Любовь Попова
Наставник по соседству
Глава 4.
—Тимур, – бросает сосед и оставляет меня одну.
Осматриваюсь сразу. Квартира, идентичная нашей, только этажом выше.
Ремонт чисто косметический. Повсюду валяются пивные бутылки, коробки от пиццы и суши.
Немного брезгливо перешагиваю через полупустую пачку презервативов. Вот что значит, есть с чем сравнить.
Пришел бы сюда Олег, увидел бы, что такое настоящий бардак.
Так, по-моему, моя нога прилипла к сладкой газировке, разлитой на полу. Путем недолгих размышлений и взгляда на мятый диван я поняла, почему она, собственно, разлилась.
Отлично просто. Бардак бардаком, но судя по плазме, которая во всю стену, и стереосистеме, мужчина явно в деньгах не нуждается. Непонятно тогда, почему в этой квартире живет.
Не самый элитный район, а его байк могут украсть в два счета.
Иду на кухню, ищу пакет мусорный и сметаю все подчистую. Убираюсь минут десять, когда входная дверь хлопает. Кожей чувствую появление чужака. Руки начинают двигаться медленнее. Страх какой-то неожиданный стекает по позвоночнику. Чего мне, собственно, бояться? Что он маньяк и заманил меня сюда, чтобы убить? Так сама ж навязалась. Да и, судя по всему, насиловать он меня точно не будет.
Слышу позади шаги, как босыми ногами по линолеуму шлепает. Мои ключи падают на столик возле дивана.
– Как?
– Дверь взломал, – пожимает плечами, а я нервничать начинаю. Что это за субъект, который разъезжает на байке, зовет к себе незнакомок, да еще двери умеет взламывать?
Прячу ключи в карман, невольно рассматривая его торс. Его бы на выставку, чего добру пропадать?
– Чего застыла-то, продолжай…
– А ты смотреть будешь?
– Конечно. Оценивать, так сказать, очаги проблемы.
– Очаг твоей проблема, что ты свинья. Как вообще так жить можно?
– Зато я трахаюсь каждый день, а в тебя муж когда последний раз колбасу свою пихал?
Колбасу! Пихал!
– Фу, какой ты мерзкий. Кто вообще так разговаривает?
– Да большая часть населения, а ты из какого пансионата благородных девиц вылезла?
– Из приличной семьи! И вообще, не мешай мне. У тебя дел нет?
– Ну, вроде как теперь ты мое дело, – усмехается и вдруг глаза на грудь мою опускает. Только сейчас замечаю, что пуговица на халате расстегнулась. Теперь все наружу. Что бы свекровь сейчас сказала? – Ты родила недавно? Сиськи, как бидоны с молоком.
– Знаешь, что?!
– Не ори, это важный вопрос.
– Два года уже дочке.
– А разве сиськи не должны уменьшаться?
– Это тоже важный вопрос? – отворачиваюсь. Чем быстрее я приберусь, тем быстрее уберусь отсюда. Он начинает меня раздражать и бесить.
– Влажный… Просто потрогать хочу, – не замечаю, как он оказывается сзади и просто сжимает грудь сильными пальцами. Просто стискивает ее. Давит об свои ладони соски!
– Что ты творишь?! Отпусти! Отпусти, я буду кричать, – извиваюсь в его руках.
Я ахаю, в руки его ногтями вцепляюсь, но это, как металлические клешни убирать, бесполезно. Страшно становится. Он словно оторвать их хочет, а на мой крик не реагирует, часто за спиной дыша.
По телу моментально страх разливается, а с ним непонятное волнение, стекающее в низ живота. Я устаю пыхтеть, пытаясь вырваться и, наконец, догадываюсь пяткой мизинец ему отдавить.
– Сссука! – орет он, на одной ноге прыгая, а я поправляю сбившийся вверх халат. Он кажется порвал его!
– Это я сука?
– Да не ты. Че ж больно-то так? Ты убить меня решила?
– А ты мне чуть грудь не оторвал! Зачем ты это делал?
– Что ты взбесилась, я ж проверял просто. Для дела.
– Для какого дела?
– Да потому что бегать мы с тобой будем, а сисяндры твои отлетят к хренам на первом же километре.
– Бегать? – может, и правда, проверял, а я-то подумала.
Ну, подумала, что нравится ему грудь мою сжимать. Да еще так сильно, что у меня до сих пор горит все от его касаний.
Кажется, что сними лифчик, а там следы останутся. До сих пор ноет.
– А обязательно делать это было так сильно?
– Проверял уровень подкожного жира.
– У тебя на руках жирометр?
– Да, давай еще на заднице проверю, – тянет он руки, за что и получает. Хлопаю его по рукам.
Я прищуриваюсь, догадываясь, что он просто издевается.
– И зачем это все?
– Проверял, как ты реагируешь на мужское внимание. Слабовато.
– Такого внимания от мужчин мне не нужно.
– Это я дал максимум, обычно мужики в уши льют.
– Судя по тому, что я по твоему мнению, меня ни трогать не будут, ни в уши лить.
– Ну, ты одежду носи еще побольше, тебе и не такое скажут.
– А что с моей одеждой не так? Она чистая и отглаженная!
– Сними ее, я тебе скажу, что не так.
– Ты совсем с ума сошел? – спрашиваю, а он бровь выгибает. – Так, свали, а, ты мне прибираться мешаешь!
Он чуть наклоняется, смотря мне в глаза так долго, что кожа щек покрывается краской смущения, а шею словно стягивает тугой лентой, вынуждая дышать через раз. Чего это он?
– Ну, что?
– Ничего, работай. Закончишь, потом просто дверь захлопни, – встает он резко и уходит, наконец, оставляя меня одну. Я выдыхаю с лёгкостью, словно все это время, пока он был здесь, мне на грудь его ногой давили.
Хорошо, что ушел, так легче будет.
Не понимаю, почему у меня такая ненормальная реакция на него. Может, Гале позвонить, она, правда, на врача только учится, но думаю, узнает по симптомам, что это за неведомая зараза.
Глава 5.
Тимур
То ли будильник. То ли кто – то названивал. Продираю глаза, тянусь за гаджетом. Пялюсь, почти не различая ничего.
А нет. Вижу. Тема. Вырубаю звонок, потому что спать охота дико.
И снова жужжание. Неужели непонятно?
Анальный взрыв: «Привет, когда будешь свободен?»
Сложный вопрос, учитывая, что сейчас семь утра. Или у этой телки секс вместо зарядки?
– Алло! – отвечаю-таки кузену, по совместительству лучшему другу и партнеру. – Тема, ты блядь время видел?
– Видел. Ты помнишь, что сегодня договор с корейцами подписываем? Так что хочу спросить прямо. Ты какого хуя не в офисе?
– Ты мальчик большой, справишься. Я в запое.
– В смысле, бухаешь?
– В смысле, трахаюсь. Никакой работы, пока мой мозг не начнет нормально функционировать. Ты забыл, какую я дичь на прошлом собрании творил? До сих перед ребятами стыдно.
– Так мы за байками не едем?
– У нас билеты на шестнадцатое, не ссы. Отдохну, и за дело.
– Если не сдохнешь от перетраха.
– Не надо завидовать. Хочешь, пару номеров подкину.
– Это те, которые записаны у тебя «Любят двойное»? Я вообще-то женат.
Кого и когда это останавливало? Мой отец разве что, да и то, скорее исключение…
– Вот я и говорю, завидуешь. Все, на связи, – отключаюсь и пишу другой телочке из спортивного зала. У нее такой зад, что орехи колоть можно.
Тимур: «Подстрахуешь меня сегодня?»
Задница – орех: «На тренировке?»
Тимур: «На моем диване»
Молчание длится ровно минуту, риски оценивает, но думаю, помнит, как оторвались, когда зал опустел.
Задница – орех: «Смогу вечером. Пиши адрес».
Вечером свободен, так что можно и покуролесить, а пока….
Поднимаюсь, разминая шею, двигая головой по кругу. Бросаю взгляд на пол, я точно помню, что оставлял там свои трусы и джинсы. Что за…
Встаю, иду дальше, толкая дверь из спальни в коридор. Оттуда в гостиную, где собственно и решил сделать траходром.
Охуеть.
Словно Золушке дали волшебную палочку, или выебал в зад Мистер Пропер.
Я вроде не…
Ах, черт. Вспомнил.
Соседка с бидонами.
Реально ведь прибралась. Был уверен, что забьет. Иду по всей квартире. Даже на кухне полный порядок. Я не самый аккуратный мужик, так что убраться в моей квартире почти подвиг.
Не, ну, даже холодильник разобрала. За это можно не только изнасиловать мозг шопингом, но еще и трахнуть ее. Так сказать, полный комплект услуг. Ее муж мне потом премию должен будет выписать.
Иду в ванную, понимаю, что она успела еще и вещи постирать. Они еще и сухие. Охренеть, какая деятельная попалась.
Я втягиваю аромат чистящего средства. Ощущение, словно в детство возвращаюсь. Бля, как давно я не был дома.
После скандального развода, наверное, так и не залетал.
Не, ну, точно придется помогать. Даже если и хотел проебаться.
Быстренько чищу зубы, с каким-то трепетом рассматриваю, как сияет раковина. Даже стараюсь не брызгать в зеркало, которое тоже блестит. Быстро сплевываю, умываю лицо и на выход. Боксеры, спортивный костюм, носки, кроссы. Остается надеяться, что этот порядок продержится хотя бы пору дней. Следующая телочка будет в таком восторге, когда войдет сюда, а не только, когда выйдет.
Подхватываю телефон, наушники и спускаюсь на этаж.
Хочу нажать кнопку, потом сомневаюсь. А если мифла эта с мужем. Срать, скажу, что тренер в рамках акции поддержки молодых матерей.
Нажимаю на звонок, упирая руку в косяк. Слышу, слышу. Шлепает булка. За дверью тишина, а я в глазок смотрю, машу в него. Тут же замок дверной щелкает. Раз, два, три. Дверь открывается, а меня буквально сносит запахом ванильного молока. Я моргаю пару раз. Только потом опускаю голову и фокусирую взгляд на милфе, которая еле мне до подбородка достает.
Даже имени ее не знаю. Она моргает и осматривает меня с головы до ног. Губы облизывает. Мой взгляд тут же на губы ее падает и ниже стекает. Не, ну, это почти преступление такие сиськи прятать в такой балахон. Руки фантомно ощущают их мягкость и упругость. И тут до меня доходит, что такие они после родов. Хрен знает, что вчера на меня нашло. Руки как магнитом потянуло к запаху ванильного коктейля. Хорошо, что она только палец отдавила, могла и заявление написать. Хорошо, что секса хочет, иначе ее глупость я никак не объясню.
– Ты пришел что-то сказать или просто будешь пялиться?
Вот так, пинок под дых.
– Смотрю просто, не осталось ли вмятин после вчерашней проверки.
– Да я почти не почувствовала.
Вот же сучка.
Ладно, почувствуешь еще.
– Ну, так что, почему ты не спортивном костюме?
– Мм, зачем?
– Чтобы бегать, разумеется. Впрочем, если ты снимешь этот халат, то можем начать другие физические упражнения.
Член, вчера высосанный досуха, поднимает голову, словно собака, услышавшая свое имя. Блядство. Вчера она меня так не вставляла. Не, откровенно говоря, я бы прошел мимо, увидев ее. Да и видел. Всегда бесили телки, которые запускали себя после родов. Наверно, потому что у меня был пример мачехи перед глазами, которая после каждых родов умело приводила себя в порядок. А тут что, волосы русые висят паклей, кожа бледная. Ее спасают глаза и пухлые губы. Но кто их заметит, если она ходит вечно сгорбившись.
– Ну, нет. Лучше, конечно, бег. Слушай, а есть надо до или после бега? – только сейчас замечаю еще один запах, бьющий в нос. Гренки. Я почти ощущаю этот вкус на языке. Он растекается приятным теплом.
– До. Но я должен продегустировать то, что ты будешь есть.
– То есть у тебя жиромерт не только в руках.
– Булка, поверь, мой самый главный измеритель жира ты еще не видела.
Милфа моргает пару раз, быстро бросает взгляд на пах и тут же краснеет так лихо, словно краской в лицо брызнули. Она при этом становится почти симпатичной. Теперь желание увидеть ее целиком без одежды становится почти навязчивой идеей.
Она впускает меня, а я рассматриваю обувную полку. Мужская обувь на месте, детская, но, судя по всему, она одна. Меня ждала? Значит, все-таки физические упражнения, а гренками можно заполнить углеводное окно.
Только она закрывает двери, как дергаю за халат к себе, сминая ее сиськи своей грудью.
– Что вы делаете?
– Предлагаю начать с грудных мышц, они обычно самые уязвимые… – пальцами нахожу титьку, сосок на которой даже сквозь два слоя ткани царапает мне ладонь. А эта ее возмущенная мордашка только добавляет огня. Может, и не нужны будут другие телки постоянно. С такой горячей штучкой секс – марафон можно устраивать хоть несколько раз в день, из подъезда выходить не надо.
Глава 6.
Оксана
Сердце колотится на износ, как мотор машины на скорости под двести. Мне дышать нечем, а эти его руки причиняют невыносимую сладостную боль. И это пугает. До такой степени, что я просто толкаю соседа в его твердую, как сталь, грудь. Распахиваю глаза в ужасе, как он издевательски вздыхает.
– Понял, начнем с пробежки.
– Давайте договоримся так. Вы меня не трогаете. Ни под каким предлогом, мне это… – дико нравится – не нравится совсем. Я вчера у вас убралась, Вам понравилось, вот будьте добры выполнять свою часть сделки или выметайтесь.
Он молчит, смотрит на меня насмешливым взглядом, словно ждет, что я сейчас распахну руки, крича: «Я же пошутила, налетай на мою грудь прямо сейчас, я так жду!»
– Завтрак-то будет, или мы тут до вечера будем стоять?
Я возмущенно фыркаю, отворачиваюсь и прошу следовать за мной. Провожу его в нашу крохотную кухню. Еще утром я заметила, что у него больше места, потому что по-другому сделана кухня. Он садится за стол, за которым его длинным ногам явно мало места. Выкладываю ему две гренки. Олег больше не ест, вечно боится, что поправится.
Себе накладываю две, а когда поворачиваюсь к столу, тарелка Тимура уже пустая.
– Эм.
– Вполне сносно, что застыла, садись, – встает он, опять трогает мои плечи, крепко их сжимая, запуская нежный поток импульсов от груди к животу, потом берет всю чашку с гренками и просто вываливает их себе на тарелку. Я в каком-то немом ступоре смотрю на его мужской аппетит.
– Еще есть, – смотрит на мою порцию, но я быстро толкаю хотя бы один себе в рот. Нет, ну, ты посмотри на него. Животное! С таким, блин, не щелкай. Запиваю чаем, смотря раздраженно, как он уминает и тот, что был на моей тарелке.
– Огонь, – откидывается он на спинку стула, поглаживая свой плоский живот. И куда там все поместилось? Сразу в мышцы ушло. – Итак, соседка. Одевайся, пошли бегать, раз уж упражнения в горизонтальной плоскости тебя не привлекают.
– Ты про пресс? Я качаю иногда пресс.
– И про пресс тоже. Одевайся.
Я вздыхаю, иду в спальню, достаю свой спортивный костюм, купленный давным-давно. С него даже бирка не сорвана. Отрезаю ножницами, надеваю. Смотрится даже сносно. Бедра кажутся не такими объемными, даже талия проглядывает.
– Воу, неплохо. Специально для меня купила?
– Ага, всю жизнь ждала, что появится такое хамло, как ты.
Он заходит в комнату, словно магнитом тянется ко мне. Шагает вплотную, смотря на довольно большой вырез футболки. Под ним спортивный лифчик, который сжал мою грудь почти так же, как вчера это сделали его ладони. И судя по взгляду, он думает примерно о том же. Поднимает руку, я тут же по ней бью.
– Эй! Я же просила!
– Да не дергайся ты. Я проверю, не нужно ли дополнительных удерживающих средств, – умудряется сунуть он в щель между грудей палец, но я отпихиваю его. То же мне, проверяльщик. – Жестокая. Ладно, бегать, так бегать.
Мы только разворачиваемся к выходу, как моя нервная система подвергается новому нападению. Замок двери в прихожей начинает щелкать. И этот звук в тишине квартиры похож на выстрел.
– Это, я так понимаю, муж.
Я даже не представляю, как будет выглядеть присутствие полуголого мужчины в моей квартире. Он может обвинить меня в измене, он может сказать, что разводится со мной.
Я поворачиваю голову к Тимуру, а он головой качает.
– Даже не думай, я не буду.
– Пожалуйста, под кровать, – шепчу я, а Олег уже в прихожей.
– Оксан! Ты где?
– Пожалуйста! Я грудь дам потрогать, что захочешь, только спрячься! Он не должен тебя увидеть!
– Там мои тапки стоят, если что.
– Скажу, что ему купила. Пожалуйста.
– Оксан!
– Да, блядь, – шипит этот гигант и падает на пол, заползая пол кровать. Я шумно втягиваю воздух, понимая, что катастрофу я лишь отсрочила.
Именно в тот момент, когда я ногой пихаю тяжелую руку под кровать, в спальню заходит Олег.
– Привет, я вообще-то зову тебя.
– Да, прости, вот костюм надевала новый. Нравится?
– Ты бы еще купальник раздельный надела. Где мой чемодан.
– Чемодан? Зачем тебе чемодан? – смеюсь я, – ты решил на работе поселиться?
– Нет, Оксана. В общем, ухожу я.
– Куда уходишь?
– От тебя. Я влюбился, наверное, впервые в жизни, и она поставила условие.
– Условие, – меня, кажется, парализует. Я просто падаю на кровать, чувствуя, как вся кровь из тела в голову стреляет. – То есть ты мне изменял все это время? Давно?
– Да какая уже разница? Где мой чемодан?
– Не знаю я, где твой чемодан! Понял?!
– Я хочу вещи свои сложить, Оксан!
– А Аленка? У нас же дочка.
– Ну, я же не бросаю дочку, я тебя бросаю. Да не переживай, – хочет подойти ко мне, но я толкаю его руку. Еще один. – Ладно, в общем.
Он открывает шкаф, достает свои лучшие костюмы, которые выбирала я. Потом просто достает с верхней полки чемодан и складывает туда самое необходимое и дорогое.
– Ладно, остальное ты потом сложишь, ладно?
Я даже не отвечаю, просто жду, когда он возьмет свой ноутбук, наушники и сложит коробку со всякой мелочевкой.
– Оксан!
– Ты уходишь? Уходи, давай.
Олег просто растворяется в пространстве, оставляя меня одну. Ах, да, не совсем одну. Я смотрю на спальню, которую когда-то мы обставляли вместе. Вот этот шкаф собирали по инструкции часа три. А теперь все. Теперь у него новая любовь.
Я сижу так, не знаю сколько, просто смотрю в одну точку и не могу поверить, как за один день моя жизнь так резко изменилась. Просто перевернулась с ног на голову.
Телефон на тумбочке начинает трезвонить, и я бегу к нему.
– Олег?
– Тупая дура! Я же говорила тебе! И что думаешь, долго ты протянешь без денег моего сына? Думаешь, я буду помогать тебе?!
– Я верну его. Он вернется в семью, – обещаю себе и ей. Так жестко, что свекровь даже замолкает.
– Ладно, делай что хочешь, но мужа верни.
– Ладно, – вырубаю телефон, бросая его на кровать. Он еще в ногах у меня валяться будет. – Ладно, что ты там говорил о горизонтальных упражнениях. Я готова.
Тимур вылезает, встает ровно, смотря на меня тяжелым, внимательным взглядом.
– Это потом. Пошли бегать.
– Но ты же говорил…
– Я передумал. Хочешь вернуть этого придурка? Тогда давай заниматься делом, а не хуйней.
– И ты поможешь?
– У меня отпуск. Ты убираешься у меня дома и кормишь, я тебе помогаю привести себя в форму и вернуть мужа в семью.
– Про готовку речи не было.
– Считай, что я внес этот пункт в наш договор, давай, не буем тянуть.
Глава 7.
Оксана
Что-то изменилось. Тимур больше не лезет, не пытается меня задеть или флиртовать. Словно услышанное что-то переключило в нем. Словно я для него перестала быть женщиной.
Нет, я, конечно, не обиделась. Наоборот, была целиком в своих мыслях, пока мы спускались по лестнице на улицу, пока шли до стадиона. Он у нас рядом с домом. Я частенько на него поглядывала, но так и не прошла эти сто шагов. А может, все дело в теть Свете, которая считала, что потеть приличным женщинам не положено. Постоянно говорила, что от меня несет, как от свиньи. Мужу не понравится.
Даже в тот вечер, когда Олег мне предложение делал. Я отмывалась почти сорок минут, потому что знала, что должно произойти. Теть Света обрадовала меня, что теперь я буду как у Христа за пазухой, поэтому должна быть благодарной и послушной. А мне восемнадцать только, я верю всему, как маленькая.
И радовалась всему. И свадьбе, пусть и с платьем, взятым на прокат. И подружкам школьным.
Где они все? Почему я так резко осталась совсем одна? Ну, разве что Алла, которая вчера полвечера мне объясняла, что с новым соседом мне не бегать нужно учиться, а просто потрахаться и отомстить мужу.
– Так, делаем приседания, – сквозь шум мыслей слышу мужской голос. Из астрала не выхожу, просто принимаюсь выполнять команды. Правда, на третьем приседании я начинаю ощущать каждую мышцу.
Их как будто кипятком облили.
– Не могу.
– Не ной. Нам же нужно вернуть твоего мужа.
– Ага, – делаю еще несколько приседаний, чувствуя, что мышцы просто немеют. Ноги отказываются работать, и я падаю. Тимур подхватывает меня, глаза закатывая.
– Понял. Пойдем тогда, побегаем, – тянет меня в сторону. Я сначала вообще шевелиться не могла, потом вроде побежала, но надолго меня не хватило. Это сильно раздражает Тимура, я прямо вижу, как ему хочется рвануть вперед и оставить меня умирать на этом стадионе.
Вот прямо вот так лечь и просто смотреть в небо.
– Не могу больше.
– Вставай, давай. Жир сам собой не растопится.
– Оставь меня, старушка, я в печали, а ты так себе тренер, – отвожу взгляд от этого гневливого лица, ощущая, как ветерок волосы колышет, как вдалеке сигналит машина, стучат строители, лает собака. Не люблю их. Всегда стороной обхожу.
– Так себе, значит? Просто ты сама своих возможностей не знаешь.
– Единственная возможность сейчас – это умереть прямо тут.
– Сейчас проверим, – куда-то он отходит, возвращается спустя минуту, когда я вроде уже сажусь и встряхиваюсь от травинок, что прилипли к новым штанам. Нет, бегать я не готова, разве что пройтись спортивным шагом.
Тут вижу рядом кроссовки и поднимаю голову. Нет, он все-таки хорош… Мужик с обложки «Плейгерл». Как я вчера и сказала подруге.
Он вдруг дергает меня за руку, словно оторвать ее хочет. На мой возмущенный вскрик он, того больше рассекая воздух рукой, шлепает меня по заду.
Я отталкиваю его, возмущенно пыхтя.
– Совсем дебил? Зачем?
– Чтобы узнать, на что способно твое тело.
– Что? – не понимаю и вдруг слышу лай собаки. Меня, как током. Сердце сначала замирает, потом в грудь набатом бьется… Голову поворачиваю на звук и шаг назад делаю. Нет… нет….
Сначала пошевелиться не могу, а потом вижу обнаженные зубы овчарки, срываюсь с места.
– Вот! А говоришь, бегать не умеешь! – хохочет Тимур, но я уже клянусь себе, что больше не заговорю с ним.
Меня страх, как иглами, пронизывает. Бегу быстро, как в детстве, когда за мной летела бродячая собака, напугав до полусмерти. И вот снова. Я даже ног не чувствую, просто бегу, просто вперед. Дальше. Дальше…
Дерево! Сама не знаю, как забираюсь на нижнюю толстую ветку. Собака довольно высокая, почти достает до моих ног.
Я убью этого придурка и засужу за его жестокие методы тренировок! Сволочь! Слезы градом, перед глазами только пасть и острые зубы, с которых обильная слюна стекает. Меня трясти начинает, руки вцепляются в кору, царапая кожу.
Только бы не упасть, только бы не упасть, только бы ветка под моим весом не надломилась.
– Оксана, – зовет этот уголовник, но я головой качаю. – Оксана, чего ты…
– Да пошел ты! Придирок! На себя собак натравливай!
Подбегает, задыхаясь, хозяин, пытается извиняться, ругаться с Тимуром, а я не слушаю, просто трясу головой, почти не соображая. Перед глазами снова эта пасть, свет фонарей и голос папы: «Оксана, беги».
– Оксана, блять, прости. Очнись.
– Отвали!
– Давай, давай, котенок, слезай оттуда, – обхватывает он меня под талию и почти силой отрывает от дерева. Ловко спускается на землю. Тут же толкаю в грудь, от отдачи падая на траву.
– Собак боишься?
– Бинго, гений! Такие вещи спрашивать надо, перед тем как использовать свои противозаконные методы! Если ты их использовал, чтобы надуть свои мышцы, то меня уволь от этого!
– Зато ты бы видела, как бежала.
– Ты в курсе, что на адреналине матери могут даже машины поднимать.
– Да, слышал, что-то такое. Но большинство матерей чаще всего будут стоять, верещать и смотреть, как гибнет ребенок, и ждать, что их спасут.
– Неправда.
– Ну, давай, купайся и дальше в своем радужном мире единорогов.
– Лучше уж так думать, чем жить в вечной темноте, – встаю, отряхиваясь. Провожу рукой по заднице, чувствуя какую-то слизь. Жир какой-то? Специально мараю его футболку, хоть и ощущая под ней сталь, обтянутую кожей. – Ты больной, ты это знаешь?
– Я извинился.
– А вот и нет!
– Извини!
– Не извиняю, – толкаю его плечом и иду к дому. Отлично побегали. Всегда бы так!
– Что за детский сад? Я думаешь, возиться с тобой буду?
– Да не надо со мной возиться. Я и без тебя управлюсь. Найду нормального тренера, еще сексуальнее тебя! И бегать научит и трахаться! И без всяких собак.
Не успеваю пройти и десятка шагов, как ударом врезаюсь в стальное тело соседа. Захлебываюсь запахом мужского пота и одеколона. Эта смесь сводит внутренности.
– Значит, научить тебя трахаться? – шепчет искуситель, проводя по шее носом, запах мой втягивая. Я почти не дышу. От меня же пахнет, я чувствую, почему он не морщится?
– Я пошутила, – испуганно шепчу, чувствуя, как то самое возбуждение сворачивает низ живота жгутом. – Мне уже подруга посоветовала посмотреть порно. Думаю, там все вполне доступно.
Он поднимает густые брови, растягивая губы в дьявольской улыбке.
– Ты не будешь себя уверенно чувствовать в сексе, пока не уберешь вот это, – щипает он меня за живот. Я бью его по руке. Хочу оттолкнуть, но он прижимает крепко. – Да и порно я могу вживую показать.
– Отпусти… Люди смотрят.
– Ах, да, – дергает головой, поднимая уголки вверх. – Извини, реально. Затупил. Больше такого не повторится. Пойдем, начнем с простого.
Я не доверяю ему, но все равно плетусь за ним обратно. Мы начинаем с простого шага, только на пятую минуту его ускоряя и переходя на легкий бег. Мышцы довольно ноют, а когда мы расстаемся у квартиры, я довольно улыбаюсь.
– Чего?
– Ничего, просто мне понравилось. Ну, вторая часть.
– Понял, иди в душ, потом поедем.
– Куда? – мне страшно представить, какие идеи у этого человека.
– Для начала уберем эту паклю с твоей головы. Тебе нужна другая прическа.
– Ты еще и стилист.
– Называй меня наставником, котенок, – подмигивает он и скрывается на верхнем этаже, а я приваливаюсь к своей двери, чувствуя, как зашкаливает сердце, наверное, сама еще плохо понимая, во что ввязалась.
