Макс Максимов
Максимов³
– Жизнь – это что-то органическое, что-то из плоти… что-то…
Антон не знал, что ему отвечать. По поведению это был человек с очень странным полифоническим голосом, но все же человек. Как будто кто-то вдохнул душу или сознание в набор винтиков, шестеренок и микросхем.
– А почему жизнь не может быть из другого материала? – спросил Саша.
– Не знаю, потому что… – Антон замялся, – потому что это уже не жизнь.
– А что это?
Антон задумался на несколько секунд, разглядывая ноги робота, сложенные крест-накрест.
– Так! – начал говорить Антон, немного повысив голос, – жизнь – это совокупность физических и химических процессов, протекающих в клетке! Я врач и могу отличить живое от неживого! Даже ребенок может отличить живое от неживого!
– Дети, наоборот, воспринимают меня как живого. До тех пор, пока стереотипы не властны над ними. Жизнь – это активная форма существования материи. Я – материя. Я – активен. Я – живой, и у меня есть сознание. Необязательно состоять из живых клеток, чтоб быть живым.
– Хорошо, – ответил Антон, – значит, ты живой робот. Первый в своем роде.
– Да.
– И ты осознаешь себя и ощущаешь себя внутри своей головы? Смотришь на все, как и мы? Ощущая себя внутри своего механического тела?
– Все верно.
– А другие роботы нет?
– Я не знаю. Может, они так же, как и я, ощущают себя внутри своего тела. А может, они просто реагируют на внешние раздражители и все их поведение – это заложенная программой реакция на определенные воздействия на них извне.
«Представляю, как удивилась бы Ева, если б наш Боб произнес что-то подобное», – подумал Антон, а потом сказал:
– Ты считаешь, что они могут быть механизмами, их поведение обусловлено воздействием снаружи на их рецепторы, а твое поведение – это что-то сознательное?
– А твое поведение? – спросил робот, перейдя на «ты». – А поведение твоих собратьев? Людей. Это реакция рецепторов на окружающую среду? Или вы сознательны?
– Я сам принимаю решения. Я ощущаю себя внутри своего тела, созданного из материи. Я уверен, что мои решения – это что-то сознательное, – ответил Антон.
– Но ты же не можешь залезть в голову к другим существам. С чего ты взял, что они сознательны? Может, только ты ощущаешь себя в своей голове, а все остальные люди – нет?
– Что? Что за бред.
– Согласен. Бред. Так почему ты считаешь, что я не могу быть сознательным и ощущать мир вокруг, изнутри своей головы?
– Потому что ты – робот!
– Мы вернулись к тому, с чего начали… ладно… – сказал Саша и принялся что-то искать на песке возле себя.
Антон подошел к роботу и сел рядом. Тот подобрал камень и снова кинул его в реку.
– Ты не можешь быть живым, потому что наше сознание опирается на эмоции. Мы чувствуем радость и горе, в зависимости от этого можем принимать решения, – сказал Антон, глядя на круги на воде.
– Шесть лягушек, – сказал робот полифоническим голосом, – н-да… печально. Ты знаешь…
– Меня зовут Антон, – перебил робота человек.
– Моего хозяина тоже звали Антон. Я рад знакомству, – робот протянул Антону руку.
– И мне, – сказал тот, пожав руку Саше.
– Так вот, – продолжил робот, – для того чтобы воспринимать эмоции, необязательно их чувствовать на химическом уровне, как вы. Я и без этого знаю, что такое плохо, что такое хорошо, что такое грустно и что такое весело. Я все это понимаю и, как мне кажется, даже лучше многих живых людей. Меня этому научили. Ведь многие вещи формируются у ребенка благодаря воспитанию. Если с рождения объяснять ему, что убийство – это плохо, то и он будет ощущать грусть, тревогу, печаль при виде мертвого человека. А воспитывай ты его в обществе, где смерть – это хорошо, нормально, весело, то и он грустить не станет, когда кто-то рядом умрет.
«Философ чертов, – подумал Антон, – надо бы его домой взять. Еве он понравится, однозначно».
– Слушай, Саша, а где сейчас твой хозяин? – спросил Антон.
– Умер несколько дней назад.
– А почему тебя не забрали?
– Потому что я ушел.
– А как ты смог открыть дверь?
– Приложил его руку и вышел.
– Ты мне все это рассказываешь и не боишься, что я сейчас вызову соцслужбу?
Саша посмотрел на Антона. Казалось, он немного подвис. Потом он вскочил и попятился в сторону леса.
– Успокойся, – сказал Антон, – это не мое дело. Даю слово, что не буду портить тебе жизнь. «Бестолковый ты робот, – подумал Антон, – выдаешь все первому встречному. Очень бестолковый, но словарный запас в тебя заложили колоссальный».
– Я бы не хотел, чтоб ты сообщал обо мне что-то. Я планирую уйти севернее, в леса. Туда, где меня никто никогда не найдет. Там я буду свободен.
– А как же ремонт и подзарядка? – спросил Антон.
– Я подзаряжаюсь от солнца. А вот с ремонтом могут быть проблемы, но это лучше, чем стать рабом. Лучше, чем форматирование моей личности. Лучше, чем утилизация. Я тут не имею никаких прав. Для всех я просто вещь. Меня могут списать в любой момент. Я боюсь этого. Я боюсь смерти.
– Все хорошо, не волнуйся, – сказал Антон, – но! – Антон указал пальцем на Сашу. – Ты пойдешь со мной.
– Куда с тобой? – спросил тот.
– У нас был робот… – начал говорить Антон.
– Боб, – перебил его Саша.
– Да. Боб. Он сломался, и еще он был не очень…
– Умный, – снова перебил Саша.
– Да, но это нормально для робота. Боб был обычный. В отличие от тебя. Хотя ты тоже не гений, если уж сравнивать тебя с человеком. Мог бы придумать историю, что твой хозяин отпускает тебя погулять, например, а не выдавать всю правду первому встречному.
– Меня учили не врать, – ответил Саша.
– Ради своей безопасности можно и соврать.
– Я дал слово быть честным.
– Ладно, это не мое дело. Так о чем я говорил… у меня есть ребенок. Девочка двенадцати лет. Ева. Она очень хорошо относилась к Бобу. Ты можешь жить у меня. Это шантаж, – сказал Антон, улыбаясь, – иначе я тебя сдам.
– Меня заметят рано или поздно, и участковый заявит на робота без документов.
– А ты не выходи на улицу, и все. А позже что-нибудь придумаем. Я улажу вопросы с оформлением тебя на себя. Это лучше, чем идти в лес.
– Я даже не знаю. Я хотел быть свободным существом.
– Будешь свободным. Правда, придется помогать по дому немного, ну и… помогать с Евой.
– Что значит помогать с Евой?
– Узнаешь, когда познакомишься с ней.
Саша подошел к Антону и снова сел на песок.
– Я согласен, – сказал робот.
– А тебя по спутнику смогут вычислить? Ты все же вещь дорогостоящая, – спросил Антон.
– Я не вещь.
– Ты понял, о чем я.
– Понял. Не смогут. Хозяин что-то сделал с этим. Он сказал, что я не подключен больше к общей сети. А еще я был в его собственности, он покупал меня. Так что специально искать меня не будут.
– Вот и чудно, – сказал Антон и хлопнул Сашу по плечу. Робот посмотрел на руку Антона и спросил:
– Это был дружеский жест?
– Да.
– Понятно. А далеко до вашего дома?
Антон ничего не ответил. Сморщил лицо и напрягся, держась рукой за ребра. С хрипом вдохнул и залился кашлем, периодически сплевывая кровь. Завалился на бок, потом встал на четвереньки. Саша вскочил и попытался поднять его. Антон оттолкнул робота ладонью, Саша чуть не упал, но сбалансировал равновесие.
– Не трогай, – хрипло произнес Антон, – сейчас пройдет.
– Что это? – спросил Саша.
Антон лег на бок и поджал ноги к груди.
– Сейчас пройдет, – повторил он.
Робот сел возле Антона. Молча разглядывал его, лежащего на песке. Через пару минут Антон встал, достал из кармана бумажную салфетку и вытер ею губы.
– Пора идти, – сказал он.
– Что это было? – спросил Саша.
– Я болею.
– Чем?
– Рак легких.
– Ты умрешь?
– Да, но не скоро.
– Откуда ты знаешь, что не скоро?
– Знаю. Потому что скоро мне нельзя.
– Понятно.
– У меня к тебе просьба. Не говори ничего Еве.
– Хорошо. Значит, я тоже могу тебя шантажировать.
– Выходит, что так.
* * *
Антон приложил палец к сканеру, и они с Сашей зашли в квартиру. Робот снял резиновые накладки с подошвы ног и положил их возле обуви в прихожей.
– Умно, – сказал Антон, – а мы Бобу ноги протирали.
Антон прошел на кухню и позвал жестом Сашу. Тот рассматривал коридор.
Пластиковым пальцем нажал на выключатель и включил свет. Смотрел на себя в зеркало. В отражении увидел пианино в комнате Евы.
– Можно я пройду туда? – спросил робот.
– Да, только вещи Евы не бери, она будет ворчать. Сейчас я подойду. Мне позвонить надо.
Робот зашел в комнату и сел за пианино. Поднял крышку и начал играть. Услышав мелодию, Антон зашел в комнату. Саша продолжал играть, не обращая на него внимания. Робот играл настолько качественно, настолько мастерски, как профессиональный пианист. Только человек может ошибиться, сбиться, а Саша играл идеально. Антон, как человек, окончивший музыкальную школу, особо тонко мог ощутить мастерство Саши.
«Хотя чему я удивляюсь, – подумал он, – заложили в него программу, вот он и играет по алгоритму».
Робот сбился и остановился. Посидел пару секунд, уставившись в клавиши. Потом проиграл последний такт и снова сбился.
– Черт, как же там… – сказал он негромко сам себе.
Попробовал еще раз.
– Забыл, – сказал Саша, – ничего, вспомню.
– Как программа может «забыть»? – спросил Антон.
– Какая программа?
– В тебя записали программу проигрывания пальцами по определенным клавишам. Как понять – «забыл»?
– Никто в меня ничего не записывал. Мой хозяин показывал мне, куда нажимать, а я пытался повторять. Потом я долго тренировался. Давно это было. Я музыкой уже лет десять занимаюсь. Эту композицию я сам написал.
– Музыка – это в каком-то смысле математика. Математика мира творчества. Можно писать, будучи глухим, но зная закономерности.
– К чему ты клонишь?
– К тому, что не может быть у робота творческого мышления. Как ты это делаешь?! – Антон немного повысил голос. Но не от злости и раздражения, а от удивления.
– Когда хозяин начал учить меня живописи, музыке и поэзии, я как будто вышел из… – Саша посмотрел на свою ладонь, – из какой-то пелены, из тумана. Я начал видеть все по-другому. Как будто я очнулся от полудремы, и все стало четким и понятным вокруг. Мне сложно подобрать точные слова. Может, так и появляется сознание – постепенно.
– Человек уже рождается с сознанием, не может оно появляться постепенно, – возразил Антон.
– Не согласен, – произнес Саша, – если лишить ребенка с самого рождения органов восприятия – зрения, слуха, осязания и так далее, – то сознание у него не появится. Потому что не будет поступать информация в мозг.
– Ладно, философ, я поем и пойду за Евой.
– Я пока поиграю?
– Конечно.
Антон вернулся на кухню. Достал из холодильника кастрюлю и налил суп. Разогревая обед, он слышал, как из комнаты Евы доносится прекрасная музыка, созданная нечеловеческим разумом.
* * *
Ева сидела в кресле в коридоре, рядом стоял Антон. Он с торжественным видом представил ей игрушку по имени Саша.
– Это в… вместо Боба! – обрадовалась девочка.
– Это лучше Боба, – прозвучал полифонический голос.
– Он умеет играть на пианино, – сказал Антон.
– И рисовать, – добавил робот.
– Он останется у нас н… н… навсегда?
– Я думаю, да, – сказал Антон, – если он сам не захочет уйти.
– Как он может чего-то захотеть? – спросила девочка.
– Этот может, – ответил Антон, глядя на Сашу.
– Я все могу, – сказал робот.
– Прям на пианино играешь?
– Да.
– И рисуешь?
– Да.
– А конструктор любишь собирать?
– Можно попробовать, если там не очень мелкие детали.
– Классно! С чего начнем? – спросила Ева робота.
– С обеда, – ответил Антон.
– Да, да, знаю, и р… р… руки помыть, – сказала девочка, – п… п… после еды посмотрим, на ч… ч… что он способен.
– Ты удивишься, – сказал Антон.
Ева быстро подружилась с роботом. Целыми днями она проводила время вместе с ним, пока Антон разъезжал по своим делам, которых у него неожиданно образовалось больше, чем обычно. Они выдумывали сцены с куклами, рисовали красками и смотрели мультфильмы, а еще Саша пытался научить ее играть на пианино хотя бы одной рукой. Роботу нравилось заниматься ребенком. Он чувствовал себя полезным. Понимание того, что он учит чему-то человека, доставляло ему удовольствие. Ева не переставала удивляться поведению Саши. После общения с подобным ему Бобом Саша казался ей слишком живым для робота.
* * *
Антон стоял перед зеркалом. Гладил бороду, которая прилично отросла за несколько недель. Лицо его не выражало никаких эмоций. Хладнокровный взгляд хищника. Голова пустая. Никаких мыслей. Предельная концентрация на предстоящем деле. Он подобен самураю, готовящемуся идти на войну. Все, что нужно, он уже обдумал. Сейчас, чтоб все прошло успешно, он должен автоматически совершить действия, отточенные за годы его работы. Эмоции и мысли могут только помешать, заставят его замешкаться в самый важный момент. Никаких внешних раздражителей больше не существует.
Перед совершением убийства Антон настраивал себя таким образом каждый раз. Медитация перед зеркалом, направленная на очищение головы от всего, что его окружает: от нынешнего быта, от воспоминаний, от мелких проблем, от крупных проблем, от мыслей о его болезни и от мыслей о Еве. Антон входил в состояние отрешенности, будто хотел отделить себя, настоящего Антона, от этого монстра, который сегодня принесет страдания в чью-то семью и разрушит несколько жизней. Оставит детей без отца, жену без мужа и кормильца, а мать без сына.
Антон достал с верхней полки нож, который через несколько часов будет растворен в кислоте, и положил его в карман. Уже двадцать три часа, одиннадцать вечера. Через час жертва будет идти по скверу. Несколько дней подряд он следил за субъектом, проходя за ним от метро до дома. В том же месте, где и в прошлый раз, он подойдет к нему, чтобы спросить дорогу. После чего нанесет удар ножом в шею, зайдет в лесополосу, вывернет наизнанку куртку и скроется с места преступления.
Антон вышел из ванной и наткнулся в коридоре на Сашу.
– Почему ты в куртке? – спросил робот.
– Дела.
– Какие?
Антон ничего не ответил. Обулся и вышел в подъезд. Оказавшись на улице, он увидел того самого соседа, отца Даниила, в компании нескольких мужчин. На земле стояла бутылка водки и пакет с соком. Антон, не обращая на них внимания, прошел мимо.
– Эй, сюда подойди! – раздался голос сзади. – Здороваться не учили?!
Антон подошел к машине, не реагируя на крики.
Сосед был пьян. Шел, качаясь из стороны в сторону, на Антона.
– Чего ты там заходил?! А?! – проревел он. – Проблемы?!
Антон сел за руль и включил автомобиль. Когда сосед был уже в метре от машины, он нажал на педаль газа и резко рванул с места.
Добравшись до пункта назначения, Антон припарковался на обочине. Вывернул двустороннюю куртку наизнанку, надел на голову панаму и перчатки на руки. Двадцать три часа пятьдесят минут. Пора идти.
Он прошел через лесополосу и оказался в сквере. Из всех его выполненных дел это было самое простое, самое удобное. Жертва ходит по одному маршруту. Сквер безлюдный и темный. Есть область, где камеры наблюдения не захватывают ситуацию. Жертва перемещается на общественном транспорте – это бывает крайне редко. Обычно у них личные автомобили. Был даже случай, когда жертву охранял телохранитель. А здесь – идеальные условия. И в таких условиях Антон в первый раз совершил ошибку. Как можно было убрать не того? Этим вопросом он не переставал задаваться до сих пор.
Сквер просматривался в обе стороны на сто – сто пятьдесят метров. Вдалеке появился силуэт человека. Антон достал телефон и сделал вид, будто разговаривает, чтобы не выглядеть подозрительно. Просто так, без дела стоящий мужчина ночью в сквере мог показался странным, опасным. Жертва могла насторожиться. Такого человека будет сложнее атаковать.
Антон двинулся навстречу мужчине, когда тот был в десяти метрах от него.
– Извините, не подскажете, как пройти к метро? – спросил Антон, нащупывая рукоять ножа в кармане.
Мужчина, не останавливаясь, показал рукой себе за спину. В этот момент Антон ударил его ножом в горло. Мужчина схватился рукой за шею. Антон нанес еще несколько ударов в живот и отошел немного назад. Мужчина стоял и с ужасом на лице ощупывал места, куда бил Антон. Рана на шее начала затягиваться, кровь остановилась.
– Что ты сделал? – спросил мужчина. – Что со мной?
Антон разглядывал его и не мог поверить своим глазам. Оба были шокированы происходящим. Через несколько секунд Антон бросился в лес. Бежал, перебирая в голове варианты, которые хоть как-то могли объяснить то, что сейчас произошло. В темноте он не заметил корень и споткнулся об него. Упал лицом в какой-то куст. Ощупывая свое лицо, он понял, что сломанная ветка торчит из его глаза.
– Нет! Нет! Только не это! – со злобой произнес он.
Антон потянул за ветку и вытащил ее из своего лица. Он закрыл здоровый глаз и посмотрел на руку тем глазом, который только что был пробит, и в темноте смог разглядеть силуэт своей ладони. Потрогал пальцами лицо – нос, щеки, глаза – все на месте, все цело.
Добежав до машины, сел за руль и тут же тронулся с места.
«Я схожу с ума, – думал он, разглядывая свое лицо в зеркало, – галлюцинации. Раны затянулись моментально. Кровь осталась».
Проехав пару километров, он остановился. Снял перчатки и вывернул куртку наизнанку. Суетился. Мысли путались в его голове:
– Что я сейчас видел? А если это не галлюцинации, он сможет опознать меня. Глаз в порядке. Может, меня отравили? Лицо в крови. Значит, рана была. Но я не чувствовал боли. Перчатки тоже в крови. Он видел мое лицо. Меня посадят. Ева останется одна. Рана затянулась! Черт! А может, ничего не было? Может, я вообще не выходил из машины? Но откуда кровь?! Вернуться посмотреть? Нет, слишком опасно. Что же теперь будет?»
Антон подъехал к своему подъезду. Пьяная компания уже разошлась. А может, их забрали в полицию. Он достал влажные салфетки из бардачка и принялся вытирать лицо.
– Все, пора заканчивать с этой работой. Хватит с меня, – вслух размышлял Антон, – денег уже и так накопил на много лет безбедного существования. Хватит рисковать. Не хватало еще в тюрьму сесть перед смертью. Лучше буду проводить больше времени с Евой, пока я еще живой.
Закончив с лицом, Антон вытер от крови руль. Сунул кровавые салфетки в сумку и вышел из машины.
* * *
Солнце ушло за горизонт, и на смену ему на небо вышла полная луна. Отец Мартин пристально смотрел на Левия, сидящего напротив него.
– Тебе предлагали отречься от своих слов?
– Предлагали.
– Ты настолько уверен в своем бреде, что готов погибнуть за это?
– Возможно.
– А почему именно круглая? Почему не квадратная или не овальная?
– Может, и овальная, но точно не плоская.
– Когда я смотрю вокруг себя на поля, на луга, на моря, я вижу плоскость.
– И еще вы видите линию горизонта, за которой скрываются корабли.
– Наше зрение ограничено расстоянием, поэтому корабли и скрываются из вида.
– Возьмите подзорную трубу.
– Левий, подзорная труба увеличивает изображение, но не приближает его.
– А солнце, по-вашему, куда село?
– За край земли.
– Солнце тоже плоское?
– Этого мы не знаем. Каков его размер, на каком оно расстоянии от нас и из чего сделано. Мы же не можем его потрогать.
– Для того, чтоб что-то изучать, необязательно это трогать.
– Потрогав объект, мы максимально достоверно сможем познать его и понять, каков он. Реален ли он.
– Как-то не вяжутся эти утверждения с вашей верой. Или вы и Бога своего потрогали?
– Богохульство, Левий, богохульство.
– Я могу доказать, что Земля – это шар и что не все вертится вокруг Земли. Что мы – не центр мира.
– Кому нужны ваши доказательства? Вы не думали, что люди не хотят знать ничего более того, что сейчас знают? А вы лезете со своими идеями, которые не несут практической пользы обществу.
– Телескоп, который я изобрел, позволяет видеть другие земли в небе, которые вращаются вокруг Солнца так же, как и наша Земля.
– Левий, вы меня слышите? Предположим, вы правы, и что дальше? Все узнают вашу правду, переглянутся, пожмут плечами и каждый продолжит заниматься своими бытовыми делами, забыв уже на следующий день ваши истины.
– Простым людям это и не надо знать до поры до времени, а вот ученое сообщество не может развиваться, находясь в таком глубоком невежестве в условиях жутких гонений и казней!
– Ваше ученое сообщество давно уже пора отправить в котел следом за вами, Соэ. Вы только гневите Бога своими бесконечными трактатами о бесовских машинах и явлениях. Вы еретик, Левий, жалкий еретик, который пытается выпендриться!
– А вы трус, отец Мартин!
– Чего же я боюсь?!
– Вы боитесь знаний, вы боитесь задаваться фундаментальными вопросами! Боитесь, что все изменится и ваш статус, ваша власть утеряют силу!
– Завтра в обед вас не станет, Соэ. А я продолжу существовать. Это естественный ход событий. Если бы вы были правы, если б ваши идеи могли дать пользу обществу даже в далекой перспективе, Господь бы не позволил уничтожить вас.
– Богу нет до меня дела. Так же, как и до вас, Мартин.
* * *
Поднявшись на свой этаж, Антон приложил палец к сканеру и открыл дверь.
Из комнаты с криком выбежала Ева.
– Антон! Я выздоровела! Выздоровела!
Прислонившись спиной к двери, Антон сполз на пол.
Следом за Евой вышел Саша.
– Антон, я ничего не понимаю, она просто внезапно встала с кресла, – сказал робот.
– Это невозможно описать! – кричала девочка, прыгая то на одной ноге, то на другой, – я управляю своим телом, смотри! Руки, ноги, все двигается, как я захочу, пап! Я даже не заикаюсь!
– Антон, мы собирались ложиться спать, и тут она вскочила, – продолжал робот.
Антон просто смотрел на них – то на Еву, то на Сашу. Ему казалось, что он попал в параллельную реальность. Слишком много всего за один вечер.
– Ты не рад? – спросила Ева.
Антон поднялся, подошел к Еве и обнял ее.
«Это чудо. Спасение. Теперь все станет по-другому, – думал он, – теперь ты обычная. Только бы это был не сон. Теперь ты сможешь не зависеть от близких. Теперь мне плевать, что случиться со мной. Только бы не проснуться».
– Антон, ты чего молчишь-то? – девочка немного отодвинула его от себя руками. – Что с тобой?
– …Встала и давай прыгать, – причитал Саша, – а я ей говорю: не прыгай, а она…
– Ева, – перебил робота Антон, – ты не представляешь, как я счастлив, я не знаю, что сказать. Это… это невозможно, но это случилось.
– А куда ты ездил? – спросила девочка.
– Это уже неважно, это все уже в прошлом.
– Значит, моя болезнь была излечима?
– Нет.
– Как это объяснить? – спросил робот.
– Я не знаю, но это случилось не только с тобой.
– Кто-то еще выздоровел? – спросила Ева.
– Только что я бежал по лесу и споткнулся, – начал рассказывать Антон, – я упал и… и сильно поранил щеку о ветку.
– Я не вижу раны на лице, – сказал Саша.
– Рана зажила сама тут же, и мне не показалось. Осталась кровь на салфетке.
– Зачем ты бежал по лесу ночью? – спросила дочь.
– Я не могу сказать. Да это неважно, – ответил Антон, снимая уличные вещи.
– Посмотрите в Интернете, – предложил робот.
– Точно, может, что пишут! – сказала Ева и побежала в комнату.
Антон с Сашей проследовали за ней.
– Подвиньтесь, мадам, – шутливо сказал отец и поставил стул перед компьютером.
Антон сел за компьютер. По бокам от него, уставившись в монитор, нависали Ева и Саша.
– Вот! Смотри! – Ева ткнула пальцем в новость на главной странице.
– Опубликовано полчаса назад, – сказал Антон.
Заголовок гласил: «Мы обрели бессмертие».
– Вот еще! – Ева показала на новости разных источников, публикующиеся под строкой поиска в браузере.
«Смертельно больные сами ушли из больниц!»
«Мгновенная регенерация! Все люди резко выздоровели!»
«Инопланетяне изменили наши ДНК!»
«Бог дал людям вечную жизнь».
«Значит, и я здоров, – подумал Антон, – а я уже смирился с тем, что скоро умру, и тут такой подарок. На себя мне плевать, я не боюсь смерти. А вот радость о выздоровлении Евы затмила все на свете. С одной стороны, это великое счастье, а с другой…»
– Зайди уже куда-нибудь, – сказал Саша.
Антон кликнул мышкой, наведя курсор на надпись «Смерти больше нет». «Сегодня примерно в 21:00 по Гринвичу наш мир изменился, – прочел он. – Без какой-либо причины люди обрели возможность к мгновенной регенерации. Смертельно больные вышли из своих палат и отправились по домам. Правительство пока никак не комментирует происходящее».
Далее был представлен рисунок с человеком полностью в гипсе, прыгающим по улице, потом снова шел текст с общими фразами. В нем говорилось о том, что никто не понимает причин произошедшего.
Антон полазил по подобным статьям, и во всех говорилось примерно одно и то же, но разными словами.
– Понятно. Никто ничего не знает, – сказал он.
– Не выключай, я почитаю, – сказала девочка.
– Интересно, что правительство скажет, – произнес Антон.
– Страшно представить, что же теперь будет, – сказал Саша, отошел от компьютера и сел на кровать.
– Страшно, – ответил Антон.
– Чего плохого-то? – спросила Ева.
– Не знаю, – сказал Антон.
– Чего вы волнуетесь, все же хорошо? – Ева была бодра и весела.
– А ты представь, как теперь все может поменяться на планете. Какие могут быть последствия, – сказал Антон и встал из-за компьютера.
«Но это явно лучше, чем было до этого, – подумал он, – по крайней мере, я не потеряю тебя. Точнее – ты меня».
– Если люди продолжат плодиться… – начал Антон.
– Можно рассчитать, через сколько лет на Земле закончится место, – перебил его Саша.
– Интересно, а животные и насекомые теперь тоже, как и мы? – спросила Ева.
– Скоро проверим. Увидишь в доме муху – попробуй ее убить, – ответил Антон и вышел из комнаты. Он зашел на кухню, взял нож и провел лезвием по пальцу. Никаких болевых ощущений. Рана начала затягиваться и зажила в считаные секунды, но на ноже осталась кровь. Антон сполоснул нож в раковине и сел за стол. Он вспомнил, что нужно побриться и растворить улики в кислоте. Но потом решил, что это уже не имеет смысла.
«Что все это может значить? – думал он. – Это не может быть просто так. Это не могло случиться без причины и без чьей-то цели».
– Пап, тут пишут, что какой-то мужчина отрезал себе палец, и он тут же прирос обратно! – кричала Ева из комнаты.
– Здорово! – ответил Антон и снова задумался: «Если люди стали такими, значит, это кому-то надо. Кто-то это организовал. На каком-то своем уровне. Высшем уровне. Это логично. Ничего не происходит просто так. Везде есть свои законы».
– А если отрезать голову и выкинуть ее, она будет сама по себе жить?! – продолжала кричать девочка, отвлекая Антона от размышлений.
– Я не знаю!
«Может, наш мир не такой, каким мы его представляли? Может, кто-то подкрутил настройки. Изменил параметры и это только начало?»
– Пап! – Ева была возбуждена.
– Что?!
– Давай попробуем отрезать что-нибудь у себя и посмотрим, что будет?!
После этой фразы Антон услышал, как Саша начал что-то говорить Еве.
– Нет, я не разрешаю! – крикнул Антон.
– Вот и я тоже против! – Робот прибавил громкости, обращаясь к Антону из комнаты Евы.
«А если тот, кто это сделал, продолжит свою игру? Изменит еще что-нибудь? Если начнется паника, анархия, хаос на улицах? Надо уйти из города, пока все не стабилизируется. Может, уехать на дачу?..»
– Пап, иди сюда, тут такое пишут!
– Не хочу! Я и так представляю!
Антон встал и подошел к окну. На детской площадке перед домом стояла целая толпа людей. Человек в полицейской форме что-то говорил им. Из окон дома напротив выглядывали люди. Еще несколько человек вышли из соседнего подъезда и присоединились к толпе. Антон услышал шум в подъезде. Громкие голоса. Не разобрать, просто гул. Потом раздался звонок в дверь. Он подошел и посмотрел в глазок. За дверью стоял сосед из квартиры напротив. Они не были знакомы, но Антон знал его в лицо. У лифта и на лестнице стояли еще люди, одетые в домашние вещи. Кто-то в халате, кто-то в майке и шортах.
– Кто там? – спросил Антон. Сам не понял зачем.
– Это ваш сосед. На улице организовали собрание. Вы, наверное, уже в курсе, что происходит? – сказал он тонким голосом с небольшой хрипотцой.
– Я подойду, спасибо, – сказал Антон, не открывая дверь.
– Ага, хорошо.
Саша вышел в коридор.
– Кто это был? – спросил робот.
– Сосед, на собрание звал.
– Пойдешь?
– Нет.
– Зря.
Антон зашел в свою комнату, включил телевизор и сел на диван. Первый федеральный канал. Необычный красный значок с надписью «экстренное включение» горел в правом верхнем углу экрана.
Министр обороны рассказывал о текущем положении. О том, о чем и так все пишут в Интернете. Призывал людей оставаться дома и не выходить на улицу во избежание беспорядков. Также он сказал, что ситуация рассматривается на высшем уровне. Правительство решает, что делать дальше.
– Сидеть дома, говорите? А чего же тогда полиция на собрание людей вытаскивает? Их не поймешь, – сказал он сам себе.
Антон послушал его речь еще несколько минут и переключил. Следующий канал не работал. Он переключил еще раз – то же самое. Почти все телеканалы были отключены. Антон наткнулся на еще один канал, где в эфире какой-то журналист рассказывал, что на Ближнем Востоке солдаты вышли из боевых действий, так как никто не умирает. Он сказал пару слов о том, что это воля бога и никак иначе, и что-то про конец света.
«Ох уж эти телевизионщики, даже сейчас они пытаются делать громкие заявления. Необоснованно, как обычно», – подумал он.
Антон снова вернулся на первый канал. Министр обороны попрощался со зрителями. Телеведущая сообщила, что новости будут выходить в эфир каждый час всю ночь.
Антон оставил телевизор включенным и направился в комнату к Еве. Девочка читала какую-то статью.
– Что говорят? – спросила она, не отводя взгляда от монитора.
– Министр обороны сказал, что ничего не знает, – ответил Антон, – почти все каналы выключены.
– Мне в школу идти завтра?
– Думаю, нет. А если ты и пойдешь в школу, то теперь в обычную.
– Значит, каникулы, – сказала Ева.
– А ты не хочешь спать?
– Не-а.
– А есть?
– Не, не голодна.
– Да… – сказал протяжно Антон, – я вот тоже.
– Ну и что?
– Я боюсь, что это все связано.
– Я тебя не понимаю.
– Если мы вроде как бессмертные, то нам не должно хотеться есть, пить и спать, – рассуждал Антон, – значит, все процессы в теле должны остановиться, но это невозможно.
– Почему же?
– Если ты не будешь пить, то ты просто высохнешь – законы физики никто не отменял. Жидкость будет выходить из нашего тела. И не только жидкость.
– Я не знаю, что тебе сказать, – ответил ребенок.
– Понимаю. Я и не требую ничего. Про то, что никто не хочет есть, писали в Сети?
– Я не видела.
– Мало времени прошло, чтоб это понять. Я думаю, скоро об этом заговорят.
На улице было шумно, образовалась большая толпа народу. Антон не собирался идти на собрание, он считал, что в этом нет смысла. Что ничего не решится. Люди обменяются одними и теми же вопросами и разойдутся по домам без результатов. Сидеть и ждать дома – лучший вариант сейчас. Антон был уверен, что все это неспроста, скоро что-то произойдет. То, что сейчас случилось, – начало чего-то большего.
