Макс Фрай
Хроники Ехо (сборник)

Полная версия

В результате я явил восхищенным взорам своих будущих спутников маленький походный примус, легкий и вместительный котелок с крышкой, непромокаемый пластиковый тент, спасательный круг, электрический фонарик с запасом батареек и – изощренное злодейство! – набор быстрорастворимых пакетных супов. Было опасение, что, когда мы пустим супчики в ход, меня сочтут отравителем, но житейский опыт настойчиво твердил: такой НЗ никогда не помешает. Все лучше, чем по берегам ручьев на лягушек охотиться, в случае чего. Впрочем, бутылку бренди и пару дюжин плиток шоколада я тоже припас, вовремя вспомнив, что его берут в походы ради драгоценных калорий.

Сложив к ногам Короля эту груду сокровищ, я торжественно изрек:

– Еще надо взять спальные мешки, топор, несколько мотков веревки… и да поможет нам Бог!

– Кто-кто? – неожиданно заинтересовался Магистр Моти.

– Неважно кто, – вздохнул я. – Лишь бы помог.

Так и не развязав теософскую дискуссию, мы разбрелись по отведенным для нас покоям казенного дома – отсыпаться перед дальней дорогой. Чем успокоить свое растревоженное сердце, я, честно говоря, понятия не имел, но очередная курильница (аромат хвои, морская соль, влажная шерсть, дыхание младенца) худо-бедно, а все же убаюкала меня под утро.

Ходить Темным Путем – чрезвычайно полезное, но редкое умение, одна из базовых дисциплин Истинной магии, которая, честно говоря, мало кому по зубам – даже в Ехо, городе, где каждый грудной младенец – колдун, каких в других мирах днем с огнем среди верховных жрецов не сыщешь. Большинство овладевших этим мистическим спортом – я, увы, в их числе – умеют ходить только чужим Темным Путем, по протоптанным, так сказать, дорожкам. Мастеров, способных прокладывать собственный маршрут, то есть мгновенно исчезнуть откуда угодно и оказаться в любой точке планеты, чуть ли не по пальцам пересчитать можно. Зато существует тайная карта маршрутов, проложенных в прежние времена. Знать все, разумеется, немыслимо, но заинтересованные лица охотно обмениваются друг с другом полезной информацией. Сэр Кофа Йох, наш Мастер Слышащий, который был начальником полиции Правого Берега еще в Эпоху Орденов и изучил Ехо куда лучше, чем я свою гостиную, на протяжении многих лет составлял подробный список таких мест – труд сугубо теоретический, коллекционирование в чистом виде, поскольку сам Кофа Истинной магией не занимается, Темными Путями не ходит и, кажется, нисколько об этом не сожалеет.

К счастью, все участники тайной Королевской экспедиции владели искусством Темного Пути в совершенстве. Я был самым неопытным, поскольку прежде проделывал такой фокус всего пару раз, но, как уверял меня Джуффин, этого совершенно достаточно. С Истинной магией всегда так: или уже можешь, или еще нет; то, что получилось однажды, непременно удастся и потом, даже если тайм-аут между двумя попытками затянулся на несколько десятилетий.

Некоторая сложность плана заключалась в том, что мы должны были прибыть на Муримах порознь. Гуригу предстояло ступить на Темный Путь не в специально отведенном для этой цели подвале замка Рулх, а прямо в своей каюте, после того, как корабль отчалит от пристани и воды Хурона отнесут его на изрядное расстояние от столицы. Прощальную речь перед жителями Ехо он должен был произносить сам: здесь полно прозорливых людей, которые, в случае чего, мгновенно обнаружили бы подмену. Двойник годился только для провинциалов, видевших своего Короля пару раз в жизни, или вообще только на монетах.

Так что несчастному монарху пришлось просыпаться ни свет ни заря; я еще первый сон видел, а его уже погрузили в парадный паланкин и уволокли в порт. Оставалось надеяться, что по дороге Его Величество сможет подремать: путь неблизкий, а бежать носильщикам не положено. Оно, впрочем, и к лучшему – для пассажира.

Мы же встретились часа три спустя после отъезда Короля, в той самой комнате, где совещались минувшей ночью. Заботливая леди Лаюки принесла поднос с завтраком, и мы вкушали от ее даров, сидя на полу, скрестив ноги: в нашем убежище не было никакой мебели, кроме Королевского гамака, но использование этого священного предмета по назначению превратило бы трапезу в цирковой аттракцион, а это – не совсем то, чего жаждет невыспавшийся человек, да еще и перед долгим походом.

Завтрак проходил в молчании. Мои новые знакомые не то чтобы смущались, скорее, приглядывались ко мне: что за хрен с горы такой? Я бы с радостью развлек их какими-нибудь байками, но утро – не мое время, а четыре часа сна – несколько меньше, чем требуется моей голове для обретения хоть какого-то подобия ясности. Бальзам Кахара, глоток которого способен привести меня в норму даже после бессонной ночи, я, разумеется, оставил дома, а попросить порцию у все той же леди Лаюки почему-то постеснялся. Не дали – значит, не положено, – так я рассудил. Со мной бывает.

Поэтому я с нетерпением ждал окончания трапезы. Сам я почти ничего не сделал для приближения этого прекрасного момента: у меня не только хорошего настроения, но и аппетита по утрам не бывает. Подавившись первым же глотком скверной дворцовой камры, выудил из Щели между Мирами пару чашек эспрессо. Новые знакомые взирали на мою волшбу без особого любопытства, вопросов не задавали и вообще вели себя так, будто ничего из ряда вон выходящего не происходит. Надо полагать, не такого еще навидались.

Наконец Магистр Моти искоса поглядел на часы и буркнул: «Ну что, можно бы потихоньку…» Леди Лаюки энергично закивала и принялась носиться по комнате (слово «потихоньку», мягко говоря, не слишком подходило для описания ее поведения), а потом и вовсе пулей вылетела вон. Вскоре вернулась, волоча за собой все четыре рюкзака. Они были набиты так плотно, что я содрогнулся: все же, как минимум один предстояло нести мне.

Предчувствия меня не обманули. С лучезарной улыбкой: «Это – ваш, сэр Макс!» – великанша водрузила рюкзак мне на спину, сочувственно, но удовлетворенно оглядела результат и ободряюще похлопала меня по плечу: в точности заботливая мамаша, надевшая ранец на сына-первоклассника.

Магистр Моти наконец поднялся, без особого энтузиазма, зато и без видимых усилий подхватил второй рюкзак, бросил через плечо:

– Ну, счастливой нам всем дороги.

Стремительно пересек комнату, оказался в противоположном ее углу и благополучно исчез. Леди Лаюки ласково подтолкнула меня вперед. Я вздохнул, воздел глаза к небу и сделал несколько неуверенных шагов, пытаясь нашарить след Магистра Моти. Это для меня самый что ни на есть проверенный способ: проходить Темным Путем по чужому следу. То есть теоретически я знаю, что можно делать иначе, но мало ли что я там знаю теоретически… По крайней мере, встать на след и ждать, пока он сам каким-то неведомым образом протащит меня через неописуемое отсутствие пространства – это я точно умею. Собрать волю в кулак, закрыть глаза, сосредоточиться на собственных ступнях – так, словно ничего кроме них у меня нет. Ни о чем не думать, не сомневаться, не бояться. Просто ждать.

Минуту спустя я почувствовал, что в лицо мне дует свежий морской ветер. Открыл глаза, огляделся. Я стоял на влажном песке, у самой кромки воды. Мой левый сапог лениво вылизывала волна, на носок правого деловито карабкался крошечный оранжевый краб. Немного поодаль на большом круглом камне восседал наш абсолютный монарх, мокрый, довольный, задрапированный в ярко-зеленое полотенце. Очевидно, пока нас не было, Гуриг успел искупаться. Магистр Моти стоял рядом с Королем, с отчаянием глядел на меня и гневно жестикулировал. Мне понадобилась целая секунда, чтобы сообразить, чем он так недоволен. Наконец до меня дошло. Кровь прилила к щекам, о ребра стукнулась свинцовая кувалда. Я мысленно обозвал себя скотским болваном и поспешно отпрыгнул в сторону: самый простой и проверенный способ сойти с чужого следа.

– Простите меня, – покаянно сказал я Моти, обрушивая свой рюкзак на песок. – Я чудовищный кретин. Мало того, что встал на ваш след, не спросив разрешения, так еще и топтался там, как последняя свинья… Вы как себя чувствуете?

– Гораздо лучше, чем минуту назад, спасибо, – сухо ответил Магистр Моти. Потом неожиданно заулыбался и покачал головой: – Однако слухи о ваших способностях в этой области были не преувеличены, а преуменьшены, как я теперь понимаю. Вы – настоящее чудовище. С ума сойти!

Тут дело вот в чем. Когда на след человека становится обычный Мастер Преследования, у бедняги обычно изрядно портится настроение. Депрессия, тревога, головная боль – все эти неприятности гарантированы жертве; впрочем, все как рукой снимает, как только охотник сойдет со следа. Ужас в том, что я в этом смысле гораздо опасней: стоит мне стать на чей-нибудь след, беднягу скручивает так, что врагу не пожелаешь. Несколько минут это еще как-то можно терпеть, потом человек хрупкий и умереть может на месте, а те, что покрепче, просто теряют сознание. Поэтому я становлюсь на чужой след крайне редко – только если совсем уж опасного и могущественного маньяка требуется изловить. Так что Магистру Моти пришлось несладко, впору бы голову мне открутить за такие штучки. Но он держался молодцом – не сердился, за сердце не хватался, даже не глядел с укоризной, а только головой качал: дескать, вон как оно бывает.

Пока я покаянно созерцал ракушки у себя под ногами, к нам присоединилась леди Лаюки. Эта феерическая дама волокла два рюкзака: свой и Королевский, на поясе колыхалась здоровенная рогатка Бабум, из-под лоохи выглядывал меч, а тонкая кожа сапожек оттопыривалась, наглядно демонстрируя, что в каждом голенище спрятано как минимум по тесаку. Увидев Гурига, Лаюки восхищенно хлопнула себя по бедрам:

– Так вы уже тут, вот красота! А мы-то думали, вас еще полдня ждать придется!

– Да, сегодня все как-то на удивление быстро закончилось, сам не ожидал, – согласился Король. – Я еще и искупаться успел. Удачный день… Но каков пройдоха Чемпаркароке!

– Опять? – изумленно спросила леди Лаюки.

– А то! – и Король ткнул пяткой маленькую плетеную корзинку, стоявшую у его ног. – Это уже стало традицией.

– А что натворил Чемпаркароке? – заинтересовался я.

Я немного знал этого рыжего хитреца, уроженца Муримаха, хозяина трактира «Старая Колючка», где подают лучший в столице Суп Отдохновения, легкое психотропное воздействие которого скрашивает жизнь наших горожан, и без того, на мой вкус, не слишком беспросветную. Я-то сам это зелье жрать не могу: на мой чужеземный организм оно действует, как тяжелейший наркотик скверного качества. Попробовав его впервые, я пластом провалялся трое суток, да в таких муках, что даже целительское искусство сэра Джуффина Халли почти не изменило мою печальную участь. Хотя, кто знает, возможно, без его помощи я бы вообще копыта отбросил – так плохи были мои дела. С тех пор я к Супу Отдохновения не прикасаюсь, что, впрочем, нисколько не умаляет моих симпатий к Чемпаркароке: хороший он мужик, хоть и эксцентричен непомерно, даже на мой вкус. Но что за дела у него могут быть с Королем, хотел бы я знать?!

– О, это уже стало традицией, – смеясь, ответил мне Гуриг. – Всякий раз, когда я отправляюсь на Муримах, этот пройдоха каким-то образом пробирается на корабль, падает к моим ногам и покорнейше просит передать ма-а-ахонькую посылочку его матушке – если уж мне все равно по пути. Насколько мне известно, запретной магией Чемпаркароке не злоупотребляет, в интригах не замешан и вообще – тишайший из моих подданных. Как он обходит охрану – ума не приложу! Все же считается, что меня стерегут лучшие из лучших… При этом глядит и говорит он столь проникновенно, что я не могу ему отказать. Более того, я зачем-то волоку эту грешную корзинку за собой вместо того, чтобы оставить ее в каюте. Потом сую в руки шерифу Муримаха или еще кому-нибудь из доверенных чиновников, чтобы передали старушке. Впрочем, в прошлую поездку посылка пригодилась: я отлично переночевал у этой достойной леди, представившись приятелем ее сына, еще и пирожков на дорогу получил. Она, между прочим, хвастала, что иногда столичные гостинцы ей привозит сам Король, а я говорил, что быть такого не может. Отлично провел время!..

Я глядел на Короля и глазам своим не верил. Я, в общем, всегда считал его чрезвычайно демократичным монархом и «своим парнем» – насколько это возможно для человека его профессии. Но царственный взор, величественная осанка и особое, выработанное годами жизни «на особом положении» умение сохранять дистанцию между собой и любым собеседником всегда были при нем, даже вчера, когда Его Величество раскачивалось в гамаке и с энтузиазмом тараторило о грядущих приключениях. Сейчас же от всего этого не осталось и следа: Король не просто играл в «обычного человека», а стал таковым. Пропасть, пролегавшая меж ним и прочими людьми, исчезла без следа, как будто была всего лишь порождением моих романтических представлений о повадках царственных особ.

Гуриг перехватил мой взгляд.

– Вы сами все поняли? – обрадовался он. – Да, пока мы здесь, я не Король. Да и вы не «грозный сэр Макс» из Тайного Сыска. И Моти – вовсе не могущественный колдун из Семилистника. Так, трое умеренно молодых людей, не слишком привычных к длительным пешим переходам – по крайней мере, я уже успел отвыкнуть от такого образа жизни. Все же с последней вылазки почти дюжина лет прошла… И только Лаюки – всегда одна и та же Лаюки. Всякий раз, когда приходит время снимать маски, выясняется, что у нее никакой маски отродясь не было. В этом смысле она – куда более честный человек, чем мы трое… Я понятно изъясняюсь?

– Вполне, – кивнул я. – Насколько это вообще возможно, когда говоришь на такую тему. Единственное что: у меня с масками и дома-то не очень. Разве только Мантия Смерти – прохожих пугать. Но знали бы вы, как я старался отмазаться от почетной обязанности ее носить!

– Тем лучше, – кивнул Гуриг. – Значит, вам будет проще привыкнуть к новым обстоятельствам.

– Я вот думаю: может, искупаться? – нерешительно спросил я. – Или нет времени?

– Время-то есть, только вряд ли вам понравится. Вода ледяная. Я уж насколько привычен к холоду, а почти сразу на берег выскочил.

– Ну, хоть попробую.

Зря, кстати, я его не послушался. В итоге просто зашел в море по щиколотку и наскоро умылся – на большее у меня не хватило мужества.

Пока я честно старался намокнуть, Гуриг благополучно обсох, натянул широкие штаны, вязаный свитер без рукавов и короткое походное лоохи. Я привык видеть его в шляпе, которая заменяет нашим монархам корону, но теперь Король обмотал голову тонкой пестрой шалью, соорудив из нее скромное подобие тюрбана. Этот самодельный головной убор шел ему чрезвычайно; честно говоря, я здорово опасался, что сам в таком виде буду выглядеть полным болваном. Не все же такие красавчики, как Его Величество Гуриг Восьмой!

– Вы тоже переодевайтесь, – посоветовал он. – Здесь, на Муримахе, своя мода, куда лучше приспособленная к пешим походам, чем наши столичные наряды. Лаюки, ты ведь всем положила сменную одежду? Не забыла?

Великанша только плечами пожала. Дескать, обижаете, как же это – я, да вдруг забыла?!

Я помог Магистру Моти разобраться с мудреными застежками его рюкзака, потом принялся рыться в своем. Одежда пришлась мне впору, как будто сам выбирал, придирчиво перемеряв множество комплектов – приятный сюрприз!

Вскоре от нашего столичного облика и следа не осталось. Теперь мы были похожи на маленькую банду разбойников; великолепная леди Лаюки, ясное дело, выглядела атаманшей: в отличие от нас, она была вооружена до зубов.

Однако никто не торопился пускаться в путь. Магистр Моти восседал на песке и неспешно набивал две трубки – себе и Гуригу, который, в свою очередь, прогуливался вдоль кромки воды и, страшно сказать, наполнял карманы разноцветными ракушками. Леди Лаюки достала из самого большого рюкзака мой походный примус, попросила меня разжечь огонь, набрала в котелок морской воды, благо она здесь пресная, почти дистиллированная, и принялась заваривать травяной чай. Я только теперь сообразил, что камры мне не видать до конца похода: все же, для ее приготовления требуется немножко поколдовать, иначе выйдет горькая дрянь, которую в рот взять невозможно. И в Щель между Мирами за чашкой эспрессо не полезешь: нельзя. Пришлось удовольствоваться заранее припасенной сигаретой; впрочем, это было чертовски кстати.

Мои спутники тоже задымили трубками. И тут я кое-что вспомнил – чуть сердце из груди не выскочило. В тот миг мне казалось, что случилось нечто непоправимое.

– Клятва! – взревел я. – Вы же забыли взять с меня клятву! И как теперь?!

– Что с вами, сэр Макс? – участливо спросил Король.

Наши спутники глядели на меня с недоумением и сочувствием, как на помешанного.

– Ну как же, – я совсем растерялся. – Джуффин говорил, что перед поездкой с меня возьмут клятву молчать обо всем, что я могу тут, рядом с вами, увидеть, или услышать. Дескать, такая страшная клятва, что слова вымолвить не успею – факелом запылаю и погибну в страшных мучениях… Врал он, что ли? Вообще-то шеф не дурак детей пугать, это да… Или клятву потом, в конце путешествия, положено приносить?

Недоумение моих новых приятелей сменилось неподдельным изумлением, только Гуриг понял, о чем речь, и смущенно рассмеялся, прикрывая лицо рукой.

– Какая ерунда, сэр Макс, – наконец сказал он. – Зачем нужны эти клятвы? Я все же немного разбираюсь в людях. Совершенно очевидно, что вас достаточно просто попросить, и вы будете молчать без всяких клятв. Разве только по рассеянности что-нибудь сболтнете, такое с вами вполне может случиться. Но я и тут вполне спокоен: вы быстро поймете, что вышли на запретную тему и остановитесь по доброй воле, так ничего толком и не растрепав… Вот и выходит, что связывать вас клятвой слишком опасно, лучше уж оставить все как есть.

– А, – протянул я. – Вот оно что…

Признаться, я изрядно опешил. Вот уж не ожидал, что все может быть так просто и – ну, что ли, по-человечески. Думал, вокруг Королевских тайн такие страсти – лучше бы вовсе носа туда не совать. А тут вдруг такое безграничное доверие – с чего бы?

– Я-то с самого начала не собирался связывать вас никакими клятвами, – беззаботно говорил Гуриг. – Но подумал, что вам будет довольно трудно объясняться с сэром Джуффином Халли. Все же он ваш начальник и, если я правильно понимаю, близкий друг. Конечно, он станет выспрашивать у вас подробности, о его любопытстве легенды ходят… И если вы откажетесь отвечать, он вполне может обидеться. Во всяком случае, вам обоим будет непросто. Вот я и решил: скажу ему заранее, что собираюсь связать вас самой страшной из известных мне клятв. Тогда он лично проследит, чтобы вы ни слова на эту тему не произнесли. А нам с вами того и надо.

– Спасибо, – прочувствованно сказал я. – Это действительно прекрасная идея, и вообще вы все правильно про нас с Джуффином понимаете… Есть только одна проблема: шеф объяснил мне, что снять древние чары – не проблема. Как только вернусь домой, он попытается меня расколдовать, представляете?

– Если так, дело плохо, – вздохнул Король. – Тогда вам придется сказать ему правду: что никаких клятв не было, вы просто обещали молчать. Сэр Халли крепко обидится на нас обоих, но тут уже ничего не попишешь: я сделал все, что мог.

– Да нет, вряд ли он обидится, – я махнул рукой. – Скорее просто удивится. Но шеф это дело любит – в смысле, удивляться. Так что все в порядке.

Вода в котелке тем временем закипела, из необъятного чрева рюкзака была извлечена целая груда конфет, печений и засахаренных фруктов. Я только подумал, что это отличная идея: напиться чаю на дорожку, но тут Король схватил котелок и вылил свежеприготовленный чай себе под ноги. Потом он принялся разбрасывать сласти. Печенья улетали в прибрежные заросли, конфеты тонули в песке, цукаты покрыли побережье причудливым пестрым узором. Я глядел на это зрелище, разинув рот. Не то чтобы я – такой уж хозяйственный и бережливый, но поведение Короля показалось мне, мягко говоря, странным.

– Мы должны угостить землю, – вполголоса объяснил мне Магистр Моти. – Отдать ей лакомства, которые припасли для себя. Древний ритуал, просто дань вежливости, ничего из ряда вон выходящего. Считается, что теперь остров Муримах будет считать нас скорее друзьями, чем непрошеными гостями. А как оно будет на деле – поглядим.

Я кивнул. О подобных языческих ритуалах я когда-то в книжках читал, и вдруг – на тебе, такая полевая практика, мечта антрополога! Хорошо бы не выяснилось, что по пути надо принести еще пару-тройку жертв – кровавых, человеческих. Дабы поход прошел совсем уж как по маслу. Потому, собственно, Король и путешествует в хорошей компании: чтобы всегда кто-нибудь был под рукой. Очень практично!

– А теперь, – улыбнулся Гуриг, – можно и нам чаю попить. А то пока до леса дойдем…

Лаюки снова поставила котелок на огонь, достала из рюкзака жалкие остатки лакомств. В итоге, нам досталось всего по две конфеты на рыло: остров Муримах оказался чертовски прожорливым сотрапезником.

Почти безвкусный, зато горячий напиток мы пили прямо из котелка, передавая его по кругу. Чаепитие проходило почти в полном молчании. Самое удивительное, что я сам рта не раскрыл. А ведь прежде, можно сказать, мастером боевых коммуникаций был, отверзал болтливую свою пасть, не дожидаясь специального приглашения, и закрывал ее только по многочисленным просьбам страдающей публики. Но тут почему-то притих и молчал, как пришибленный. Плакала моя репутация компанейского парня.

– Не жалеете еще, что связались с нами, сэр Макс? – лукаво спросил Гуриг, пряча опустошенный котелок в рюкзак. – С нами скучновато, да?

Я пожал плечами.

– Теоретически я и есть ответственный за развлечения в этом походе, да? Ничего, по дороге буду сочинять сказки, чтобы рассказывать вам на ночь. Надо же хоть какую-то пользу приносить…

– Будем надеяться, что ваши сказки будут нашим единственным развлечением, – серьезно сказал Гуриг. – Я предпочитаю скучные путешествия – чтобы никаких приключений. Так спокойнее. По счастью, Муримах – не какая-нибудь Красная Пустыня, где за каждым барханом по зачарованному городу.

– Ну, положим, у этого острова полным-полно своих причуд, – словно бы нехотя заметил Магистр Моти.

– Будем надеяться, сэр Макс узнает об этих причудах только с наших слов, – вздохнул Король.

Но жизнь в очередной раз решила доказать мне, что надежда – глупое чувство. Даже когда она Королевская Надежда.

Проваландавшись, сколько было возможно, и еще чуть-чуть, мы наконец навьючили на себя рюкзаки (спутники мои не могли нарадоваться: дескать, так легко и удобно в походе им еще никогда не было), снялись с места и пошли вдоль берега, по узкой полосе влажного песка. Обувь почти сразу промокла, но это было наименьшее из зол: идти по сухому песку, с каждым шагом увязая чуть ли не по уши, та еще каторга.

Огромная леди Лаюки, добровольно взвалившая на себя самую тяжкую ношу, замыкала шествие. Я смутно предполагал, что уж она-то небось проваливается в сырой песок по колено, содрогался от неподдельного сочувствия и нездорового любопытства, которое подстрекает людей пялиться на чужие увечья и прочие неприятности. Наконец как бы случайно, украдкой оглянулся: как там она? И ошалел: мои собственные следы на мокром песке были куда глубже. Можно было подумать, что Лаюки Кепта вообще ничего не весит, и только рюкзак тянет ее к земле, а не будь его, ветер унес бы грозную нашу защитницу. Тут уж я отбросил в сторону всякую деликатность и спросил:

– Неужели не колдуете? Или вам все-таки можно? Или как?..

Она сразу поняла причину моего изумления и засветилась от удовольствия.

– Никакой магии, сэр Макс. Просто дисциплина тела. Крупным воинам с ранних лет приходится учиться легкому шагу. Мне эта наука давалась труднее прочих. Было время, тренировки отнимали у меня по шесть часов в день, я то и дело сбегала домой, к маме и сестричкам, но отец всегда возвращал меня обратно, как бы я ни выла. И, как видите, из этой муки вышел толк.

– То есть просить вас: «научите», – бесполезно?

– Разве что вы захотите остаться рядом со мной на всю жизнь, – пожала плечами Лаюки. – Через пару дюжин лет вы, думаю, стали бы делать первые успехи. Но вряд ли это именно то, что вам действительно позарез требуется, – без тени улыбки добавила она, словно бы желая предостеречь меня от необдуманного шага.

Я только головой качал и шел вперед, как умел, увязая в сыром песке, усугубляя неумолимый закон земного тяготения собственной неуклюжестью. Когда часа три спустя мне показалось, что наш поход постепенно превращается в изощренную пытку, мы наконец свернули на узкую тропинку, устланную сухими водорослями, и стали понемногу удаляться от моря в сторону темной полосы на горизонте. До леса, по моим прикидкам, надо было топать еще часа два, но почва под ногами быстро стала твердой, а этого было достаточно, чтобы превратить ходьбу в удовольствие. Даже рюкзак больше не казался мне серьезной обузой, я наконец-то перевел дыхание и стал понемногу осматриваться. Песчаные дюны остались позади, теперь мы шли по равнине, поросшей оранжевым мхом и высокой сизо-зеленой травой. Обещанных Джуффином радуг в окрестностях не наблюдалось, зато повсюду мелькали алые цветы, немного похожие на гигантские мохнатые маки, крошечные желтые колокольчики, лиловые зонтики незнакомых душистых соцветий, мясистые изумрудно-зеленые звезды на огненных стеблях и розовые облака растительного пуха, здорово смахивающие на ярмарочную сладкую вату; камешки под ногами сверкали так, словно мы ступали по россыпям драгоценностей – впрочем, кто знает, вполне возможно, так оно и было. Низкое бледно-бирюзовое небо оставалось безоблачным, но солнце не жгло, а грело; слабый ветерок с моря примешивал запахи соли и йода к сладким медовым ароматам трав. Выходило, пожалуй, даже похлеще, чем давешние благовония из Королевских запасов, которые, как ни крути, всего лишь стремились как можно больше походить на реальность, а она – да вот же, рядом, вокруг, везде, лишь бы хватило сил наслаждаться. У меня, надо сказать, не очень-то получалось. Меня не оставляло ощущение, что я слишком мал, чтобы вместить в себя эту красоту: того гляди, лопну, взорвусь, рассыплюсь на миллиард восхищенных кусочков, благодарной пылью осяду на благоуханную листву и только тогда, возможно, обрету покой, которым дышит безмятежная эта равнина.

Спутники мои, кажется, тоже наслаждались прогулкой, но в экзальтацию подобно мне не впадали: все же они не впервые оказались на Муримахе. Магистр Моти на ходу набивал трубку, Гуриг тихонько насвистывал под нос какую-то простую, но совершенно незнакомую мне мелодию, Лаюки по-прежнему замыкала шествие, двигаясь столь бесшумно, что я не раз оборачивался, проверяя: не отстала ли?

Ага, как же. Отстанет такая.

Незадолго до заката, когда тени наши вытянулись и заплясали на длинных, тонких ногах, а птицы стали с криком носиться над самой землей, мы наконец вошли в лес и почти сразу остановились на поляне. Удачный выбор стоянки: трава здесь была короткой, но густой, как хороший кеттарийский ковер, а древесные кроны сомкнулись так плотно, что вполне могли бы укрыть нас от дождя, который, впрочем, вряд ли намеревался испортить нам первую же ночевку на свежем воздухе. Но я удивился: сумерки еще не начали сгущаться, можно было бы идти, да идти. Гуриг заметил мое недоумение, покачал головой и мягко пояснил:

– Я все равно пока не знаю, куда именно нам нужно. Всякий раз приходится заново определять направление. Может быть ночью пойму…

От такой постановки вопроса я, мягко говоря, ошалел, но виду не подал. Хорошенькое дело, я-то, наивный, думал, хотя бы Гуриг знает, куда мы идем. Зачем – ладно, допустим, не моего ума дело. Но «всякий раз заново определять направление» – такая концепция не желала укладываться в бедной моей голове.

Перекурив, я понял, что спутники не нуждаются в моей помощи. Король и Магистр занимались своими трубками, а леди Лаюки сама преотлично справилась с примусом и, кажется, намеревалась приготовить очередную порцию невнятного чая. Ничего себе диета!

– Пойду поброжу немножко? – нерешительно спросил я. И, почему-то смутившись, добавил: – Не был в лесу с тех пор, как мы на Магахонских лис охотились, но погоня – это не совсем прогулка…

Король и Магистр лениво покивали, а сами тем временем растянулись на траве. Видимо, дорога утомила их куда больше, чем меня.

– Только далеко не уходите, – строго сказала Лаюки.

Думаю, уж она-то сразу разглядела во мне безнадежного горожанина, который, выпусти его на волю, тут же свернет с тропинки, заблудится в ближайших трех соснах, залезет в болото, нажрется там каких-нибудь волчьих ягод и пропадет пропадом в полусотне метров от человеческого жилья. Но я имел нахальство полагать, будто все – ну да, плохо, но не настолько же!

– Далеко не уйду, – пообещал я. – Как только начнете что-нибудь жевать, тут же примчусь на запах. Как зверушка лесная.

Они только головами покачали, а я воспользовался моментом и сбежал, оставив в заложниках свой рюкзак. Во-первых, я действительно давно мечтал погулять по лесу, да все выбраться не мог, а во-вторых, очень хотелось немного побыть одному. Мне это жизненно необходимо: хотя бы пару часов в день проводить в полном одиночестве. Когда на меня никто не смотрит, можно опустить вечно вздернутый подбородок, расслабить плечи и мышцы лица, погрузиться в молчание, перестать наконец бесконечно придумывать удачные ответы на вопросы, которые, скорее всего, так никогда и не будут мне заданы, но теоретически – вполне могут прозвучать, пока рядом есть люди, все равно кто.

Поэтому первые несколько минут я просто брел вперед, почти напролом, блаженно улыбался, щурился, обращая лицо к лоскутам неба, запутавшимся в ветвях. Заблудиться не боялся: что-что, а чувство направления у меня о-го-го, спасибо матушке-природе за безвозмездные дары ее!

И кстати о дарах природы. Покинув своих спутников, я почти сразу понял, что нагулял нечеловеческий аппетит. Но возвращаться вот так сразу было и обидно, и вполне бессмысленно: они, кажется, не очень спешили с ужином, а торопить события я по-детски стеснялся. Я вообще довольно застенчив, хотя прикладываю максимум усилий, чтобы это не слишком бросалось в глаза случайным свидетелям моего жизненного пути. Иногда мне даже удается прикинуться обаятельным нахалом – знал бы кто, каких невероятных душевных усилий стоят мне развязные манеры и небрежный тон всеобщего приятеля, этакого компанейского рубахи-парня, дружелюбного, но несколько утомительного.

Поэтому я не просто гулял, а внимательно озирался по сторонам. Первобытный инстинкт собирателя подсказывал мне, что в этом лесу непременно должны расти какие-нибудь съедобные и вкусные штуковины. Ягоды, грибы, трава какая-нибудь – не знаю, что именно, но – обязательно. Задачу мою усложняло абсолютное незнание местной ботаники, так что оставалось полагаться все на тот же инстинкт, который, надо отдать ему должное, ни разу не подвел меня в детстве, когда я подъедал всю съедобную растительность в окрестностях бабушкиной дачи – без каких-либо неприятных последствий.