Лира Алая
Разыскиваем маму. Срочно! Том 1–2
Я открыла рот, но тут же его захлопнула: какого черта я вообще спорю с призраком об этом?! Спрашивать другое нужно!
– А других будущих жен Дитриха тоже пытались убить? – спросила я, с замиранием сердца ожидая ответ.
– Не-а, вы первая, – сказал Каллисто.
– Тогда странная причина. Я из другого мира, о том, как выгляжу, подозреваю, даже сам Дитрих не в курсе, так что… – я развела руками и посмотрела на призрака, который тут же стукнул кулаком по своей открытой ладони.
– Вы правы. Значит, убийцы были не за вами, а за Брайоном. Вот же… я еще так мягко с ними обошелся! – посетовал призрак.
– А вы с Брайоном?..
– Хорошие друзья! – радостно заявил Каллисто. – Когда я ему впервые показался на кухне, то он предложил мне чашечку чая. Такая ностальгия, такая теплота, такое дружелюбие к хранителю рода! Поэтому я тоже проявляю к нему доброту и уважение.
Наивность призрака немного удивляла. Неужели ему достаточно такой мелочи, чтобы проникнуться к человеку теплыми чувствами? Это как-то… по-детски! Он же хранитель дома, неужели не должен быть грозным?
И Брайон… Засранец! Мог бы и предупредить, что у них тут призраки по поместью шастают. А если бы у меня сердечко послабее было? Неудивительно, что с таким отношением тут все «мамы» сбегали. Не дети спугнут, так призрак поможет.
– Убирая убийц? – спросила я.
– И это тоже. Но обычно помогаю найти потерянные вещи – помощник моего хозяина чрезвычайно рассеянный. А я днем часто наблюдаю за другими, поэтому помню, где лежат вещи.
Наблюдает? Что ж, надеюсь, в рамках приличий. Но это я уточню уже у кого-то другого – не уверена, что Каллисто не обидится.
– Тогда вы не знаете, кто положил зеленый журнал в мою комнату? Раз вы наблюдаете?
– Зеленый журнал? – растерянно сказал Каллисто. – Зеленый… кх-кх… зеленый…
Призрак странно побледнел, а его светящийся голубовато-зеленый облик неожиданно стал фиолетовым.
– Каллисто? – позвала я, на всякий случай делая шаг назад – все во мне буквально напряглось от застывшего призрака.
– Вы… мне пора идти, – неожиданно заявил Каллисто. – Да-да, мне надо идти. Если хотите меня встретить, то погуляйте в лунную ночь и завтра, госпожа.
Почему-то эти слова звучали совсем не так дружелюбно, как раньше. Словно предупреждали о чем-то. Да что тут происходит?!
Глава 5
С утра я еле разлепила глаза: не помогли ни распахнутые шторы, впустившие яркий солнечный свет, ни тихий рык Франсуа-Доминик, ни громкий, ни очень громкий ее же. Закономерно: если вместо обычной прогулки на кухню за стаканчиком воды получить занимательный разговор с призраком, то трудно будет сразу же заснуть. Вот я и не спала практически всю ночь. Посвятила я ее вовсе не раздумьям, а ожиданию, когда Франсуа-Доминик вырубится. Потому что желание открыть этот загадочный зеленый журнал было практически непреодолимым!
Вот только мантикора, словно что-то чувствовала, и всю ночь бодрствовала. Ну и я с ней. Только под самое утро не выдержала и вырубилась. И теперь пожинала плоды недосыпа. Впрочем, от этого была и польза: в таком сонном состоянии я напрочь забыла о страхе перед мантикорой. Даже не так! Я обрела невиданную доселе храбрость, иначе и не выразиться! Когда Франсуа не смогла меня нормально разбудить, потому что я ее игнорировала, то попыталась стащить с меня одеяло, а я… очень смелая я попробовала забрать его обратно.
Конечно, ничего не вышло, потому как я вместе с одеялом слетела на пол, еще и коленками ударилась. Не больно: на полу лежал чудесный мягкий ковер, на который я и легла, прикрывшись одеялом. Не для сна, а чтобы понаблюдать за реакцией мантикоры.
О да! Оно того стоило. На львиной морде появилось такое выражение, которое я – человек, написавший все школьные сочинения за братьев и сестричек, чем по праву гордилась, – не смогла бы описать словами.
– Ур-р-р-р-р, – выдала мантикора, а после положила лапу на мою ногу.
Осторожно, даже робко как-то. Я и не подумала пошевелиться.
– Ур-рав-рав, – выдавила та, а после, подойдя вплотную, так, что я видела огромную лапу прямо перед собой, лизнула мою голову.
Черт подери! Вас когда-нибудь лизал лев? А тот, кто в пару раз больше льва? И весьма слюняв. Бе-е-е. Но пришлось прекратить притворяться сонной. Да и… я внимательно посмотрела на самодовольную мордаху Франсуа-Доминик. Кажется, она из тех, кто лает, а не кусает. Да и этот лизь… Я с отвращением попыталась вытереть волосы одеялом, но помогало слабо. Можно считать, что мы немного поладили?
– Ванна, теперь мне срочно нужна ванна, – пробормотала я, а мантикора рядом… рассмеялась.
Да-да, разумное существо, я помню! Я открыла шкаф, прихватила с собой одежду и отправилась в ванную комнату. Хотя стоило бы назвать ее купальней: выложенное из камня пространство, заполненное водой. Красиво, но не это было главным! Больше всего мне понравилось, что магия тут работала в ответ на запрос. Сказал набрать водички побольше – сразу же наполняет ванну, еще и погорячее или похолоднее можно покомандовать. «Умный дом» отдыхает!
После того, как я привела себя в относительный порядок, то у меня возникли три вопроса: почему за мной никто не зашел, хотя сейчас полдень, чем мне заняться и работает ли слюна мантикоры как универсальная маска для волос или же все дело в местной магической водице? Волосы у меня были восхитительно мягкими и гладкими после мытья. А мантикора, кстати, куда делась? Я быстренько подошла к столу, открыла полку и с облегчением увидела, что зеленый журнал на месте. Пока никого нет…
Я даже потянуться к журналу не успела, как раздался стук в дверь. Вздохнув, я закрыла полку обратно – не судьба так не судьба.
– Войдите.
– Доброе утро, госпожа Кира, – улыбнулся Брайон.
– Уже день, так что доброго дня, – ответила я.
– Для аристократов, к коим вы теперь принадлежите, такое время считается утром. Не могу сказать, что ранним, но точно утром, – заметил мужчина. – Я хотел бы пригласить вас на завтрак. У нас очень плотное расписание, однако правильное питание прежде всего.
– Плотное расписание? – удивилась я, направляясь к выходу из комнаты.
– Конечно, вам ведь нужно многому научиться, чтобы жить в этом мире. Да и как потенциальной хозяйке поместья Редривер вам много необходимо узнать, – серьезно ответил мужчина, пропуская меня вперед и закрывая дверь.
– Отлично, – сказала я. – Получается, во время учебы я могу вас расспрашивать обо всем?
– Почти. Все, что касается общих сведений этого мира, а также поместья Редривер, – кивнул Брайон. – Впрочем, основное я рассказал вам вчера, дальше мы всего лишь чуть-чуть расширим ваши знания.
– Да? – хмыкнула я. – А призрак Каллисто к основному, получается, не относится?
– Вы… видели Каллисто? – охнул Брайон.
– Вы не поверите, но я даже с ним разговаривала, – улыбнулась я. – Очень интересная и продуктивная беседа у нас получилась. Скажите, пожалуйста, уважаемый Брайон, а ваш семейный призрак всех присутствующих здесь «мамочек» называет будущими госпожами и мимоходом сообщает, что их тут убить пытались?
– Кого убить?
– Меня или вас. Он и сам не знает.
– Когда?
– Когда мы на карете подъезжали к дому, – невозмутимо ответила, хотя внутри все клокотало: значит, призрак не шутил!
– О…
– О? И это все, что вы хотите мне сказать? – спросила я. – Если не ошибаюсь, то у нас в контракте четко было прописано, что угроз моей жизни и здоровью не будет. Как вы это объясните?
– Я… я должен поговорить об этом с Его Превосходительством Дитрихом, – сказал Брайон, а его взгляд метался из стороны в сторону.
– Он скоро приедет, поговорите, но мне-то можете что-то объяснить? – спросила я, однако Брайон…
Убежал. В самом прямом смысле. Рассыпался в извинениях, прокричал что-то вроде того, что в доме я в безопасности. И убежал.
А я осталась стоять в коридоре и смотреть вслед. Ну, не бежать же мне за ним? Я бы, конечно, могла, но, во-первых, навряд ли догнала бы, а, во-вторых, даже если бы догнала, то что мне дальше-то делать с ним?
Сзади я услышала тихий вздох. Каллисто? Я повернулась и увидела троих остолбеневших детишек и не менее растерянную мантикору.
– У нас разные мамочки были, но такая как вы – в первый раз, – икнул Алекс.
– Брайон еще ни от кого так не убегал, – тихо заметила Амелия.
– И это, с какой стороны не пытайся посмотреть, на любовь не похоже, – с легким ужасом заметила Эва. – Новая мама, а что вы сделали с ним?
Я? Я всего лишь попыталась узнать, грозило ли мне что-то, но нужно ли детишкам об этом знать?
– Некоторые вещи не стоит знать, – сказала я, выдавливая улыбку.
– Детям? – уточнил Алекс.
– Ни детям, ни взрослым. Никому, – закончила я, а после, стряхнув с себя неприятное оцепенение, поинтересовалась: – Контракт-то новый принесли? Я сейчас позавтракаю, заодно и почитаю.
–Держите, – послушно протянула мне два листика Эва.
И все вместе мы чинно спустились в столовую. Притихшие детишки немного настораживали, но не больше потенциальных убийц, да и… Опасливые взгляды, которые они на меня бросали, прекрасно грели самолюбие.
Стол накрыли роскошно – и не скажешь, что обычный завтрак на несколько человек, скорее уж, какой-то банкет. Мы же это все не съедим! И куда потом? Выкидывать?
Как оказалось, вовсе нет: всю еду погружали в состояние стазиса, а потом доставали. Так что, если какие-то блюда останутся нетронутыми, то не пропадут. Все это, хрумкая салатом, рассказал мне Алекс, не преминув заметить, сколько долго мне придется учиться, ведь я не знаю основного.
Я отнеслась к этому спокойно – против правды не пойдешь А вот что меня действительно вывело из себя, так это та вакханалия (иначе не назвать), которая началась сразу же после завтрака!
Потому что иначе, чем вакханалией, поведение Брайона я назвать не могла! Взрослый же мужчина, так почему тот же мелкий Алекс и то смелее?
В общем, Брайон меня избегал. Если прям конкретно говорить, то он убегал, прятался, использовал магию, чтобы я не успела с ним заговорить. Один раз, когда я выбежала на крыльцо дома за ним, то он сбежал от меня прямо по крыше особняка!
Зато не забывал подсовывать мне записочки всякие учебники. «Правила поведения приличной леди в приличном обществе», «Правила поведения приличной леди в неприличном обществе», «Основы магии», «Основы истории мира», «Управление герцогством. Лучшее пособие для идеальной герцогини». Гора книг и записок на моем столе росла, а их названия вызывали множество вопросов. Попадись мне Брайон, я бы его привязала к стулу и допросила. Я приехала сюда быть «мамой» для детишек, а не герцогиней! Зачем мне аж пять книг по управлению?! Повар и садовник, которых я с огромным трудом обнаружила в дальней пристройке, когда осматривала поместье, лишь улыбались и искренне говорили, что ничего не знают.
Впрочем, один плюс от поведения Брайона все-таки был: дети стали меня опасаться. И вежливости прибавилось, ну, кроме Амелии разве что. Зато в подписанном контракте, судя по всему, сюрпризов не было. А еще Франсуа-Доминик своим ядовитым хвостом больше не махала. Настораживало, что кота Соломона, которого Брайон прозвал боевой единицей, обнаружить так и не удалось, а у детей начались занятия по магии, так что даже и не спросить.
Кажется, я осталась в абсолютном одиночестве. И даже Франсуа-Доминик, разумная мантикора, необходимая для защиты моей чести, вечером не появилась в моей спальне. Хорошо хоть, что кормили исправно.
А мантикору я сама пошла разыскивать. Лучше уж живое и мохнатое разумное существо, чем странно ведущий себя призрак.
Франсуа нашлась в библиотеке вместе с детишками, которые что-то бурно обсуждали. Даже двери не прикрыли – ну как можно так ошибаться? Мои мелкие всего очень хорошо знали, что дверь, где обсуждаются тайны и готовятся заговоры, нужно плотно прикрывать и еще одеялом заделывать, чтобы звук не шел.
– Она странная! – прошипел Алекс. – Она очень странная, иначе бы Брайон ее так не боялся.
– Не преувеличивай, Брайон всех наших потенциальных мамочек боится после того, как одна к нему приставала, вторая бросалась в него туфлями, а третья грозилась упечь в тюрьму за издевательство.
– Какое издевательство? Когда было? – О, кажется голос Эвы. – Брайон же хороший, даже когда мы его обижаем, он почему-то вздыхает и не пытается обидеть в ответ. Хороший, очень хороший!
– Это когда Брайон оставил нас с ней наедине. Ну, помнишь ту высоченную брюнетку в длинном платье? – мальчишеский голос просто искрил раздражением и неприятием.
– Которой Франсуа подол платье ядом испортила, а Соломон изодрал в клочки низ юбки после того, как она нас мелким магическим скотом назвала? – уточнила Эва, а вот я невольно нахмурилась.
Это что за «мамочка» такая-то? Да, дети не из простых, общение с ними местами весьма сомнительное удовольствие. Но границу, которая отделяет детское бахвальство от настоящей жестокости, они не перешли ни разу. А вот описанная ими брюнетка – очень даже. Аж руки зачесались схватить ее за волосы и засунуть под холодный душ, чтобы дурь из своей головы вымылась! Лучше бы, конечно, выбилась, но насилие – это плохо. Разумеется, я не воспылала любовью к этим наглым детишкам, но от некоторого сочувствия никуда не деться. Если это не первый случай, то, боюсь, их недоверие к потенциальным мамочкам вполне оправданно.
– Ага, она самая, – ответил Алекс. – Но даже если те дамочки творили абы что, то Брайон никогда так не убегал, максимум, запирался у себя и звонил дяде жаловаться. А тут что? Она ему ничего не сделала, а он убегает.
– Слушай, а может она…
Что там сказала Амелия, я не разобрала: слишком уж тихо прошептала. Обидненько. Я сделала шажок к двери и, кто бы сомневался! Пол скрипнул. Услышали?
Я с минуту не дышала, надеясь, что пронесло, но нет: три любопытные мордашки тут же высунулись из дверного проема, а Амелия спросила:
– Вы что тут делаете? Подслушиваете?
– Нет, – неловко улыбнулась я. – Ищу Франсуа-Доминик. Мне же с ней положено ночевать?
– А… уже не положено, – ответил Алекс. – Браойн уехал, так что спокойно можете спать одни. Или…
– Или хотите с Франсуа-Доминик? – понятливо уточнила Амелия. – Грустно без нее?
Страшно мне без нее спать в доме со странным бродячим призраком. Ядовитая мантикора, как ни странно, давала ощущение защищенности.
– Грустно, хочу с Франсуа-Доминик, – без зазрения совести соврала я.
– Ну-у-у… – протянула Амелия.
– Мы знаем, чем вам помочь!
Радоваться или плакать? Теперь я в своей комнате не одна, а вместе с портретом неподражаемой Франсуа-Доминик Четвертой. Чудесные и заботливые детишки специально для меня, своей дражайшей мамочки, повесили огромную картину прямо над моей кроватью.
Ровно над моей подушкой. Если вдруг я окажусь под ней, сомнительно, что выживу.
– А она не упадет? – с опаской спросила я.
Алекс крепил ее к стене при помощи магии, шептал какие-то слова, делал пасы руками, отчаянно потел. Больше последнего факта меня волновали лишь ужас в глазах Эвы и Амелия, которая старалась в сторону брата даже не смотреть.
– Нет, конечно, это же я крепил! – возмутился Алекс. – А мои крепления…
Что-то на стене подозрительно заскрежетало.
– Дают сбой, – огрызнулась Амелия, а после зашипела брату на ухо: – Перевесь, а то убьется, а виноваты мы останемся.
Вот так прекрасный портрет не менее прекрасной Франсуа-Доминик (с красным бантом, готова поставить не один кусок торта на то, что дети прицепили) висел рядом с моей кроватью. Потянусь на кровати, повернусь и…
Честно, я рассчитывала хотя бы с Соломоном познакомиться. Во-первых, угрозы бубенцам меня не волновали, а, во-вторых, присутствие обычной милой котейки внушало исключительно радость и спокойствие. Но Соломон за все время даже не показался на глаза, а у детишек спрашивать не хотелось. Тем более, их из моей комнаты после того, как картину повесили, буквально ветром сдуло. Я же, прихватив один из томиков, заботливо оставленных Брайоном, улеглась в постель.
И сама и не заметила, как уснула в уютной постели под ужасно нудную книгу, которая дотошно рассказывала о жизни какой-то леди из какого-то поместья. И как такую скукоту можно написать? Вот бы повеселее…
Желания имеют свойства сбываться: мое пробуждение было отнюдь не из скучных. Картина с Франсуа-Доминик все-таки рухнула, создавая ужасный грохот, от чего я открыла глаза, повернулась и заорала так, как никогда в своей жизни. Даже когда мне подкинули с десяток пластмассовых тараканов в сумку, я так не вопила!
Чертов призрак, чертов Каллисто!
Если бы он еще стоял как нормальный приличный мужчина где-то сбоку, то я бы сдержалась! Но когда ты поворачиваешься на грохот, а из постели торчит чья-то голубоватая голова, то как-то не до спокойствия и дружелюбия.
– О! Какие бурные приветствия, вы так эмоциональны! Меня еще никто с такой радостью не приветствовал, – заметил призрак.
Это не радость, черт тебя подери, совсем не радость!
– Д-д-доброй ночи, – икнула я.
– Возможно.
– Что возможно? – не поняла я.
– Возможно, что ночь добрая. А возможно, что и нет, – улыбнулся призрак, а в его голубых глазах, кажется, мелькнул красный огонек.
Та-а-ак, это уже не смешно. Вообще ни разу! С учетом того, что на мой вопль никто не прибежал, то это означало, что даже если меня тут убивать начнут, то помощи ждать неоткуда. Я резво вскочила с постели и сделала пару шагов к выходу из комнаты.
– Вы куда, госпожа? – обиженно спросил призрак. – Вам нельзя выходить, вам бы лучше спрятаться.
– И…з-з-зачем мне прятаться? – шепотом спросила я, чувствуя, как волосы на затылке встают дыбом.
Дура, полная дура! Зачем я вообще на этот контракт согласилась?! Даже если меня сейчас на тот свет не отправят, то я от страха точно с десяток лет своей драгоценной жизни потеряла!
– Потому что там господин, – невинно сказал призрак. – И он очень, очень зол.
– Почему он зол?
– Надо спрашивать не почему, а на кого, – наставительно сказал призрак. – Предполагаю, что на вас.
Глава 6
В итоге я теперь сидела в какой-то нише под потолком. Верила ли я странному призраку, что мой будущий муженек на меня зол? Вполне. Дети могли про меня сказать не только все что думали, но и все что додумали и навоображали, а это, поверьте, немало – нельзя недооценивать детскую фантазию.
Считала ли я, что мне нужно прятаться? Поначалу, сознаюсь, я отнеслась к этому весьма скептически. Брайон адекватные, дети пакостливые, но не переходят грань, да даже мантикора вполне себе приличная и дружелюбная – ядовитым хвостом ведь в меня не потыкала. Но слушать призрака – это одно, а слышать грохот, звон чего-то бьющегося и, кажется, даже громкую ругань – это совершенно иное!
Поэтому в момент, когда эти громкие звуки стали приближаться в сторону моей спальни, я поняла, что призрак посоветовал спрятаться не зря, ой не зря. Взяла короткую куртку, нацепила на себя, схватила призрака и скомандовала:
– Показывай, где прятаться. А дети?..
Нет разницы, какие они там по характеру, владеют ли магией и мантикорой, но дети есть дети. И оставлять их на произвол судьбы, то есть, на злого-презлого дядюшку, я немного опасалась.
– А что с ними? Прекрасно спят, радуются жизни. Дитрих очень заботиться о своих племянниках, уже давно наложил звуконепроницаемый барьер на их комнату, чтобы не проснулись.
А вот о будущей жене и матери племеянников, видимо, не очень. Совсем недалеко от моей комнаты что-то рухнуло с громким треском (картина с Франсуа-Доминик, кстати, падала куда тише и изящнее), и я решила не тянуть. Есть весьма неплохой шанс, что я выставлю себя полнейшей идиоткой перед будущим мужем (или все-таки работодателем). Но лучше быть целой и здоровой паникующей дурой, чем умной и спокойной пострадавшей.
Так что теперь я, по рекомендации Каллисто, поднялась на третий этаж, прошлась через какой-то лабиринт, прежде чем попала в нишу. Призрак просто отодвинул одну из картин и жестом предложил мне пройти:
– Тут давным-давно стояла статуя, – шепотом сказал призрак. – Очень неприметное место, на самом деле. Снизу большой выступ, поэтому вас не видно, зато вы можете увидеть все, что происходит этажом ниже.
Ага, считайте, что не ниша, а сквозная дыра в стенке, из которой прекрасно просматривается часть второго этажа, в том числе и лестница на третий. Отличный стратегический объект. Жаль, что пыльный, словно тут несколько веков не убирали. И небольшой – вдвоем не влезть. Признаюсь, я бы предпочла временно переждать в одной из комнат – их тут столько, что пока Дитрих каждую бы обыскал, то успел бы успокоиться, снова попсиховать и снова успокоиться. Но Каллисто почему-то настойчиво подталкивал меня сюда, так что я решила, что ему виднее.
Я осторожно присела прямо на пол ниши, поджав ноги – вытянуть их было некуда. И стала прислушиваться: кажется, Дитрих прекратил что-то ломать и крушить. От этого стало чуть легче: хоть Каллисто и убедил меня, что с детьми ничего не случится, но от разозленного мужчины, кажется, бьющего огромные вазы в холле, многого в плане адекватности ждать не стоило.
И тут я услышала чужие шаги. И нет бы мне тихо посидеть и подождать, я ж решила хоть краем глаза глянуть на этого Дитриха. Максимально тихо я приподнялась, на коленках приблизилась к краю ниши и посмотрела вниз: лунный свет, льющийся из окон на втором этаже, позволил заметить высокий рост, мощную фигуру и серебристые длинные волосы. Чтобы увидеть лицо, мужчине нужно было приподнять голову или же мне изменить угол обзора. Я еще немного подползла к краю, почти и…
И поняла, что бетонный выступ, кажется, пошел трещинами под моими руками. Вниз с грохотом рухнул камень, от чего Дитрих тут вскинул голову, а я… я, кажется, падала!
За пару секунд падения я успела приготовиться ко всему! Ну, не к смерти – трудно убиться, падая с третьего на второй этаж, но к страданиям и боли уж точно.
Но никакой боли не было, потому что рухнула я на что-то… нельзя сказать, что совсем уж мягкое, но и не на твердый каменный пол. Я вскинула голову, чтобы рассмотреть своего нежданного (и как только успел преодолеть все расстояние за секунды?) спасителя и замерла. Да-а-а, Брайон не соврал: Дитрих без капли преувеличения был великолепен и хорош собой. Неудивительно, что он весьма популярен у дам. Хотя стоит уточнить, что у местных дам, которые привыкли к горящим глазам!
Лично меня ни светящиеся глубоким синим цветом глаза, ни крылья за спиной мужчины никоим образом не привлекали. У меня стандартные вкусы, если бы можно было выбирать, то я бы однозначно проголосовала за все человеческое и немагическое.
– Демон, – с ужасом сказала я, рассмотрев огромные кожистые крылья за спиной будущего мужа.
– Вообще-то, дракон, – поправил меня мужчина. – У демонов крылья меньше и тоньше, потому что они исключительно для усиления магии, а не полета.
Последнее мой спаситель заявил с таким видом, словно для меня действительно огромная разница, кто передо мной – демон или дракон, черт подери! Не человек – и этим все сказано. Никакой дискриминации, разумеется, исключительно естественный и разумный страх перед неизведанным.
– Дитрих?.. – начала я и поняла, что от всего случившегося напрочь забыла полное имя, хотя Брайон повторял его не единожды.
– Верно, – спокойно ответил мужчина и улыбнулся. – А вы…
– Ваша будущая жена, – представилась я, а после сочла разумным добавить: – Наверное.
– Почему наверное? – удивился Дитрих, даже не подумав отпустить меня.
Ну, грани дозволенного он не переходил, так что пусть держит на руках, если ему так хочется. Еще минут десять – и меня даже его глаза перестанут пугать. А через пару часов, возможно, и крылья. В конце концов, привыкла же я как-то к мантикоре? А она поопаснее выглядит. С моего потенциального мужа хотя бы яд не капает – и на том спасибо.
– М-м-м, не уверена, что с моей стороны будет вежливым указать вам на один незначительный факт, – улыбнулась я. – Не хочу выглядеть в ваших глазах плохо.
– Поздно, – фыркнул Дитрих. – Уже слишком поздно.
– О чем вы? – тихо спросила я, борясь с дурным предчувствием.
– Я? Разумеется, о моих прекрасных племянниках, которые рассказали мне о вас столько, что сейчас я до глубины души удивлен, почему у вас не четыре глаза, десять рук и зубы… – Дитрих замолчал, глядя на меня лукаво, а после спросил: – А покажите зубы, действительно обычные или острые, как у виверны?
Надо мной немного посмеивались, частично издевались, но никакого неприятия не было, скорее, стало смешно. Я почему-то была уверена, что Дитрих из тех родителей (или дядюшек?), которые смотрят на поведение племянников сквозь огромные розовые очки. Но, кажется, Дитрих лучше других знал своих племянников, иначе бы реагировал совершенно иначе. Так почему же сам вплотную не занимался их воспитанием?
Я послушно улыбнулась, демонстрируя свои вполне человеческие зубы.
– Что, так просто? И даже уговаривать не придется?
– Предпочитаю все вопросы и недоразумения решать по мере их возникновения, Дитрих, – ответила я, окончательно расслабляясь.
Не знаю, с чего призрак решил, что Дитрих зол, ведь так быстро успокоиться и подавить гнев попросту невозможно. И не просто спокоен, но и на удивление общителен и обходителен.
– Да? Тогда не расскажете, к чему было ваше «наверное»?
– К тому, что имя вашей будущей жены вы бы точно знали, а вот мое, боюсь, нет, – ответила я.
Ага, растерялся! Разумеется, я это не с бухты барахты это ляпнула. Вчера от скуки читала книгу по этикету, не могу сказать, что развлекла себя, но зато узнала что-то новенькое. Полезным не сочла, а зря – вон как пригодилось. В этом королевстве было одно простое правило: если вы к кому-то обращались по имени, то он должен был тоже назвать ваше имя, когда отвечал. Не скажешь – тебя сочтут ужаснейшим грубияном! Это крепко вбивали не только в аристократов, но даже в простолюдинов.
Вот только Дитрих почему-то не называл, хотя я дважды обратилась к нему по имени. А так как Брайон говорил, что мой будущий муженек прошел полное обучение по этикету, то вывод напрашивался один – мое имя не помнили.
И, судя по выражению лица Дитриха, я попала в точку.
– Из-за внезапного прибытия я немного не успел подготовиться и перечитать контракт, – сказал Дитрих. – Как-то не рассчитывал, что буду ловить свою будущую жену, падающую с ниши третьего этажа прямо вниз. Кстати, а что вы там делали?
Стрелки переводит? Я тоже так умею. Вот только спорить с Дитрихом, находясь в его руках в самом прямом смысле слова, было весьма неудобно.
– Долгий рассказ. Хотела бы узнать, как же вы так… даже имя невесты не запомнили, – хмыкнула я, а после добавила: – Может отпустите?
– Долгий рассказ, – не остался в долгу Дитрих. – Может отпущу. А может и нет. Потерпите пару минут, я заканчиваю изучать поместье. Тут, конечно, потрясающая защита, но я точно почувствовал небольшое магическое колебание перед тем, как ниша разрушилась. Сейчас проверяю.
– А поставить меня и проверить?..
– Означает рисковать. Безопаснее, чем на моих руках, нигде не будет, – заверил меня Дитрих, а я едва не рассмеялась – как можно с таким равнодушным лицом бросать подобные романтические фразы?
Не прошло и минуты, как светящиеся глаза Дитриха стали совершенно обычными человеческими, а меня осторожно поставили на пол, и я наконец смогла полностью осмотреть своего будущего мужа.
Хорош, чертовски хорош! А как глаза нормальными стали, крылья убрал, так я вообще порадовалась. Правда, немного смущали странные доспехи – не такие как у рыцарей в Средневековье, а легкие даже на вид, с гравировкой и камнями. Хотелось даже потрогать – действительно ли такая красота может от чего-то защитить? Или это какая-то бутафория? Впрочем, я же в магическом мире, а не обычном.
– Не ушиблись нигде? – вежливо поинтересовался Дитрих, на что я тут же мотнула отрицательно головой.
Не считая легкого испуга то ли от падения, то ли от знакомства с драконьими крыльями Дитриха, я никоим образом не пострадала.
– Все в порядке, – заверила я.
– Тогда предлагаю пройти на кухню, я перекушу, а вы зададите мне вопросы, вижу, вас многое интересует. А я так торопился, что даже не успел сменить боевой доспех на костюм аристократа.
– И прочитать мое имя в контракте, – добавила я, едва заметно усмехнувшись.
Нет, меня такое не обижало: с самого начала было понятно, что Дитрих ищет не жену и любовницу, а воспитательницу для племянников. Да и мы друг другу чужие люди, было бы странно только лишь из-за контракта нафантазировать что-то глупое и романтичное, а потом обидеться. Будет как в том анекдоте: сама придумала – сама обиделась. Просто видеть, как тень смущения и, пожалуй, легкой вины пробегает по мужественному лицу, было приятно. Что-то мне подсказывало, что такие эмоции у мужчины проявляются редко.
– Верно, но я не ожидал встретить вас… – Дитрих замолчал, вокруг его руки появились голубовато-фиолетовые разводы, а после появился свиток, который сам в воздухе развернулся. – Госпожа Кира, да? Не ожидал вас встретить ночью, так что простите мне мое грубейшее поведение. Повторюсь. После того, что мне сообщили дети, я не мог терять ни минуты. Еще раз приглашаю вас в столовую, где мы сможем задать друг другу вопросы и узнать все необходимое. Разговаривать в таком бардаке немного… неудобно.
Я удивленно огляделась и поняла: и впрямь бардак. Падал одна небольшая ниша, а по всему коридору разбросана столько камней, будто пара стен рухнула! Так что предложение Дитриха пришлось к месту. Да и любопытство меня сжигало.
Если Дитрих знал, какие у него племянники, если понимал, что слова про несколько глаз и острые зубы – не более, чем детские фантазии, то как же эти мелкие негодники смогли убедить его так быстро приехать? Чего такого они сказали, что Дитрих не успел ни доспехи сменить, ни даже мое имя прочитать?!
Вместо того, чтобы объяснить, как я оказалась в нише на этаже, на котором не только никто не живет, но и, подозреваю, не бродит, сдать с потрохами паникера Каллисто, уточнить, действительно ли злился Дитрих, разузнать, что спросили дети, да и вообще понять суть нашего контракта, я готовила еду в зоне для поваров, а Дитрих сидел за обычным столом и внимательно наблюдал. Нет, никакого желания впечатлять своей готовкой или демонстрировать умения из трех ингредиентов сделать не только съедобное, но и вкусное, у меня не было.
Только… только не могла я равнодушно смотреть на то, как Дитрих всухомятку ест хлеб с куском вяленого мяса. При этом вид у него был такой… Словно его резину жевать заставили. Повара ночью не работали, а хранилище с едой закрывали на три замка, ведь Франсуа-Доминик Четвертая, как рассказал мне Дитрих, обожала лакомиться всем, что найдет. Мантикора (не без участия сердобольного Соломона) взламывала кладовую, где хранилась еда под заклинанием стазиса, и бессовестно переедала. Мало того, что так Франсуа за четыре месяца отсутствия Дитриха (и, следовательно, какого-либо серьезного присмотра) заработала ожирение, так еще и аллергия стала мучить! Сейчас она вылечилась, но от привычки воровать еду ее это не отучило. Поэтому повара закрывали на ночь хранилище с готовой едой и другими продуктами, которыми можно быстро перекусить.
