризис катился по стране как снежная лавина. Одна беда тянула за собой другую – падали доходы, снижалась прибыль предприятий и работники оказывались на улице. Разорялись даже крупные торговые сети. Тысячи людей получили расчет.
Поначалу Сергея не коснулась безжалостная рука чудовища с красивым названием «рецессия». Он даже занял престижное место управляющего в отделе продаж. Пышногрудая секретарша Леночка перестала крутить носом, зато начала вихлять перед ним тем, что у нее выступало ниже спины. Увы, бесплатный сыр бывает только в мышеловке. Оказалось, что бывшего менеджера торгового зала воткнули придерживать место, предназначенное для племянника директора. И Сергею предложили написать заявление на увольнение по собственному, так сказать желанию. Он возмутился, и шеф, к его удивлению, согласился. Директор кивнул и произнес самым вежливым и дружелюбным тоном:
– Хорошо, оставайся. Работай, как и раньше.
На следующий день Сергея застукали за чашкой кофе в рабочее время и влепили строгий выговор с занесением в трудовую книжку. Потом обнаружилось маленькое расхождение в цифрах в месячном отчете. К концу недели таких неизбежных в работе мелочей, на которые всегда закрывают глаза, накопилось достаточно, чтобы Сергей попал на ковер к шефу.
– Ну-с, господин хороший, – сказал директор. – Не справляетесь вы. Подводите коллектив. А что делают с сотрудником-лоботрясом? Вышвыривают по статье за несоответствие занимаемой должности. Прошу в отдел кадров. Не хотели по-хорошему, получилось по-плохому. Вы лишились премии, выходного пособия и стимулирующих выплат.
– Я подам в суд!
– Проиграете, сразу предупреждаю. Все ваши косяки записаны, все по закону. Будете артачиться – заплатите мне за ущерб от вашей деятельности. Я вас больше не задерживаю.
И секретарша Леночка ехидно хихикала из-за своего стола, придавив грудью отчаянно пищащую клавиатуру.
Тогда-то Сергей узнал, что в кризис невозможно устроиться даже дворником. На одну вакансию тут же налетали по два десятка соискателей и человек со статьей… или с новой трудовой книжкой мог рассчитывать только на один ответ: «Мы вам перезвоним». Биржу труда временно-постоянно закрыли на реорганизацию, но все прекрасно понимали, зачем: нет работы.
Через полгода закончились скудные накопления. Стало нечем оплачивать интернет, и Сергею приходилось самому бегать по вакансиям. А потом отключили электричество и горячую воду. В квартире стало темно и неуютно. А возле сверкающих, набитых товарами витрин супермаркетов появились вооруженные автоматами охранники. По городу поползли слухи, что людей заменяют роботами. Но доказательств ни у кого не было. Все так и осталось на уровне баек бабушек-старушек, собирающихся на лавочке у подъезда.
Государство решило проблему по-своему. По всей стране появились бесплатные эвтаназионные центры. «Мы избавим вас от житейских трудностей!» – кричала реклама – «Мы достойно проводим вас в мир, где нет голода и страданий!»
И сейчас Сергей в полном отчаянии ехал в такой центр, с грустью глядя на редкие зажженные окна в безжизненных многоэтажках. Когда-то в это время почти все было залито веселым светом, а теперь кто-то экономил деньги, у кого-то обрезали провода, а кое-кто переступил порог заведений, откуда нет возврата.
Троллейбус остановился. Распахнулись двери. Сергей выскочил в дождь и, прикрыв голову рукой, добежал до сверкающего огнями парадного входа в «Ромашку». Последний раз бросил взгляд на город – у супермаркета охранники избивали прикладами какого-то бродягу. Тупые звуки ударов доносились даже сквозь дождь. Потом, сверкая мигалкой, подъехала полицейская машина и бедолагу, точно кулек с мусором, забросили в «бобик».
Что случилось дальше, Сергей не видел. Из круглосуточного кафе потянуло ароматным запахом борща. Пустой желудок тот же свел мучительный спазм. Во рту скопилась голодная слюна – у Сергея со вчерашнего дня во рту не было даже старого сухаря. Нечего торчать на улице, все равно здесь, в этом жестоком мире, никто просто так не накормит.
Сергей, ежась от холода и внезапно нахлынувшего ужаса, взбежал по ступенькам и оказался в просторном, ярко освещенном холле. Лампы причудливо отражались в полированном полу и облицованных гранитом колоннах. За стойкой с модной надписью «ресепшен» дремала миловидная девушка в белом халате. «Администратор Ирина» – было написано на табличке.
Услышав шаги, Ирина выпрямилась и изобразила на лице дежурную улыбку.
– Чем я могу помочь?
«Деньгами!» – едва не ответил Сергей. Он сдержался и спросил:
– У вас нет вакансий?
– К сожалению, нам вообще никто не нужен, – улыбка девушки стала напряженной.
Последняя надежда развалилась как старый дом под напором шквалистого ветра.
– Тогда… я ваш клиент. Хочу уйти… туда, – Сергей ткнул пальцем в потолок и скривил губы в ухмылке.
Ирина, не глядя, достала из ящика стола голубые и зеленые бланки:
– Заполните и подпишите.
– Вы не будете меня отговаривать?
– Какой смысл? Здесь нет психологов. Раз вы пришли к нам, значит, все обдумали и твердо решили. Успокойтесь, это не больно. Мы используем два газа. От первого вы потеряете сознание, второй покажет путь в лучший мир. Вы и не заметите, как взлетите в небеса, – Ирина, видимо, сознательно не говорила «убьет вас» или «вы умрете».
Сергей механически заполнил и подписал бланки.
– Паспорт вам нужен? – спросил он, передавая Ирине бумаги.
– Если есть кому оставить завещание или вас привели родственники. А сейчас он ни к чему – вы же пришли сами, лично. Еще два вопроса. Вы давно ели?
– Что… давно? – не понял Сергей.
– Ели. Ну, кушали. Принимали пищу.
– Вчера днем.
– Замечательно, – Ирина, чуть помедлив, положила на стол новый бланк, розовый. – Не хотите ли пожертвовать нам свои органы? Вам они уже не нужны, зато, может быть, спасут жизнь больному ребенку.
Сергей, не чуя подвоха, подписал и этот документ.
– Очень благородно с вашей стороны, – сказала Ирина, встала и открыла дверь в боковой проход. – Ступайте в приемную и ожидайте.
Сергей вошел в узкую комнату с двумя дверями в противоположных стенах и сел на мягкий диван. Но передохнуть ему не дали. Неожиданно словно из воздуха, возник пожилой человек в бирюзовом халате. Его глаза смотрели добродушно и немного весело, а седая борода и усы делали его похожим на доктора Айболита.
– Здравствуйте. Я ваш врач-эвтаназиолог. Следуйте за мной. Не жалейте и не бойтесь – там, куда вы отправитесь, намного лучше, чем в нашей жестокой реальности. Я вам завидую. Да, завидую! Вы будете оттуда, сверху, наблюдать за страданиями тех, кто остался здесь!
Врач провел Сергея через вторую дверь. За ней оказался большой зал, в котором стояло несколько металлических цилиндров, похожих на причудливую помесь солярия и барокамеры. Доктор нажал на кнопку. В одном из устройств бесшумно открылся прямоугольный люк высотой почти в человеческий рост.
– Прошу вас! – серьезно, без улыбки, сказал он.
– Эвтанайзер-2022, модель три, – прочитал Сергей. – А раздеться, обмыться, сдать вещи… все это не нужно?
– У нас же не концлагерь, молодой человек, – укоризненно покачал головой доктор. – Все потом, после вашего перехода в лучший мир. Проходите же.
Сергей пригнулся, чтобы не удариться о притолоку и шагнул внутрь. Люк закрылся.
– Вдохнуть и не дышать! – раздался голос доктора из забранного стальной решеткой динамика в потолке. Сергей зажал рот и нос рукой.
Отверстия в полу зашипели и засвистели. Из них потянул легкий, едва заметный дымок. Доктор чертыхнулся. Снаружи что-то залязгало. Сергей держался, пока перед глазами не поплыли круги, а грудь не начало разрывать от острого желания вдохнуть. Потом не выдержал и хватанул ртом воздух, насыщенный ароматом трюфелей. Голова закружилась, и Сергей поплыл между рваных, липких клочьев черной ваты. Он еще успел подумать: «Лучезарный… Что это такое – лучезарный?»
***
Чпок… Чпок… Чпок… Что-то негромко шлепало, словно резиной по резине. Сквозь веки пробивались яркие сполохи. Это и есть лучший мир? Кое-как Сергей открыл глаза. Сполохи оказались светом сдвоенных ламп дневного света, прикрученных к ослепительно-белому потолку.
Над Сергеем склонился темный силуэт человека.
– Э! Очнулся! Крепкий малый… на свою беду, – пробасил незнакомец.
Сергей прищурился и смог разглядеть массивную фигуру в белом халате. Санитар или кто? Наверное, санитар. Правда, скорее, мясник.
Руки и ноги не слушались. Сергей чувствовал их, ощущал покалывание в пальцах, но не мог сделать ни одного, даже самого слабого движения. Зато окончательно прояснилось в глазах. Сергей, спеленутый по рукам и ногам, лежал на медицинской каталке. Странный чпокающий звук, очевидно, издавало дефектное колесо с выщербиной.
Горло свел спазм. Все же Сергею удалось кое-как просипеть:
– Кто ты?
– Тебе-то какое дело? – ответил вопросом на вопрос санитар. – Лучше подумай о своей судьбинушке-кручинушке. Хочешь узнать?
Сергей хотел кивнуть, но голова не двигалась. Тогда он просипел:
– Да.
– У нас в стране как? Сначала показуха, а потом все, кранты. И сейчас то же самое. Финансирование центров урезали. Теперь денег хватает только на один газ, который, ко всему прочему, делает из «клиента» овощ. А органы ты сам пожертвовал, они теперь наши.
Сергей лежал ни жив ни мертв в буквальном смысле. Да и в переносном тоже. Он отчаянно засипел, и санитар разобрал из его бормотания одно-единственное слово.
– Наркоооз? – протянул медик. – От наркоза ты можешь дуба врезать. А потрошки твои нужны свежими, тепленькими. Так что терпи… до лучшего мира.
На двери в кабинет сверкнула надпись «Трансплантология». Санитар ввез каталку в помещение, залитое ярким белым светом. В нос ударил запах антисептиков. Попискивало, постукивало и шуршало какое-то оборудование.
Затопали, засуетились люди, и чей-то мягкий, почти ласковый мужской голос произнес:
– Что ж ты взял тачку с подвохом, санитар? В который раз на весь коридор шаркаешь! Нормальной нет?
– Николай Антонович… да я…
– Последнее китайское. В следующий раз влеплю выговор. Хочешь вылететь с волчьим билетом? И вылететь вовсе не в Хургаду, как ты сам понимаешь!
Сергея подняли и перенесли на другое место. Прямо в глаза били ослепительные лампы.
– Прекрасный донор! – деловито сказал Николай Антонович. – Все потроха в порядке. Кроме поверхностного гастрита никаких патологий. Не то, что наши отцы города. Ничего, сейчас мы их подлатаем, запчасти поменяем, будут как новенькие!
На соседнем операционном столе распластался толстый человек. В рот его была вставлена толстая трубка, но Сергей, скосив глаза, узнал первого заместителя мэра по приметной родинке на щеке. А Николай Антонович тем временем раздавал указания:
– Василий Васильевич, следите за тем, чтобы донор не загнулся раньше времени. Держите его в сознании до последнего, чтобы не было спазма. Если что-то пойдет не так, можем лишиться работы. А в нашем положении сами понимаете, что это значит. Так-с, начнем с печени. Потом – почки, потом…
Дальше Сергей не слушал. Он засипел, но в горло, обдирая язык и гортань, грубо воткнули пластиковую, отвратительно пахнущую трубку. Черные тени заслонили свет, а к животу словно приложили раскаленный прут. Сергей вытаращил глаза. Сейчас он искренне завидовал тем, кто все-таки решился сунуть голову в петлю или шагнуть с крыши многоэтажки. Но муки только начинались. Сергей провалился в зеркальный, бездонный колодец страданий. Боль не имеет пределов, как говорили сенобиты…
***
Через три часа то, что осталось от Сергея, сожгли в печах больничного крематория. А спустя еще сорок минут на пороге эвтаназионного центра «Ромашка» появился странный посетитель – грузный мужчина в кожаном плаще и нелепых синих джинсах. Под расстегнутым воротником виднелась красная рубашка. На указательном пальце незнакомца поблескивал золотой перстень.
«Это что за клоун?» – подумала администратор Ирина. Она для приличия изобразила дежурную улыбку и произнесла заученную фразу:
– Чем могу помочь?
Кудри на ее волосах растрепались, и она казалась похожей на только что остриженную овцу.
– Мистер Солли Левин. Международная коллегия адвокатов. Я ищу вот этого молодого человека, – мужчина показал ей фотографию Сергея. – Он – единственный наследник крупного состояния в Южной Америке. Если вы укажете его местонахождение, то будете обеспечены на всю оставшуюся жизнь.
Ирина так и продолжала глупо улыбаться и перебирать руками документы. Теперь ей хотелось кричать.
Последняя попытка
B4 99 A2
Портал выплюнул меня прямо на каменный пол. Я больно ударился коленом, но тут же вскочил на ноги и высморкался в рукав холщовой рубашки. Сейчас не время слюнтяйничать! Мне предстоит самая первая в игре схватка. Я схватился за рукоятку меча. Ржавое лезвие со скрежетом вышло из ножен. Начальный уровень; на нем лучшего оружия, увы, не положено.
Несколько минут ничего не происходило. Просторный зал с выложенными цветной плиткой стенами казался совершенно пустым. С потолка, успокаивая и умиротворяя, лился пастельный желто-красный свет – строители каменного мешка без окон и дверей не поскупились на магические кристаллы. Достать бы один такой – его можно обменять на самые лучшие доспехи и меч.
Терпий запах, похожий на аромат полыни, защекотал ноздри. Я чихнул и провел по губам ладонью.
В дальнем конце зала возникло черное облако, и мне показалось, что в нем скрыто все самое страшное, чудовищное, злое, что может быть на свете. Я закричал, но мой собственный голос закаркал откуда-то издалека. Я мысленно попрощался с жизнью.
Черный туман растекся по полу бесформенной кляксой. В ее середине возникло существо размером с два поставленных друг на друга небольших грузовика. Красные глаза на свиной голове со сверкающими бивнями горели злобным огнем. На слоновьих ногах поблескивали стальные накладки – монстр был с ног до головы закован в броню. В его странно тонкой, почти изящной руке сверкало и переливалось разноцветными огнями незнакомое мне оружие. Когда я пригляделся, то не сдержал улыбку: чудовище собралось драться метелкой для смахивания пыли! Кажется, она называется пипидастр.
Но мне тут же стало не до смеха. Монстр раскрыл пасть и произнес низким, но удивительно приятным мужским голосом:
– Так. Да сколько ж вас здесь, баранов? – и, грохоча доспехами, ринулся на меня.
Я трижды пожалел, что взял класс воина. Начальная ловкость у него нулевая. Вор или, на худой конец, бард, справился бы с таким противником куда лучше.
Все же мне удалось отскочить в сторону – спасбросок! Монстр промчался мимо, споткнулся и загремел по полу. Я размахнулся и, что есть силы, ударил его мечом. Тупое лезвие не оставило на броне даже царапины.
Монстр поднялся и погрозил мне длинным, узловатым пальцем с похожим на наконечник копья когтем. Сверкнул пипидастр. Я перелетел через весь зал и врезался в стену. Удар вышиб из меня дух. Хрустнули ребра, спину пронзила сильная, как цунами, боль. Магические кристаллы на потолке расплылись в цветные пятна. Я сполз на пол. Ноги не слушались, мне удалось пошевелить лишь пальцами рук. Изо рта хлынула кровь. Кричать я уже не мог.
Снова загремели шаги чудовища. Монстр схватил меня за ноги, легко, без видимых усилий поднес к своей усеянной клыками пасти и перекусил пополам. Магические кристаллы погасли и превратились в самую обычную масляную лампу.
Ее держало жуткое создание – массивный человек с головой ящерицы. Чешуя на его руках в тусклом, дрожащем свете казалась почти черной. Время от времени из безгубой пасти показывался раздвоенный язык. Секунду он бабочкой трепетал в воздухе и тут же бесследно исчезал.
Надо мной склонился еще один оживший кошмар – костлявый мужчина в зеркальных очках-блюдцах. Совершенно лысый череп, утыканный трубками и металлическими скобами, сверкал восковой желтизной.
В стеклах очков отражалась пепельно-серая харя с черной всклокоченной бородой и спутанными, растрепанными волосами. Под запавшими глазами темнели мешки. Да, я совсем не похож на того благородного красавца, которого предложила мне игра как персонажа.
– Приветствую тебя, друг, в таверне «Язык толстяка»! – сказал ходячий ужас высоким, но не визгливым, тоном. – Я – доктор Кадавер. Моя задача восстанавливать тебя после схватки, которая закончилась… гм… неудачно. Разумеется, за вполне посильную мзду. Как ты себя чувствуешь? Попробуй пошевелить конечностями.
Я лежал на простом деревянном топчане без матраса. Подушкой мне служил круглый и довольно жесткий чурбак. Я поднял руку, потом несколько раз согнул и разогнул ноги. Как же здорово, когда ничего не болит!
– Порядок. Спасибо, – прошептал я сухими губами и ткнул пальцем в человека-ящерицу. – А это кто?
Доктор покопался в моей сумке, вытащил несколько серебряных монет и протянул их своему помощнику.
– Познакомься с Зорко, моим ассистентом и охранником. Сейчас он отведет тебя к порталу, а там – новая схватка.
– Минуту! – вскочил я. – С тем же чудовищем? Но его невозможно убить!
Кадавер и Зорко переглянулись и ухмыльнулись. Одновременно.
– Конечно, невозможно, – развел руками доктор. – Ты же начального уровня, а чтобы получить хоть какой-то шанс на победу, нужно иметь пятидесятый. Хрюкель – противник восьмидесятого уровня!
– И как мне получить этот уровень?
– В твоем случае никак. Посмотри сам: ты ударил Хрюкеля один раз, но урона не нанес. Значит, не получил ни опыта, ни серебра.
– А как же прокачка? Игра должна подбирать противника, равного мне по уровню! Ну, хотя бы такого, которого я мог бы победить!
Зорко покачал плоской головой и произнес глухим, как из могилы, голосом:
– Тебя никто не тянул за пипидастр выбирать в меню игры «Полный реализм». Теперь здесь все как на самом деле. А где ты видел, чтобы жизнь подбирала равного противника? В реале тебя сразу кидают в пасть акулам. Впрочем, Хрюкель дал тебе фору – он сражался метелкой от пыли. Иначе он расплющил бы тебя первым же ударом боевого молота.
– Но всегда есть шанс! – уцепился я за соломинку. – Бывает, и простой служащий выбивается в топ-менеджеры! Я даже знаю одного такого! Да полстраны его знает!
Доктор мерзко рассмеялся, будто провел по стеклу напильником:
– Вот именно, что полстраны знает. А сколько на одного пройдоху приходится тех, кто всю жизнь обречен сидеть в конторе, печатая служебные записки и накладные за копеечную зарплату? А сколько потеряли работу? Ты наивно считаешь, что станешь счастливчиком? Тогда у меня для тебя плохая новость: без связей никуда не пробиться. Равные возможности – чушь, галиматья! У тебя есть знакомства среди создателей игры?
Меня нисколько не удивило, что доктор разбирается в топ-менеджерах и накладных: как одушевленная игровая сущность, он знает то, что знает его программист. Так часто бывает – я читал об этом в журналах, посвященных созданию систем виртуальных реальностей.
– Нет, – прошептал я. – Знакомств у меня нет.
– То-то и оно. Но у меня есть и хорошая новость: еще на одну попытку сразиться с Хрюкелем монет у тебя наберется. А вот для тренировок с опытными наставниками и прокачки уровней твой капитал слишком скуден.
– Я ничего не понимаю. Какой во всем этом смысл? Для чего посылать игрока на убой? Это же совершенно неинтересно!
– Как ты думаешь, для чего разрабатывают игры? Для чего создана виртуальная реальность с ощущениями? Разумеется, для прибыли. И вовсе не твоей, глупыш, а софтверной компании. Почти уверен: сейчас твои родственники бегают, как сумасшедшие и собирают нужную сумму, чтобы купить тебе монет на оплату прокачки. Ведь если ты окончательно умрешь в игре, то умрешь и в жизни. В крайнем случае, лишишься рассудка. Но для компании это даже лучше. Живые органы… хе-хе… стоят куда дороже консервов.
Я вдруг понял, что доктор Кадавер объясняет эти прописные истины каждому пациенту.
– Но это убийство! – закричал я. – И шантаж!
– Ты сам подписал отказ от ответственности. И согласие на донорство. Чем меньше буквы, тем больше они значат. К тому же ты и так убиваешь себя, сутками пропадая в виртуальной реальности. Так какая разница, как быстро это происходит?
– А могу я взять кредит? А если…
– Мы и так потеряли много времени, – перебил меня Кадавер вместо ответа. – У меня сегодня еще три пациента. Зорко! Ношаут! Ношаут!
Человек-ящерица схватил меня за ноги и потащил к сияющему в коридоре порталу. Я истошно вопил, не переставая: ведь у меня не было родственников.
