Макс Максимов
Максимов³
Укрытие
Оно впилось в плоть, методично откусывая по куску. Человек, лежа на земле, кричал и бил кулаком по зеленой хитиновой спине своего палача. Пытался отодвинуть руками его морду от себя. Все безуспешно. Стиснув зубы, человек запрокинул голову. Бурчал что-то невнятное, вцепившись руками в свои волосы. Потом попытался перевернуться со спины на бок, но правая нога была зажата лапами насекомого. Приподнял голову и увидел, что нога выше колена уже объедена до кости. Сквозь туман в сознании он понимал, что стеклянные глазки, не выражающие ничего: ни злобы, ни жалости, ни радости от успешной охоты, – последнее, что он увидит в своей жизни.
Эти существа не могут сострадать, не могут переживать, волноваться, грустить или испытывать счастье. Они не понимают боли и страха. Сначала убить, а потом есть убитое – бессмысленно с практической точки зрения бесчувственного создания. Пустая трата времени и энергии. Он хочет есть, и он ест. Сразу, как только схватит. Кусок за куском отделяя плоть от кости.
Валентин вскочил с постели. Стоял на полу и смотрел на свою ногу. Одышка. Сердце бешено колотилось.
«Целая, – подумал он, – целая… как же реалистично. Кажется, я даже боль чувствовал».
Он провел рукой по мокрому от пота лицу. Сгибал и разгибал онемевшие пальцы рук. Чувствовал покалывание в конечностях. Постоял еще несколько секунд, глядя на вращающийся вентилятор на потолке, вспоминая только что увиденный сон. Что-то промелькнуло сбоку. Он резко повернулся и уставился в угол комнаты. Всматривался в темный непонятный силуэт.
«Показалось, что ли? – напрягся Валентин. – Нервы расшатались, мерещатся уже движения всякие».
Подошел к выключателю на стене и сделал свет чуть ярче. В углу лежал рюкзак сына. Валентин перевел взгляд на часы. Те показывали шесть.
«Можно и будильник не ставить, – усмехнулся он, – внутренние часы сами знают, когда запустить кошмар в моем сознании. Во всем надо искать положительные стороны. Ладно, пора собираться».
* * *
Охотник Петр, подняв руку, дал понять отряду из тридцати человек, идущему за ним, что надо остановиться. Сдвинув брови, он уставился в карту. Валентин смотрел на капельку пота, свисающую с носа Петра.
«Наверное, неприятно с бородой ходить в такую духоту, – думал Валентин, разглядывая красное от жары лицо охотника, – градусов сорок сегодня».
Петр вытер рукой лицо и посмотрел в сторону.
– Эта нора у нас не зафиксирована, – он указал пальцем на небольшой холмик, метрах в пятидесяти от них, – надо пометить.
– Там труп, – сказал Валентин.
– Вижу, – кивнул Петр, – съел все мягкое, а кости с одеждой выкинул. Странно, что вчера мы его не заметили.
Сзади началось оживленное обсуждение ситуации.
Петр увидел, что один из отряда направился в сторону норы, и махнул рукой на отделившегося от отряда человека.
– Твой, что ли?
– Да.
– Это который Индус?
– Да, – сказал Валентин, – это Юсуф.
– Юсуф, – усмехнулся Петр, узнав имя Индуса, потом прокашлялся в кулак и заорал:
– Эй! Червяк! Сюда подошел! – его крик эхом разлетелся по джунглям. – Пыль компьютерная, – негромко добавил он и с улыбкой посмотрел на Валентина.
Худощавый темнокожий человек в серой футболке и синих штанах обернулся и быстрым шагом пошел обратно к отряду.
– Он, кстати, талантливый программист, хоть и молодой еще, – сказал Валентин, – зря ты так грубо.
– Да, Юсуф у нас мозг, – заметил кто-то из людей Валентина.
– Ладно, буду повежливее, – смягчился охотник.
– Подойди-ка ко мне! – крикнул он, обращаясь к Индусу, который был уже в хвосте отряда.
– Он тебя уже боится, – сказал Валентин. – Пугаешь людей своим ревом!
– Это я еще тихо.
Юсуф подошел к Петру и начал быстро говорить:
– Там тело. Я не хотел подходить к самой норе. Я хотел немного ближе подойти, и все. Мне показалось, что это…
– Червяк ты бестолковый! – сказал Петр, глядя ему в глаза сверху вниз. – Еще раз отойдешь, я тебе уши выкручу, ясно?!
– Ясно, но нам надо…
– И макушку натру! Возьму рукой, зажму шею и начну тереть так, что искры из глаз полетят, а потом сливу из носа сделаю, ясно?!
– Ясно, – тихо ответил Юсуф.
– Я знаешь какие сливы делать умею?! Будешь месяц с фиолетовым носом у меня ходить.
Они молча смотрели друг на друга несколько секунд. Широкоплечий Петр нависал над «червяком», сверля его взглядом.
– Можно сказать? – произнес Индус.
– Можно, – уже спокойно ответил Петр и перевел взгляд на карту.
– Тот человек похож на Сергеева, – начал быстро объяснять Юсуф, – Валентин, вы хоть подтвердите. Даже отсюда видно, у него же одного была красная куртка.
Валентин посмотрел на Петра. Тот уже что-то зарисовывал в карте.
– Сергеев это, точно, – сказал мужчина, стоявший позади Валентина.
– Да, – добавил кто-то еще, – наш Сергеев.
– Петь, – Валентин обратился к охотнику, который отрешенно продолжал что-то черкать карандашом.
– Да, – ответил Петр, не отводя взгляда от карты, – да, Сергеев, я был с ним знаком, ну что ж, вот и нашелся ваш Сергеев.
– Надеюсь, хоть капсулу успел раскусить и не мучился, – сказал кто-то сзади.
– Какую капсулу? – спросил Индус.
– Тебе что, не выдали? – Петр хмуро посмотрел на него.
– Черт, я забыл, – Валентин с досадой махнул рукой, – я забыл своим раздать.
Петр сокрушенно покачал головой, улыбаясь уголком рта:
– Ну, бестолковые, ей-богу, бестолковые!
– Да я ж не выхожу, как ты, каждый раз, как я все помнить буду, – оправдывался Валентин, – мы вообще тут не должны быть. Вы вчера и без нас нормально носили.
– Должны не должны – это решают сверху. Еды мало, так что всё вы должны… и вы, и мы, – пробурчал Петр.
– Так что за капсула-то? – еще раз спросил Индус.
– Да, нам тоже интересно, – сказал кто-то сзади, – не слышали мы про капсулы.
– Вот поймает тебя паук, – начал объяснять Петр, – или еще тварь какая, оса, например, и цапнет. Начнут у тебя руки-ноги неметь, а ты раз – и капсулу в рот. Зубами ее хрясь, и все.
– Зачем? – спросил Индус.
– Затем, чтобы, когда она тебя оттащит в улей и там ее личинки начнут тебя пожирать, ты этого не чувствовал, а помер быстро от яда в капсуле.
– Пауки тоже убивают медленно, – добавил один из людей Петра.
– Да, но вот хуже смерти, чем от ос или их личинок, я не могу себе представить, – поежился Петр, – может, только от богомолов смерть страшней, они тоже заживо начинают жрать, как только схватят, и начать могут с руки или ноги, но там можно еще побороться.
– Не совсем, Петь, – возразил охотник Андрей, стоящий неподалеку, – когда оса парализует, ты задыхаешься. У нас дыхание по-другому работает. Они только насекомых могут парализовать так, что те живые остаются, а человек без искусственной вентиляции легких помрет. У нас, чтоб дышать, мышцы должны работать. Моего товарища оса парализовала, так его на вентиляции легких потом две недели держали, пока паралич не спал.
– Да?.. – Петр задумался. – Ну ладно, Андрюх, спорить не буду. Надеюсь, проверять нам это не придется на себе. Кстати, помимо ос тут еще есть…
– Погодите, – перебил его Индус, – то есть, если меня поймает кто из живности, мне надо это капсулу проглотить и тем самым совершить самоубийство?
– Ага, – весело ответил Петр, – а ты, Валя, не забудь про капсулы завтра, вам еще несколько дней ходить с нами.
– Да я сегодня спал плохо, сон снился дурной, утром голова деревянная была. Выдам завтра, выдам, они в ванной у меня лежат. Я дико извиняюсь.
– Думаю, все будет нормально, рой прошел пару дней назад, сейчас тут мало живности, – сказал Петр, потом повернулся к отряду и крикнул: – Давайте за мной!
* * *
Отряд продвигался в глубь джунглей. Петр шел первый, за спиной у него висели два мачете. Валентин и Индус следовали за ним. Вокруг – голые стволы деревьев. Ни кустов, ни листьев, ни травы, ни каких-либо зарослей. Все, что было зеленое, – съедено, даже лианы пошли на корм. Но через несколько месяцев растительность снова заполнит свободное пространство и джунгли обретут привычный вид, тогда пройти по этим местам так просто уже не получится, но только до тех пор, пока рой снова не опустошит этот участок. И так по кругу из года в год.
– Петр, а почему мы того паука в норе не убили? – спросил Индус и прибавил шагу, чтоб оказаться справа от Петра.
– А зачем он тебе сдался? – ответил тот, не глядя на юношу.
– Чтоб никто не попал к нему больше.
– Без надобности их лучше не трогать, черт его знает, что там за вид, их тут такое разнообразие. Валь, помнишь Фролова?
– Одноногий?
– Да. Вот после того как он ноги лишился, мы и перестали к ним подходить и убивать.
– Ему ногу откусили? – спросил Индус.
– Нет, – ответил Петр, – мы отрядом так же шли и увидели паука, небольшого – может, метр в размахе. Сидел на стволе. Фролов решил его копьем ткнуть. Направился к нему. А тот оказался прыгающим. Я таких не видел ни разу. Метров с десяти он на Фролова скок! И в ногу ему впился. Я подбежал и мачете паука успокоил. Рана у Фролова была небольшая, он даже сам до укрытия дохромал, а потом инфекция какая-то пошла, нога гнить начала. Пришлось на операционный стол его.
– Но там врачи, по-моему, долго пытались ногу спасти, прежде чем ампутировали, – сказал Валентин, – припоминаю я эту историю.
– Долго, но все же не спасли. В моем отряде правило такое – к насекомым без надобности не подходить. Я уже это говорил всем, – сказал Петр и посмотрел на Индуса. – Ты, видимо, инструктаж плохо слушал?
– А свисток пауков не отгоняет, что ли? – спросил тот, глядя на пластиковую коробочку, закрепленную на поясе у Петра.
– Отгоняет, но не всех. А осы его вообще не боятся. Свисток муравьев отпугивает хорошо да рой.
– Понятно, – кивнул Индус.
Петр остановился, начал осматривать местность.
– Так, вчера мы дошли до этого места, – сказал он и показал рукой на красную ленту, растянутую между двумя соседними стволами деревьев.
– Мужики, встаем друг от друга метра на четыре и чешем, – громко говорил Петр, – старайтесь сильно не расходиться. Если увидите тварь живую, сразу мне кричите. Сами ничего не делайте. Свистки будут у меня, Андрюхи и Сани. Двое со свистками по краям и один в центре шеренги. Погнали, все как обычно.
«Как обычно, – усмехнулся про себя Валентин, – теперь это обычно. Системный отдел вышел за едой. Лучшие умы подвергают риску. Не удивлюсь, если на следующий сезон женщин и детей заставят этим заниматься. Эх, Алиса, видела бы ты, чем я тут занимаюсь!»
За несколько минут отряд построился в шеренгу, растянувшись метров на сто по джунглям. Валентин и Юсуф по-прежнему были возле Петра. Тот махнул рукой, и люди потихоньку двинулись вперед. Только прошли метров двести, раздался крик:
– Есть! Один!
Шеренга остановилась. Петр смотрел на возню людей вдалеке. Сквозь редкие стволы деревьев можно было увидеть другой конец их формации. Через минуту кто-то крикнул:
– Готово!
Двинулись дальше.
– Петь, ты мне его поможешь завязать и повесить? – спросил Валентин. – Я ж ни разу не занимался этим.
– Конечно, – ответил Петр.
– Они, наверное, тяжелые, – сказал Индус и вытер пот со лба платком.
– Да не очень. Килограммов сорок-пятьдесят. Я иногда по два беру.
– И как я его потащу до укрытия? – спросил Индус.
– На спину прицепишь и попрешь, – ответил Петр.
– Это кошмар какой-то, – пробубнил молодой системщик.
Шли быстрым шагом. Петр корректировал направление шеренги криком: «Куда вы прете, олухи, правее надо, слева уже не наш участок! Индус, чтоб тебя! Чего ты на меня-то все идешь?!»
После рева Петра Андрей, идущий в середине цепи, передал его команду правой половине шеренги смещаться чуть вбок – им было плохо слышно, что там орет Петр.
Через минут десять кто-то закричал:
– Тормозите!
Отряд остановился.
– Вон! Вижу! Около нас! – Индус показывал пальцем на огромного кузнечика, лежащего на спине.
– Сейчас тебе его и повесим, – сказал Петр и пошел к телу представителя роя саранчи.
– Почему мне сразу? Давайте мне ближе к уходу. Тут поздоровее есть ребята, – возмущался юноша, двигаясь за Петром.
– Да он шутит, – улыбаясь, сказал Валентин, следуя за ними.
Подойдя к мертвому насекомому, Петр снял с плеча веревку и, наклонившись, принялся обматывать ею кузнечика. Валентин и Индус с интересом наблюдали за его манипуляциями. Петр наматывал моток за мотком на его лапы и тело, переворачивая насекомое то на бок, то опять на спину. После того как веревка затянулась на брюхе твари, Петр встал на колени и взвалил его себе на спину, держа руками за лапы. Наклонился вперед так, чтоб насекомое могло лежать на нем и его не надо было держать. Перекинул концы веревок через оба плеча, обмотал их вокруг поясницы и завязал на узел. После чего встал. Кузнечик висел за его спиной подобно походному рюкзаку.
– А второго ты куда себе вешаешь? – спросил Валентин.
– Второго так же, только перед собой, – ответил Петр.
– А веревки не трут? – спросил Индус, гладя себя по ключицам.
– Мне – нет, но ты можешь подсунуть себе что-нибудь мягкое, так многие делают, – сказал Петр.
– Я не взял ничего, – сказал Индус.
– У Андрюхи есть подкладки, он тебе выдаст позже, – ответил Петр.
Они вернулись в шеренгу и двинулись дальше. Командир шел быстро и бодро. Со стороны казалось, что висящий за его спиной пятидесятикилограммовый кузнечик совершенно не стесняет его движений.
* * *
Десять человек стояли с трупами насекомых, висящими за их спинами. Люди перекидывались шутками и периодически дружно смеялись, потом замолкали на несколько секунд, до тех пор пока кто-то из них снова не выдавал какую-нибудь реплику. Юсуф дремал, лежа на покрывале, подсунув сумку под голову. Петр сидел на земле с бутылкой воды и поглаживал бороду.
– Дай глотнуть, – Валентин, стоя напротив Петра, протянул руку.
– Держи.
Валентин сделал глоток и закашлялся. Вытер рукой губы.
– Сколько нам еще ходить? – спросил он.
– Часа два пособираем и обратно двинем, – ответил Петр, – как раз успеем до заката. Ночью тут лучше не находиться.
– Да мне и днем как-то не по себе, – поежился Валентин.
– Это сейчас еще спокойно, рой поел все живое, а вот через неделю-другую они тут кишеть начнут. Без свистка из укрытия вообще не выйдешь.
– А у нас сейчас свистки включены?
– Да, но это так, больше для подстраховки, насекомых на поверхности мало, почти нету, а вот ночью некоторые виды вылезут из нор своих. Так что… – Петр встал, – хватит отдыхать. Андрюха! – крикнул он. – Давай своих в укрытие!
Андрей подошел к Петру, спросил:
– Вечером на складе будешь?
– Да, хочу взвесить все, что насобирали за два дня, – ответил тот.
– Ну, тогда не прощаемся, – сказал Андрей.
– Ага, удачного пути.
Часть отряда с кузнечиками на спинах, во главе с Андреем, отправилась в сторону укрытия по пути, которым и пришли сюда.
– Почему Андрей без груза? – спросил Валентин, глядя на уходящих людей.
– У него рюкзак с вещами. Кто-то должен его нести.
– А ты зачем с этим кузнечиком с самого утра ходишь, если не собирался в первой группе возвращаться?
– Выносливость тренирую, – усмехнулся Петр. – Так… ладно, – он протяжно зевнул и потянулся, вытянув руки вверх, – надо будить молодого да двигаться дальше.
Петр слегка пихнул спящего Юсуфа ногой. Тот испуганно подскочил.
– Что такое?! – возбужденно спросил он, прищурив глаза.
– Атакуют нас! Саранча идет, Индус, нам всем крышка! – закричал Петр, еле сдерживая смех.
Стоящие неподалеку люди захихикали.
– Что? – Юсуф начал вертеть головой по сторонам. – Что вы говорите-то?
– Да шучу я, – сказал Петр и хлопнул его рукой по плечу, растягивая на лице улыбку, – идти пора.
– Да я и не поверил, – парень протер глаза ладонью.
– Так, – начал говорить Петр, глядя на оставшихся людей, – две группы отправили. Нас тут… – Петр сделал паузу, пересчитывая людей взглядом, – восемь человек. Если еще хотя бы шесть штук найдем, будет замечательно. Времени у нас осталось примерно два часа, так что, ребят, давайте в шеренгу, и помчались.
Люди привычным образом выстроились в линию. Петр дал отмашку, и шеренга двинулась вперед.
* * *
Солнце садилось. Душный день сменился прохладным вечером. В этом сезоне, после миграции роя саранчи, трупов представителей этого самого роя осталось еще меньше, чем в прошлом. Последняя группа из отряда Петра возвращалась в укрытие. Пять человек из восьми несли за спиной груз в виде мертвых насекомых. Индусу, который плелся в хвосте отряда, достался рюкзак, в котором были пустые контейнеры для еды, бутылки с водой, ложки, вилки, ножи, аптечка и несколько веревок. Валентин нес кузнечика.
– С каждым годом они все тяжелее и тяжелее, – сказал Петр, – пятнадцать лет назад, когда носили их, они были килограммов по сорок максимум, сейчас часто встречаются виды, превышающие пятьдесят. Продолжают расти потихоньку, гады.
– Это называется – эволюционируют, – сказал Валентин, еле поспевая за Петром.
– Эволюции не существует, Валька, опять ты со своей эволюцией!
– Да как ее может не существовать, если она вот, за твоей спиной висит. Чем тебе этот термин-то не нравится?
– Тем, что увеличение размеров – это не эволюция, это… – Петр задумался на несколько секунд, – это просто увеличение размеров.
– Петя, это и есть эволюция. Эволюция – это изменение организмов в результате естественного изменения окружающей среды. Среда меняется, и жизнь подстраивается под окружение. Кислорода в воздухе становится больше, и насекомые начинают расти, вот тебе и эволюция, а за тысячи лет вообще все поменяется.
– С увеличением все проще, там ничего принципиально нового в организме не появляется, просто все то, что уже есть, становится больше. Но ваша эволюция утверждает, что одни виды могут превращаться в другие.
– Так и есть.
– И это, друг мой, чушь несусветная.
– Сам ты, Петя, чушь.
– Ты и правда считаешь, что если окружающие условия сложатся таким образом, что для выживания человеку потребуется третья рука, растущая из… допустим… груди, то она там появится через сколько-то времени?
– А чем принципиально с точки зрения эволюции появление третьей руки отличается от появления первой руки или еще сложнее – глаза? – спросил Валентин.
– Ты меня спрашиваешь? Я вот как раз хотел тебе про глаз сам сказать. Не было глаза, а тут он вдруг появился. У родителей какой-нибудь рыбы его не было, миллионы лет назад, а у ребеночка их – бац, и есть. Не бывает так.
– Ты, Петя, не разобрался в вопросе, а рассуждения строишь. Тебе проще отбросить то, чего ты не понимаешь, и принять более простую точку зрения, в которой не надо думать и искать истину. Проще поверить, что тебя кто-то создал.
– Ты прям разобрался во всем. И с глазом тебе тоже все понятно?
– Конечно, глаз появлялся постепенно, сначала появилась одна светочувствительная клетка на теле организма, и этот организм уже мог отличать день от ночи, различать, когда светло, а когда темно. В итоге это позволило ему добиться преимущества в жизни, и виды с такой мутацией выживали чаще, чем те, у кого была абсолютная слепота. Потом глаз постепенно развивался и дошел до того, что мы сейчас имеем. Он, кстати, и сейчас развивается, мы не конечный продукт эволюции. Даже ты, Петя, развиваешься, – Валентин усмехнулся.
– Это теория?
– Да, но она имела кучу подтверждений, и никто так и не смог ее опровергнуть, так что это больше, чем просто теория.
– Но все же теория?
– Да, теория.
– Ну вот и не умничай мне тут. Эволюция не доказана.
– Ее на бактериях проверяли, микроорганизмы эволюционируют, и это можно проследить.
– Ты видел?
– Зайди на сервер и сам почитай, там все накопленные человечеством знания лежат; изучай, Петр, изучай.
– Вот и изучу.
– А в селекцию ты веришь?
– Верю.
– Так селекция – это та же самая эволюция, только в эволюции окружающая среда меняется сама естественным образом и существа подстраиваются под нее мутациями, а в селекции условия меняют люди намеренно, но принципиально это то же самое.
– В результате селекции ты не получишь из саранчи паука.
– Сейчас уже не получу, но у них когда-то был общий предок.
Сзади раздался крик Индуса:
– Стойте!
Люди обернулись. Юсуф, отставший от отряда, стоял, наклонившись вперед, упираясь руками в колени.
– Чего еще?! – крикнул ему Петр.
– Все, я кончился! – ответил юноша. – Не могу больше идти! Мы уже часов двенадцать бродим!
– Бестолочь ты пучеглазая! – крикнул ему Петр. – Дотемна не успеем – нас тут пожрут! Я тебя лично богомолу в рот затолкаю! – он подмигнул Валентину, и тот кивнул:
– Сейчас испугается и первый побежит.
– Сколько нам еще идти?! – спросил переутомившийся от непривычной деятельности системщик.
– Почти пришли, остался час! – ответил Петр и обратился к своим людям: – Возьмите у него рюкзак кто-нибудь.
– Да он не тяжелый, – объявил парень, – мне без него легче не станет!
– Надо идти, деваться некуда, – убеждал его Валентин, – я сам уже из последних сил стою!
– Хотите, Валентин, увольняйте меня из вашего отдела! Но в джунгли я больше ни ногой! Я лучше полы драить буду всю жизнь, чем еще хоть раз выйду на улицу, – возмущался Юсуф, – или кузнечиков на кухне разделывать…
– Завтра тебя дома оставим, отдохнешь! – пообещал Петр.
* * *
– Валентин, а сколько всего людей жило в укрытии?
– Примерно две тысячи человек.
– И вы должны были обеспечить едой всех в укрытии до следующего нашествия… как вы сказали, саранчи?
– Да.
– А других способов производства еды у вас не было?
– Под землей у нас имелись теплицы, там мы выращивали некоторые фрукты и овощи, но урожаи были очень маленькие, нам выдавали по половинке яблока в сутки. А без белковой пищи прожить сложно. Кузнечики были идеальным вариантом.
– Как вы их готовили?
– Я не знаю всех тонкостей, это, так сказать, была не моя задача, но если в общих чертах, то им вырезали кишечник, опаливали лапы от волос, выдирали мандибулы и шипы на конечностях. Возможно, что-то еще удаляли, точно не могу сказать. Потом все это перемалывали в кашу и готовили на огне.
– И как на вкус? Не противно было это есть?
– Мы питались ими с детства. Для нас это был естественный вид пищи.
– Ясно. А эти устройства… свистки, они, очевидно, издавали какой-то ультразвук и отпугивали насекомых?
– Да, но свистки действовали в основном на стайных насекомых.
– Значит, если нарваться на поверхности на какого-нибудь жука хищного, отпугнуть его свистком не получится?
– Нет.
– Укрытие, кузнечики, свистки… эх… н-да… Вы же понимаете, как все это звучит?
– Понимаю.
– Полнейший бред, Валентин.
– Я знаю, что в это невозможно поверить, но это правда.
* * *
Валентин вставил ключ и открыл дверь своего жилого модуля. Зашел внутрь, включил свет в прихожей и сел на пол, опершись спиной на стену. Потер грязными руками лицо и протяжно выдохнул. Поясницу ломило, ноги гудели, виски пульсировали.
«Что это было сегодня? – думал он. – Ад наяву. Как Петр этим занимается столько лет? Как я завтра пойду? Плечи стер в кровь от этих веревок. Прокладки подложили. Да толку от этих прокладок! Индус вообще, наверное, умер. Завтра пусть отдыхает. Бедолага. А мне как быть? Надо придумать, как не пойти. Надо заболеть. Нет, Петра нельзя подводить, он друг. Черт! Может, попрошу, чтоб завтра рюкзак дали нести, кузнечика я не осилю. Ну надо же было выдумать – все отделы идут за едой. Даже руководители. Ужас какой-то! Капсулы! Капсулы завтра не забыть!»
– Пап, ты чего на полу-то? – Миша незаметно вышел в коридор и угрюмо смотрел на отца.
Валентин резко повернулся в его сторону и начал подниматься.
– А-а… я так… что-то подустал сегодня, – сказал он, стягивая с себя ботинки. – Напугал ты меня. Чего подкрадываешься?
– Да я просто подошел, – растерянно объяснил мальчик. – Как кузнечики? Много принес?
– Не спрашивай, Мишаня, не спрашивай. Это каторга.
– А ты паука видел?
– Нет.
– А ос?
– Нет. Ты мне лучше скажи, вы ужинать ходили с Аленкой?
– Ходили. Ты тоже иди. Только, наверное, – мальчик окинул отца взглядом, – помыться бы не помешало сначала, я тебя таким ни разу не видел.
– Сам знаю, грязный, как… – Валентин не мог подобрать нужного сравнения, – в общем, я в душ.
Отец прошмыгнул мимо сына, зашел в ванную. Десять минут под прохладным душем привели его в чувство. Ноги перестали ныть, а вот натертые веревками плечи горели все сильнее. Мысли о том, что завтра ему придется повторить сегодняшний подвиг, не давали покоя. Валентин вышел из ванной в одних трусах и прошлепал босыми ногами по деревянному лакированному полу в свою комнату, оставляя мокрые следы. Включил свет, открыл шкаф и принялся копаться в вещах. Одежда у обитателей укрытия практически одинаковая, большого выбора не имелось. Через пару минут он был одет в типовой синий костюм для повседневного использования, сшитый на местной фабрике.
Валентин посмотрел на фотографию жены, стоящую в рамке на полке возле шкафа.
– Как же мне тебя не хватает, – произнес он еле слышно.
– Приветик, – раздался голос Аленки. Шестилетняя девочка появилась в дверях комнаты.
– Здорово, дочка! – весело произнес Валентин, подскочил к ней и взял ее на руки. – Как мой боец поживает?
– Ты мне что-нибудь принес с поверхности? – серьезным тоном спросила Аленка.
– Ах ты меркантильная козявка, – засмеялся Валентин, – я, может, вообще мог не вернуться!
– Почему? Там были монстры?
– О да! Я сражался с гигантским богомолом! Он почти одолел меня! Но… я его победил.
– Вот с таким? – девочка развела руки в стороны.
– Нет, немного поменьше, но он тоже был опасен.
– Ты шутишь, – сказал ребенок, прищурив глаза.
– Да, конечно, шучу, – улыбаясь, ответил Валентин, – на самом деле все было куда проще. Мы с дядей Петей весь день ходили по джунглям, точнее, по тому, что от них осталось. Потом я нашел кузнечика и тащил его до дома. Вот и вся история.
– Ну-у, – разочарованно протянула девочка, а потом затараторила: – Дядя Петя говорил, что там, наверху, живут монстры, что он сражается с гигантскими пауками! У них яд и клыки! И что он тебя научит сражаться и вы вместе будете всем головы отвинчивать!
– Нет уж, Аленка, головы отвинчивать – это дядя Петя мастер, я на такое не способен.
– Струсил? – девочка снова прищурилась, глядя отцу прямо в глаза.
– Нет, солнце мое, просто у меня есть дела поважнее. Эх… знала бы ты, чем твой папа занимается…
– А ты не говоришь, что ты там делаешь.
– Так ты не поймешь, но, вот как станешь немного старше, ты будешь гордиться мной.
– Когда я вырасту, ты мне расскажешь свои секреты?
– Расскажу, научу и даже работать вместе будем! Будем мир спасать!
– От саранчи?
– Ага.
– Класс!
– А Мишке ты рассказываешь, что ты на работе делаешь?
– Мишка знает не больше, чем ты.
– Значит, чтоб ты мне рассказал свои секреты, я должна стать старше Мишки?
– Немного старше, да.
– Но ему десять! Это сколько же ждать еще?
– Время пролетит быстро, не волнуйся.
Валентин поставил девочку на пол. И прошел в соседнюю комнату. Дочка поскакала следом за отцом.
Миша лежал на кровати с книгой. В комнате был порядок, как обычно. Сын наводил чистоту каждый день. Протирал пыль и собирал Аленкины игрушки. Сам он не любил играть, все свободное время проводил за чтением. Местные мальчишки его тоже не интересовали.
Валентин повернул регулятор и сделал свет люстры ярче.
– Глаза испортишь, – сказал отец.
– Я уже плохо вижу, – сказал Мишка, не отрываясь от книги.
– Еще больше испортишь. Как закончим с кузнечиками, займемся очками, – сказал Валентин, – я уже подал заявку мастеру, дужки нам выплавят, а потом линзы подберем.
– Сколько тебе еще дней ходить? – спросил сын, продолжая читать.
– Не знаю… Может, три, может, четыре, – ответил Валентин и посмотрел вниз на Аленку, которая повисла на его ноге, обхватив ее руками и ногами.
– Пап, пошли так куда-нибудь, – сказала девочка.
Валентин начал ходить по комнате туда-обратно с Аленкой, висящей на его ноге.
– Мне сейчас в отдел надо будет зайти, а потом в столовую, – сказал он.
– Не пущу! – крикнула Аленка.
– А я тебя стряхну, – сказал отец и скорчил злое лицо.
– Не-е-ет! – протяжно закричала девочка сквозь смех.
Валентин начал трясти ногой, и дочка сползла на пол, все еще держась руками за его ногу.
– Ну все, Аленка, мне правда надо отойти, – уже серьезно сказал отец, – отцепляйся давай. Мишаня, забери этого монстра.
Мишка молча взглянул на них и снова уставился в книгу.
– Ладно, иди, – девочка поднялась с пола, – а я порисую. Но как вернешься, обещай, что пораскрашиваешь со мной!
– Ты пока нарисуй, как мы с дядей Петей сражаемся с пауком, а я, как приду, раскрашу. Если вы еще спать не будете.
– Отлично! – сказала Аленка и подскочила к полкам с бумагой, карандашами и прочими канцелярскими предметами.
– Так, не раскидывай ничего, – сказал Мишка, – спать скоро ложиться пора!
– Да ладно тебе, Миша, не ворчи, рано еще спать, – ответил Валентин.
– Ложится поздно, а утром по полчаса буди ее в сад, – пробубнил Мишка.
«Брат и сестра, а такие разные. Две противоположности», – подумал Валентин.
– Все, дети, я испаряюсь, не ссорьтесь тут, – сказал он.
– Пока! – Аленка помахала рукой.
* * *
Валентин шел по общему коридору жилого сектора укрытия. Слева и справа располагались двери в модули его соседей. Из-за дверей раздавались неразборчивые голоса. Тусклые лампы на потолке слегка освещали помещение, выкрашенное в темно-зеленый цвет. Он еле волочился, перебирая ногами по металлическому полу. Бодрость после прохладного душа уже улетучилась. Подошел к лифту. Лампочка на панели вызова горела красным. Занят. Прислонился плечом к холодной стене и закрыл глаза. Через несколько секунд раздался звуковой сигнал.
– Привет, Валь, – произнес мужчина, выходящий из лифта.
– Привет, – вяло произнес Валентин.
– Ну как кузнечики? – спросил мужчина.
– Тащил одного сегодня. А ты, я смотрю, бодренький, не нашли, что ли?
– Как не нашли? Нашли. Я тоже нес. Плечи в кровь стер, представляешь! – сказал мужчина.
– Ты удивишься, но… представляю, – усмехнулся Валентин.
– Адская у них работа. А наш руководитель… то есть их руководитель – монстр какой-то! Взял двоих и шел с ними, будто они не весят ничего, я под одним чуть не помер, мой килограммов сорок наверняка весил.
– У нас все то же самое было.
– Понятно. Ладно, пойду я упаду, завтра опять километры наматывать.
– Давай.
Валентин зашел в лифт и нажал на минус одиннадцатый этаж. Со скрипом и щелчками лифт двинулся вниз. Валентин проехал три этажа. Лифт остановился, и раздался звуковой сигнал. Металлические двери со скрежетом разъехались в стороны. Валентин вышел в точно такой же железный коридор с тусклым светом, как и на его этаже. Только здесь было тихо. Никаких голосов, какие обычно бывают за стенами в жилом секторе. Ни звука, ни шороха. И только двери лифта с грохотом захлопнулись за его спиной. Эхо от звука удара разлетелось по помещению, но вскоре снова наступила тишина. Пройдя метров двадцать по коридору, он оказался у двери с надписью: «Технический отдел». Валентин несколько раз нажал на кнопку звонка. За дверью он услышал приближающиеся шаги.
