Лира Алая
Разыскиваем маму. Срочно! Том 1–2
– Ключи от хранилища обычно находятся у поваров и кого-то из взрослых, потому что всегда есть шанс, что Франсуа-Доминик состроит глазки детям, а те поведутся и… Вот сейчас ключ у Брайона, который неизвестно где бродит, а потому ничего передать мне не успел.
Пока Дитрих рассказывал мне грустную историю похудения Франсуа-Доминик Четвертой и вытаскивал вяленое мясо и ржаной хлеб, которые та терпеть не могла, я пыталась представить мантикору с ожирением. Никогда не жаловалась на фантазию, но тут она прям спасовала…
В итоге я не выдержала, заглянула следом за Дитрихом в шкаф, где хранились ингредиенты для готовки, и обнаружила там все, что душа пожелает: от яиц до сырого мяса (которое мантикора тоже не ела, она же не какая-то там дикая!).
Посмотрела на полный шкаф, на посуду и инструменты для готовки (интуитивно понятные в освоении, в любом случае), посмотрела на Дитриха, который стоя ел кусок вяленого мяса, и сдалась. Ну не могла я не проявить хоть капельку сочувствия к голодному человеку, не могла! Убедив себя, что это я не такая уж и добрая, а вполне себе меркантильная (ну, вдруг завтрак для богатого работодателя станет существенным аргументом для выплат сверх контракта?), я продолжила делать омлет.
– Вы всегда такой голодный? – спросила я, когда Дитрих третий раз спросил, не готово ли.
– Нет, конечно, обычно только по праздникам.
– И что за праздник сегодня? Возвращение к племянникам? – поинтересовалась я, перекладывая омлет в с мясом и овощами со сковороды в чистую тарелку.
– Нет, что вы. Встреча с племянниками – это всегда безбрежная радость и несравненное счастье! А праздник – это невеста, которую не нужно от них спасать, – хмыкнул Дитрих, принимаясь за еду.
Я подхватила простой табурет и уселась напротив. Да, комната для слуг сильно отличалась от роскошной столовой. Нет, все было чисто и даже не бедно, только слишком уж просто. Меня это ничуть не смущало: кухня в доме моих родителей была раз в пять меньше. Дитриха тоже: ел он спокойно и размеренно, не обращая на обстановку никакого внимания. И меня, кстати, совершенно не раздражало, как он ест, хотя обычно было наоборот. Мама как-то говорила, что это признак симпатии, возникающий на подсознании.
– А как же падение с ниши? Все-таки спасли, – заметила я.
– Но не от детей, – возразил Дитрих. – Вы с ними уже больше суток, до сих пор не бросаетесь мне в ноги с просьбой разорвать контракт, и даже не начали наш с разговор с жалоб. Воистину праздник. Не зря я так торопился.
– А торопились-то чего? Ну, не считая желания взглянуть на острозубую и многоглазую будущую жену…
– Которая напугала мантикору.
– Что?!
– По словам Амелии, Франсуа-Доминик испугалась вас настолько, что детям пришлось лечить ее от заикания.
– Какая я… поразительная женщина, однако, – выдохнула я, не сдержав смешка. – Потрясающий талант.
– Ну что вы! – воскликнул Дитрих. – Это лишь сотая часть таланта, о котором меня уведомили дети. Не хотите услышать, что рассказали Эва с Алексом?
Разумеется, я хотела. Даже не так. Жаждала! И не зря. Если то, что я напугала мантикору, которая в несколько раз меня больше и с хвоста которой капает яд, прожигая пол, является лишь сотой частью, то что представляют собой девяносто девять моих оставшихся талантов?!
– Очень хочу, – сказала я.
– Вам перечислять все, что дети мне рассказали про вас за пару часов, или остановимся на самом интересном и запоминающемся?
Я хотела выбрать первый вариант, но поняла, что стоит немного пожалеть Дитриха, который только-только с работы явился.
– Можно сейчас второе, а потом первое? – я нашла идеальный баланс.
– Совершенно не вопрос! – ухмыльнулся Дитрих. – По словам Алекса, вы так напугали бедолагу Брайона одной лишь своей магической аурой так, что тот окончательно потерял разум от страха.
– Но у меня нет никакой магической ауры, – фыркнула я.
– Вот-вот, я тоже об этом сказал Алексу, но он округлил глаза и заявил, что вы страшнее магов и чудищ, раз способный напугать Брайона до такой степени даже без магии. Брайон, хоть и выглядит мягким и уступчивым, отнюдь не трепетная лань. Он же постоянно с моими воинами и магами общается, да и опыт взаимодействия с… бывшими потенциальными женами нельзя списывать со счетов. Ведьма, не меньше.
– Та, которая из сказок?
– Нет, та, которая в учебниках магии признана чудовищем высшего ранга. Она способна маскироваться под человека, плести интриги, разрушая целые государства. Для ее уничтожения обычно собирают рейд из магов и воинов высшего класса, – сказал Дитрих, ласково улыбнувшись. – Но я точно могу сказать, что вы не ведьма.
– Потому что я приятный и хороший человек? – улыбнулась я.
– Потому что я проверил вас специальным амулетом, когда вы упали в мои руки, – невозмутимо заявил Дитрих, но я-то видела, как он щурил глаза и сжимал губы, чтобы не рассмеяться. Шутник! – На всякий случай. Алекс так слезно рассказывал, как Брайон сошел с ума, трепеща перед вашим могуществом. Даже бессовестно отправил в жертву Франсуа-Доминик, которую любит до глубины души. Последнее, кстати, не совсем правда – Франсуа когда-то украла подарок девушки Брайона, из-за чего его пассия смертельно обиделась на него, а Брайон от безысходности – на мантикору. И с тех пор они не то что враждуют, но отношения не самые дружеские.
– Как можно обижаться на Франсуа-Доминик? – пробормотала я.
– Да, тоже не понимаю. Она очаровательна и неподражаема.
У нее с хвоста капает яд, в пасти прекрасно поместится голова Брайона, а лапа способна отправить в полет и более крупного человека! Хотя бы по этим причинам я на мантикору точно никогда не обиделась бы.
– А что было дальше? Кого я еще напугала? Со слугами почти не виделась, детишки… сами кого угодно напугают.
– Кстати, вы не замечали, что кое-кого не хватает? Брайон же рассказывал вам про Соломона?
– Того самого, который ненавидит коррупционеров?
– По большей части. Но, в принципе, Соломон не любит всех преступников и не самых порядочных людей без исключения. И свое «не любит» он демонстрирует очень явно. Разумеется, будь он обычным умным котом, все бы закончилось плачевно, но Соломон – маг.
– Кот-маг? – я округлила глаза – это что-то новенькое. Не то что я многое знала о магии или этом мире, но такая вещь для меня была чрезмерно странной.
– Исключение даже для нашего мира. Так вот, он в одиночку способен справиться не с самым слабым преступником. И Эва…
– Дайте угадаю! – радостно воскликнула я. – Я напугала Соломона – могущественного кота-мага, который ловит преступников самостоятельно, верно?
– Неа, – лукаво улыбнулся Дитрих. – Точнее, не вы. Ваш внешний вид. И не напугал, а поверг в ужас. Эва сказала, что как только Соломон вас увидел, то едва не упал в обморок. А потом ходил по дому, вздрагивая – опасался увидеть вас. А еще ему всю следующую ночь снились кошмары, потому Соломон от горя попробовал заедать их эрским мясом. Тем, которое обменивается на чистое золото эквивалентно весу. Но оно, увы, не помогло. Или запасы маленькие были? Тут никто не уточнял… И в итоге Соломон решил уйти поправить ментальное здоровье. Окрепнуть морально после увиденного. На самом дорогом курорте в этом мире.
Дитрих рассказывал все это, немного посмеиваясь. Прекрасно понимал, что кто-то врал и преувеличивал, но с истинно мужской терпимостью относился к происходящему. Это… импонировала. Каллисто и впрямь паникер – как такой человек мог злиться? Но об этом я спрошу у призрака попозже, сейчас меня интересовала другое.
– Вы же понимаете, что все это если не вранье, то невероятное преувеличение? – осторожно уточнила я.
– Разумеется, – кивнул Дитрих.
– Тогда почему вы так торопились обратно?
Глава 7
– Я наберу минимум с десяток причин, – улыбнулся Дитрих. – Например, ужасно соскучился по добрым, милым, талантливым и покладистым племяшкам, которые всегда безмерно счастливы меня видеть.
– Добрым, милым, талантливым и покладистым? – переспросила я, а мой глаз, кажется, несколько раз дернулся сам по себе.
– Не верите?
– Почему же, верю. Очень сильно верю, что с вами они именно такие. И даже не отказалась бы полюбоваться на это. Со значительного расстояния.
Дитрих выразительно поднял брови, требуя пояснений. Что ж, на мои вопросы отвечали, так почему бы и мне не уважить этого шикарного мужчину с чувством юмора.
– Так безопаснее.
– Боитесь, что мои племяшки при мне вам что-то сделают? – хмыкнул Дитрих.
– Боюсь, что открыв то самое истинное лицо, предназначенное исключительно для дорого дяди, племяннички потом меня закопают ради сохранения сей великой тайны, – развела я руками, а Дитрих расхохотался. Подождав, пока он отсмеется, я все же спросила: – А другие причины какие?
– Какие именно?
– Оптимально те, что связаны со мной, но можно и менее абстрактные.
– С вами? Ну, тогда точно могу сказать, что меня очень интересовал ваш внешний вид и количество органов в наличии. Оказалось два глаза, нос, рот, да и зубы стандартные.
– Вы разочарованы?
– Почти! Я хотел бы увидеть кого-то необычного. Впрочем, ваша красота, очарование и способность… удивлять возможное разочарование полностью уничтожили.
– Благодарю, – с легким сарказмом ответила я. – Но все-таки настоящую причину вы мне не скажете?
– Подскажу. Хм, что ж, давайте подумаем о менее абстрактном. Мои дети – выдумщики и балагуры, однако отнюдь не глупы. И они хорошо знают, где разница между правдоподобным… преувеличением и откровенной фантазией. И сейчас было именно второе. Они переборщили, а это значит, что дома случилось что-то, из-за чего у них не было ни времени, ни возможности детально обговорить план перед связью со мной. Вы или не вы в этом виноваты – уже другой вопрос. Но когда речь заходит о спокойствии и благополучии моих племянников поторопиться – это самый минимум, который я должен для них сделать.
Ха-а-а, да уж, вот влипла! Этот Дитрих только на поверхности спокойный и дружелюбный, а по сути, головы оторвет за своих племянников. У меня прям руки похолодели, когда я услышала последнюю фразу. Дело не в словах, а в тоне – вымораживающем и откровенно угрожающем. Не могу сказать, что угроза была именно в мою сторону, пожалуй, тут больше предупреждение. Обидишь детей – умрешь. И навряд ли легкой смертью. Про себя я порадовалась, что не успела ни разу поругаться с детьми.
– Что ж, у меня есть одна идея, что могло случиться, – спокойно сказала я. – Кто-то положил в мою комнату зеленый журнал, из-за чего дети переполошились. Как я поняла, там заметки одного из учителей об их учебе.
– Вы… открывали? – спросил Дитрих, напрягаясь еще больше.
– Только титульную страницу. Мы с детьми договорились, что я не буду смотреть, поэтому я не смотрела. Привыкла держать свое слово, – сказала я, благоразумно умолчав, что мне просто не дали шанса удовлетворить свое любопытство.
– Где этот журнал? – спросил Дитрих таким тоном, что стало понятно: не отвечу – точно долго и счастливо не проживу.
Журнал я отдала Дитриху сразу же, как только мы добрались до моей комнаты. Не ёрничала, не подкалывала, хотя очень хотелось, несмотря на чувство опасности. И правильно сделала: Дитрих, в руках которого оказался журнал, моментально изменился: превратился из сурового генерала в обаятельного аристократа.
– Благодарю, – кивнул он, внимательно осматривая журнал, который буквально через пару секунд растворился в воздухе!
Я даже не вздрогнула, за что мысленно себя похвалила.
– Я могу поинтересоваться, что с этим журналом не так? – все же спросила я. – Что дети всполошились, что вы…
– Кто же вам запретит? – улыбнулся Дитрих. – Интересоваться, конечно, можете, но… не гарантирую, что смогу удовлетворить ваш интерес. Да и к чему он?
– Хотя бы к той роли, которую я по контракту буду исполнять, – пожала я плечами, впрочем, ни на что не рассчитывая. – Разве вашей жене и матери этих детишек не следует знать о таких вещах?
– Моей жене, пожалуй, следует, но пока вы всего лишь моя потенциальная жена, – улыбнулся Дитрих.
Вот же… засранец! Он точно дядя троих детишек? По характеру так вообще отец родной!
– Вы жестоки, Дитрих, чрезвычайно жестоки, – вздохнула я, бросая на мужчину обиженные взгляды. – В особняк заманили, на растерзание бросили, еще и в спальню пришли, компрометируя меня. Мужу, конечно, положено, но потенциальному нельзя, верно? Еще и в такой атмосфере, ночью…
В спальне было светлее, чем днем, благодаря магическому освещению, я стояла в кроссовках и спортивной куртке, с портрета на нас взирала Франсуа-Доминик, так что атмосферка была не то что не компрометирующей, но и ни капли не романтичной.
– Вы… очень хорошо изучили правила этикета, – сказал Дитрих, тяжело вздыхая. – И чем я могу загладить вину?
– Ответьте на парочку моих вопросов – и мы все забудем как страшный сон. Причем я бы хотела получить полный ответ, а не тот, который вызовет еще больше вопросов, – сказала я, сама удивляясь своей смелости.
– Страшным сном меня называют впервые, – пробормотал себе под нос мужчина. – Что ж, если это не касается журнала и некоторых тайн, то, прошу, спрашивайте.
– Почему я?
– Что? –
– Почему именно меня выбрали в качестве вашей потенциальной жены и матери детей? И почему матери, а не, допустим, няни или воспитательницы? – в лоб спросила я. – Последнее было бы куда логичнее. И почему именно простой человек, а не, допустим, маг? Разве тому, кто владеет магией, не было бы проще справляться с детьми-магами?
Дитрих посмотрел на меня, а после подошел к небольшому столику в углу комнаты, отодвинул одно кресло, жестом предлагая мне сесть, а сам бесцеремонно опустился во второе.
– Долго объяснять, неудобно заставлять леди стоять. Я сегодня столько всего нарушил, стоит хотя бы где-то вести себя соответствующе, – начал Дитрих и, дождавшись, пока я сяду, заговорил: – Мне нельзя жениться на женщине-маге, потому что юным магам противопоказан длительный контакт исключительно с магами. У Эвы, Амелии и Алекса только-только начала формироваться аура. Чтобы она развивалась правильно, им нужно как можно меньше контактировать с другими магами, которые влияют на их магическую силу. Иначе возможно все: от легкого недомогания до хронической магической болезни, укорачивающей жизнь. Поэтому рядом с ними постоянно могут находиться лишь магические существа, которые способствуют правильному развитию магии, и обычные люди.
Я едва не охнула. Это звучало ужасно. Когда Брайон рассказывал, что племянники живут отдельно от Дитриха, то я не думала, что причина в чем-то таком!
– Получается, вы именно по этой причине не можете быть с ними рядом? – спросила я, а после едва себя не пнула – ну кто же наступает на больные мозоли?!
– Не совсем верно. Благодаря тому, что с нами будет проживать человек вообще без магической силы, я смогу больше общаться с детьми, потому что вы своим присутствием… как бы правильно выразиться. Представьте каплю концентрированной краски. Если на кого-то попадет – останется пятно, которое не отмыть. Примерно так взрослый маг может повлиять на несформированную магическую ауру ребенка. Но если эту каплю краски сильно разбавить водой – то есть, вами – то никто не только не испачкается, но и, с высокой вероятностью, даже не заметит.
– Поэтому в качестве жены может быть исключительно обычный человек без магии, – кивнула я, чувствуя, что один паззл головоломки становится на месте. – Но почему из другого мира, а не из вашего? Разве тут найти не проще?
Дитрих грустно улыбнулся, открыл рот, а после…
Дверь моей комнаты с громким звуком рухнула прямо на пол, заставив меня вздрогнуть, а Дитриха – встать передом мной.
Я выглянула из-за плеча Дитриха, решив, раз он не говорит мне ложиться на пол или ползти под кровать, то все более или менее безопасно.
Дети!
Алекс с таким огромным мечом в руках, от веса которого его, кажется, пару раз качнуло из стороны в сторону, Эва с огромной вазой и Амелия с палкой, на конце которой светился шар.
– Дядя! – радостно заорал Алекс так, что если бы в доме кто-то был не в курсе, что Дитрих вернулся, то сразу бы узнал.
Меч с жутким грохотом рухнул на пол, а за ним полетел посох Амелии и, судя по звуку, металлическая ваза Эвы. Все трое разом бросились к дяде с радостными визгами и писками. А я мигом выскочила из-за спины будущего муженька и сделала пару шагов в сторону: вдруг снесут дядюшку и тот свалится прямо на меня.
– Вернулся!
– Наконец-то!
– Да-да, силач, умница и красавица пришли меня встречать? – ласково произнес Дитрих, а я едва не рухнула на пятую точку: этот галатно-ехидный и временами суровый и беспощадный человек может говорить с таким трепетом?
– Да-а-а! – хором ответили дети.
– А почему так недружелюбно? – спросил Дитрих, а потом шутливо надулся: – Мне показалось, что вы хотите меня побить.
– Хотим! – воскликнул Алекс.
– Но не тебя, – тут же добавила Эва.
– А ту ведьму, которая заставила тебя сначала зайти к ней, а не к нам – твоим самым дорогим племянникам, – насупился Алекс.
– И, заметь, дядя, о том, что мы самые дорогие и ценные говорили не мы, а ты сам, – наставительно заявила Амелия, первая выбираясь из объятий дядюшки. – А теперь ты по приезду не идешь к нам, а к кому-то другому.
– Мы бы поняли, будь у вас любовь и другие радости. Такой леди мы бы уступили тебя, дядя, ведь ты заслуживаешь всего самого лучшего в этом мире, а что может быть лучше истинной любви? – сказал Эва. – Но ты же в первый раз с ней видишься! Или это любовь с первого взгляда?
– Не мели чепуху! – огрызнулся Алекс. – Она ведьма, вот и пошел к ней…
– Она не ведьма, – качнул головой Дитрих, а после выпустил из объятий Алекса и Эву. – Я уже проверил с помощью амулета. Но, милые и дорогие ценные мои, скажите-ка…
Что сказать Дитрих не уточнил. Он очень выразительно посмотрел на выбитую дверь, валяющееся оружие, а после – на своих племянников.
– Мы… тебя думали спасать, – начала Амелия, но тут же запнулась, потому что Дитрих приподнял бровь и укоризненно покачал головой.
– Предполагаете, что сможете справиться с чем-то, с чем не могу я? К тому же, будь тут самая настоящая ведьма, то первой бы отреагировала мантикора, попытавшись утащить вас всех куда подальше, чтобы защитить, – сказал Дитрих. – Скажите-ка, вы так плохо учили монстроведение или же пытались так пошутить над госпожой Кирой?
Дети молчали, переглядываясь.
– Думаете, что если я вас очень люблю, то закрою глаза на ваши шалости и позволю вытворять все, что хотите? – ласково спросил Дитрих.
– Нет, дядя, мы так не думали, – ответил за всех Алекс, и тут же спешно добавил: – Извини.
– Извинения вы должны приносить не мне, – спокойно сказал Дитрих, а после кивнул в мою сторону.
И, что удивительно, дети его послушались! Подошли ко мне по очереди и извинились. Совершенно нормально, я бы сказала, что даже искренне – ни недовольства, ни скрежета зубов, никаких признаков того, что их буквально заставили.
Это уж слишком! Меня так ни мантикора, ни призрак не шокировали, как этот маленький эпизод.
– Вот и отлично. А теперь идите спать, вас завтра ждет длинный-длинный день. Вы в подробно мне расскажете, почему не стоит ломать дверь в комнате леди ночью, врываться с мечом, посохом и артефактом. Особенно если этот артефакт – ваза абсолютного невезения.
А-а-а, так это была не просто ваза для атаки. Милые, милые дети! Амелия застонала и бросила на сестричку укоризненный взгляд. Да уж, Эва преподнесла сюрприз, а я-то считала, что она самая дружелюбная.
– Вместо основных занятий повторим с вами основы монстроведения, чтобы вы точно не забыли обо всех основных признаках ведьмы. И, конечно же, чтобы такого поведения по отношению к обычному человеку с вашей стороны не было, я лично проведу пятичасовую лекцию о том, почему для магов так важны люди, особенно – из другого мира. И вас, госпожа Кира, я тоже приглашаю на эту лекцию, думаю, вы узнаете оттуда много полезного.
Дитрих все еще оставался для меня загадкой, но одно стало понятным: свое слово держит безукоризненно. Пятичасовая лекция и впрямь была пятичасовой и чертовски полезной. Но, признаюсь честно, мой мозг практически вскипел и умер к концу. А ведь я всегда считала, что у меня уникальные способности к обучению! Иначе как бы я получала отличные оценки, умудряясь подрабатывать, заниматься бытовыми проблемами и делать уроки со всеми младшенькими? Свои домашние задания исключительно чудом я всегда успевала делать на переменах. Нынешняя лекция снесла нехилый кусок горы моей уверенности в своих способностях к обучению.
А на детей так вообще было грустно смотреть, но еще жальче на стулья: поразительно, что не способные сидеть спокойно детишки не проделали в них дыру, постоянно елозя.
– Как вам моя лекция? – вежливо поинтересовался Дитрих, когда дети, почуяв запах свободы, рванули из кабинета, оставляя нас наедине.
Ай, ну и как с такими тягаться обычным взрослым? Я устала так, что хотела только лечь, а они, секунду назад напоминавшие зомби, моментально ожили. А ведь поначалу я еле сдерживалась от ехидной улыбки, видя, с каким трудом Алекс слушает дядю, пытаясь не отвлекаться на посторонние предметы, а Эва безуспешно борется с сонливостью. Амелия вела себя на уроке лучше остальных, но и ей под самый конец приходилось нелегко. Хотя, возможно, трещина на парте, которую она ковыряла сначала ручкой, а потом, если я правильно заметила, магией, и впрямь представляла нешуточный интерес.
И нельзя сказать, что Дитрих рассказывал плохо, скорее уж, наоборот! Подробно и по существу, как настоящий профессор. Еще и выглядел соответствующе: сменил странные доспехи на костюм. Скорее всего, по последней моде этого мира, что казалось мне немного странным, но, впрочем, нельзя отрицать, что ему очень шло.
– Информативно, – вежливо ответила, вставая с кресла около окна почти в самом углу комнаты – за детской партой я бы смотрелась странно, если бы, конечно, влезла. – Очень.
Правда, из этой информации хорошо, если я запомнила половину. Но хоть ответы на вопросы нашла. В частности, мне очень подробно объяснили о том, как развивается аура у детишек. Наиболее благоприятное развитие происходит рядом с родителями, даже если те – маги. Если ауры схожи, что очень часто случается у родственников, то никаких проблем не возникает. Кроме родителей существует еще особый тип людей, у которых много магической энергии, но сама аура не сформировалась. Почему так получается – до сих пор неясно, потому и найти такого человека невозможно: в последний раз в хрониках появление фиксировалось около ста лет назад.
Как понятно из ситуации Алекса, Эвы и Амелии, никого подобного рядом нет. Есть дядя, чья магическая сила настолько велика, что пара месяцев совместного проживания – и дети могут забыть о карьере магов. Чтобы дядя мог как можно больше времени проводить рядом с племянниками, нужен человек с самым минимумом магических сил, который «разбавит» ауру.
Но найти его нелегко. Во-первых, люди этого мира, даже не маги, все-таки крупицей магии обладают. Во-вторых, дети-маги – это всегда ценность и предмет зависти многих, ведь есть несколько способов, позволяющих простым людям, у которых есть самые крупицы силы, их едва ли не поработить. В-третьих, некоторые люди этого мира до сих пор обижены на магов из-за исторических событий вековой давности, потому детей им доверять нельзя.
Из всего этого выходит один факт – искать человека ээээ… «разбавителя» надо было в максимально безмагическом мире. Таком, например, как Земля, потому что среди землян наиболее часто встречались люди без силы. И проверялись легко – нужно было просто держать недалеко от проверяемого человека кулон для впитывания магии. Если бы хоть чуть-чуть было магии, сразу бы засветился как фонарик.
А еще, оказывается, в этом мире распространена подобная практика. Некоторые рода нанимают целые семьи в качестве слуг, работников, нянек, чтобы не позволять большому количеству магов влиять на ауру детей.
И вот как раз после этой информации мой мозг подвис, отказываясь складывать целую картинку из выданных мне паззлов. Дитрих сказал, что не может жениться на женщине-маге, потому что она негативно повлияет на развитие детей. Но почему бы тогда не нанять слуг, чтобы убрать негативное влияние? Зачем жениться на девушке без магии, средств и вообще каких-либо преимуществ?
– Рад, что вам понравилось, – улыбнулся мужчина, подходя ко мне поближе и кладя на стол кучу книг: – Для самостоятельного изучения.
– Чтобы я тоже могла проводить пятичасовые лекции, после которых дети бежали от меня как от чумы? – уточнила я, глядя на почти метровую по высоте стопку книг. – Обязательно воспользуюсь вашим предложением, если поможете занести их мне в мою комнату. Боюсь, мои хрупкие женские руки не выдержат всей тяжести этих знаний.
Уточнять, что эти хрупкие руки таскали провинившихся десятилетних детишек, которые отказывались самостоятельно идти домой, я не стала.
Дитрих провел над книгами рукой – и те исчезли. Я сглотнула. Неужели нельзя предупреждать?!
– Книги у вас в комнате, приятного ознакомления. А я пойду…
– Куда? – спросила я, совершенно бесцеремонно хватая моего потенциального мужа за рукав. – У меня еще осталось несколько вопросов, на которые в книгах ответов точно нет.
Блин, грубовато вышло. Чтобы смягчить слова, я улыбнулась, глядя на Дитриха, но и не подумала отпустить рукав.
– Вы не устали после лекции? – спросил Дитрих, не скрывая надежды.
– До смерти, – ответила я.
– Разве мертвые должны отдыхать, чтобы стать полными сил и бодрости?
– О, не волнуйтесь обо мне. Когда речь заходит об ответах на мои вопросы, то можете считать, что у меня несколько жизней, – улыбнулась я и отпустила рукав пиджака – кажется, Дитрих, в отличие от своего помощника, не планировал никуда сбегать.
– Если вы хотите поговорить о Каллисто, то нет, он еще не появлялся. Зачем он сделал то, что сделал, сказать не могу. Брайон не возвращается не потому, что испугался вас, я дал ему следующее поручение. Соломон тоже не находит ваш вид преотвратным, он всего-то давно хотел в отпуск, потому умчался еще до вашего приезда. Или вы о чем-то другом хотите узнать?
Быстро Дитрих все выяснил, хватило всего одного дня. И это все пока дети занимались с учителем, а я слонялась без дела по поместью и читала очередные книги, которые, как показала практика, бывают чрезвычайно полезны, в ожидании лекции.
– Жена, – отчеканила я.
– Что?
– Почему вы сделали меня своей женой? А не наняли в качестве слуги, как обычно у вас принято? – спросила я, с трудом остановив себя от дальнейших расспросов, которые, скорее всего, будут больше напоминать претензии. – Для того, чтобы разбавить вашу магию, я могла бы поработать няней.
– Вас до такой степени раздражает перспектива стать моей женой?
– Меня раздражает исключительно мое неведение, – вздохнула я. – Дитрих, вы же прекрасно понимаете, о чем я вас спрашиваю. Если мне нельзя об этом знать, то так и скажите. Зачем вы постоянно увиливаете от ответа?
– Затем, что мне очень хочется вас подразнить, – сказал Дитрих, разводя руками. – Простите, как только приезжаю к племянникам, то сразу сбрасываю свои взрослые года до ребяческих, так веселее общаться.
– Кажется, вы снова заставляете меня страдать от вашего неподобающего поведения, – не удержалась от шпильки.
– Да, я совершенно ужасен. Воин, забывший о танцах, вежливости и наслаждениях. Что ж, в качестве извинений я все-таки отвечу на вопрос. Я искал потенциальную жену, потому что мне нужна жена. А еще нужен был человек без магии, который смог бы претендовать на роль мамы для моих детей. Но зачем искать сразу двоих, когда можно найти одного человека? Собственно, поэтому вы здесь. Это если кратко. А если вдаваться в подробности, то это займет еще пять часов. И мне придется очень много рассказать о семейных взаимоотношениях, о старшем сводном брате и многом другом. Буду откровенен. Мне еще нужно будет перед сном прочитать для Алекса «Приключения юного мага в пустыне-убийце среди скорпионов-тюремщиков», Эве – «Месть обиженной принцессы, чьего возлюбленного отобрали приворотом», а Амелии – «Как захватить власть и не отпускать ее, оставаясь всеми любимой». Вам придется очень долго ждать, когда я освобожусь. И вы абсолютно точно не выспитесь. Я-то переживу, а вот вы – нет.
– Посплю днем, – пожала я плечами. – Все равно каких-то особых дел нет.
– Увы, кажется, есть, – улыбнулся мне мой будущий муж. – Каждый раз, когда я приезжаю сюда, мы с детьми обязательно выбираемся в город в одно милое кафе. И, боюсь, в городе пойдет молва, что мои племянники вас то ли отравили, то ли утопили, то ли просто запугали до смерти, если вы не пойдете с нами. Да и вам самим стоит выбраться из поместья, не правда ли?
В целом, я была абсолютно согласна с Дитрихом, вот только хитрая улыбка не давала мне покоя.
***
Город, в который мы на следующее утро выбрались всей компанией, оказался очень даже миленьким. Каменные мостовые, аккуратные дома, бодрый гомон на оживленных улицах. Все чем-то напоминала средневековые городки с той лишь разницей, что везде присутствовала магия, а достаток можно было заметить невооруженным взглядом.
А еще, что очень и очень странно, ни на Дитриха, ни на его племянников никто не обращал внимания. Да даже на карету, между прочим, очень богато украшенную, никто не смотрел. А Франсуа-Доминик, которая по дороге в город благополучно пролежала на моих ногах, шествовала так свободно, словно была обычной собакой на прогулке!
– Разве вы не хозяин этих земель? – шепнула я Дитриху, когда тот помог мне выйти из кареты. – Или вас в окне кареты разглядеть не успели?
– Мы под маскировкой, – бодро ответил за дядю Алекс, потягиваясь: для активного ребенка высидеть в карете столько времени – подвиг.
Но, как оказалось, ради своего любимого дядюшки, дети готовы были совершать их постоянно.
– А вы нет, – сказал Эва. – Потому что вас никто не знает. Повезло! У меня от маскировки вечно ладошки чешутся.
– Может, они заранее чувствуют, сколько пирожных ты планируешь съесть в кондитерской? – поддел Алекс. – Такая маленькая, а такая прожорливая. Как свинка в платье.
– Алекс, – тихо позвал Дитрих.
– Я ничего плохого не имел ввиду, – тут же среагировал парень. – И в свинках нет ничего плохого! Раз она моя сестра и свинка, значит, я и сам свин. И ты тоже, Амелия, да? Я ж ничего плохого не сказал, ну скажи…
– Отстань от меня со своей поросячье логикой, – презрительно фыркнула Амелия, отвернувшись от брата. – И вы совсем ничего не видите? На «мамочке» есть маскировка, иначе ее одежда вызвала бы слишком много вопросов.
Так вот почему, когда я сегодня за завтраком в поместье спросила, что мне лучше одеть, Дитрих посоветовал максимально удобный наряд, а после дал амулет!
