Макс Хоффер
Легенда
– Вот как ты заговорил.
– Послушай Акора. Тан подошел ближе. – Я прошу прощение за то, что умолчал тот факт. Но сейчас тебе надо будет находиться с Вернером. Я отправлюсь за Уной. И либо я приведу её обратно, либо не вернусь вовсе. Как я полагаю, он вскоре очнётся и тебе будет необходимо объяснить это ему. Делай всё что угодно, но отговори его идти за мной. Ждите нас до утра. Если мы не вернёмся, идите без нас и сделайте всё, но не дайте Аргосу победить.
После сказанного, Тан подал руку вперёд. Акора, недолго думая, повторил то же действие и их ладони сжались в дружеском рукопожатии.
Атанасиус сделал еле заметный кивок головой, схватил меч и побежал, скрываясь среди деревьев.
Глава 3 (Власть силы)
Вдалеке были слышны звуки барабанов, а между ветвями деревьев просачивался свет от костра. Он медленно и осторожно продвигался к деревне. Опыт боевых вылазок, помог ему преодолеть уже несколько хитроумных ловушек, которые, скорее всего, были нацелены на диких животных, чем на человека. Вот, уже можно было разглядеть фигуры, танцующие вокруг огромного костра.
Он подобрался ещё чуть ближе и только тогда увидел, что у всех без исключения были маски на лицах в виде черепов, выкрашенные в тёмный цвет. Все хижины были примерно одного размера, кроме одной, которая возвышалась над всеми, демонстрируя окружающим свою огромную соломенную крышу. У входа в неё стоял высокий стул в виде трона, обшитый человеческими костями. На нём непринужденно восседал человек. Руки его расслаблено лежали на ручках трона, в которые были воткнуты два небольших топора. Но его высокое положение выдавал не трон, а маска из черепа, которая в отличие от остальных была выполнена в виде шлема, украшенного человеческим позвоночником. Рядом с ним в землю были вкопаны три внушительных столба, к одному из которых, была привязана Уналия. Он всмотрелся в её лицо. Уна старалась держаться мужественно. Не опускала глаза и не рыдала, моля о пощаде.
– И так Атанасиус, – начал он разговор с самим собой. – Ты видишь около тридцати человек. Все мужчины. И как не трудно догадаться вряд ли их профессия – это земледелие. Неизвестно сколько ещё остаётся внутри хижин. Напади сейчас в лоб, от тебя останется только лужа кроки и груда мяса, по этому, этот план отпадает сразу.
Тут же в голову пришёл ещё один вариант.
– Выкрасть её ночью, был более предпочтительный, но всё равно так же обречен на провал. Даже при условии удачного стечения обстоятельств и того, что каким-то образом удаться подойти ближе и освободить её, нельзя не учесть тот факт, что пропажу эту заметят довольно быстро. И успеем убежать мы совсем недалеко.
Подумав ещё немного, Тан понял, что в этой ситуации он может попытать счастье только в одном случае. Однако этот вариант нравился ему меньше всего. Он тяжело выдохнул, а затем и вовсе выпрямился, переставая прятаться.
– Что ж, надеюсь, я нигде не ошибся… – и с этими словами вошёл в деревню.
***
Барабаны стихли, когда к ним нагрянул незнакомец. Без приглашения, беспардонно ворвавшись на торжественное мероприятие. Он шёл уверенной походкой. В руке чужак сжимал огромный меч, продвигаясь всё ближе к центру деревни. Затем, убедившись, что всё внимание без исключения приковано к нему, он остановился.
Атанасиус бегло осмотрел каждого из них, никоем образом, не выказывая своё волнение, которое, к слову сказать, переполняло его с головы до пят. Но если он проявит хоть малейшую нотку слабости, то это может кончиться для него и Уналии очень плачевно.
После осмотра жителей деревни он остановил свой взгляд на вожаке, который недоумевая, но с любопытством, наблюдал за ним. Скорее всего, на его памяти и памяти жителей этой деревни, это первый случай, что бы кто-то сам добровольно явился к ним. С ещё большим недоумением на него смотрела Уналия. Она была рада ему, но всё же, решение, которое он принял, заводило её в тупик. Прийти одному, в открытую, прямиком в стан к врагу. До этого ещё нужно было додуматься.
Он слегка кивнул ей, затем снова переместил свой взор на него. Со всей своей силы Тан вонзил меч в землю. Это было так быстро и так неожиданно, что часть людей отпрянули в стороны, непроизвольно задержав дыхание.
– Меня зовут – Атанасиус Мирра. Я не враг вам, – демонстрируя свои слова разведением рук в стороны. – Я прекрасно понимаю, что приходя сюда в одиночку, обрекаю себя на верную смерть.
Жители деревни стали переглядываться друг с другом и что-то не внятно бормотать. Тут Атанасиус понял, что от волнения забыл о том, как далеко он находится за пределами Анамута и его язык чужд этим племенам. Снова посмотрев на Уналию, он жестом показал о необходимости перевода.
Дважды её просить об этом было не нужно. Она быстро стала переводить всё сказанное им. А когда закончила, головой кивнула уже она, в знак того что бы он продолжал.
– Мне нужна она, – указал он пальцем в её сторону. – И только она! Все вы мужчины и войны. Где бы я не бывал, всюду, у таких как мы, в первую очередь ценится честь и достоинство. Я стою перед вами один, не пряча за спиной нож и готов пройти любые испытания, что бы доказать свою доблесть и заслужить возможность забрать её обратно. Мы находимся на пути великого путешествия, которое одобрили бы даже боги.
После того как Уна перевела последние слова сказанные Атанасиусом, вожак племени встал. Он медленно повернул голову влево, словно выискивал подвох в словах Уны.
– Так каков будет твой вердикт? – обратился он к вожаку.
Тот снова всё своё внимание переключал на Тана, затем не менее резко, чем Атанасиус, вырвал топоры из стула.
***
Он с трудом смог приоткрыть глаз, второй же заплыл и сильно опух. Рвотный позыв, предательски подступил к горлу. Желчь, вперемешку с кровью вырвались наружу.
Слегка простонав, его кисти охватила жгучая боль, которая отдавалась по всему телу прямиком в мозг. Он попытался пошевелить ими, но не смог.
Рядом рыдала Уна, с дикой болью в глазах взирая на то, что сделали с Атанасиусом.
– Прости меня! – сквозь слезы повторяла она. – Я умоляла их не поступать так с тобой.
– Что с моими руками?
– Они прибили их к столбу.
– Что ж, по крайней мере, они на месте, – и уголки его губ зашевелились, превратившись в подобие улыбки.
Уналия смотрела на него, не отрываясь. Ей было так жаль
– Прости меня! Это моя вина!
– Перестань, – хрипло произнёс он. Затем снова сплюнул кровь, скопившуюся у него во рту. – Весь план пошёл, к собачьим, чертям. Что произошло?
– Ты ничего не помнишь?
– Я помню, что бился с этим выродком и его людьми, а потом в глазах резко потемнело.
– Тебя усыпили дротиком. Но ты успел отправить на тот свет с десяток человек. Ещё столько же ранил. Вождь племени оставил тебя в живых, но распорядился прибить твои руки к дереву. На рассвете нас сожгут, принеся в жертву их богу.
Атанасиус ничего не ответил на это, а лишь кончиком языка облизал нижнюю губу, которая была почти вся разбита. Веки его закрывались. Похоже, снотворное ещё не полностью покинуло организм, а возможно, это сотрясение, вызванное многочисленными ударами по голове, пока Атанасиус находился без сознания. Руки горели острой болью, но он пытался не думать о них.
– Уна, – еле слышно промолвил Атанасиус.
– Я здесь.
– Помимо гвоздей что-то ещё сдерживает мои руки?
– Нет.
– Хорошо! Это хорошо!
Солнце уже показало первые лучи, как неожиданно на краю деревни показался белый густой дым. Вскоре дым усилился, и на крыше хижины отчётливо было видно пламя. Двое дозорных охранявшие пленников, тут же встрепенулись и, созывая людей, побежали к концу деревни. Вот, огонь показался уже на соседних домах.
Он понимал, что другого шанса не будет. Атанасиус, как только мог, закрыл глаза и сжал зубы. Правая рука его зашевелилась, и кисть стала потихоньку скользить вдоль металлического стержня, пока не уперлась в его «шляпку». Но выбора не было. Он резким движением рванул правую руку. От ужасной боли его глаза раскрылись, а изо рта донёсся сдавленный крик, превратившийся в злобный рык. Мрачнее тучи стало лицо его. Страх и злоба предали ему сил. Развернувшись, он вцепился повреждённой рукой в гвоздь, который был прибит к другой руке и одним движением выдернул его из дерева. После, он второпях освободил кисть от назойливого металла.
Услышав шорох в хижине вожака, Атанасиус левой рукой, которая являлась более здоровой, выдернул один из топоров, которыми был увенчан трон и спрятался сбоку от входа, вжавшись в стену.
Из прохода вышел тот самый вожак. Он хромал от раны на ноге, правая рука его была перевязана. Костяной шлем был наполовину разбит. Всё это были последствия боя с Атанасиусом Миррой, который стоял и наблюдал за ним. Жить ему оставалось считанные секунды.
Первый удар пришёлся в спину. Второй и третий прямиком в шею, обезглавив его. Теплая кровь разлилась по земле. Власть страха этого племени закончилась с первыми лучами солнца.
Где-то вдали послышался лязг стали.
– Акора!
Тан тут же разрубил верёвки Уны и, подобрав голову вожака, ринулся на звук.
Акора делал свою работу славно, то и дело в воздух взмывали конечности. Он передвигался быстро и точно, маневрируя среди многочисленных лезвий топоров.
Атанасиус собрал все свои оставшиеся силы и что есть мочи закричал:
– Ааааааррррррр!!!!
Попутно поднимаю руку с головой бывшего правителя вверх.
Крик был такой силы, что все участвующие в бою прекратили сражение и обернулись на него. Гробовая тишина повисла над деревней, нарушаемая треском горящего дерева и шелеста листва. Он медленно повернулся вокруг своей оси, продемонстрировав ужасающий трофей.
Вдруг, какой-то воин упал на колени. За ним последовали остальные. И вот уже все жители этой проклятой деревни стояли на коленях, падая ниц перед новым вожаком. Атанасиус медленно опустил руку, после чего, выкинул голову в сторону.
– Где Вернер? – спросил он у Акоры.
– Я здесь, – послышался голос из кустов. Вернер приподнялся из укрытия, сжимая в руке факел. – Я не мог оставить дочь.
– Я знаю, – произнёс Тан.
***
Несколько дней спустя…
Среди густо растущих деревьев продвигаться было довольно не просто. То и дело, какая ни будь ветка, оставленная без присмотра, хлестала по лицу. Это была единственная часть тела, которая была оголена. Его доспехи, как и прежде, сидели очень удобно, поддерживая необходимую температуру и комфорт в организме. Их подарил ему отец, но не сказал, откуда они оказались у него. Некоторые вещи он не рассказывал даже ему. Хотя и без доспехов он был первоклассным воином. Однако с ними его превосходство над любым соперником было бесспорно. Было, до встречи с ним. До встречи с этим треклятым Атанасиусом Миррой. От этих мыслей его кулаки сжались словно тески.
Он шёл впереди, как и подобает лидеру. Единственные кто был впереди это несколько разведчиков. Остальные же, в том числе и Призрак, шли позади. Отсутствие лошадей сказывалось на большинстве его бойцов, привыкших к передвижению исключительно на них. Это усугублялось постоянным подъемом вверх. Но вот, Аргос услышал еле уловимый треск сухих веток впереди. Он жестом руки приказал всем остановиться.
Из кустарников вышли двое разведчиков, которые явно хотели скорее поделиться известиями.
– Докладывайте! – повелительным тоном произнёс Аргос.
– Мы нашли дорогу, ведущую вверх по скале. Около часа мы шли по ней, но так и не дошли до конца. Высоко на отвесной части скалы мы видели нижнюю часть от некогда стоящей постройки.
Лицо Аргоса расплылось в улыбке.
– Наконец-то. Паро Таксанг!
Он развернулся и осмотрел своих людей. Разумеется, которых можно было разглядеть среди деревьев.
– Мы почти у цели, – провозгласил он. – Идём тем же строем! Всем внимательно!
Ещё через час они нашли место, где можно было развернуть лагерь и наконец-то передохнуть. Скалистое основание, которое служило дорогой, взмывало вверх и терялось из виду в очередном повороте.
– Разбиваем лагерь здесь!
– На сколько, я помню, план был подготовить засаду для Мирры и его людей! – вмешался Призрак.
Аргос пренебрежительно посмотрел в его сторону. Затем повернулся к Акаросу Кайду.
– Возьми ещё двух людей и поднимись наверх. С дороги не сходить! Меня интересует, был ли тут кто-то недавно!
Потом, он снова обратил свой взор, на Призрака.
– Планы изменились. И вообще, я не уверен, что он ещё жив. Это дикие места. С большой вероятностью Атанасиус Мирра со своими друзьями сгинул в здешних местах. Так что, если они не опередили нас и уже не побывали в пещере, то уже никогда здесь не появятся.
– Поверьте мне, нельзя недооценивать мистера Мирру. Он крайне целеустремлённый человек.
– Даже если это так, он не решиться на попытку пройти через наш лагерь. А другого пути к Храму нет.
***
– У нас плохие новости мой господин? – произнёс Акарос, вернувшись в лагерь.
– Что такое?
– Храм разрушен, а вход, ведущий в пещеру, засыпан камнями
– Сколько уйдёт времени на расчистку завала?
– Трудно сказать мой господин. Возможно около трёх – четырёх дней.
– Что ж! Нам от этого всё равно никуда не деться. С утра приступим к разбору завала. А сейчас отправь четыре группы, пусть прошерстят всё в радиусе двухсот метров, расставляя ловушки, пока солнце не село. По наступлению ночи всем без исключения вернуться в лагерь.
– Слушаюсь.
***
Повязки, сделанные Акорой из местных трав, помогали ранам затягиваться быстрее. И всё же, правая рука Атанасиуса находилась в плохом состоянии. Но они и так потеряли время и больше позволить себе этого не могли.
Да, они продвигались медленно, то и дело, останавливаясь для привала и перевязки раны, но всё же они находились в движении. Должно быть, Аргос уже достиг монастыря. Они молились богам, чтобы Аргос не нашёл то, что ему было нужно. Но по заверениям Ройса было мало найти монастырь. Что бы постичь знания, хранящиеся в пещере, необходимо было произвести какой-то древний обряд. Какой, не знал и сам Вернер. По этому, надежда на благоприятный исход ещё теплилась в их сердцах!
В очередной раз Тан простонал, когда Акора снял повязку.
– Рана затягивается медленно. Но благодаря ей, заживление идёт.
– И на том спасибо, – произнёс Атанасиус. – Ты оказался незаменимым членом нашей команды. Нариндер, был прав, отправляя тебя с нами.
– Это он научил меня разбираться в местных травах и целебных свойствах растений. Он стал мне хорошим другом. Я уже начал привыкать к его нравоучениям, – улыбнулся Акора.
Тан улыбнулся в ответ, а после, взглянул на Уналию. Вот уже два дня она была не своя. Не смотрела на него, а в те редкие моменты, когда это происходило, она сразу притупляла взгляд и отворачивала лицо. Это не был шок от её похищения. Она винила себя.
Он пару раз попытался поговорить. Но Уналия замкнулась в себе. Всё происходит не так, как она представляла. Интересное приключение превратилось в борьбу за выживание. Но Тан верил, что Уна сможет перебороть себя и всё произошедшее, в итоге, сделает её сильней. Характер у неё бойца.
***
Солнце отправилось на боковую, и, воспользовавшись этим, темнота безраздельно властвовала по всюду. Только небеса ещё держались, освещая землю луной и звёздами. Атанасиус первым заступил на ночное дежурство. Рука ныла, всё ровно не давая спокойно спать. Он думал… Думал обо всём, что ему довелось пережить.
Как бы то ни было, Мирра был доволен тем, что произошло за последнее время. Ему казалось, что тот Атанасиус, каким он был, остался далеко в прошлом. Раньше его мало что волновало помимо сражений и войн. Это была его стезя, его выбор. А может, и выбора то никакого не было. Не найди его тогда Сван, как бы с ним распорядилась судьба? Кто знает. Может, сейчас он бы работал, где-нибудь, кузнецом или дровосеком, имя свою собственную семью. От этих мыслей, ему вдруг стало очень одиноко. После смерти Свана он остался один.
– Что останется после меня? Только доблестные и зрелищные рассказы, когда моё тело поглотит земля. Но как ни странно, чем ты ближе к смерти, тем острее чувствуешь саму жизнь!
Холодная ночь обнимала своими острыми руками и он, поерзав на заднице, ещё сильнее укутался в плед.
– Пожалуй, надо вернуться к костру, заодно подкину пару дров. Развернувшись, он увидел силуэт стоящий неподалеку от него.
Это была Уналия, полностью укрытая пледом. Он заметил, что она была босяком, ступая по холодной земле. Она не отрываясь, смотрела на него. В её взгляде было, что-то странное. Тан никак не мог распознать его. Толи злоба, толи сожаление, а может и грусть. Скорее всё вместе.
Она осторожно приближалась к нему. Тогда как Атанасиус не мог сделать и шага навстречу. Когда она подошла к нему вплотную, он решил, что первым должен с ней заговорить и подбодрить. Он сам не понаслышке знал, что чувство вины разрывает человека изнутри, не давая покоя ни днём, ни ночью.
– Уна, послушай…
Но это была ночь не для разговоров. И она прильнула к его груди, нежно целуя в губы. И тут он осознал, что из одежды на ней только это плед.
Время, проведённое с ней, для Атанасиуса показалось целой жизнью.
***
При наступлении ночи только патрульные бодрствовали и общались между собой. Призрак же, как обычно сидел в одиночестве, потирая левую кисть, которая находилась в перчатке. Удивительная атмосфера свободы в этих местах. Ему всегда нравились горы и узкие тропы в ущельях.
Но что ему не нравилось, так это позиция Аргоса касательно Атанасиуса Мирры.
– Нельзя пренебрегать им. Этот ублюдок хитёр и опасен. И если он жив, то придумает, как пробраться внутрь скалы.
Он отправил на тот свет почти весь его отряд. По этому, уверенность принца, что он в безопасности при большом скоплении людей может сыграть роковую роль.
– Надо обследовать местность лучше, – подумал Призрак.
После этого он соорудил импровизированный факел, предусмотрительно пропитав ткань салом. Но поджигать не стал, убрав его за пазуху, направился вдоль отвесной стены.
По пути ему встретились несколько гетайров производящих обход территории, которые косо посмотрели на него, но ничего не сказали. Просто прошли мимо, разговаривая о своём. Призрак не обратил на это никакого внимания. Его затея была рискованная, поскольку ночью в горах передвигаться было смертельно опасно, но, как и всегда, он мог полагаться только на себя. Он сам должен был осмотреть руины.
***
Где-то, около часа с небольшим, потребовалось Призраку, что бы добраться до руин, некогда величественного храма. Он медленно и осторожно шёл. Весь путь ему пришлось идти в темноте, дабы сохранить источник света.
Время не пощадило это место. Этот храм был разрушен уже давным-давно и люди, обитавшие когда-то здесь, оставили его доживать свой век в полном одиночестве. Хватило нескольких ударов кремня, что бы факел ожил и осветил местность, наградив её причудливыми тенями. Он рассматривал камни и представлял, как раньше в этом месте бурлила жизнь. Неторопливая прогулка по руинам, наконец, привела его к небольшой пещере, которая наглухо была замурована камнями. Но свод и арки пещеры повреждены не были. Кто-то целенаправленно замуровал вход, покидая этот некогда святой обитель.
Затем он медленно подошёл к краю, откуда можно было наблюдать лагерь Аргоса. Это было поистине действительно красивое место. Даже в ночи, освещаемое только лишь луной, оно вызывало трепетное благоговение.
Он закрыл глаза, развёл руки и стоял, впитывая в себя ветер, властвующий над здешними склонами. Закрыв глаза, его слух стал острее, и в этот момент, где то чуть ниже он услышал журчание вытекающей воды.
Глава 4 (Через кротовую нору)
– Совсем немного осталось, – подумал про себя Акора.
Этой ночью было холодно особенно, ведь разжигать костёр было нельзя. Вдалеке уже виднелась гора, в которой, по словам Вернера, и находился храм.
Те, кто тоже ищут его, несомненно, уже там. В очередной раз Акора напрягся и погрузился в свои мысли с надеждой отыскать хоть что-то.
– Я могу присоединиться?
Акора приоткрыл один глаз, заметив возле себя Вернера.
– Время твоей вахты ещё не наступило.
– Я знаю. И не дождавшись приглашения, плюхнулся рядом с ним.
Недолго помолчав, Вернер решил, что настало время попросить прощения за вероломный поступок, без разрешения взять мяч.
– Я извиняюсь за тот инцидент с мечом.
– Извинения приняты.
– Отлично, – воодушевился он.
И что бы до конца разбавить напряжения сложившееся между ними, Вернер Ройс протянул ему кусок вяленого мяса. Акора с уважением приклонив голову, взял его.
– Знаешь, – продолжил Вернер, – мне кажется, моя дочь увлечена Атанасиусом Миррой. Я вижу, как они переглядываются. А после вчерашней ночи, так она вовсе расцвела и улыбается ему. А? Как думаешь?
Акора улыбнулся в ответ.
– И это взаимно мой друг. Атанасиус души в ней не чает.
– Ты думаешь, у них всё серьезно?
– Думаю.
– Я если честно рад этому. Мне кажется на земле, нет человека более надёжного, чем он. За неё Атанасиус был готов пожертвовать жизнью, а значит она в надёжных руках. Я препятствовать не буду.
– Это мудро, – ответил Акора.
И они снова погрузились в тишину.
Поняв, что от Акоры он не дождётся ничего кроме молчания, Вернер приподнялся, и было собирался уйти, но тут Акора заговорил.
– Ты даже не представляешь что это такое – ничего не помнить. Я размышляю, какова же могла быть моя жизнь до потери памяти. Была ли у меня семья? Были ли дети? Каким был я?
– Акора, – растеряно обратился к нему Вернер. – Я не знал, как к тебе подойти и рассказать. Дело в том, что ДАРА это хранилище всей информации и знаний, что когда либо, было доступно человечеству. Но когда мы уходили из убежища, то большая её часть осталась там и утеряна безвозвратно. Однако, часть информации всё же была сохранена в ней, – и он продемонстрировал браслет. – Так вот, после того как я узнал кто ты, то запросил у ДАРА всё что сохранилось о тебе.
Надежда тут же зародилась в глазах Акоры.
– Удалось что-нибудь узнать?
– Совсем немного… У тебя была жена и дочь.
– Что? Его губы задрожали, а из глаза потекла слеза. – Что ещё? Что ещё ты узнал? – с нетерпением спросил он.
– Больше ничего. Понимаешь, твои родные не играли никакой роли в рамках глобальной истории, поэтому их имена преданы забвению. Прости.
– У меня была дочь, – обрадовался Акора. Но мимолётная радость на лице его сменилась болью. – А я её оставил. Оставил их.
– Акора, – обратился к нему Вернер. – По этому-то я и не знал, как тебе это сказать. Боялся твоей реакции. И всё же, мне кажется это лучше чем прожить жизнь в неведении.
– У меня была дочь.
Это всё что он сказал, уходя в темноту.
***
Его отсутствия в лагере никто не замечал. Он не был их частью и никогда не станет им братом по оружию. Но Призраку это было и не нужно, плевать он хотел на этих солдат, слепо исполняющих приказы.
Завал всё разбирался и разбирался, хотя Призрак уже давно нашёл другой вход в пещеру, спрятанный ниже, который был скрыт за растительностью. Он изучал пещеру и то наследие, что осталось от предыдущих её жителей. Узки проходы, сырость и непроглядная тьма, которая проникала сквозь тело.
При желании, из-за того что он скрыл это, Аргос мог бы прировнять этот рискованный ход наёмника к измене. Если бы ни одно но. Он не заключал договор с ним. Лишь король Орм мог давать ему указания. А король хочет, что бы Атанасиус Мирра был схвачен, что в итоге Призрак и намеривался сделать. Если мистер Мирра всё же ещё жив, то, несомненно, придёт. И Призрак будет к этому готов как никогда.
***
Около суток спустя…
Они находились в укрытии, наблюдая за струйками дыма от костров в лагере Аргоса. Но их путь лежал не через основную дорогу. Благодаря Вернеру и его браслету, они знали о существовании второго входа.
Раны Атанасиуса по-прежнему давали о себе знать. Но выбора не было. Наличие лагеря свидетельствовало о том, что принц не достиг желаемого, а значит, сейчас шансы были равны. Тан доверил Акоре право идти первым, хотя это решение и далось ему с большим трудом. Он не любил перекладывать свою работы на чужие плечи, особенно ту от которой зависело так много.
Уже около часа друзья пробирались через плотные слои кустов и колючек. В итоге, они вышли к отвесной стене покрытой вьюнами, и возле которой, росла такая же густая растительность. Ночь была облачной, а потому тёмной. Из-за этого передвигались они очень медленно.
– Это здесь, – шёпотом произнёс Вернер, указывая в сторону кустов ничем не отличающихся от других рядом стоящих.
– Ты уверен? – так же тихо переспросил его Тан.
– Да.
И только тогда, когда они подошли вплотную к стене, смогли увидеть расщелину.
– Проход слишком узок, – сказал Акора. – В случае непредвиденных обстоятельств быстро уйти будет затруднительно.
– У нас нет выбора, – ответил Атанасиус. – Только одна дорога, прямиком внутрь. И все разом посмотрели на расщелину, которая была словно врата в подземный мир пропитанный ужасом и страхами.
Не секунды не колеблясь, Акора вошёл внутрь.
Их путешествие по узкому проходу закончилось через пару минут, когда они вышли в куда более просторное помещение. И всё же, оно было не большим, а главное низким. Только Акоре было более менее комфортно находится в нём. Вернер произвёл некоторые манипуляции с браслетом, из которого неожиданно вырвался тусклый луч света. Но и его было достаточно, что бы безопасно передвигаться внутри.
– Куда теперь? – поинтересовался Акора.
– Это находится где-то сверху, но я видел схему тоннелей, по это смогу вывести нас в нужное место. Пойду первым.
Профессор Ройс взмахнул ногой, что бы сделать шаг, однако был остановлен могучей рукой Тана, схватившей его за плечо.
– Осторожней, – произнёс он, указывая пальцем на змею, пересекающую их путь и быстро нырнувшую в расщелину.
– Спасибо, – сглотнув, поблагодарил он и сделал первый шаг на пути к судьбе.
***
Призрак сидел на камне, скрестив ноги, а руки положил на колени. Он вдоль и поперёк изучил все проходы и ниши в этой таинственной пещере, но так и не смог найти то, что так необходимо было Аргосу и его отцу.
Он сидел в кромешной темноте и слушал, доверившись другим органам чувств, помимо зрения. Вот, небольшой шорох на земле, подсказал ему, что рядом с ним пробегало или проползало что-то живое. Вот, капли, которые равномерным боем капали сверху, попадая в уже образовавшуюся от их многовековой войны с рядом лежащим камнем, лунку. И он слышал, что-то ещё. Что-то таинственное, не поддающееся объяснению. Странные шорохи, стоки, шумы. Будто бы гора жила своей собственной жизнью. Но вместе с тем, Призрак получал невероятное удовольствие от пребывания в ней. Казалось, только в одиночестве он мог совладать со всеми своими демонами.
Вдруг, помимо уже привычных слуху звуков, он услышал отчётливое свидетельство человека в пещере. Нет, не человека, людей. Как минимум трёх, судя по разговорам. Призрак встал. Сердце ускорило свой ритм.
– Ну, наконец-то…
***
– Хватит болтать, – шёпотом рявкнул Атанасиус. – Что вы как малые дети?!
Уналия и Вернер сразу прекратили свой спор, касающийся происхождения пещеры.
– Мы просто выясняли…
Атанасиус перебил его, не заботясь о том, является ли это для Вернера обидным указанием или нет.
– Вы не на прогулке! Вдруг здесь засада, устроенная Аргосом. Об этом вы не подумали?! Обнаружения себя это глупость. Причём не обязательная. Всем соблюдать тишину. Говорить, и делится мыслями, будем только тогда, когда полностью удостоверимся в том, что здесь мы одни.
Спорить с ним ни кто и не думал…
***
– У меня нехорошее предчувствие Акарос, – произнёс принц.
– Всё идёт хорошо, господин, – с поклоном ответил гетайр. – Завал практически полностью разобран, но севшее солнце и усталость людей не дали закончить дело. Нам не хватило буквально нескольких часов. Через щели некоторых валунов можно уже видеть другую сторону. Завтра на рассвете мы попадем в пещеру.
– Нет, я чувствую… Призрака совсем не видно. И меня настораживает то, что я не знаю, что он делает.
– Да пёс с ним, Ваше Величество. Каму есть дело, до какого-то наёмника.
Затем, наворачивая круги вокруг Акароса, принц стал анализировать последние дни и мимолётные встречи с Призраком. Вдруг он вспомнил, что в последний раз заметил, что на рукаве его плаща имеются следы грязи. В руках он что-то нёс. Было видно плохо, но было похоже на разрезанные полоски ткани.
– Зачем? – начал вести он диалог с самим собой. И тут его осенило. – А затем, что они ему необходимы для факела. А факел, днём ему нужен, только в одном случае. Этот ублюдок нашёл проход в пещеру! Он в лагере?
– Нет, мой принц!
– Вот скотина, – раздосадовано буркнул Аргос. – Быстро собирай людей.
– Для чего?
– Я не знаю, что затеял этот наёмник, но мы должны попасть внутрь, как можно скорее.
***
– Долго ещё? – еле слышно прошептал Тан на ухо Вернеру.
– Я не знаю, Атанасиус. Это ведь не точная карта. У меня нет данных, сколько шагов вперёд и сколько шагов в бок. Известно только то, что пещеры петляют. Дорога идёт то вверх, то вниз. В общем, – не стал вдаваться в подробности Вернер. – Это должно быть помещение, из которого мы попадём под основание горы.
Жаловаться и причитать, смысла не было никакого, поэтому Атанасиус, который уже был больше похож на деревенского дровосека с густой бородой, просто промолчал.
Примерно через полчаса брожения из стороны в сторону они упёрлись в стену небольшого квадратного помещения. И больше дороги не было. Стены и потолок его были отполированы, а так же в глаза бросалась точная геометрия идеально выровненных стен.
Так как, свет был только у профессора Ройса, именно он принялся искать хотя бы малейшие подсказки на окружающих их стенах. Уна помогала ему в этом. Акора же, встал лицом напротив узкого тоннеля, затем присел и, скрестив ноги, в уже привычной позе, стал прикрывать тыл. Предположив, что и от него толку сейчас мало, Атанасиус присел на булыжник, мирно стоящий в углу помещения.
Шли минуты, но и без слов Вернера Ройса он заметил, что стены не имеют на себе вообще никаких опознавательных знаков. Вернер и Уналия лихорадочно прочёсывали глазами каждый их миллиметр, однако никаких следов свидетельствующих о чем-либо ещё, кроме того что это тупик, не было.
Атанасиус от негодования запрокинул голову, попутно закрыв глаза. Этот сырой воздух раздражал его легкие. Отсутствие неба над головой, угнетало его.
– Мы словно в гробу, – подумал он. После этого открыл свои глаза и в полумраке, но всё же в тусклом свете от браслета, он вдруг заметил прямо над головой что-то невнятное. Присмотревшись внимательнее, он понял, что на потолке, есть какое-то изображение.
– Эээ, Вернер!
– Потом, Атанасиус! У нас мало времени.
– Тут что есть!
Все без исключения посмотрели на Тана, который указывал пальцем вверх. Вернер неторопливо подошёл, не сводя глаз с символа.
