Лина Вальх
Они стучат дважды
Глава 17. Трое из ларца
Тишина, накатившая на квартиру Александры, оглушала.
Она перекрикивала шум трамваев за окном и выкрики продавцов о скидках на шаверму, оставалась пыльным привкусом на языке и висла на ресницах сочащимися слезами. Кухня душила опустившейся на город жарой. Она выжигала кожу и плавила асфальт.
Как и сердце Александры.
Единственная аптечка в доме Александры Звягинцевой была перерыта несколько раз, бутылёк с остатками йода уныло покоился на краю стола, пока заботливые руки хозяйки квартиры аккуратно промакивали раны сочащиеся кровью, сукровицей и непонятной жидкостью черного цвета. Феликс морщился, и с каждым движением его раны расползались все больше; их края уродливыми лоскутами висели, обрамляя глубокие багровые ущелья, хрящ желтел сквозь разорванную кожу носа, а губы едва дёргались в улыбке Гуинплена6.
– Не понимаю, что с твоими ранами не так.
– Кажется, моя регенерация делает только хуже.
Феликс нервно усмехнулся. Жирная капля крови со лба скатилась на бровь, ненадолго задержалась на ней и упала на ресницы, склеивая их. Пальцы Александры, быстро свернувшие новый кусок бинта, осторожно смахнули ее с глаза Феликса, задев одну из ран. Послышалось недовольное шипение, и вампир отпрянул от Звягинцевой, скрипнув ножками стула по полу. Феликс дышал тяжело, надрывно и стискивал зубы, так что даже Александре было слышно, как они скрипят друг о друга. Несколько раз он громко рычал на неё, прикусывая губу заострившимися клыками, но тут же делал глубокие вдохи и успокаивался.
Александра хотела помочь ему.
Но не знала как.
Все, что она помнила из медицины, было плодами их бурной работы со Стасом. Йод, водка и лейкопластырь – Вознесенский лечил так любую рану, будь то лёгкая царапина от листа бумаги или же прорезанный оборотнем бок. Александра усмехнулась: удивительно, что он не пользовался подорожником и слюной.
Еще раз опрокинув на бинт стопку водки, Звягинцева посмотрела на Феликса, глубоко вздохнула и приложила повязку к его лбу. Сломленный нечеловеческий вопль пронёсся по квартире, заставив Александру содрогнуться. Внутри все замерло, сердце подскочило кверху, как на американских горках. Наверно, именно это слышат люди перед своей смертью. Кожа на голове Звягинцевой неприятно зашевелилась, словно луковицы пытались выбраться из своих маленьких лунок и сбежать подальше. Однажды Александра читала про банши: говорили, что их крик – последнее, что слышат люди. Феликс на банши не был похож, но его корчащееся в агонии лицо еще долго будет являться Александре во снах.
Паркет за спиной Звягинцевой скрипнул, и она обернулась. Замершее над обрывом сердце рухнуло – Стас стоял в дверях, как и всегда опершись о косяк и сложив на груди руки. Александра моргнула. Минутное наваждение, казалось, исчезло. Перед ней стоял Дима. Не Стас. И все же было что-то слишком знакомое и болезненное в движениях его головы, в том, как он перекрестил ноги, упершись носком одной из них в пол; в том, как он вальяжно опирался на дверной косяк.
Он был копией своего брата. Пусть и абсолютно непохожей.
– Что, – Феликс хрипло кашлянул, прикрыв рот кулаком – звук получился низкий и глухой, – не думал, что мне тоже может быть больно? Бессмертные неуязвимые вампиры. Такие бывают только в кино. Жизнь более прозаичная штука. Кожа не сияет на солнышке, аки бриллианты королевской короны, да и волосы не укладываются с помощью особого вампирского геля, добавляющего сто очков к метросексуальности. – Он попытался усмехнуться; его раны, едва затянувшись, снова разошлись, хлынув на воротник рубашки. – Увы, любая тварь смертна. Нужно только найти к ней правильный подход.
Кот одобрительно мяукнул с подоконника, посмотрев на Александру своими янтарными глазами. Интересно, где сейчас был Джеймс? Она и сама не поняла, почему именно сейчас вспомнила об этом человеке: были ли виной тому глаза кота, так похожи на карамельные глаза Джеймса, или же тот факт, что в самый нужный момент он бесследно исчез, не оставив даже зацепки, где его искать?
– Не волнуйся, Шур, – Феликс вытянул руку, с заботой дотрагиваясь ладонью до щеки Александры, – моему очаровательному личику эти шрамы только кстати. Да и они затянутся через пару лет. Просто будет тяжелей, чем обычно.
Дима раздражённо выдохнул, снова привлекая к себе внимание.
– Это фосфор.
– Что? – несколько непонимающе переспросил Феликс.
Александра подвинула стул: теперь она сидела боком к Диме и видела их обоих. Вознесенский недовольно закатил глаза, но тут же повёл плечами, возвращая лицу спокойное выражении, поймав предупреждающий взгляд Александры.
– Элемент химический. Фосфор.
– Это мы и без тебя знаем, Менделеев, – теперь уже раздражённо бросил Феликс. – Ближе к делу.
– Твои раны. Они похожи на раны от фосфора. Еще этот зелёный свет и запах7. Вы не почувствовали?..
– Что от него пахнет так, словно он перечитал сказок про вампиров? – оборвал его Феликс и наконец смог ехидно усмехнуться. – Конечно, почувствовали. У меня едва глаза слезиться не начали от этого смрада.
– Поэтому у вас ничего и не получается. Вы не можете обработать эти раны обычным йодом. Видишь, какие они глубокие? – Дима подошёл к столу и, наклонившись вперёд, в воздухе повторил пальцами дорожки ран на лице Феликса. – Здесь не только повреждения кожи. А его регенерация усиливает эти разрывы. Чем больше он пытается восстановиться, тем хуже становится.
– И что ты предлагаешь? – Александра выдохнула, откладывая в сторону окровавленный квадратик бинта.
Дима промолчал. Он вылетел из кухни и зашуршал своим рюкзаком из прихожей. Александра с Феликсом только скептично переглянулись.
Вампир в первый раз за все время потянулся рукой до лица. Его пальцы замерли в нескольких сантиметрах от ран, словно он не мог решить, стоит дотрагиваться до них или нет. Спустя несколько мгновений сомнений они с хлюпающим липким звуком прижались к ранам. Феликс хмурился, сжимал зубы и осторожно изучал свои увечья. Сначала вверх через бровь, почти до самой кромки волос. Потом вниз через нос и край губы. Следующий – точно такой же, от скулы, через губы и к подбородку. Третий порез был меньше: он задел только часть щеки и подбородок, раскрываясь концами кожи, как неисправная молния. Когда же Феликс отнял пальцы от лица, к их кончикам протянулись жирные чёрные ниточки, показавшиеся Александре знакомыми. Кажется, она уже видела их. Но где?
Вернулся Вознесенский минуты через две, вертя в руках небольшой пузырёк с насыщенно синей жидкостью. Он смерил Феликса безразличным взглядом – Александра давно не видела такого выражения на лице Димы, – подтащил к столу еще один стул и присел, тут же отвинтив крышку. Вблизи жидкость оказалась еще ярче, а кусок бинта, который Вознесенский смочил ею, тут же окрасился в синий. Подавшись вперёд, Дима попытался приложить бинт к одной из ран Феликса, но тот только недовольно поморщился и отклонился назад. И чем сильнее рука Димы тянулась к нему, тем сильнее вампир выгибался над спинкой стула.
Дима сдался через несколько секунд.
– Будет просто замечательно, если ты не будешь дёргаться, – он глубоко вздохнул, почесав нос, который теперь тоже был синим. – Иначе я не смогу обработать твои раны, и ты так и продолжишь страдать от боли.
– Отравить меня вздумал? – Феликс с недоверием покосился на цветастый бинт, но все же немного выпрямился.
Его взгляд перебегал с Димы на бинт и обратно, а затем вампир посмотрел на Александру, словно искал в ней поддержку. Звягинцева только пожала плечами, зевнула и сложила на груди руки, наблюдая за тщетными попытками руки Димы дотянуться до Феликса: каждое движение было провальным – Феликс реагировал быстрее, чем Вознесенский мог хоть что-нибудь понять. А ехидная улыбка намекала, что вампир не против подобных игрищ.
– Это всего лишь сульфат меди8. – Для наглядности Дима покрутил бинтом пред лицом Феликса и едва не сунул ему его в нос, но вовремя одёрнул руку, заприметив блеснувшие из-за окровавленно-черных губ клыки. – Он не причинит тебе вреда. К тому же ты и так уже мёртв. Хуже не будет.
– А вот это было обидно.
Феликс насупился, но все же позволил Диме прижать синий кусок ткани к своему лицу. Александре оставалось только смотреть на то, как невозмутимый и гордый Феликс позволяет Вознесенскому, старшего брата которого он не переносил, обрабатывать свои раны.
Движения Димы были мягкими и плавными. Совсем не такими, как у Александры: она всегда делала перевязки рвано и быстро, на коленке сворачивая бинт, ничуть не заботясь об его стерильности и спеша побыстрее залатать ранения старшего Вознесенского. Она всегда была небрежной и порой приходилось тащить Стаса к нормальному врачу, мысленно вознося молитвы, чтобы не было сепсиса или чего хуже. Хотя воспитанная дедом Александра знала, что хуже сепсиса, только отец Звягинцевой, «сведший мать в могилу».
Движения Димы были аккуратными и выверенными. Он несколько раз приложил смоченный медью бинт к ранам Феликса, нахмурился, и недовольно мотнул головой. Решив не мешать им, Александра вышла из кухни, и стоило только ей перешагнуть порог, как ноги подкосились крупной дрожью, сделать шаг оказалось невозможно, и она сползла медленно по стенке, зарываясь пальцами в волосы.
Веки чесались изнутри и горели, горький чесночный привкус осел на языке, небе и медленно стекал по горлу мерзкой микстурой, разъедая все, до чего мог дотянуться. Несколько раз Александра громко кашлянула в кулак, прикрыла глаза и откинула голову назад, ударившись затылком о холодную штукатурку. Наверно, стоит все же доделать ремонт в коридоре, когда Феликс поправится.
Александра вздрогнула, резко мотнув головой, – кажется, она не заметила, как задремала. Шея затекла и с хрустом поворачивалась из стороны в сторону. Сидеть на полу стало неприятно больно – казалось, что пятая точка стала такой же плоской, как и паркет, – а согнувшаяся дугой спина ныла.
– Ты где так научился раны обрабатывать? – послышался тихий недоверчивый голос Феликса.
– Брат беспокойный.
– А купорос откуда?
Дима усмехнулся.
– Было у нас одно… дело. – Вознесенский обернулся, услышав, как Александра громко с кряхтением выглядывает из-за дверного косяка. – Не офисное, не волнуйся, Саш. Стас, конечно, порывался подлить остатки Ростиславу, но я остановил. Я все-таки заплатил деньги. Было бы жаль тратить их на кого-то вроде Славы.
Александра пожалела бы денег, даже чтобы нанять киллера, узнай она, что цель Ростислав. Кажется, это был единственный случай в ее жизни, когда человек отталкивал от себя настолько, что не хотелось марать об него свои или же чужие руки. Ответив Диме нервной улыбкой, Александра коротко кивнула и поднялась с нагретого пола.
Когда она подошла, Дима еще раз промакивал раны Феликса – на этот раз бинт был бесцветным, а рядом на столе стояла морковная пачка пищевой соды. Бросив на опустившуюся на стул Александру короткий взгляд, Вознесенский едва дёрнул уголками губ, отложил бинт и хлопнул в ладоши, отряхивая с ним белую пыль.
– Ну, вот и готово. Теоретически, теперь все должно само заживать. Но шрамы останутся. Если что-то еще будет беспокоить – ты знаешь, где я живу. А если и не знаешь – найдёшь по запаху.
– Спасибо, малой, – неловкой усмехнулся Феликс, неуверенно ощупывая лицо.
– Я Дима.
Вознесенский нахмурился, но уже через секунду его лицо просветлело и молодой экзорцист улыбнулся. Александра внутренне выдохнула – ей не хватало только разнимать теперь уже Феликса и Диму, как это было с его старшим братом. По какой-то причине Феликс невзлюбил Стаса. Наверно, тому была виной холодная встреча, когда кузен Александры завалился к ним в квартиру: Стас облил незваного гостя ведром ледяной воды, а затем обрызгал из пульверизатора мятным раствором. Феликс ещё долго вспоминал Александре этот случай, а со Стасом они с того момента были заклятыми врагами до конца жизни. До конца жизни Вознесенского, разумеется.
Медленно поднявшись из-за стола, Александра кивнула кузену в сторону двери и одними губами прошептала:
– Нужно поговорить, Фелек.
Она не стала проверять, что Феликс идёт за ней. Александра была уверена в этом.
– Откуда он у вас только такой умный взялся? – Феликс позволил себе ехидную ремарку, как только за ними захлопнулась дверь на кухню.
– На химика учится. Стас отправил его в универ, чтобы занимался чем-то полезным. Но я не об этом… – Александра нервно передёрнула плечами. – Мы должны найти Стаса и Андрея. И как можно быстрее. Марьяна обещала посмотреть по картам и узнать у своих духов в астрале. Возможно, они что-то знают. Сказала, что позвонит, если что-то разрешится.
– Но? – Феликс выжидающе посмотрел на Александру, сложив на груди руки и опершись плечом о стену.
– Но я хочу, чтобы их нашёл ты.
Александра выпалила слова на одном дыхании и замерла. Она боялась сделать вдох, чувствуя как воздух снаружи продавливает ей грудную клетку. Лёгкие горели от ожидания, губы ссохлись, стянувшись неровной резинкой, а язык неуклюже ворочался во рту. Феликс смотрел на неё в упор, не моргал и недовольно цокнул языком.
– Знаешь, я не большой любитель мертвечины, – прищурившись, с сомнением протянул Феликс. – Так и диабет развиться может. Да и к тому же…
– Феликс. Прошу. – Александра умоляюще посмотрела на кузена, чувствуя, как под ложечкой неприятно тянет, в животе сворачивается в узел горький кофе, который она залила в себя во время импровизированного обеда между перевязками, а руки начинают трястись. – Для меня это очень важно. Я дам тебе телефон Андрея. Он его из рук никогда не выпускал. Уверена, его запах перебьёт все остальное.
Феликс помедлил. Он с сомнением смотрел, как Звягинцева дрожащими руками достаёт из верхнего ящика коридорного комода побитый смартфон – его экран пошёл мелкой сеточкой и не пережил падения с высоты заднего кармана Морозова, – едва не роняет снова на пол и наконец протягивает ему. На секунду на лице Феликса промелькнуло непонятно Александре выражение – Он сожалел? Но о чем? – а затем вампир быстро выхватил телефон и оскалился.
– Ладно. Но сначала я поем. Не могу работать на пустой желудок.
***
– Не надо так драматизировать. Меня не было всего шесть часов.
– По статистике шансы найти пропавшего наиболее высоки в первые двенадцать часов.
– Отлично! У нас как раз есть в запасе еще целых три часа!
Феликс объявился через шесть часов, светящийся от счастья и весь измазанный в крови. Он не стал церемониться и спрашивать разрешения – сразу же заперся в ванной, заявив Александре и Диме, что ему нужно несколько минут уединения, а вышел спустя еще час. В точно таком же виде, как и пришёл. Звягинцева сквозь силу нашла в себе остатки терпения и каждую минуту, что Феликс вёл их по следу Андрея, повторяла, что этот невыносимо упрямый в своей самоуверенности вампир – возможно, единственный оставшийся у неё в живых родственник.
Знакомая тридцатиэтажка на севере города встретила Александру потухшими огоньками квартир, складывавшихся в насмешливое «Ха!». Даже безжизненная бетонная махина издевалась над Александрой.
Входная дверь со скрипом отворилась и едва не придавила Александру – кажется, все же стоило спать чуть больше трех часов в сутки. Спас Звягинцеву возникший между ней и острым углом металлического листа Феликс, ловко перехвативший его ладонью. Он улыбался, но от Александры не ускользнуло, какой натянутой вышла эта улыбка – полузажившие шрамы на лице вампира опасно натянулись, как кожа, выдавливаемая изнутри болью, – а по запястью побежали струйки крови, скрываясь от взгляда Александры за рукавом белой рубашки.
Пропустив их с Димой вперёд, Феликс захлопнул дверь, коротко кивнул удивлённой его видом консьержке, послав напоследок воздушный поцелуй, и оббежал Александру, ткнув пальцем в кнопку вызова лифта. В кабине Звягинцева по привычке нажала на двадцать восьмой этаж и только затем одёрнула руку, подняв на Феликса испуганный взгляд. Он не смотрел на неё: рассматривал своё отражение в зеркале, приглаживал растрепавшиеся светлые волосы и поправлял помятый воротник. Притихший Дима просто стоял между ними Берлинской стеной, сложив на груди руки и вперившись взглядом в потолок, за которым в свете ламп виднелись трупы комаров. Феликс обратил на Александру внимание, только когда звонок негромко оглушил кабину, а мягкий настойчивый женский голос провозгласил, что они прибыли на нужный этаж.
– Не знала, что Марьяна настолько прониклась к тебе, что взяла номер. Обычно она отзывалась о тебе… – Александра замедлилась перед дверью подруги, занеся руку, чтобы постучаться, – менее приветливо. Она что-нибудь сказала про Стаса?
– А я и не говорил, что мне звонила Марьяна. – Феликс встал сбоку от Александры, привычно подперев плечом стену, а затем слегка постучал костяшкой пальца по двери. – Я сам пришёл сюда. По запаху. Хотя все же стоило взять на роль ищейки какую-нибудь бездомную псину. Слышал, они в полночь на Парнасе любят собираться. – Вампир метнулся взглядом на остановившегося за спиной Александры Диму. – Мне по титулу не положено брать след и вынюхивать. Но мы на месте.
Он театрально развёл руками и даже отлип от стены, чтобы с улыбкой отвесить полушутовской поклон.
А вот Александре не было так смешно. Она с трудом сглотнула, ощущая, как этот комок болезненно цепляется своими сомнениями-иголками за горло, царапает его и опадает тяжёлым металлом в желудок. Звягинцева открыла рот, чтобы спросить, и тут же закрыла: слова застряли в горле, вырываясь из него слабым хрипом.
– Ты… ты уверен в этом? – просипела Александра.
– Абсолютно. У твоего мальца вторая отрицательная. Не люблю ее. Так что уверен, он был здесь. Из-за двери просто адски воняет.
Феликс снова постучал по двери, многозначительно поиграл бровями и только хмыкнул на очередную попытку Александры разглядеть внутреннюю сторону своего черепа.
Помявшись несколько раз с ноги на ногу, Александра смогла оттянуть момент истинного наказания на несколько долгих секунд. И все же пристальный взгляд Димы в спину и маячащий перед лицом Феликс не оставляли Звягинцевой выбора.
– Марьян! Открывай, это Саша! – голос надрывным хрипом заклокотал в горле Александры, горьким привкусом дешёвого кофе осаждаясь на кончике языка.
Звягинцева прислушалась: в ответ никто не ответил. Только лифт гулко просеменил мимо них вниз по шахте, шурша своими механическими плечами и иногда замирая, чтобы выдохнуть раскрывающимися дверьми.
– Может она в ванной заснула? Или в туалете сидит, – хохотнув, предположил Феликс. – Мне бы не понравилось, выдерни меня кто-то из комнаты задумчивости.
Александра фыркнула, закатила глаза и несколько раз с силой вжала пальцем звонок. Трель, громкая, каркающая и навязчивая, раздалась даже по эту сторону двери, но никто не открыл. Не послышалось даже знакомых шаркающих шагов и недовольного ворчания Марьяны. Из квартиры доносилась лишь тишина, и Александра остервенело заколотила горящей от ударов ладонью в дверь.
– Марьян, открой! Мне нужно… Ой.
Александра испуганно отпрянула от двери, как медведь, пробравшийся в чужой дом и застуканный за похищением еды. Дверь щёлкнула и медленно открылась. Наружу. Феликс скептично выгнул светлую бровь и оглянулся, но, не найдя ни одного потенциального претендента на роль невидимого дворецкого, вздохнул и ехидно оскалился заострёнными клыками.
– Я видел фильм ужасов, который начинался точно так же. И там даже никто не предавался плотским утехам, – Феликс хохотнул и, дождавшись, когда дверь откроется шире, просунул голову в проем, осматривая тёмный коридор.
– Это называется секс, – глухо кашлянул, кажется, в кулак Дима.
– Пшепрашам9. Предпочитаю диво дивное и чудо чудное, – едко отозвался вампир, обернувшись к младшему Вознесенскому. – На сеновале. С симпатичной крестьянкой.
– Крепостное право отменили, – мрачно заметил Дима, появляясь из-за плеча Александры.
– Да ладно? Скажи мне это еще раз, когда будет пахать на Ростислава восемнадцать часов в сутки без права на выходные и отпуск.
Александра молча метнула в Диму предупреждающий взгляд, заставляя того сомкнуть уже распахнутый рот и проглотить все заготовленные для ее кузена слова. Вознесенского Александра хотела видеть живым. Хотя бы младшего.
Феликс тем временем уже скрылся внутри квартиры Марьяны, оставив после себя только порыв холодного подъездного воздуха. Александра и Дима переглянулись: идти в квартиру первым никто из них не хотел, но у Звягинцевой было на одну значимую причину для этого больше – Марьяна была ее лучшей подругой, и даже Вознесенскому, далёкому от женских тонкостей общения, предельно ясно представлялось, что выведанная Феликсом информация может стоять в одном ряду со сломанным мизинцем и уведённым парнем в списке «Сто причин, почему мы стали заклятыми врагами».
Аккуратно оттеснив Александру, Дима первым вошёл в квартиру, шаркнув несколько раз ногами по коврику у двери.
Квартира казалась пустой. Не такой, как оставленная хозяевами пять минут назад. Нет. Она выглядела… заброшенной. И Александра не могла уловить это лёгкое витающее в воздухе ощущение, чесночным запахом разносящееся по всей квартире. Жилище не было похоже на то, куда Александра с Андреем приходили не больше недели назад. Нет, обои потемнели, местами пошли пузырями, а ламинат в нескольких местах провалился, как если бы по нему целенаправленно били молотком. Наверняка так и было, но привычные к шуму соседи не обратили внимания. Слой пыли, лежащий на шкафах, столах и комодах был как минимум месячной давности, а лампочка над головой Звягинцевой хлопнула, разлетевшись, когда та щёлкнула выключателем.
Когда же зажмурившаяся Александра открыла глаза, квартира Марьяны снова блестела малиновыми обоями, а люстра в коридоре освещала наполированный пол.
Единственным, что осталось таким же, был въедливый чесночный запах.
– Что-то мне подсказывает, что они тут не ремулад10 готовили, – ехидно отозвался Феликс, появившись за спиной Александры.
– Только не говори, что тебе есть дело до человеческой еды. – Заглянувший было в ванную Дима осклабился, хлопнув тут же дверью. Маленькое фото на стене рвано покачнулось и рухнуло на пол. – У тебя весь воротник в крови.
– Во-первых, – Феликс вскинул вверх палец; и это был не указательный, – это не кровь, а маки. А во-вторых, если бы ты учился лучше и не прогуливал уроки, как твой брат, то знал бы, что вампиры едят человеческую еду. И она для нас даже на вкус такая же, как при жизни.
– Ага, а кровь вы пьёте, потому что скучно.
– Нет. Потому что жить хочется.
– Брейк. – Александра вклинилась в их перепалку, встав одновременно между кузеном и Вознесенский. Пальцы била дрожь, мысли роились в голове назойливыми знойными мухами, а язык от сухости прилипал к небу, так что Звягинцевой пришлось приложить усилия, чтобы оторвать его от него. – Лекцию по вампиризму проведёшь Диме позже. Надо понять, куда отправилась Марьяна и…
– Да ясное дело куда. – Феликс хмыкнул настолько выразительно, что на секунду можно было подумать, что это именно он тут действующий экзорцист и специалист по нечисти, а не вышедший на пенсию по потере человеческой жизнеспособности вампир. – Приносить в жертву твоего ненаглядного стажёра. Наверняка они уже добрались до стены даже с учётом пробок. С тобой не вышло – решили, что Андрей будет лучшим вариантом.
– Да, стена, ты… – Александра осеклась. Секундное осознание холодным потом пробежало по ее спине, задевая каждый позвонок иголками. Она медленно сглотнула, полным корпусом поворачиваясь к Феликсу, и сквозь силу разомкнула губы, выталкивая на воздух единственный культурный вопрос: – Ты ведь знал о ее существовании?
Будь Феликс каким-нибудь стажёром, он наверняка съёжился под взглядом, которым Александра прожигала, нет, проделывала пулемётом Томпсона дыры в его теле. Но Феликс Звягинцев был таким же сотрудником «Лихобор»: он пережил не только смену нескольких руководств, но еще и три падения правительства. Чтобы удивить или испугать Феликса, нужно было что-то существенней разъярённой обиженной женщины – по крайней мере, она должна была быть не его сестрой. Именно так Александра каждый раз объясняла, почему вместо того, чтобы извиниться и все объяснить, Феликс хищно скалится и уводит разговор в совершенно другую плоскость – виноватой прямо или косвенно всегда оказывалась сама Звягинцева.
Вот и сейчас он снова язвительно-ядовито улыбнулся, выгнулся в спине назад, потянулся и зевнул.
– А тут все зависит от того, чего хочешь ты, – он поднял взгляд к потолку с видом студента, тщетно ищущего на нем подсказку, – честного ответа или братских уз?
Будь Феликс каким-нибудь стажёром, он уже наверняка бы искал другую работу, в другом городе, на другом конце земли. Но он был всего лишь отставным сотрудником «Лихобор», которому оставалось прятаться в тени и пользоваться благосклонностью живых родственников. По крайней мере, именно так Александра каждый раз объясняла себе его одержимость ее обществом.
Вздохнув, Александра сжала пальцами переносицу, а затем на одном дыхании выпалила:
– Мы поговорим об этом позже. Дим, звони Антону.
***
– То есть ты хочешь мне сказать, что это цыганское чучело – один из ведущих координаторов «Лихобор»?
– Он не цыган. Его отец кубинец.
– Как по мне – никакой разницы.
– Как по мне ты расист, Феликс.
Александра заметила их сразу, еще когда черная тонированная машина только вывернула из-за угла. Не заметить их было в принципе практически нереально: музыка, доносившаяся из-за закрытых окон, должно быть была слышна на другом конце города, а асфальт пульсировал в такт басам. Они остановились на углу, вызвав недовольство следующих за ними водителей: парочка резко объехала их, недовольно просигналив, другие же просто замедлились и, открыв окна, продемонстрировали своё недовольство выставив руку с оттопыренным средним пальцем. В целом, эту команду всегда было легко опознать по главному отличительному признаку – понты. Ни один другой отдел так рьяно не работал над своим имиджем – а точнее антиимиджем, усмехнулась Александра – как команда Антона Тимченко.
Когда же машина остановилась, из неё выскочил один из пассажиров, поправил отливающую золотым металликом рубашку, поднял воротник, зализал волосы и, оглядевшись, запрыгнул на капот машины, приняв самую сексуальную позу, какую только смог представить. Если раньше, великие умы античности предпочитали возлежать на усеянных лепестками роз софах, то Антону подошёл простой лакированный чёрным капот машины. Автомобиль тронулся медленно, и также медленно глаза Александры закатывались с его приближением, пока она не ощутила неприятную боль от натянутых мышц – дальше был только череп и опустевшее от расстройств сознание.
Подъезжала машина Антона медленно. Лежать на боку на капоте было не самой удобной затеей, но «ведущий координатор Лихобор» мужественно это терпел, согнув левую ногу в колене и выставив вдоль вытянутой правой. Его белозубую улыбку Александра видела со ста метров, и спасало Антона только то, что это действительно были его зубы. В остальном… он выглядел весьма обычно: выцветшая гавайская рубашка, тяжёлая золотая цепь на груди и причёска завсегдатая Думской11.
Наконец, автомобиль остановился в паре метров от них. Феликс скривился, Дима пытался спрятаться за его спину, но из-за стёкол на него уже смотрели глаза Леры, а Александра мысленно вела отсчёт до того момента, когда Антон сойдёт на эту грешную землю и озарит своим присутствием. Все, что было в нем кубинского, – это смуглая внешность: он едва ли мог сойти за жителя южных регионов, а место рождения в бывшей столице и подавно это отрицало. Даже его фамилия, Тимченко, навевала скорее желание узнать, кто его отец и почему у него фамилия матери. Увы, ни одного ответа ни Александра, ни даже Стас в своё время получить не смогли – а ведь с Вознесенским они были когда-то лучшими друзьями. Сошлись на непорочном зачатии, потому что ни один здоровый человек не согласился бы признать Антона своим ребёнком.
– Неужели это сам Феликс Кржеминский? – Тимченко ловко соскочил, а точнее съехал с капота, и попытался подлететь к Феликсу с распахнутыми объятиями, но тот в ответ на это почему-то насупился, зашипел и вытянул вперёд руки, перекрестив пальцы, словно это Антон тут был вампиром, а не он.
– Вот это поворот, – ехидно протянул Феликс, – он даже правильно произнёс мою фамилию. Последний раз это удалось тому милому сотруднику НКВД12 в тридцать втором. Потом меня застрелили, а потом он стал моим обедом. Четвёртая отрицательная. Я просто не мог устоять.
– Всегда хотел познакомиться с легендой «Лихобор».
Антон проигнорировал воинственный вид Феликса, извернулся и все-таки смог заключить того в объятьях. Вампир недовольно прокряхтел в такт заглохнувшему двигателю автомобиля и медленно присел, выбираясь из хватки Тимченко, который безуспешно пытался вернуть его обратно. Когда же долгожданная свобода замаячила перед Феликсом, он метнулся за спину Александры, недовольно выглядывая из-за неё.
Антон растерянно растрепал волосы на затылке. Раздался громкий хлопок двери, и вслед за Лерой появился ее брат. Точная мужская копия девушки Димы обладала скверным характером и именем Максим. Он был смазливым – даже смазливей, чем Андрей Морозов, – а его манера общения больше подошла бы под чёрный спортивный костюм «Абибас» и сандалии на носки, нежели под выглаженную кипельно-белую рубашку, чёрные узкие брюки и чёрные солнце защитные очки. Он был смазливым – ровно до того момента, как открывал рот.
Именно поэтому чаще всего вместо него выступали Лера или Антон. Впрочем, это было в их же интересах.
– Я рада, что вы пришли и…
– Был у меня подчинённый, – Феликс опередил Александру, заняв место говорящего, и снова выскочил из-за неё, встав рядом. Он нахмурился, прищурил зелёные глаза и наклонил голову на бок, рассматривая улыбающегося Антона. – Коля Воронцов. Хороший был мальчик, смышлёный. Сам нас нашёл и поступил на службу. Потому что не хотел жениться. А учиться тем более. Но как экзорцист очень преуспел, хоть и начал обучение очень поздно. Так сказать, Ломоносов в своей области. Я с ним возился, все объяснял и помогал, а потом…
– Что потом? – Антон быстро заморгал своими пушистыми ресницами, глядя на Феликса самым наивным взглядом, какой только можно представить.
Последний раз такой взгляд Александра видела только в сказках.
– А потом я стою перед вами. Мой тебе совет, – Феликс покосился на маячащего рядом близнеца Леры, – не прикрывай задницу подчинённых, если не хочешь занять их место. Они справятся и так. А если нет – это их выбор. Откуда я знаю? – он повёл плечами, приосанился, а затем скривился. – От вас двоих воняет так, что у меня неделю нестояк будет.
