Дора Коуст (Любовь Огненная)
Академия Шепота. Книга 1
Глаза я открыла без команды. Поэтому и заметила закрывающуюся воронку портала.
– Ну как тебе? – с привычным самодовольством осведомился парень, пряча в карман артефакт перехода.
– Занимательно.
Хорошо, что я ничего не спросила про свидание. Мало того, что опозорилась бы, так Демоняка наверняка еще долго злорадствовал бы.
Это точно не было свиданием. Даже на дружеские посиделки не тянуло. Мы стояли в самом центре библиотеки, и ничем другим это помещение быть не могло. Десятки книжных шкафов тянулись рядами, уходя под самые потолки, отделанные золотом и лепниной. Передвижные лестницы тихо поскрипывали, перемещаясь по выемкам сами собой.
Откуда-то справа прилетела книга, исчезая за ближайшим поворотом. Слева своей жизнью жил старый, потрепанный временем секретер. Его ящики то открывались, то закрывались, пряча в своем нутре новые карточки, которые самостоятельно выводила писчая палочка, порхающая над столешницей.
В центре, где мы стояли, располагались массивные деревянные столы, стулья и кресла. Ни одного окна я не нашла, но при этом светло здесь было, как днем в самую солнечную погоду. И тепло, в то время как с нас на красивый и явно дорогой ковер натекла целая лужа.
– Это самая большая библиотека в королевстве, – с энтузиазмом заметил Калест на мое многозначное молчание. – С чего начнем?
С завтрака. С одеяла. С подушки.
Любой из этих ответов имел бы огромный успех, но я продолжала молчать. Потому что то подобие плана, что пряталось в моем рукаве, разбивалось в пух и прах о суровую реальность.
Во-первых, на то, чтобы прочесать эту библиотеку, нам не хватит не то что этого выходного, а даже всех последующих в этом учебном году. Во-вторых, чтобы попытаться вывести шрам Демоняки, я должна была сначала сделать вид, что нашла способ. А как это сделать здесь?
В академической библиотеке мне на глаза недавно попалась совершенно бесполезная книжка ритуалов с незамысловатым названием «Ритуалы для чайников». Она как никакая другая подходила нашей ситуации.
Что может быть лучше, чем «покукарекать под столом» или «выть на луну в полнолуние», а также «съесть головку чеснока, закрепившись на потолке»? Да я собиралась отомстить этому несносному третьекурснику за все издевательства, которые мне пришлось терпеть! А теперь что?
А теперь издевались опять надо мной!
– Нам здесь вообще можно находиться? – уточнила я на всякий случай, нерешительно переминаясь с ноги на ногу. – Чья это библиотека?
– Общая, – отмахнулся Калест. – Просто не для всех. Так что? Начнем с книг по целительству?
Я бы и с места не сдвинулась. Не хотелось разносить грязь по такой красоте, но Демоняка меня насильно усадил в кресло, а сам скрылся за книжными шкафами.
Осматривалась по сторонам. Расстегнув застежку, плащ снять так и не решилась. В академии было красиво, даже роскошно местами, но это место я не могла сравнить ни с чем увиденным. Тут даже дышать было страшно: картины в золоченых рамах, массивная дорогая мебель со светлой обивкой, тонкие изогнутые вазы.
Наверное, так жили маркизы или даже герцоги. Скорее всего, мы находились в чьем-то родовом замке.
Вот бы еще узнать, в чьем именно. Неизвестность заставляла нервничать.
Толстые и тонкие томики летели прямо по воздуху один за другим, самостоятельно укладываясь в стопки на столике, что стоял напротив кресла, в котором я сидела.
Тяжело вздохнув, я взялась за первый талмуд, с трудом перетаскивая его к себе на колени. Где-то на пятой странице оглавления вернулся Калест, а стопки тем временем уже занимали весь стол, опасно собравшись в высокие башни.
Легко сдвинув книги, Демоняка опустил на стол поднос, вызывая неверие и изумление.
– Ты не завтракала, – буркнул он себе под нос и тоже взялся за книжки.
Да с такой невозмутимостью, что ему бы многие позавидовали! Мне же вести себя отстраненно и дальше не удалось бы при всем желании. Желудок тихонечко заурчал, еще пока не перерастая в руладу, но уже около того. Стыд опалил щеки, а я еще и сглотнула набежавшую слюну.
Аромат стоял просто изумительный. Сырная и мясная нарезка, свежий хлеб, фрукты и каша. От симпатичного графина поднимался пар, а на его дне плавали травы и орехи. Поймав взгляд Калеста, я снова уткнулась в книгу.
– Ешь, – то ли предложил, то ли приказал Демоняка, наполняя кружки отваром. – Судя по всему, нам здесь сидеть долго.
С последним я была полностью согласна, учитывая предстоящий объем работы, так что долго меня уговаривать не пришлось. Отложив книгу, я принялась хомячить, но уже буквально через минуту остановилась, даже не прожевав:
– Что? – спросила я, ловя на себе нечитаемый взгляд парня.
– Ничего, – пожал он плечами и вдруг улыбнулся.
– Ты что-то подмешал в отвар, да? Или добавил в еду? – смекнула я, со вздохом откладывая импровизированный трехуровневый бутерброд.
– С чего ты взяла? Я предпочитаю действовать не так примитивно.
– Да правда что! – возмутилась я, намекая на свое второе беспамятство.
– Это было исключение. Ты, Мелисса, всегда исключение.
И вот хорошо, что я к этому моменту уже успела прожевать!
– А ты почему не ешь? – спросила я просто так, чтобы разбить неуютную тишину.
– Все лучшее детям.
Я так и не поняла, что означала последняя фраза, но решила выяснением сути не заморачиваться. Поднос пустел, я добрела. Что-либо искать не было никакого желания, так что я просто листала страницы и проверяла оглавления. На двадцатом увесистом томике захотелось схитрить.
– Мне кажется, нам нужно поискать «Ритуалы для чайников». В академической библиотеке мне попадалась эта книга. Может сработать.
– Ритуалы для чайников? Не слышал о подобном. Что это? Научный труд?
– Ага, – покивала я, предвкушая месть. – Поищешь?
Как только Калест скрылся за стеллажами, я отложила очередной талмуд и удобнее растеклась по креслу, прикрывая веки. Думалось мне, что «неестественная тяга» у Демоняки уже прошла, зато по голове его точно кто-то ударил.
Мы же не поругались ни разу за этот час! Даже вечные муки друг другу не пообещали!
Я уснула. Проснулась при этом сама, никто меня не будил. Проснулась, чувствуя на себе чужой пристальный взгляд, но, открыв глаза, ни с чьим бессовестным взором не встретилась.
Калест читал, сидя в соседнем кресле. И читал он «Ритуалы для чайников».
– Я вот одного понять не могу, – произнес он задумчиво. – Что натолкнуло тебя на мысль, что эта писанина может нам хоть чем-то помочь?
– А что не так? – опасливо осведомилась я.
– Эти ритуалы антинаучны и не имеют ничего общего с основными принципами магии.
– Так в том и дело, – согласилась я. – Все, что могло бы нам помочь, магическое мы уже испробовали. Сейчас время экспериментов. Вдруг поможет?
– Под столом кукарекать не буду.
– Да больно надо! – обиделась я. – Выбери любой ритуал на свой вкус.
– А я уже выбрал.
Мне на колени положили потрепанную временем книженцию в мягкой обложке. С чуть желтоватых страниц на меня смотрели два ритуала. Согласно первому, нужно было загадать свое желание и запрыгнуть поочередно в три котла. Первый – с холодной водой, второй – с кипятком, третий – с молоком единорогов.
Второй же ритуал сводился к тому, что нужно было загадать желание и поцеловать девственницу, срезая у нее в этот момент прядь волос, из которой в дальнейшем необходимо выплести браслет. Этот браслет нужно было носить не снимая.
– Тащи котлы, – воодушевилась я, откладывая книгу.
Взглянув на Калеста, я даже дернулась, увидев ножницы в его руках. Но ладно ножницы! Он на меня смотрел с такой предвкушающей улыбкой, что мне как-то резко поплохело.
– Не котлы, да? – сдулся мой энтузиазм. Выдохнув, я согласилась: – Так и быть, тащи девственницу.
Демоняка опешил. Да-да, я тоже умею кусаться. И без того понятно, на кого нацелилась эта наглая морда, не имеющая инстинкта самосохранения. За то время, пока мы были здесь, я, кроме нас, больше никого не видела, так что его выбор был очевиден.
Но мне-то целоваться не хотелось! И пряди волос лишаться не хотелось. Только пока непонятно, чего больше.
– В щеку, – предупредила я, наблюдая за тем, как парень освобождает кресло. – И прядь не сверху, а где-нибудь в глубине. Узнаю, что делаешь на моих волосах черные ритуалы, в жабу превращу. Навсегда! – пыталась подавить панику, пока Калест молча обходил кресло, вставая у меня за спиной. – И иллюзию сними! Надо сразу проверить результат! И…
Легким движением руки он заставил меня запрокинуть голову. Его пальцы скользнули по моей шее, вызывая мурашки, фиксируя подбородок. Я успела сделать только вдох, прежде чем его губы накрыли мои, прикасаясь в легком, нежном, чувственном поцелуе.
Перед тем как закрыть глаза, я видела шрам, что рваными полосами отпечатался на его щеке. Все рифмы вылетели из головы.
Мне нужно было произнести заклинание? Да я бы сейчас и собственное имя не выговорила.
Все поплыло. В теле поселилась какая-то странная легкость, отзывающаяся щекоткой в животе. То ли завтрак просился наружу, то ли еще что. Неважно.
Важно было то, что, когда мои губы наконец-то выпустили из плена, мне продемонстрировали прядь волос. А я ведь даже ничего не почувствовала. Зато покраснела, сама от себя того не ожидая.
– Ты умеешь плести браслеты? – севшим голосом спросил Демоняка, передавая мне прядь волос.
– Думаю, тебе нужно сплести его самому, а иначе эффекта не будет. Знаешь, как плести косичку?
То, что Калест сплел в итоге, косичкой можно было назвать только с натяжкой, но я за это время да под его ругань успела прийти в себя и придумать заклинание. Шептала, едва размыкая губы, и, когда получилось, сначала глазам своим не поверила.
Шрам ушел, кожа постепенно разгладилась. Демоняка снова был собой – и на этот раз без иллюзий.
– Все получилось, – произнесла я почему-то шепотом.
– Что получилось? – оторвал он взгляд от браслета, что обнял запястье.
– Шрам! Его больше нет!
Наскоро переставив на стол тарелки и чашки, я впихнула парню в руки поднос. Посмотрев на свое отражение, он отчего-то заметно расстроился. Даже губы поджал недовольно, откладывая поднос обратно на стол. Скулы заострились, будто он стиснул зубы.
Выдержав минутное молчание, я окончательно стушевалась. Получилось же! Чем он недоволен?
Видимо, собравшись с мыслями, Калест наконец заговорил:
– Не хочу тебя разочаровывать, но шрам не исчез. Это я закрыл его иллюзией. В последнее время я делаю это уже неосознанно, на уровне инстинктов.
Я внимательно смотрела на его лицо, поэтому вновь появившийся шрам разглядела отчетливо.
Да как же так? Неужели не получилось? Но ведь должно было! Чары ведьмы может снять только ведьма – это правило мама вбила в меня с самого детства. Почему? Как быть дальше?
Нет. Конечно, я и не ждала мгновенного результата, но все равно очень сильно расстроилась. Всего на мгновение я поверила, что на одну проблему в моей жизни стало меньше, а теперь ощущала глубокое разочарование.
– Да ладно тебе, не переживай, – вдруг решил Демоняка меня приободрить. – Найдем еще вариант. Посмотри, какая огромная библиотека. Что-нибудь да подберем.
– Подберем, – повторила я эхом, вздыхая.
– Если хочешь, можем конфиденциально обратиться к одному хорошему столичному магу. Думаю, он найдет выход. Только тебе придется пойти со мной.
– А когда? Имей в виду, у меня денег лишних нет.
– Об оплате не беспокойся: в моих интересах вывести шрам, мне и платить. Думаю, в ближайшие дни я смогу устроить нам эту встречу. Только знаешь, будет лучше, если мы притворимся, будто идем на свидание. Чтобы никто в академии не задавал вопросов.
– Никто не задавал? Ты смеешься? Если кто-нибудь узнает, что МЫ идем на свидание, вопросов будет целое лукошко.
– Ну, тебе выбирать. Если хочешь быстрее от меня избавиться, придется пойти на свидание. Ты ведь хочешь от меня избавиться, Мелисса?
Прямой взгляд, взгляд страшный, пронизывающий. На секунду я забыла о том, что нужно дышать. Ужас, что, казалось, давно покинул меня, словно снова вернулся, оплетая, обнимая, ловя в свои сети. С трудом сделав вдох, я медленно выдохнула, скидывая наваждение.
– Свидание так свидание. Теперь мы можем вернуться обратно в академию?
– Конечно. Глаза закрой.
Веки я закрыла тут же. Мне хотелось поскорее убраться отсюда и поменять компанию ненавистного Демоняки на одеяло и подушку. Да только прежде, чем я провалилась в портал, меня нагло и бессовестно поцеловали.
– Как и просила. В щеку, – шепнули мне на ухо, закрывая портал прямо перед моим носом.
Он так и оставил меня стоять в растерянности посреди комнаты.
– Ну? И как прошло свидание? – вцепилась в мою руку Айрата, вырывая из оцепенения.
– Не было никакого свидания, – выдохнула я, падая на кровать рядом с Копером.
– Как не было? – разочарованно спросила подруга. – Да вся академия только и трещит о том, что у вас сегодня свидание!
– Как трещит? – моментально села я, осознавая всю глубину подставы.
Он же за мной пришел прямо к комнате! Его видели! Наверняка видели! И он это сделал специально!
– Без умолку. Что? Совсем-совсем не было свидания?
– Не было, – психанула я. – Но будет.
Я ему такое свидание устрою, что на всю жизнь запомнит! Демоняка точно пришел за мной в комнату специально и стопроцентно понимал, чем это обернется. Почему я так думала? Да потому что это Калест.
Калест, которому нравилось портить мне жизнь.
***
Дождь лил не переставая. Ливню с яркими молниями, пронизывающими черное небо, было абсолютно все равно на то, что чувствовали люди, маги и прочие представители этого материка. Этот ливень был одинаковым для всех – и для счастливых, и для несчастных, и для тех, кто замышлял нехорошее.
К слову, нехорошее почему-то в такую погоду замышлялось гораздо лучше, чем в солнечный день. Тот, кто смотрел черными глазами в окно со второго этажа учебного корпуса, уже точно знал, кто станет его следующей жертвой.
Он на нее и смотрел. Неотрывно следил через мутные стекла, по которым стекали холодные капли. Его не интересовала ее красота. Его не трогало богатство ее семьи. Для него было важным совсем другое, и эта девушка отлично подходила для его планов.
Ловко и играючи пользуясь магией, она шла прямо поверх луж, не касаясь воды даже мысками туфель. Черная ученическая мантия едва выглядывала из-под богатой меховой накидки.
Что она крутила в руках?
Кажется, это была янтарная бусина. Нет, с такого расстояния он навряд ли смог бы опознать предмет, порхающий в ее пальцах, но точно узнал, потому что в его кулаке была зажата точно такая же. Он нашел ее прямо под окном женского общежития и с тех пор всегда носил с собой.
Почему?
Кто бы дал ему ответ на этот вопрос. Зато он мог легко рассказать о другом. О том, что ему нравился дождь, нравились тяжелые, будто свинцовые темные тучи, затянувшие все небо от одного края до другого. Ему нравился размеренный стук прозрачных капель, нравился холод, пронизывающий землю, нравился вечер, опускающийся на территорию академии.
Самый удобный вечер для того, чтобы поймать свою новую цель.
Правда, не для всех этот вечер казался удобным. Кто-то просто не замечал ни ливня за окном, ни стука капель, ни молний, вспыхивающих совсем близко от земли. Не замечал, хоть и смотрел в окно из комнаты в мужском общежитии на втором этаже.
Мысли Калеста были совсем не здесь. Его взор был не здесь. Своими темно-синими глазами он будто бы наяву уже видел свидание, которое только предстояло. Пожалуй, именно в этот вечер он был по-настоящему спокоен и доволен.
Последние недели стали для него настоящим адом. Что в Мелиссе было такого, чего не было ни у кого другого? Он не понимал, не мог найти – и оттого страшно раздражался. Его бесило все вокруг, выводила из себя каждая мелочь. Сам осознавал, что срывается по пустякам, но контролировать себя был не в состоянии.
А ведь он всегда славился своим контролем. Сам Его Величество хвалил парня за самообладание, равного которому не нашлось и у матерых дознавателей. Калест был гордостью королевской тайной службы, лучшим из десятки таких же молодых и амбициозных, а что теперь?
Он не мог думать о деле. Он не мог думать ни о чем, ни о ком, кроме Гномки, но заставлял себя работать, заставлял возвращаться мыслями в правильное русло.
Не терпел жалости, но именно жалость по отношению к себе и ощущал от близнецов. Впрочем, их дурные советы все-таки пошли ему на пользу. Нет, он не похитил Мелиссу, чтобы соблазнить, как предлагал Бальши. Не пел ей серенады под окном и не носил за ней сумку, как рекомендовал Джейлиб.
Калест хотел хоть немного побыть с ней рядом, и пока этого ему было достаточно. Идея с королевской библиотекой пришла парню сама собой благодаря все той же Мелиссе. Это была целиком и полностью ее заслуга, а молодой мужчина лишь немного подкорректировал место их встречи, не желая делить ее внимание с кем-то еще.
В библиотеке академии постоянно кто-то слонялся.
Одержимый. Наверное, это слово больше всего подходило его состоянию. Смешно, нелепо, но он действительно надеялся на то, что девчонка его попросту опоила. Приворожила, использовала запрещенные зелья, однако эта версия не подтвердилась.
Нет, он испытывал влечение к другим. Неясное, скользкое, поверхностное и выматывающее, но этот эффект исчез уже через сутки, а сжирающее изнутри желание осталось. Желание хотя бы находиться рядом с Мелиссой, видеть ее темно-зеленые глаза, наблюдать за тем, как смешно она хмурит брови и временами закусывает нижнюю губу, если сильно волнуется.
Ревность. Пока хоть единожды с ней не столкнешься, никогда не узнаешь, каково это – когда тебя изнутри сжирает неведомая сила. Не поймешь, как это – дышать, но будто бы умирать с каждым новым вдохом.
Калест ревновал. Ревновал так сильно, что едва ли держал себя в руках, когда рядом с Гномкой находился дракон. Головой понимал, что преподаватель ему не соперник. Если захочет, Мелисса уже завтра будет принадлежать ему, но сердце…
Сердце сжималось в груди, стоило парню увидеть их вдвоем. Ральвиан урь Карстар никогда не вызывал у представителя тайной королевской службы положительных эмоций. Наглый, надменный, высокомерный – таким аристократа видели при дворе на тех немногочисленных балах, которые он посещал, скрываясь за маскарадными масками.
Стоило дамам его увидеть, и все внимание переключалось на мужчину, но он был холоден с ними, будто глыба льда. Что привлекло синего дракона в несуразной магичке, что даже до плеча ему не доставала?
Кто бы знал ответ на этот вопрос. Зато Калест прекрасно был осведомлен о том, что шрам Мелисса ему все же вывела.
Каким чудом бредовая идея оказалась действеннее, чем все заклинания и мази, которые он перепробовал? Вот уж действительно чудо, пришедшееся совершенно не к месту.
Парень рассчитывал не на одну встречу наедине и даже не на две, поэтому пришлось выкручиваться. И это хорошо, что уродливый шрам он за прошедшее время запомнил досконально, а иначе бы отличная идея не увенчалась успехом. Теперь же они могли видеться сколько угодно – до тех пор, пока ему не надоест.
Свидание? О да! Он устроит ей самое незабываемое свидание в ее жизни. Свидание, достойное самой королевы. И она не устоит. Не устоит, как и любая другая на ее месте, но проблема в том, что другая Калесту была не нужна.
Другая нужна была дракону.
Он выл в преподавательском домике, что находился на территории академии. Стиснув клыки, выступившие наружу, он выл, кромсая когтями обивку дивана. Лихорадочный блеск его желтых глаз отражался в окне, за которым беспрестанно лил дождь.
Мейстер Карстар ненавидел дождь, терпеть не мог грозу, потому что в такую погоду он не мог выпустить дракона. А зверь рвался. С каждым часом, с каждой минутой хищная тварь разрывала мужчину изнутри, стараясь завладеть его разумом, его телом.
Он сопротивлялся из последних сил. Чем дальше, тем хуже – этот девиз сопровождал его все последние недели, и демоново зелье, как назло, не помогало.
Но ведь оно работало! Он сам чувствовал это влечение, сам испытывал тягу к девушкам. Оно должно было сработать!
Но не работало, хоть и пил его мужчина флакон за флаконом.
И здесь поставила защиту.
Тварь! Лживая, подлая обманщица!
Мейстер Карстар помнил Эбигайл Фарсуа еще девчонкой. Незаметная, обычная, ничем не примечательная. Она компенсировала жалкий уровень магии знаниями, штудируя учебники и научные труды днем и ночью.
Она не привлекала его. Ни будучи студенткой, ни будучи выпускницей. Они не сталкивались с Эбигайл нигде, кроме занятий, и он забыл бы о девушке, как и о тысяче других, если бы она не вернулась в академию сначала практикантом, а потом преподавателем.
Впрочем, и тогда они не общались больше необходимого. Серая, блеклая, бесцветная. Ее манеры раздражали, ее поведение вызывало смех. Эбигайл Фарсуа старалась выглядеть старше своих лет, одеваясь словно старуха или воспитанница строгого женского пансиона. Она неукоснительно следовала всем правилам и заставляла следовать других.
Скучная, чопорная, неживая. Ее енот и то больше походил на человека, чем она, но в один прекрасный день все изменилось. Мейстер Карстар вдруг взглянул на невзрачную девушку с совершенно другой стороны и понял, что пропал – окончательно и бесповоротно.
Чего он только не делал ради нее. Совершал безумные поступки, свойственные только глупым влюбленным юнцам. Он презирал себя за эту слабость. Он ненавидел себя за каждый ее пустой взгляд. Он так и остался для нее никем, в то время как она полностью и безвозвратно завладела его сердцем, его мыслями, его зверем.
Он любил ее до ослепляющей ненависти и ненавидел до той самой черты, за которой скрывались восхищение и желание. Мейстер Карстар боготворил Эбигайл Фарсуа – самую непреступную женщину в его жизни – и отчаянно желал ей смерти, потому что тогда умер бы и он, закончив эти бесконечные мучения.
Он положил к ее ногам все, что у него имелось: корону, деньги, сокровища и земли, – а она отказалась, глядя на него с брезгливой жалостью. Он отказался от короны в пользу младшего брата, лишился всего, что имел, и окончательно обосновался в столице, а она начала избегать его присутствия с утроенной силой. В конце концов он уступил ей место директора академии, отказавшись от этой должности, а она будто и не заметила этого.
Да, мейстер Карстар, эсквайр, маркиз драконьих земель, ненавидел дождь, но лишь потому, что в такие вечера оставался один на один со своими страшными мыслями. Он дошел до пика отчаяния, долетел до края собственной гордости, чувствуя, что уже готов пойти даже на преступление, лишь бы его мучения закончились.
Пальцы что-то нащупали в кармане жилета. Вытащив янтарную бусину, дракон осмотрел ее, будто видел впервые. Ему всегда нравился янтарь. Он напоминал мужчине о ярком солнце, о теплых лучах, разрезающих темные тучи.
Кулак сжался. Отросшие когти впились в ладони, распарывая кожу до крови. Порывисто распахнув окно, дракон выбросил бусину и с грохотом захлопнул створку.
Он ненавидел этот мир. Мир, в котором Эбигайл Фарсуа была для него недостижимой мечтой.
Желтые, черные и темно-синие очи одинаково отражались в мутных стеклах. Ливень лил не переставая, затапливая серые дорожки и пригибая к земле последние яркие кусты. Ему – ливню – было совершенно наплевать на то, кто наблюдает за ним в этот час. Он – ливень – был одинаковым для всех, но каждый воспринимал его по-своему.
