bannerbannerbanner
Хроники Ехо (сборник)

Макс Фрай
Хроники Ехо (сборник)

Полная версия

– Просто подзабыл некоторые детали, – вздыхает Макс. – Давно все было.

– Тоже мне давно. «Давно» – это тысячу лет назад и больше. А не какие-то несчастные четыре года.

– Кстати о событиях давних и недавних дней, – вкрадчиво говорит Франк. – Если уж вы убедились, что мы угощаем вас… скажем так, не совсем ядом, – Триша чувствует, как он упивается собственным сарказмом, – имейте в виду: у меня плохие новости. За это угощение надо платить.

– Тоже мне плохие новости, – отмахивается Джуффин. – Я не нищий и не скупец. – Он смотрит на Франка с нескрываемым любопытством: – Хотел бы я знать, какие монеты тут у вас в ходу? Интересные должны быть монетки.

– Так, ничего особенного. Истории. Разные правдивые истории, которые вы прежде никому не рассказывали, во всяком случае, не с начала до конца. Не сомневаюсь, вы великий богач и сможете оплатить счет в моем заведении.

– Что ж, пожалуй, – соглашается Джуффин. – Оно и кстати: давненько я никому ничего не рассказывал.

Триша заранее предвкушает его историю и только что вслух не мурлычет от удовольствия.

– Только имейте в виду, ваша грешная открытка настигла меня в конце длинного, хлопотного дня. Я как раз собирался не то завтракать, не то все-таки ужинать. Короче говоря, пожрать впервые за день. Поэтому давайте я и обед оплачу заодно. Угощаю всех присутствующих: специально выберу самую длинную и нудную историю. Договорились?

– Ну, положим, еда у нас всегда за счет заведения, – говорит Франк.

– Ладно, тогда будем считать вторую половину моей длинной истории тоже своего рода угощением. Но пока я чего-нибудь не съем, рта не раскрою.

Вместо ответа Триша ставит перед ним самую глубокую тарелку, на дне которой нарисованы синие рыбы и золотые драконы. Франк торжествено водружает в центре стола котел со своим фирменным супом, в другой руке у него поднос с салатами, он как-то справляется с этой грудой еды, жонглирует посудой, как бродячий циркач, еще и ложки раздает всем присутствующим, и говорит Трише:

– А ты пока давай-ка принеси часы. Чего мы ждем?

«Чего мы ждем, чего мы ждем, и правда, чего мы ждем?!» – восхищенно бормочет Триша, обшаривая комод в поисках волшебной вещицы.

– Песочные часы тут что надо, – говорит Макс Джуффину. – Вам понравятся.

– Не сомневаюсь.

Триша отдает часы Франку, тот ставит их на стол. Синяя струя льется, дрожит, шуршит, но количество песка в чашах остается неизменным. Гость восхищенно цокает языком.

– Поняли, как они работают? – уважительно спрашивает Франк.

– По крайней мере догадываюсь. Теперь у нас тут свое время, а за стенами этого дома – другое, так? Мы можем часами за столом сидеть, но если к вам вот сейчас придет клиент и станет в дверь стучать, ему покажется, что прошло всего пару секунд, да?

– Вообще ни одной, – улыбается Франк.

– Ну да, ну да… Я слышал о таких вещицах, – кивает Джуффин. – Но никогда не видел; впрочем, не сомневался, что они где-нибудь, как-нибудь, да существуют…

– Вы ешьте, – говорит Триша. – Суп-то не за порогом, а здесь, так что остынет, как миленький, если не поторопиться.

Гость улыбается ей, кивает, ест вроде бы неторопливо, но все равно получается быстро: стук, стук ложкой, и опустошил тарелку.

– Вкусно однако, – говорит. – Добавка не помешает. А потом уж отработаю ваше угощение, будьте покойны.

Сероглазая Меламори тоже наворачивает суп с завидным аппетитом, а Франк, как всегда, больше вид делает, за компанию. Триша за него не беспокоится: он-то с утра сыт, небось опять на птиц охотился. Не в Городе, конечно, а в иной какой-нибудь, больше подходящей для охоты реальности. Макс задумчиво возится с салатом, не столько ест, сколько разбирает его на составные части: оранжевые соцветия – отдельно, зелень – отдельно, так и растут разноцветные холмики по краям тарелки. «Вот интересно, – думает Триша, – чем он будет заниматься, когда доведет эту работу до конца?..» Новый гость, надо полагать, тоже задается этим вопросом, косится на Максову тарелку с любопытством и сочувствием.

– Потом, – ласково говорит им обоим Макс, – я снова все это перемешаю. И начну сначала. Спасибо за внимание.

Триша улыбается, Джуффин укоризненно качает головой.

– Да, я знаю, что нам тут не очень нужны слоны, поэтому делать их из каждой случайно под руку попавшей мухи крайне нежелательно, – соглашается Макс. – Тем не менее, этого слона я, пожалуй, доделаю, если уж начал. С вашего позволения, сэр.

– Не знаешь, как теперь со мной быть? – спрашивает Джуффин. – Не хочу навязывать свое мнение, но имей в виду: со мной можно просто дружить. Практика показывает, что друг из меня куда лучше, чем опекун, или, тем более, начальник. Еще из меня обычно получается очень неплохой враг, но тебе не светит, ни при каких обстоятельствах. И не мечтай.

– Когда это я был мечтателем?.. – ухмыляется Макс. – Да нет, все в порядке. С удовольствием узнаю, какой из вас получается друг. Просто мне всегда нужно время, чтобы привыкнуть к новым обстоятельствам, вы же знаете.

– Да-да, как же. Тебе вечно требуется пропасть времени на всякую ерунду. Иногда целых полчаса. Ничего, привыкнешь. Еще и на «ты» перейдешь, рано или поздно. Вот послушаешь сейчас историю о том, какой я был молодой и глупый всего каких-нибудь несчастных сто лет назад, и все как рукой снимет.

– Насчет глупости не уверен, но стариком вас и сейчас назвать трудно, – вмешивается Франк. – Хотя иллюзия ничего, качественная. Заслуживает уважения.

– Благодарю, я старался, – галантно кланяется Джуффин. И поворачивается к Трише: – Не гляди на меня так, милая, а то у меня одежда задымится от твоих ожиданий. Сейчас начну рассказывать. Вот еще полтарелки этого вашего роскошного супа, и… Верь мне!

И ведь действительно. В два счета покончив с супом, гость набивает трубку, пробует кофе – сперва из вежливости, потом делает еще глоток, с заметным интересом, и еще один, с видимым удовольствием. А закурив, приступает к рассказу, как и обещал.

* * *

События, о которых я собираюсь рассказать, происходили в самом начале Эпохи Кодекса. Если хотите представить, что это были за времена, надо понимать вот что: столетняя война всех против всех, известная как Смутные Времена, уже закончилась, но настоящим миром пока не пахло, да и жизнь еще толком не наладилась.

То есть официально-то считалось, что и пахнет – будь здоров, и наладилось так, что любо-дорого глядеть. Об этом очень много и пафосно говорили. Хорошо хоть в газетах не писали, благо их будущий создатель сэр Рогро Жииль в ту пору как раз отдыхал в одной из самых комфортабельных камер Королевской тюрьмы Холоми за уличную драку с применением шестьдесят девятой, если не ошибаюсь, ступени Черной и Белой магии одновременно. То есть газетам еще только предстояло быть придуманными и воплощенными, а мы распрекрасно жили себе без них – горя, между прочим, не знали.

Верить официальным заявлениям Короля и Магистра Нуфлина о наступлении прекрасной мирной эпохи и всеобщего благоденствия было легко и приятно – пока сидишь, скажем, на совещании в королевском Замке Рулх, слушаешь ребят из Ордена Семилистника, глядишь на благостные физиономии своих, с позволения сказать, соратников. Ну и наслаждаешься мирной жизнью на полную катушку. Часа полтора кряду наслаждаешься, пока не выйдешь на улицу, где на ближайшем перекрестке валяется труп Младшего Магистра мятежного Ордена Лающей Рыбы, а в погребе соседнего трактира прячется его убийца, бывший послушник ничуть не менее мятежного Ордена Ледяной Руки. Между делом выясняется, что на чердаке этого дома таится привороженный бывшими хозяевами фэтан[3], а на заднем дворе на дереве вахари сидит лиловая собака с перепончатыми крыльями и лицом Его Величества Гурига Седьмого. Это у нас, не подумайте дурного, окрестная детвора с утра Запретной магией баловалась. Хорошие детки подрастают, храбрые, талантливые и умелые. Пороть их уже поздно, в Холоми сажать рано, а оставить все как есть Кодекс Хрембера не велит – при моем участии, между прочим, писаный. И, да, с фэтаном надо разобраться безотлагательно, не говоря уже о мятежном послушнике, а потом можно вернуться на службу и наконец заняться делом.

Все это, учтите, творилось не где-нибудь, а в столице, где с первого дня Эпохи Кодекса существовал и – худо ли, хорошо ли, но работал Тайный Сыск, во главе которого стоял ваш покорный слуга. А репутация у меня была та еще. Все же единственный наемный убийца, который прослужил в этом качестве с первого дня войны за Кодекс до самого конца, и мало того что выжил, угробив пару сотен выдающихся колдунов своего времени, а еще и получил назначение на государственную службу вместо пожизненного заключения в Холоми, к немалой досаде большинства моих бывших заказчиков. Конечно, не все горожане верили, что я ем людей живьем и без соли, но мало кто сомневался, что я умею их готовить; из уст в уста передавался полный список специй, которые я регулярно закупаю на Сумеречном рынке для кулинарных манипуляций с трупами врагов. Странная идея, но хорошая, даже немного жаль, что не я сам распустил эту сплетню.

 

Что при этом творилось в других городах Соединенного Королевства, где вместо грозного, страшного и ужасного меня порядок наводили старательные, но неопытные начальники местных отделений Тайного Сыскного войска – можете себе представить. Это потом я их вымуштровал так, что любо-дорого глядеть, а в ту пору ребятам приходилось ограничиваться возможностью прислать мне зов и получить толковый совет, последовать которому, впрочем, мало кто был способен. Но хуже всего, что их совершенно не боялись. Осужденные на изгнание магистры мятежных Орденов с превеликим удовольствием отсиживались на окраинах Соединенного Королевства и даже не помышляли о заграничном путешествии. Это делало ситуацию в провинции практически непредсказуемой. В столице же она непредсказуема по определению – была, есть и будет, ничего не попишешь. И все же первые годы Эпохи Кодекса – это было нечто выдающееся!

Словом Соединенное Королевство в ту пору представляло собой огромный Приют Безумных. А знахарей ощутимо не хватало.

Главным знахарем, собственно, был я. На следующий день после принятия Кодекса Хрембера покойный Гуриг Седьмой предложил мне на выбор два варианта: возглавить Тайный Сыск, или выметаться в изгнание подобру-поздорову. И правильно: а что еще делать с наемным убийцей, собственноручно прикончившим добрую половину врагов Короля по, скажем так, негласному Королевскому указу. А если еще точнее, никаких указов не было, а только так называемые дружеские просьбы, произнесенные не то что без единого свидетеля, а и вовсе не наяву. Ну да, старый Король имел обыкновение сниться мне, когда ему приходила охота обсудить дела. А что вы хотите, он был человек старой школы и знал толк в настоящей конспирации, не то что нынешние оболтусы, рядом с которыми я и сам изрядно расслабился.

Впрочем, платил за работу старый Король всегда наяву. Следует отдать ему должное.

Мне было что противопоставить этому ультиматуму, но предложение Короля пришлось как нельзя более кстати. Во-первых, я отлично понимал, что Кодекс Хрембера писали не для проформы, а по большой нужде – и кто, если не я, скажите на милость, способен усмирить нарушителей?! А во-вторых, я сразу смекнул, что теперь, когда все магические ордена, кроме Ордена Семилистника истреблены и создание новых строго запрещено, такая организация, как Малое Тайное Сыскное войско – единственная возможность совершенно легально собрать под свое крыло нескольких самых талантливых колдунов Соединенного Королевства. Не сразу, конечно, постепенно. Нечего и говорить, что такая перспектива чрезвычайно мне нравилась.

То есть если бы старый Король не втемяшил себе в голову, что Кеттарийский Охотник должен чудесным образом превратиться в «господина почтеннейшего начальника», мне пришлось бы добиваться этой должности угрозами, обещаниями, шантажом и колдовством. Но не понадобилось. Я не слишком старательно изобразил душевную борьбу, довольно вяло (но чрезвычайно успешно) поторговался и, наконец, позорно сдался, согласившись на неограниченные полномочия и самое высокое жалованье за всю историю Соединенного Королевства.

Словом, Его Величество Гуриг Седьмой упивался своей победой, а я – своей. Все были довольны, и только Великий Магистр Ордена Семилистника Нуфлин Мони Мах зубы в крошку стер от злости. По крайней мере, так рассказывал сэр Йоша Малахатис, тогдашний главный Орденский знахарь. Клялся, что ему пришлось собственноручно выращивать Мони Маху новые резцы – а ведь это почти самый хитроумный знахарский фокус. Отрубленную голову на место вернуть – и то легче. По крайней мере, с головой я и сам отлично справлюсь, если чужая и отрублена не больше минуты назад, а за зубы и браться не стану. Ну их к Темным Магистрам.

Первое, что я сделал, войдя в должность – торжественно замирился с сэром Кофой Йохом, тогдашним начальником Городской Полиции Правого Берега. Пригласил его в свой, только что отстроенный особняк на Левом Берегу Хурона, накормил обедом из сорока восьми, если не ошибаюсь, блюд, проиграл ему одну за другой пять партий в крак, предался сентиментальным воспоминаниям и, глазом не моргнув, соврал, будто одна из его попыток меня арестовать лишь чудом не увенчалась успехом. Наконец, ошалев от собственной наглости, выпалил: «А не хотите ли теперь послужить Королю под моим началом?»

Впрочем, уговорить Кофу оказалось вовсе не так трудно, как я предполагал, мне даже ворожить не пришлось. Сэр Кофа – человек проницательный и здравомыслящий, сразу сообразил, что к чему, и не стал делать вид, будто ему неприятно работать под началом бывшего государственного преступника. Ну, то есть минут пять он все же с горем пополам прикидывался, что оскорблен в лучших чувствах, но, честно говоря, не слишком старался. А когда узнал, что его жалованье будет всего на дюжину корон в год меньше моего, махнул рукой на эти самые лучшие чувства, и на худшие тоже махнул, благо отродясь не испытывал ни тех, ни других, и тут же сел самолично составлять контракт. Надо отдать ему должное, мне ни разу не довелось пожалеть о своем решении. В ту пору архив, населенный мудрыми буривухами, числился среди планов на отдаленное будущее, даже Куруш завелся у меня немного позже, поэтому Кофины знания и связи оказались для нас настоящим спасением. О его могуществе, опыте и чрезвычайно полезных навыках я уже и не говорю.

Кроме нас с Кофой в Малом Тайном Сыскном войске с первого дня состоял сэр Шурф Лонли-Локли, который в ту пору носил Мантию Смерти и пускал в ход свои убийственные перчатки по дюжине раз на дню, а не пару раз в год, как нынче. Еще имелся сэр Тотохатта Шломм, один из лучших Мастеров Преследования, каких мне доводилось встречать. Тотохатта мог идти по чужому следу, не разуваясь, к тому же он умел виртуозно регулировать самочувствие своей жертвы. Скажем, если просто безобидного свидетеля надо разыскать и на допрос привести, так тот и не почувствует ничего, кроме тяжести в затылке, а если речь зайдет об аресте опасного преступника, злодей этот немедленно брякнется на землю парализованный, да еще и с зубной болью, чтобы не было скучно Тотохатту ждать. Эта парочка, Шломм и Лонли-Локли, были большими друзьями, прекрасно дополняли друг друга и работали столь эффективно, что мне поневоле пришлось заделаться кабинетным мыслителем: с погонями и убийствами они и без меня неплохо справлялись. Сидеть в кабинете и отдавать приказы – это был для меня новый, совершенно фантастический опыт. Никогда бы не подумал, что способен с этим справиться, но человеку вообще свойственно недооценивать свои возможности. Даже мне.

Для пущей остроты ощущений ко мне был приставлен так называемый «личный секретарь», очень славная юная леди из Семилистника. Магистр Нуфлин употребил все свое влияние и настоял, чтобы при мне неотлучно находился представитель Ордена – мало ли что я выкину? Ну а его соратница леди Сотофа Ханемер, которая по сей день остается моим лучшим другом, тоже употребила все свое влияние и пристроила на эту собачью работу свою любимую ученицу. Ее звали Ренива Калайматис, и она оказалась настоящим сокровищем. В перерывах между изготовлением докладов Орденскому начальству (это были настоящие фантастические поэмы о моем безупречном поведении) Ренива успевала перелопатить добрую половину ежедневной рутины, пересказать свежайшие придворные и Орденские сплетни и более-менее остроумно высмеять мои оплошности – в ту пору мне еще удавалось время от времени их совершать. К сожалению, несколько дюжин лет спустя Орден Семилистника признал меня чуть ли не самым благонадежным из граждан, и Ренива вернулась в Иафах, а я принялся искать себе заместителя.

Но в те дни о заместителе и речи не было. Считалось, что меня одного вполне достаточно, чтобы привести столицу Соединенного Королевства в порядок, а четверо помощников – это уже почти перебор. Понятно, что в особо сложных ситуациях я мог получить в свое распоряжение целый отряд – хоть полицейских, хоть королевских гвардейцев, хоть Младших Магистров Семилистника. Но слава полководца никогда меня не прельщала, и я старался обходиться собственными силами. Обычно это получалось.

Все это я к тому, чтобы вам было хоть немного ясно, как страстно я мечтал об отпуске – после одиннадцати лет такой вот развеселой жизни без единого Дня Свободы от забот. Потому что если бы не мое желание хоть немного отдохнуть, ничего бы и не случилось. То есть случилось бы, конечно, но несколько позже, и, пожалуй, не лично со мной, а со всем Соединенным Королевством. Мало бы никому не показалось, в этом я совершенно уверен.

Но ладно, буду рассказывать по порядку.

Предпоследнее утро одиннадцатого года Эпохи Кодекса было омерзительно солнечным и теплым. То есть с точки зрения человека, который не спал трое суток, ничего хуже, чем солнечное и теплое зимнее утро, не выдумаешь, а так-то я бы ему, пожалуй, порадовался. Но в преддверии Последнего Дня года Малое Тайное Сыскное войско спешно писало отчет о своей деятельности, а я, с позволения сказать, руководил этим увлекательным процессом. Повезло только Лонли-Локли: в Ехо вдруг объявился целый выводок гигантских плотоядных червей, этакий новогодний подарок от одного мстительного Старшего Магистра Ордена Стола на Пустоши, который не поленился тайно вернуться из изгнания и заполнить улицы столицы своими очаровательными шестиметровыми питомцами – все это, надо понимать, только для того, чтобы помочь сэру Шурфу вырваться из моего кабинета на волю. Парень гулял по городу, подставляя лицо солнечным лучам и свежему ветру, и, между делом, со свойственной ему педантичностью истреблял эту пакость. Его приятель Тотохатта Шломм быстренько доставил к моим ногам виновника прискорбного происшествия и снова был усажен за письменный стол, рядышком с Кофой и Ренивой. Будь моя воля, я бы еще три дюжины человек за этот самый стол усадил, да где ж их взять? Тотохатта, никогда не отличавшийся ни усидчивостью, ни склонностью к кабинетной работе, громогласно стонал, проклиная все на свете, то и дело вспоминал свою прабабку, которая предрекла ему короткую жизнь, и почти серьезно обещал скончаться вот прямо здесь и сейчас, в моем кабинете.

– Невелика беда, – огрызался я. – Оживить покойника не так трудно, как кажется. Имей в виду: оживлю и заставлю закончить работу, а потом похороню с почестями.

Кофа ухмылялся в усы, которые в тот день красовались на его очередной фальшивой физиономии, пригодной для посещения злачных мест столицы, леди Ренива укоризненно качала головой и подливала страдальцу камры, а Тотохатта скрежетал зубами, но самопишущие таблички на пол не швырял, а мне того и требовалось.

Вам может показаться, что я преувеличиваю наши трудности. Дескать, долго ли отчет составить, когда к вашим услугам самопишущие таблички? Никакой тебе черной работы, не надо терзать перо и пачкать бумагу: положил ладонь на табличку, сосредоточился на содержании документа, и готово. Вообще непонятно, зачем вчетвером страдать, тут и в одиночку справиться можно.

Как бы не так.

Если хочешь записать для памяти свежие впечатления, или свои соображения по какому-то поводу, самопишущая табличка действительно настоящее сокровище. Но отчеты, которые мы вынуждены в конце каждого года отправлять Королю – совсем другое дело. В дурацких бумажках такого сорта, как известно, форма гораздо важнее содержания, а ошибки недопустимы, поэтому, прежде чем класть руку на самопишущую табличку, следует предельно сконцентрироваться, создать идиотский документ в собственном воображении, и только потом позволить этой ерунде материализоваться во всей своей красе. Адская работенка, особенно если не привык к ней с детских лет, а потомственных придворных бюрократов в Тайном Сыске, увы, не было. Сейчас-то я уже набил руку, могу приличный отчет между двумя кружками камры состряпать, а тогда, в первые годы службы, случалось и по дюжине табличек кряду портить. Вы не поверите, но некоторые люди, оказывается, думают с грамматическими ошибками. Пишут правильно, а мыслят, пропуская знаки препинания, буквы и даже целые слова. Сэр Макс помнит небось, как я над ним в таких случаях смеялся – и хвала Магистрам, что он не видел моих первых опытов в жанре придворного отчета. Плакал бы мой авторитет, и никакие чудеса его не спасли бы.

Поэтому мне приходилось усаживать за работу всех своих подчиненных. Самое досадное, что из всех нас один лишь сэр Шурф Лонли-Локли обладал качествами, необходимыми для составления отчетов, в этом парень с самого начала был на голову выше меня – но именно для него всегда находились совершенно неотложные дела.

Работали мы так. Леди Ренива разбирала самопишущие таблички, скопившиеся в моем кабинете с начала года. Пустяковые заметки откладывала в сторону, прочие аккуратно раскладывала по степени важности и в хронологическом порядке. Мы же переписывали их, с позволения сказать, набело, то есть приводили в такой вид, чтобы личный секретарь Его Величества не вернул трехпудовый тюк с отчетом на переделку. Что он скорчит кислую физиономию и станет придираться ко всякой запятой, было ясно с самого начала, тут уж ничего не попишешь. Кто ж знал, что следовало укокошить эту скотину за компанию с какими-нибудь придворными заговорщиками в Смутные Времена. В ту пору он казался таким безвредным…

 

Это нынче молодой Король укротил свою свиту так, что они слова поперек не скажут – ни мне, ни, тем более, ему. А при Гуриге Седьмом придворные нравы были суровые. Как он сам это терпел, ума не приложу. Нормальный ведь был мужик, весельчак, храбрец и умница, каких мало, но эти дармоеды веревки из него вили.

Впрочем, ладно.

Разбирая мои записи и почту – я ведь для полного счастья еще и отчеты из провинций получал, занимательная была литература – леди Ренива не только помогала мне подводить итог уходящего года, но и составляла планы на ближайшее будущее. Всегда непременно выяснялось, что кое о чем я забыл, или сознательно отложил на потом, да так и не успел снова взяться, или в отчетах своих провинциальных коллег пропустил любопытную информацию. Ну, честно говоря, я редко пропускал что-то по-настоящему важное. То есть почти никогда. Но у Ренивы было хобби, она азартно коллекционировала мои нечастые промахи, и это не раз приносило ощутимую пользу – если не делу, то мне самому.

Утром того дня, когда мы засели за отчет, я уединился со своей дотошной помощницей и дал ей весьма непростое поручение.

– Делай что хочешь, Ренива, – сказал я, – хоть в лепешку разбейся, хоть Запретную магию применяй, но найди мне как минимум одну серьезную проблему за пределами Ехо. В Ландаланде, в Гугланде, да хоть в графстве Вук, на границе с Пустыми Землями, но чтобы проблема была!

– Какого рода проблема вам требуется?

– Любая сойдет. Лишь бы эта проблема требовала моего личного вмешательства.

Ренива уж на что была невозмутима и ко всему привычна, но тут удивленно приподняла бровь. Дескать, что это с тобой случилось, дорогое мое начальство? Никак по работе истосковалось? Рехнулось совсем? Дома тебе мало проблем?

Я решил быть с нею честным.

– Я устал, Ренива. Мне надо отдохнуть, хотя бы пару дней. Выспаться, подумать, да просто побыть одному. Ты не хуже меня понимаешь, что это совершенно невозможно – сейчас и, боюсь, в ближайшие годы. Но представь себе, как славно можно выспаться в дороге!

– А, – с облегчением кивнула она. – Теперь ясно. Хорошо. Будет вам проблема, сэр. На худой конец сбегаю куда-нибудь Темным Путем, натворю чего-нибудь, поколдую как следует, замету следы, к обеду вернусь.

– Я знаю, что могу на тебя рассчитывать. Но сначала все же поройся в отчетах. Не хотелось бы отправлять тебя в Холоми.

– Вы не понимаете. Представляете, как можно выспаться в Королевской тюрьме? – вздохнула она.

Надо отдать должное Рениве, на моей памяти это была ее первая и последняя жалоба на усталость.

После этого разговора Ренива изучала отчеты из провинций с особым тщанием. И после обеда, когда к стенаниям Тотохатты прибавилось брюзжание Кофы, а я всерьез собрался вернуть Лонли-Локли в Дом у Моста – и Магистры с этими недобитыми плотоядными гигантами, пусть себе ползают по столице еще сутки! – моя помощница с облегчением вздохнула, потом поспешно нахмурилась и с приличествующей моменту суровостью сообщила:

– Кажется у нас проблемы в Гажине, сэр. Хотелось бы мне ошибаться, но…

– Как вовремя! Только проблем в Гажине нам не хватало, – проворчал я, умело скрывая ликование. – Что там у них стряслось?

На самом-то деле я был готов пуститься в пляс. Вольный город Гажин, надо же! Туда в лучшем случае трое суток добираться, если найти очень хорошего возницу и подменять его время от времени, чтобы не останавливаться на отдых. Ну или на корабле по Хурону, а потом морем, вдоль берега, но так, пожалуй, еще дольше получится. В общем, красота. Ну и сам Гажин не худшее место для отдыха – большой, богатый, шумный, гостеприимный, как все портовые города. А проблема – ха, можно подумать! Заранее не сомневаюсь, пустяк какой-нибудь, особенно по сравнению с составлением годового отчета.

– Что у них там стряслось, сказать сложно, – Ренива продолжала хмуриться и, кажется, даже не слишком притворялась. – Но отчет начальника Тайного Сыскного войска Гажина – такое нелепое вранье, что я, честно говоря, не могу представить, зачем ему это было надо? Я даже сперва поискала, не приложена ли к отчету табличка с запиской: «Правда, я хорошо пошутил?» – или что-то в таком роде. И другой отчет, настоящий. Но нет, никаких записок. Странно. Сэр Голех Облона всегда был таким положительным, надежным, аккуратным, все бы так…

– А что там, собственно, с его отчетом?

– Фальсификация от начала до конца. Причем совершенно нелепая, никому не нужная фальсификация. Раз в четыре дюжины дней сэр Облона, как положено, отправлял нам краткий рабочий отчет о текущих делах. Насколько я помню, ничего особо ужасного у них не происходило, но почти в каждом отчете фигурировала парочка заколдованных трупов, с полдюжины неведомых чудищ, несколько более безобидных нарушений Кодекса Хрембера и всякие прочие мелочи – не удивительно, город-то большой! Но и ничего такого, с чем тамошняя команда не могла бы справиться самостоятельно. А теперь поглядите на этот отчет! Тут говорится, что за истекший год в Гажине не было совершено ни единого преступления, попадающего под юрисдикцию Тайного Сыска. Бред какой-то. Нет, чтобы похвастаться достижениями и получить заслуженную Королевскую награду…

И правда бред. Я и сам преизрядно удивился. Дело в том, что Голех Облона был моим старым – не другом, конечно, но почти приятелем. В Смутные Времена он занимал незначительную должность при Королевском Дворе, был кем-то вроде старшего помощника младшего секретаря и порой работал на меня, добывая полезную информацию, которой Его Величество Гуриг Седьмой делился крайне неохотно даже с союзниками. Между делом я успел обучить парня нескольким опасным фокусам – талантом он не блистал, но был усерден – и даже проверить в деле. На меня регулярно устраивали какие-то нелепые засады, просто дня потерпеть не могли. Ну вот и Голех рядом со мной пару раз влип – и ничего, держался молодцом, совершенно не мешал мне спасать его шкуру, а это мало о ком можно сказать. Собственно, именно поэтому я и рекомендовал его на должность начальника Гажинского Тайного Сыска. Все же, можно сказать, бывший ученик, смерти в глаза заглядывал, пусть даже из-за моего плеча – не так уж мало.

И кому как не мне было знать, что тщеславие – самое слабое место Голеха. Этот чудак мечтал о Королевской награде с первого дня вступления в должность, из кожи вон лез, приукрашивая в ежегодных отчетах свои заслуги. Ни на секунду не сомневаюсь, что он папу с мамой в Холоми упек бы, если бы за их головы была обещана хоть какая-нибудь жалкая почетная грамота. И тут вдруг он отправляет нам отчет, в котором пишет, будто бездельничал в течение всего года – при том, что на самом-то деле работал, как проклятый. Поступить так, оставаясь в здравом уме, он не мог, в этом я не сомневался. С другой стороны, если бы Голех сошел с ума, запах безумия немедленно привлек бы внимание окружающих: начальник Тайного Сыска, столичного, или провинциального, должность публичная, такой человек всегда на виду. Выходит – что? Околдовали его, не иначе.

– Это действительно странно, – сказал я.

Слово «действительно» произнес с особым выражением, глядя в глаза Ренивы, чтобы поняла: речь уже не о том, чтобы дать мне хорошенько отоспаться в каюте, или на заднем сиденье амобилера. Об этой идее, в любом случае, следовало забыть. По всему выходило, что в Гажин мне придется отправляться Темным Путем. Несколько секунд, и я на месте. Обидно, конечно, но ничего не попишешь. Околдованный начальник Тайного Сыска – бедствие похуже землетрясения и наводнения вместе. Впрочем, я не терял уверенности, что смогу отоспаться в ходе расследования. Или задержаться на денек в Гажине после того, как разберусь с делами. Все-таки ритм жизни там совсем не тот, что в столице, а одно, пусть даже самое запутанное дело не идет ни в какое сравнение с нашим обычным бардаком.

Самое досадное, что я не мог отправиться в Гажин прямо сейчас. Даже если бы Голех Облона сам прислал мне зов и слезно взмолился о помощи, я не смог бы оказаться рядом с ним прежде, чем покончу с писаниной. Это нынешний Король справедливо полагает, что годовой отчет не самая важная вещь на свете, и с ним вполне можно подождать, если стряслось нечто из ряда вон выходящее, например, Дух Холоми проснулся, или, скажем, очередное нашествие Одиноких Теней случилось. А при его папаше порядки были строгие. То есть если бы вдруг выяснилось, что в Последний День года Мир рухнет, это означало бы, что я просто должен представить свой годовой отчет Его Величеству днем раньше. И никаких послаблений. Суровые послевоенные нравы.

3Фэтан – дух обитателя другого Мира, вынужденный быть помощником (и рабом) призвавшего его чародея. Даже в Эпоху Орденов фэтаны появлялись очень редко, поскольку по мере обучения они становятся не только полезными, но и опасными. Чем дольше фэтан проживет, тем могущественнее он становится. Рано или поздно он непременно попытается восстать против призвавшего его мага и забрать его тело. Фэтан питается жизненной силой спящих людей, поэтому его присутствие в доме чрезвычайно опасно для ближайших соседей.
1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12  13  14  15  16  17  18  19  20  21  22  23  24  25  26  27  28  29  30  31  32  33  34  35  36  37  38  39  40  41  42  43  44  45  46  47  48  49  50  51  52  53  54  55  56  57  58  59  60  61  62  63  64  65  66  67  68  69  70  71  72  73  74  75  76  77  78  79  80  81  82  83  84  85  86  87  88  89  90  91  92  93  94  95  96  97  98  99  100  101  102  103  104  105  106  107  108  109  110  111  112  113  114  115  116  117  118  119  120  121  122  123  124  125  126  127  128  129  130  131 
Рейтинг@Mail.ru