Макс Бутт
Искатель удачи

– Ох, ты снова чрезмерно волнуешься.– возразила подчиненному Дина, подтаскивая стул к кушетке и усаживаясь на него.– Представь себе, Лис живет здесь семь лет. И большую часть времени находится в полном одиночестве. Вот ты, когда-нибудь подолгу был в полном одиночестве? Ни час и не день. А неделю, к примеру, или целый месяц.

– Да как-то не доводилось. В университете всегда в окружении студентов и преподавателей был. На кафедре, как правило, коллеги рядом находятся. Даже в экспедициях тоже не один был. Да и, честно говоря, представить себе не могу, каково это быть в одиночестве очень долго. Я вот днем сегодня с ума сходить начал лишь от одного молчания. Так тут и ты рядом была и Лис. А если никого не будет?

– Вот, то-то и оно! Не представляешь ты, что такое быть долго одному. А я знаю. Доводилось совершать длительные одиночные межпланетные и межзвездные перелеты. По началу, когда вырвался из всеобщей суеты, из шума городов, из бесперебойного жужжания радиопередач, кажется, что все хорошо. Вот настоящее блаженство. Тишина и покой. А позже начинаешь понимать, что есть мысли, есть какие-то события, которые хочется не только лично самому осмыслить и переварить, но и поделиться с кем-то. А никого рядом нет. Вот и начинаешь представлять себе собеседника. Кого-то из знакомых тебе, или абстрактного, бестелесного соседа, не говорящего, но внимательно слушающего. Начинаешь общаться с ним сначала в полголоса, потом во весь голос. А возвращаясь позже, к цивилизации и другим людям, еще долго не можешь отделаться от этой привычки. Говоришь со своим невидимым собеседником, а окружающие глядят на тебя, как на сумасшедшую. Вот и наш знакомый также. Он говорит сам с собой не потому, что с ума сходит. А потому, что не хочет сойти с ума от всех тех мыслей, что одолевают его в полном одиночестве.

– Ого, впервые слышу от тебя такую долгую и душевную речь.– удивился Джун, все это время внимательно слушавший начальницу.– А то так долго ты разговаривала обычно только по делу.

– Извини, привычка.– тоскливо улыбнулась Дина.– Привычка из прошлого. Я ведь раньше работала в одной крупной корпорации. А деловые люди, ты знаешь, помногу говорить не любят. А если и говорят, то исключительно по существу.

– Да. Я помню. Ты как-то раз заикнулась.– закивал биолог и снова заерзал на кровати.– Ух, какая эта кушетка неудобная! С таким же успехом я мог на камнях сегодня спать.– поворочавшись еще немного, он внезапно замер, вспомнив, с чего начинался разговор.– А ты, кстати, так и не ответила мне на вопрос.

– Какой? Я наверно не расслышала.

– Ты продолжила бы поиски без меня, в одиночку?– Джун замер, выжидающе косясь на собеседницу.

– Скорее всего, да. Слишком многое зависит от результатов этих поисков. Слишком многое зависит от той штуки, которую нам так сильно нужно найти.

– И это было бы правильно.– облегченно вздохнул Джун.– А то я не простил, если бы ты решила вернуться обратно на Землю с пустыми руками.

– Никогда и ни за что.– покачала головой Дина, тепло улыбаясь своему подчиненному.

«Никогда и ни за что»,– уверенно сказала она себе мысленно еще раз.

***

Задвинув массивный ставень на двери, Лис бросился к стоявшей позади него тумбе. Ухватившись за край, искатель стал передвигать ее к входу. Конвульсивно вздрагивая и недовольно лязгая выдвижными полками, загруженный всяческим хламом металлический шкафчик нехотя перемещался из одного края комнаты в другой. Прислонив тумбу вплотную к закрытой двери, мужчина поочередно перенес сюда же еще несколько увесистых ящиков, выстроив в итоге настоящую баррикаду.

– Это лишним не будет.– сказал он сам себе, морщась от ноющей боли в плечах. Потирая напряженные сухожилия, Лис невольно вспомнил, как сегодня сутра, воюя со Стервятниками, скакал по скалам, словно заправский альпинист-экстремал. Тогда он о последствиях не думал. Тогда он действовал автоматически, повинуясь собственным инстинктам. Тогда его мозг работал по иным, несвойственным обычному человеку алгоритмам.

Кровь горела от насытившего ее адреналина и горячей лавой струилась по пульсирующим сосудам. Сердце стучало на повышенных оборотах, подобно переведенному в режим форсажа двигателю. Глаза видели цель, а руки и ноги беспрекословно подчинялись, контролирующим их рефлексам. Искатель действовал, словно отлаженный механизм. Робот, четко исполняющий заложенную в него программу. И никакого инстинкта самосохранения. Никакого чувства опасности. Все это будет потом. Когда бой окончится и враг будет повержен. Придет осознание того, насколько близок был Лис к гибели. Придет тупая боль в перенапряженных мышцах и давящая на спину тяжесть.

Однако искатель не станет жаловаться на мучающий его дискомфорт и не покажет виду, что его что-то беспокоит. По крайней мере, на глазах у посторонних. Он будет вести себя, как ни в чем не бывало. Словно и не было того поединка среди ледяных скал, над бушующей морской пучиной.

Теперь разум Лиса перешел в иное состояние. В иной режим. Требовалось быть внимательным и предельно осторожным. Наблюдать и подмечать малейшие детали.

Двое незнакомцев появились в доме искателя. Да, по его собственной воле. Но данный факт не придавал уверенности, не придавал спокойствия.

Лис был внутренне напряжен и готов к любому возможному развитию событий.

В таком состоянии он и принялся за свои повседневные заботы.

До слуха искателя донесся протяжный стон блуждающего по каменистым грядам ветра. На поверхности бушевала метель. Обычное явление для аркторианских ночей, особенно во вторую половину лета. Находиться снаружи в тот момент было бы небезопасно даже в защитном скафандре. Сдуваемый с вершин скал снег, белыми порывами проносился над низиной, а упругие, туго закрученные вихри взрывали поверхность сугроба, разбрасывая в стороны слежавшиеся комья. Поутру, когда все успокоится, придется откапывать занесенные метелицей ограничители и выравнивать пандус. Придется почистить вершину купола, дабы высвободить из снежной каши полутораметровый трехстворчатый люк. Люк, под которым скрывалось то, что позволяло Лису получать выгоду даже из столь отвратительной погоды.

Подойдя к вмонтированному в стену рычагу, искатель схватился за его ребристую рукоять и с усилием опустил вниз. В тот же миг, стены жилища звонко задребезжали, так, словно были сделаны из стекла. Где-то наверху послышался мучительный скрежет закоченевшего от мороза металла и глухое, будто исходившее из глубины стен гудение. В это время снаружи, торчавшая из-под снега вершина купола раскрылась подобно цветку. Из образовавшегося круглого отверстия вынырнула причудливая, похожая на пропеллер конструкция. Распахнув свои лопасти, подхваченная ветром, она закрутилась с огромной скоростью, будто винт вертолета. Переданное через телескопическую ось вращение оживило подключенный к устройству генератор и тот, громыхнув пришедшим в движение валом, приступил к исполнению своих непосредственных обязанностей,– выработке энергии. Заструившийся по проводам ток с тихим треском поступал на аккумуляторные батареи, заставляя их удивленно жужжать от насыщения. Одновременно с этим рядом с удерживаемым Лисом рычагом загорелось небольшое табло. Изобразившиеся на нем столбики медленно поползли вверх, постепенно меняя окраску с красной на желтую. Стали расти цифры, отмечавшие оставшийся у аккумуляторов заряд.

Убедившись, что процесс выработки электричества идет без каких-либо отклонений, искатель подошел к своему рабочему шкафчику и достал оттуда облегченный защитный костюм. Он представлял собой стандартный мягкий комбинезон из плотной, не пропускающей радиацию ткани, с регулируемыми манжетами и облегающим капюшоном. Такие костюмы обычно использовались техниками, работавшими в реакторных отсеках космических кораблей или учеными, имевшими дело с опасными материалами. Снабженное лишь простейшими датчиками и обычной респираторной маской с защитным стеклом, подобное облачение идеально подходило для работы в закрытых помещениях, но было абсолютно непригодно для выживания на поверхности планеты.

Но Лис наружу выходить и не собирался.

Одевшись, он взял с собой небольшой чемоданчик с инструментами и пару герметичных свинцовых контейнеров. С этим грузом странник пустоши перешел в соседнее помещение, изолированное от всех остальных небольшой шлюзовой камерой. В этом самом помещении располагался старый канатный лифт, некогда использовавшийся командой геологов для спуска в разведывательную шахту. Маленькая, рассчитанная на двух человек платформа ныряла на пару десятков метров вглубь. Туда, где узкая вертикальная шахта прерывалась, переходя в просторную подземную каверну, объединенную узкими проходами с другими пустотами. Эта изолированная от внешнего мира сеть пещер простиралась на многие километры вокруг и представляла собой отдельный, нетронутый нескончаемыми стужами мир. Тут не было льда и снега. Не было ветра и жгучего мороза. Температура в каверне всегда была чуть выше ноля и скапливающаяся тут жидкость образовывала небольшие лужицы, кишевшие жизнью. Жизнью, не знавшей того, что творилось наверху. Однако с просачивающейся через трещины талой водой, в пещеры понемногу проникала и радиация. Накапливаясь здесь, она приводила к эффектам подобным тем, что наблюдались по ночам в аркторианских морях. Произраставшие здесь грибовидные мхи испускали слабое синее свечение, наполняя пространство подземных каверн призрачным, успокаивающим сиянием.

Опустившись на лифте на дно пещеры, Лис неспешно сошел с платформы и, разложив контейнеры на полу, открыл чемоданчик с инструментами. Первым делом он извлек из него похожее на дрель приспособление и проверил его работоспособность. Этим устройством оказался закамуфлированный пистолет. Рядом с ним в ячейке лежал прибереженный на крайний случай разрывной саморез. Это был залог спокойствия. И неважно, где Лис находился, на поверхности, или глубоко под землей. Нужно быть готовым ко всему. Даже к тому, что твои, на первый взгляд безобидные гости, окажутся на самом деле злоумышленниками.

Вернув опасную заначку на место, искатель взял лежавшую в соседней ячейке мягкую кисть и небольшую лопаточку. Осторожно переступая через скользкие, покрытые влагой выступы и обходя торчащие из пола бугристые сталагмиты, он приблизился к мерцающему скоплению мха. Слизистые веточки, высотой десять сантиметров, с округлыми губчатыми шапочками на кончиках, плотным ковром устилали небольшую впадину в каменистом полу. Если приглядеться, то среди переплетающихся нитей-корешков становились заметны очертания остова какого-то небольшого организма. Некогда это создание было здешним обитателем. Мерзкой на вид, тварью, чем-то напоминавшей бескрылую летучую мышь с дополнительной парой конечностей и восемью крупными, похожими на черные маслины глазищами. Она ползала по стенам и потолку пещеры, охотясь на местных червячков-сороконожек, скребла булыжники своими острыми коготками и порой издавала протяжный скрипящий вопль, резким эхом отражавшийся от каменных сводов. Потом эта тварь погибла, угодив в ловушку, выставленную Лисом, и ее бездыханное тельце было брошено в заросли мха. Мох, не смотря на кажущуюся безобидность, имел довольно хищный нрав и норовил поглотить любую органику, оказывавшуюся в зоне досягаемости его корней. Он неспешно опутывал ими свежий трупик и, разлагая мягкие ткани при помощи выделяемой слизи, постепенно усваивал получаемые питательные вещества.

Таким образом, искатель и разводил мох. Разводил ради того, чтобы собирать его споры.

Проведя аккуратно щеточкой по грибовидным головкам, странник смахнул порцию серебристо-синего порошка в открытый контейнер. Часть его взвилась в окружающий воздух и, заискрилась переливисто подсвечиваемая тускло фосфоресцирующими веточками пещерного мха. Споры были хорошим аккумулятором для радиации. А еще в них было много редких, биологически активных веществ, оказывавших на нервную систему успокаивающе-дурманящий эффект. Десять грамм такого порошка (называемого местными мшистым порошком, или аркторианской пылью) стоили достаточно много. У местных скупщиков за один контейнер такого добра можно было выторговать неплохую сумму корпоративных кредитов, а у бартерщиков выменять на годовой запас УПЛ-брикетов. Поэтому сбор спор был среди искателей довольно частым явлением и, наверно, наиболее простым средством заработка. Правда, для того, чтобы наполнить один стандартный полукилограммовый контейнер, приходилось полазить в пещере с несколько часов подряд. Все-таки пещерные мхи были не так уж продуктивны, как этого хотелось бы. Однако Лис знал толк в этом деле разведения инопланетной растительности и потому довольно быстро смекнул, как можно увеличить производительность спор. Имея в своем распоряжении целую сеть подземных пустот, странник пустоши раскидывал в кавернах тела убитых им животных и таким образом способствовал буйному росту мха. Дополнительным плюсом было то, что доступ к этой плантации имел только сам Лис, а потому у него не было той конкуренции, какая имела место между другими искателями.

Был здесь и еще один секрет. В то время как остальные лишь продавали собранную пыльцу, принося ее скупщикам неочищенной, испускающей слабое излучение, Лис свой урожай обрабатывал специальными реактивами, найденными в заброшенных лабораториях Арктории, а потом упаковывал особым образом, спрессовывая в таблетки. Большую часть полученного продукта искатель обеззараживал при помощи камеры дезактивации, а малую часть оставлял в исходном, радиоактивном состоянии. В таком, «приготовленном» виде споры стоили заметно дороже. При этом их обработка не стоила хозяину купола каких-то особых усилий и не требовала соблюдения каких-нибудь особых мер предосторожности, кроме самых элементарных.

Вообще, во время сбора спор, Лис ощущал необычайное умиротворение. Здесь, глубоко под землей, он не слышал завываний ветра, не ощущал, как подрагивают под ударами стихии стены его дома. Казалось, искатель переносился в иной мир, на другую планету. В пещерах стояла необычайная тишина.

Ему нравилась эта тишина.

Гулкая, разливающаяся по пространствам пещер густой, тягучей массой. Погружаясь в нее с головой, искатель забывал обо всех тревогах и заботах, забывал о собственном прошлом, отбрасывал прочь душевные терзания и боязнь возможного, не самого радужного будущего. Лис начинал мечтать, строить планы, представлять, как изменится его жизнь, если он когда-нибудь все-таки найдет свою удачу.

Но так было в прежние дни.

Сегодня странник пустоши ощущал непривычную для него нервозность. Успокоиться не получалось. Не получалось взять под контроль беспокойно копошащиеся в голове мысли. Рука, держащая кисть, временами подрагивала, совершая неуклюжие, слегка грубоватые движения. Несколько раз это едва не закончилось сломанными веточками мха и попусту растраченной порцией спор.

– Тише! Не волнуйся ты так!– твердил Лис сам себе, с недовольством разглядывая ладони.– Что с тобой не так? Почему ты вдруг так обеспокоен? От того, что в твоем доме объявились чужаки? Или от того, что они могут тайно желать тебе зла?

Он отложил инструменты в сторону и, оставаясь склонившимся над зарослями мха, с силой сжал пальцы в кулаки.

Глубокий вдох и долгий выдох…

Глубокий вдох и долгий выдох…

Несколько раз.

Однако мышцы на руках так и остались напряженными.

– А может это просто с непривычки?– предположил искатель.– Может, я слишком много времени провожу в одиночестве? Я совсем отвык от того, что рядом со мной может кто-то находиться. Я давно не ложился спать, зная, что за стеной, в соседней комнате может находиться другой человек. Я отвык, что со мной под одной крышей может быть кто-то посторонний…

Но все эти рассуждения вполголоса не вернули нервы искателя в прежнее равновесие. Он лишь еще глубже погрузился в пучину неожиданно обуявшего его неприятного тревожного чувства. Что-то случится. Обязательно. Не сейчас, не сегодня, но, может быть, завтра. Лис чувствовал это своим нутром. Чуял надвигающиеся перемены, как чует запах разгорающегося пожара лесной зверь.

Нормально работать в таком состоянии не получалось. Кое-как насобирав один полный контейнер спор, Лис решил возвращаться обратно на поверхность. Поднимаясь на лифте, он даже стал подумывать о том, чтобы не обрабатывать собранный урожай и, плюнув на все, как следует отдохнуть, достав из закромов припрятанную бутылку с горячительным напитком. Но трезвомыслие взяло верх над сиюминутными порывами. Морозное аркторианское лето близилось к концу, и вскоре ему на смену должна была прийти неспокойная зима. Она принесет собой не только зверское похолодание, но и нескончаемую череду метелей. Лису нужны будут средства к существованию, а без достаточного количества сбытого товара, нормально запастись не получится.

Искатель взял заполненный спорами контейнер и, сойдя с поднявшейся на поверхность платформы, направился к диковинному агрегату, размещенному в углу комнаты.

Громоздкий аппарат размером с письменный стол, внешне напоминавший заводской станок, но на самом деле предназначался для работы в лабораториях и являлся многофункциональным устройством, более известным как универсальный фабрикатор. При помощи подобных машин становилось возможным изготовление всего, чего только можно было. Единственным ограничением был размер самого фабрикатора, а также загруженные в его память шаблоны и имеющиеся в наличии исходные материалы. Имела значение также и общая специализация устройства. То, что было установлено в доме искателя, предназначалось для обработки и производства сложных химических веществ.

Когда-то Лис нашел этот фабрикатор в одном из полуразрушенных научных комплексов Арктории. Понимая, что ему попалось сложное, дорогостоящее оборудование, странник пустоши первым делом подумал о том, чтобы выгодно продать его. Однако узнав подробнее о сути своей находки, о том, как она устроена, и что может делать, искатель поменял принятое решение и оставил фабрикатор у себя. Целый аркторианский год ушел на починку устройства. И еще один год понадобился Лису, чтобы разобраться, как все работает. С тех пор, благодаря находимым в развалинах документам, Лис смог кое-как освоить фабрикатор и приноровить его для переработки спор.

Выгрузив собранный урожай из свинцового контейнера в приемник фабрикатора, искатель приступил к приготовлению дополнительных реактивов. Добывал он их там же, где и все остальное, в заброшенных лабораториях «Призм Интерстелларс». Благодаря морозу и герметичной упаковке, вещества могли сохранять свои свойства очень долго. А учитывая, что большинство искателей не обращало на них особого внимания, Лис мог оставаться вне конкуренции, используя найденные им реактивы практически единолично.

Отмерив необходимое количество разноцветных жидкостей, странник пустоши заправил ими фабрикатор и, выставив необходимый режим, запустил процесс обработки. Неуклюжий на вид агрегат, вздрогнув всем корпусом, громко загудел и завибрировал своими обшарпанными пластиковыми панелями. Из его нутра послышалось приглушенное бульканье дозаторов, жужжание нагревателей и стрекот молекулярного деконструктора. Через пару минут, издаваемые устройством звуки стихли, а сам аппарат, вздрогнув во второй раз, выплюнул полукилограммовую полиэтиленовую колбасу, плотно набитую желтоватым порошком. Это был готовый экстракт спор пещерного мха. Та самая аркторианская пыль.

Но на этом работа была еще не окончена.

Надорвав упаковку, Лис аккуратно высыпал полученный продукт в приемник фабрикатора. Поколдовав над управлением недолгое время, он снова нажал на «пуск». Агрегат, коротко рявкнув, проглотил порцию аркторианской пыли и в следующий миг затарахтел, словно допотопный бензиновый двигатель. Практически одновременно с этим, с другой стороны фабрикатор начал выдавать, одну за другой, бледно-желтые таблетки, в пару сантиметров диаметром. Ловко подхватывая, искатель раскладывал их на подставке, столбиками по десять штук. Когда количество таких столбиков стало более тридцати, аппарат судорожно затряс всем корпусом и замолк. Обведя взглядом полученную продукцию, искатель подвел итог. Триста пять таблеток. А если бы он заполнил спорами и второй контейнер, то получилось бы раза в два больше. Впрочем, и за такое количество Лис мог выручить весьма неплохую сумму.

Отобрав пятьдесят таблеток, странник ссыпал остальное в специальный бокс и заранее выставил их в камеру дезактивации. Отложенные полсотни, Лис бережно упаковал в свинцовую капсулу и оставил на столе. Их он обеззараживать не станет, а отдаст так, обернутыми толстым слоем металла. За радиоактивный экстракт спор платили заметно больше. И не только потому, что его доставка изначально являлась более опасным предприятием, но и из-за сферы его применения. Спрессованные во много раз особым образом эти излучающие радиацию таблетки становились дешевым заменителем топлива для радиоизотопных батарей.

Покончив с работой, Лис прошел через шлюз и, стянув с себя защитный костюм, оставил тот скомканным на полу камеры. Вывешивать его на специальных распорах желания уже не было. За время, проведенное в пещерах, тело искателя наполнилось каменно-тяжелой усталостью, а к ноющей боли в плечах добавилась болезненная слабость в спине. Все-таки стояние в полусогнутом положении в течение нескольких часов было не самым простым занятием. И даже полученный результат не сильно согревал душу. Лису хотелось отдохнуть. Хотелось хотя бы на несколько часов позабыть о том, что он находится на чужой негостеприимной планете. Хотя бы ненадолго отринуть прочь все тяготы выживания и насущные проблемы.

Потирая натруженные, гудящие от усталости мышцы, и кряхтя от напряжения, Лис кое-как разобрал преграждавшую выход баррикаду. Выбравшись в коридор, он деловитым шагом направился в гостиную и, встав на пороге, быстро огляделся по сторонам. За время отсутствия искателя, в комнате ничего не поменялось. Мебель, за исключением стула, на котором располагалась Дина, находилась на прежнем месте. Количество гостей также оставалось неизменным. Помимо рыжеволосой землянки и ее, мирно спавшего на диване товарища, никого постороннего в помещении не обнаружилось. Впрочем, попробуй кто-либо нелегально проникнуть в купол, Лис сию секунду это бы заметил.

Странник вновь обратил внимание на свою рыжеволосую гостью. Женщина не сидела просто так. Достав припасенную заранее дозу питательной инъекции, женщина закатила рукав водолазки и, помассировав сгиб руки, приготовилась к своей своеобразной трапезе. Вставив одноразовый шприц-ампулу в гнездо вживленного в локтевую ямку инъектора, она нажала на кнопку поршня. Тщательно подобранная под нужды организма землянки смесь заструилась по ее кровеносным сосудам. Испытав спустя несколько минут чувство насыщения, как от плотного обеда, Дина благоговейно вздохнула, расслабленно обмякнув на стуле. Наблюдавший за этим со стороны Лис, смотрел на свою гостью с некоторой брезгливостью. Так, будто она принимала наркотики, а не питательную смесь.

– Вы негативно относитесь к УЛП-инъекциям?– вяло улыбнулась Дина, заметив пренебрежительное выражение лица хозяина купола.

– Я отношусь к этому нейтрально.– угрюмо буркнул искатель.– Просто предпочитаю кушать естественным образом. Через рот.

– Но зато так, вещества усваиваются организмом заметно быстрее.– возразила землянка, потирая место вживления инъектора.– И не надо тратить время на прием пищи. Все происходит быстро и само собой.

– А как же вкус? Запах? Ощущение еды на зубах? Колоться ведь неинтересно. Куда интереснее кусать, жевать, глотать самому. Ощущать, как еда наполняет твой живот.

– Это всего лишь чувства. Есть усовершенствованные инъекции, воздействующие особым образом на мозг. Принимаешь такую, и появляется ощущение, будто ты только что съел комплексный обед из трех блюд. И вкус на языке ощущается, и запах чувствуется. Я как-то раз пробовала инъекцию «со вкусом». Впечатление весьма необычное, но приятное.

– И стоят такие инъекции порядочно, насколько мне известно.– фыркнул Лис.– Впрочем, даже простые, «без вкуса», и те не очень-то дешевы. К тому же, долго на инъекциях сидеть нельзя. Органы пищеварения начинают атрофироваться. Знавал я чудиков, кто подсаживался на инъекции. Так им потом, либо лечиться подолгу приходилось, либо вовсе ничего, кроме инъекции более в жизни не употреблять.

– Ну, здесь вы, может быть, и правы.– пожала плечами Дина.– Но ведь у вас и самих, как я успела заметить, есть инъектор. На шее. А судя по характерным отметинам на руках, были и другие.

– Были, да всплыли.– искатель с угрюмым видом на лице потер округлые шрамы на запястьях и на сгибах рук.– Пользовался одно время ими, но потом избавился. Оставил один, на всякий случай. Быть нормальным, живым человеком, мне кажется, все-таки лучше. Жевать своими зубами. Переваривать собственным желудком.

– Какой вы консервативный.– непринужденно, будто слегка захмелев, улыбнулась Дина.– Вы наверняка и сигареты курите по-старому, а не так, как сейчас применяют. Ну, знаете, аппликационные, без дыма.– она похлопала ладонью по запястью, показав едва заметные следы от прикрепления никотиновых стикеров.

– Я вообще не курю.– заявил Лис, раздув ноздри.– По крайней мере, сейчас. На Арктории курение, непозволительная роскошь. Дорого слишком. И тут вы, как раз таки не угадали. Я пользовался стикерами раньше. Всегда любил «Кубинскую мулатку», из центаврианского табака.– пройдя через всю комнату и приблизившись к стеллажам с припасами, искатель достал из небольшой коробушки, стоявшей на самой верхней полке, пакетик с растворимым напитком. Неловко звякнув пустой кружкой, он высыпал светло-коричневый порошок и, повернувшись спиной к собеседнице, тихонько заговорил.

– А вы, я как посмотрю, решили спать по очереди.– Лис взялся за рукоять скворчащего кипятком чайника.– Как же вы мне не доверяете, однако.

– Не сильнее, чем вы не доверяете нам.– послышалась позади ехидный женский смешок.

Губы искателя скривились в усмешке. В словах его гостьи была изрядная доля правды. Она наверняка слышала, как он двигал мебель и загораживал дверь в рабочую зону.

– Это все привычки закоренелого одиночки.– Лис обернулся и, беспечно опершись на край тумбы, отхлебнул из чашки. По комнате разнесся специфический, немного резковатый запах искусственного кофе. Учуяв его, Дина слегка поморщилась, мысленно поблагодарив хозяина купола за то, что он не предлагает ей угоститься этим низкокачественным суррогатом.

– Учитывая, какой образ жизни вы ведете, мне подобное поведение не кажется странным. Наоборот, удивительно то, что вы вообще пригласили к себе малознакомых людей.

– Не удивительно, а скорее, опрометчиво. Особенно для этих мест.– уточнил Лис.– Наш кодекс не рекомендует пускать кого-либо к себе в нору. Даже того, кого ты очень хорошо знаешь. С другой стороны, бросать людей на произвол судьбы кодекс тоже не позволяет. Вот и парадокс. Поступай, как хочешь.

– Вы спасли нас от бандитов. Рассказали, как пройти до Урба Новы. Разве этого не достаточно?– землянка нахмурилась так, словно сомневаясь в чем-то.

– А как же ваш друг? Ну, или подчиненный… Не знаю как вам привычней называть его.– Лис небрежно отмахнулся.– У него заканчивались радиопротекторы. А до Урба Новы идти пешком было долго. И если бы вас не замело снегом сегодня ночью, то порядком облучило бы собственным снаряжением. Вы же в курсе, что защитная прокладка в скафандрах накапливает радиацию лишь до некоего предела, и в определенный момент из сдерживающего барьера превращается источник излучения.

Дина согласно закивала.

– Так вот. Ваш напарник по достижению Урба Новы хватанул бы такую дозу, что без последствий для него это точно не обошлось бы.– искатель отпил кофе, громко причмокнув.– А если учесть, что на Арктории нормальных докторов нет, то дела и вовсе приобрели бы весьма скверный оборот.

– Да, я понимаю.– грустно вздохнула Дина.– Квалифицированную медицинскую помощь мы получили бы только по прилету в ближайшую крупную колонию.

– И то все зависело бы еще от того, кому принадлежала бы эта колония. Какой корпорации.– продолжал нагнетать искатель.– Тут ведь и цены у всех разные, и отношение к ГСУ-кредитам разное, и возможности отличаться могут…– странник пустоши внезапно замолк, решив не продолжать обозначенную им цепочку возможных проблем.– Но хватит мраку наводить. Джун ваш, судя по всему, человек неплохой. Болтливый, капризный малость, но не злой. Он бы не выжил. Жалко мне его стало, потому я и помог. А то, что я чего-то боюсь и опасаюсь, так это уже было сказано. Это все мои инстинкты. Профессиональная деформация. Подозрительность, чрезмерная осмотрительность, желание продумывать все наперед, отстраненность.

– Некоторые из этих качеств могут быть весьма полезны, мне кажется. Особенно, когда речь заходит о выживании в непростых условиях. Вот нам, например, многого из того, что вы перечислили, явно не хватало. Той же осторожности и предусмотрительности. Всего неделя прошла. Три с небольшим аркторианских дня! И из десяти в живых осталось только двое. Я и Джун.

– Да уж! Вы, походу, бросились в омут с головой.– невесело улыбнулся Лис, при этом подумав:

«Весь вопрос в том, из-за чего вы так рисковали. Что стоит столь высокой цены, как восемь за зря потерянных человеческих жизней.»

– А вы лучше были подготовлены, когда прибыли сюда?– несколько провокационно проговорила Дина.

– Не лучше. Но я излишне рисковать не стал и потому первое время почти безвылазно сидел в Урба Нове.– Лис звучно отхлебнул кофе, задумчиво закатив глаза.– Я пытался говорить с искателями, собирал информацию. Естественно не за просто так… Эх, сколько всего из меня вытянули эти пройдохи! Это потом я узнал, что согласно кодексу, меня, как новичка, должен был взять под крыло опытный искатель.

– Значит, вас обучали?– догадалась Дина.

– Лишь самым азам. До многого потом приходилось додумываться самому. Собственно, как и всем остальным искателям, кто был до меня.– лицо Лиса внезапно помрачнело.– Знаете, из десяти смельчаков, прибывающих на Аркторию, выживает в лучшем случае один.

– Выходит, у нас с Джуном все еще не так уж и плохо.– безмятежно улыбнулась рыжеволосая землянка.– Нас-то двое.

– Вы забываетесь.– с предельной серьезностью заявил искатель.– Если бы не я, то вы сегодня утром вы бы уложились в эту статистику.– одним махом допив оставшееся кофе, он с грубым цоканьем опустил чашку на край тумбы.

– Не беспокойтесь. Я не забыла об этом.– спокойно, без эмоций ответила Дина, при этом взгляд ее стал таким же сосредоточенно-спокойным, как и утром в пещере. Лис с интересом смотрел в ее глаза и пытался понять, какой же на самом деле была его гостья. Когда она была настоящей? Сейчас, или пару минут назад? Было ли ее располагающее к беседе поведение, улыбка и смех лишь попыткой запутать своего собеседника? Или наоборот, был ли этот пристальный взор вуалью, скрывающей за собой неуверенность и страх?