Любовь Бурнашева
Белая птица
– Свинья чёртова, дура! – заорал, падая Сэм, он запутался в своём длинном пальто, поднимаясь, наступил на полу и снова упал, грязно и громко матерясь.
Алиса на ходу расстегнула куртку и только хотела её скинуть, как вспомнила про микрофон. Она мчалась по длинным коридорам, иногда дёргая многочисленные закрытые двери, взлетала по лестницам наверх и снова мчалась. Почему тут нет никого? Где все люди в этом огромном здании? Кровь стучала в висках, она, задыхаясь пыталась комментировать все повороты, лестницы, двери. Вот только слышат её или нет? Где эти полицейские? В горле у неё пересохло, слова царапали воспалённое горло и кололи вместе с дыханием сотнями иголок тяжело поднимаемую от бега грудь. Позади послышался тяжёлый топот догоняемых её быстрых ног.
– Стой, дура!
Алиса уже выбивалась из сил, когда, взбежав по лестнице она толкнула очередную дверь и она открылась. В кабинете ничего кроме нескольких стульев и одного окна, не было. У неё подгибались колени, но хватило сил запрыгнуть на стул, а с него на подоконник. Рванув за ручку, она распахнула створку окна. Глянула вниз и отпрянув зажмурилась. Следом в комнату ввалились друг за другом Сэм и длинноволосый. Один нагнулся, опершись руками в колени и натужно со свистом дышал, второй прислонился к стене и закашлялся. Сэм, отдышавшись сделал шаг к Алисе и всё ещё тяжело дыша прохрипел надсаженным голосом:
– Слазь. Слышь, слазь говорю. Хочешь денег? Много денег? С нами работать будешь. Заработаешь столько, что тебе и не снилось. От матери свалишь.
– Вы уроды. Больные. Не подходи ко мне, я выпрыгну, – выкрикнула Алиса, схватив рукой за твёрдую закраину окна и снова посмотрела на улицу.
Там опять пошёл снег, большие хлопья снега как слёзы. Они сыпали из низких серых облаков. Небо плакало вместе с ней. На Алису нахлынуло удручающее чувство заброшенности, как в детстве. Никому она не нужна. Даже полицейские не идут её спасать.
– Держи её, – визгливо вскрикнул длинноволосый.
Сэм сделал резкое движение в её сторону и крепко схватил руками. Дёрнувшись, Алиса сделала шаг. В руках у Сэма осталась только куртка.
Белая птица падала камнем вниз. Крылья ломались о ветки промёрзлых насквозь, ставших железными деревьев. Крик нарастал до бьющего по ушам визга смешиваясь с жуткой болью во всём теле.
– Тише. Тише, деточка, – откуда-то издали доносился ласковый голос.
Голос был хорошо знаком. Это тётя? Или ангел?
– Ей больно, поставьте укол, – молил кого-то голос.
– Сейчас поставлю, – отвечал не менее ласковый голос.
Боль уходила и крик затихал где-то внутри до следующего приступа боли.
Чьи-то ладони гладили по лицу рассеивая боль, страх и тревоги. Открывать глаза было больно, даже полумрак комнаты резал по глазам.
– Ирина, как она? – мужской вкрадчивый голос шёпотом спросил над ней.
– Сами не видите? – пытаясь сдерживать гнев, тихо ответил женский.
– Я разговаривал с врачом, операция прошла успешно. Внутри ничего не повредила. Только кости сломаны. Хорошо, что деревья и сугроб смягчил падение, – горечь и сожаление звучали в его тоне. – Мы не думали, что они её схватят.
– Вы похоже вообще ничего не думали, – возмущённо пролетели слова над Алисой. – Маленькую девочку в логово бандитов отправили.
– Ирина, всё будет хорошо, – пролетело виновато с другой стороны.
– Вы всех поймали, а детей нашли? – спросил усталый женский голос.
– Да. И всё это благодаря Алисе. Девочки в порядке. Только накачены снотворным, они тут в больнице, а бандитов всех задержали, – произнёс ставшим горделивым мужской голос и перенёсся на ту же сторону откуда звучал женский. – Ирина, всё будет хорошо. Она девочка крепкая, быстро пойдёт на поправку.
Женский голос тяжело вздохнул:
– Я хотела её на каникулах куда-нибудь свозить. Раньше мне её мать не давала. Заставляла на каникулах работать. Хотела порадовать мою малышку, а тут такое, – слёзы проскальзывали в каждом слове, казалось и слова слезами падают на её кровать.
– Ничего, мы на летних каникулах поедем, – уверенность сквозила в мужском голосе.
– Мы? – удивление зазвенело в женском.
– Да. Я вас на Байкал повезу. Поедем на машине. У меня друг на самом берегу живёт. Увидите какое это красивое место. Это море. Большое и прозрачное. Будем омуль ловить. Плавать. Увидите удивительных птиц. Бакланов и больших белых чаек.
Мужской голос перебиваемый женским удалялся и заглушался шумом набегающих на берег волн и криком чаек. Она смотрела сверху на прозрачную воду. Нет это не вода, такой прозрачной воды не бывает. Это воздух, который рябит от порывов ветра. И она в этом потоке воздуха. Летит и не падает. Два больших, сильных, белых крыла удерживают её, и она может свободно парить над прозрачной рябью бесконечного воздуха.
Все дети птицы и даже падая они взмывают вверх.
