Лина Мур
Страницы проклятой судьбы
Глава 7
– Лори.
Голова шумела, пульсация на лбу и туман в сознании с силой разрывали темноту. Я расслышала где-то далеко знакомый голос.
– Чёрт, Лорель, открой глаза, прошу тебя. Ну же, открой глаза, детка, – каждый звук панического тембра резал мой слух, отчего боль в голове стала отчётливее.
– Джон? – Прохрипела я, но это далось так сложно.
– Наконец-то. Боже, как ты меня напугала, – тёплые объятья качали меня, и я ощутила неприятный поцелуй в лоб, отдавшийся искрой перед закрытыми глазами.
Медленно раскрыла веки и увидела одну темноту, мутную темноту, но чувствовать я была в состоянии. Я лежала на чём-то мягком, аромат был затхлым, и нос свело от пыли.
– Ты как? Пить хочешь? – Джон заботливо помог мне сесть, пока я моргала и пыталась прийти в себя.
Сейчас мне было довольно сложно сконцентрироваться на нескольких вещах, поэтому я решила, что помощь Джона для меня важнее. Я кивнула на его предложение, и он помог мне сделать глоток воды. Моей куртки не было, я была в одной футболке. Только сейчас поняла, что моё лицо влажное, видимо, Джон пытался привести меня в чувство таким способом.
Пока всё становилось более ярким, и зрение возвращалось, парень поглаживал меня по спине.
– У меня так голова болит. Жутко, – прошептала я, дотронувшись до лба. Справа, ближе к виску под подушечками пальцев я различила шишку, и именно от неё исходили неприятные волны по всему телу.
– Я… нашёл тебя без сознания. Решил, что пока ты осмотришь башню, я спущусь и предупрежу охрану о том, что здесь кто-то есть. Но на полпути услышал твой крик и рванул назад.
– Я бежала… бежала, – прошептала я, прокручивая события, которые очень смутно появлялись в голове.
– Боже… Джон, боже, я видела её, – когда плёнка из воспоминаний остановилась на странных событиях, произошедших со мной, а ощущение страха и опасность вновь взяли верх над разумом, я схватила парня за запястье.
– Кого? – Недоумённо спросил он.
– Перхту. Я видела её, держала за руку, как сейчас, тебя. А потом бежала и звала тебя. Обернулась, чтобы убедиться, что мне это не привиделось и, наверное, в этот момент я ударилась об одну из балок, которые поддерживают крепления наверху.
– Лори, ты просто ударилась сильно головой. Ты же не веришь в это, как и я, – мягко ответил Джон и потёр мою спину.
– Нет, я…
– Детка, это реакция из-за впечатлений, и только. Сначала какой-то придурок играет с нами, отключая свет, пытается вынудить нас бежать, а потом ты ударилась.
– Возможно, но я не фантазёрка, Джон, – шёпотом возмутилась я. – В детстве я тоже падала, но никогда не выдумывала того, что помню. Я пошла в башню, полагала, что ты со мной. Сначала кто-то пробежал по крыше, а затем открытая дверь в башню захлопнулась прямо перед моими глазами. Я даже звук замка слышала, но там никого не было. Никого, вообще. А потом она…
– Так, тебе необходимо в больницу, Лори. Пошли, – перебив мою быструю речь, Джон подскочил с постели и помог мне подняться.
Неприятное чувство образовалось в груди, ведь Джон мне не поверил. Да я и сама сейчас себе не верила. Неужели, я так сильно желала увидеть привидение, что оно мне померещилось?
– Давай, Лори, пошли, – Джон нетерпеливо помог мне надеть куртку и, крепко держа за руку, повёл к двери.
– Голова не кружится? – Заботливо поинтересовался парень, когда мы вышли из спальни.
– Нет, всё нормально, – заверила его, а внутри образовалось желание проверить и убедить себя в том, что от сильного удара мой разум сыграл со мной злую и наглую шутку.
Джон вёл меня к лестнице, когда я решила обернуться. В одну секунду сердце вновь ухнуло вниз, а глаза от страха расширились. Мне ничего не привиделось. Она была там! Чёрт возьми, она стояла на том же месте, как статуя, словно ожидая, когда я очнусь. Но это было слишком сложно, так, что даже ноги не повиновались, уперевшись в пол, отчего Джон затормозил. Я издала какой-то пищащий звук, смотря на неё, а она не сводила глаз с меня. И хоть она была довольно далеко, но я всё видела. Она улыбалась мне, позволяя рассмотреть себя и увериться, что я не сумасшедшая.
– Лори, ты чего? – Джон дёрнул меня за руку, и я моргнула, повернувшись к нему.
– Она сзади нас. Она там, – прошептала я и показала рукой за наши спины так, чтобы Перхта ничего не увидела.
– Нет, ты очень ударилась…
Он даже не закончил фразу, когда обернулся и сам увидел подтверждение моих слов.
– Чёрт… чёрт возьми, – тихо произнёс Джон и завёл меня за спину. – Чёрт, это призрак… ты права, ты была права. Это она… чёрт… мы должны уйти… должны бежать.
Даже в темноте я заметила, как парень побледнел, и его затрясло. То же происходило со мной, когда я встретилась с ней впервые. Но сейчас страх отступил, оставляя живой интерес к происходящему.
– Видишь, она здесь. Она ничего не сделает нам, мне так кажется. Если бы хотела, то нас бы уже не было. Мы должны поговорить с ней, возможно, получится, – прошептала я и отпустила Джона. Да, это было слишком футуристично для моего понимания. Но я говорила о том, что поверю в существование потусторонней силы, если сама увижу. И вот оно подтверждение. Я вижу призрака. Определённо это не человек, не актриса, не подставное лицо. Она та самая с портрета, и цвет её кожи немного отдавал голубизной.
– Лори, нет. Нет, пошли… ну же, – парень пытался меня оттащить, но я сбросила его руку с себя и смотрела. Девушка подходила к нам медленно, обычными шагами, не плыла по воздуху, не парила, как это описывали нам. Она просто шла.
– Что ты хочешь от нас? – Испуганно крикнул Джон. Перхта подняла руку и указала на меня.
– Тебе нужна я? Почему? – Удивившись такому ответу, я ждала, когда она приблизится и остановится. И она это сделала.
– Зачем тебе я? – Повторив свой вопрос, приподняла озадаченно брови.
Она поманила нас пальцами и, развернувшись, взмахнула рукой в сторону башни.
– Она хочет, чтобы мы пошли за ней, – тихо предположила я.
– Нет, ты никуда не пойдёшь. Пойду я, а ты уходи, поняла? Уходи отсюда и звони Кире, – Джон оттолкнул меня и направился к девушке. Но не успел он сделать и пары шагов, как она дёрнула головой, и её лицо исказилось от злости. С уверенностью она начала двигаться к Джону, который в страхе отступал. Девушка вновь показала пальцем на меня.
– Не нужно, – я закрыла собой Джона, и Перхта остановилась, ведь её ярость могла быть опасной для Джона, но мне, отчего-то именно так я и думала, она не желала ничего плохого. Я чувствовала это.
– Ты хочешь, чтобы только я пошла? – Спросив её, я жестами объяснила свои слова. На это девушка кивнула.
– Но я не могу одна, прости. Я пойду только вместе с Джоном, – повернувшись к парню, бледному и с панически бегающим взглядом по мне и призраку, я взяла его за руку и притянула к себе.
Перхта нахмурилась, но кивнула мне. Она не двигалась, прищурившись, рассматривала парня. Призрак обошёл нашу пару, пока мы тихо сносили её интерес. Девушка остановилась возле меня, и мне захотелось ей улыбнуться. Чёрт, это реальный призрак. Призрак из фильмов и сказок. Она здесь, рядом с нами, и вижу это не одна я.
– Невероятно, – под властью эмоций восхищённо высказалась я, чем привлекла внимание. Она осматривала меня, и, когда её взгляд остановился на моём лбу, её рука потянулась к нему, но я шарахнулась от этого.
Покачав головой, Перхта дала понять, что не сделает мне больно, и продолжила тянуться рукой ко лбу. Я отпустила Джона, на шаг приблизившись к ней, и ощутив прикосновение её пальцев. Сначала было покалывание, причинившее слабую боль, а затем прохлада, словно к моей шишке приложили лёд. Это усилило пульсацию на мгновение, а затем всё затихло, как и разум стал чистым, без примеси туманной пелены. Она излечила меня, и это было просто невозможно объяснить. Я была в таком приятном шоке, когда Перхта, улыбнувшись, отняла руку от моей головы.
– Спасибо, – благодарственно кивнула я, и девушка присела в реверансе.
– Господи, это так круто! Правда? – Из горла вырвался смех, и я повернулась в ту сторону, где должен был стоять парень, но его не было. Он валялся на полу без чувств.
– Джон! – Воскликнула я и только хотела опуститься к нему, но меня за локоть схватила ледяная рука. Я обернулась к Перхте. Она покачала головой на моё желание.
– Почему ты не хочешь, чтобы я помогла ему? Вдруг ему плохо? Он же в обморок грохнулся! – Возмутившись, я сбросила её руку с себя.
Слабо улыбнувшись, Перхта отрицательно помотала головой, видимо, поняв волнение, отразившееся на моём лице. Она сложила руки и приложила к уху, показывая мне, что Джон всего лишь спит.
Она явно желала, чтобы я осталась наедине с ней, раз сотворила это с Джоном. Но сейчас я не боялась её, и раз призрак хочет общаться со мной, значит, буду раскапывать это в одиночестве.
– Хорошо, – кивнула ей, и она рукой указала, чтобы я следовала за ней.
Белая Дама быстрым шагом направилась к башне. Мне ничего не оставалось, как идти за ней, бросив Джона на полу. Хотя было неправильно покидать его так, но желание изучить призрака и узнать, что она хочет от меня, было слишком сильным.
Я подошла к открытой двери и заметила девушку, ожидающую меня наверху, приглашая войти. Быстро поднявшись по лестнице, я оказалась в маленькой комнате, забитой всяческим пыльным хламом. Перхта позвала за собой, я пошла мимо накрытой тканью мебели, и мы остановились. Девушка указала на пол. Я поняла, что где-то есть лжедоски, ведь для тех веков это было обычное дело. У них не было сейфов, и прятали они свои ценные вещи именно так. Опустившись на колени, я стучала по полу, пока не различила отличие звуков.
– Здесь? – Уточнила я, подняв на Перхту голову. Ответом мне был утвердительный кивок.
Мне требовалось что-то или твёрдое, или острое, чтобы поддеть деревянную кладку. Поднявшись, я принялась искать. Откидывая пыльные тряпки и откашливаясь от комков грязи и пыли, я, наконец-то, отыскала плоский инструмент из металла. Вернувшись к месту, где стояла Перхта, я вставила железо между досок. Надавив и применив силу, под которой доска поддалась и немного треснула, я смогла схватить её руками, оторвав от пола. Опустив руку в узкое отверстие, я нащупала нечто холодное и гладкое. Подхватив находку двумя пальцами, я вытащила что-то похожее по размеру на книгу, обмотанную какой-то тканью. Отбросив в сторону импровизированную обёртку, я разглядывала объёмную кожаную тетрадь с обсыпавшимися краями.
– Что это? – Прошептала я, вертя в руках предмет.
– Это твой дневник. Да? – Догадалась я, а девушка показала на себя, а потом, что пишет.
– Ты не понимаешь, что я говорю? – Спросила я, активно жестикулируя, и девушка покачала отрицательно головой.
– Конечно, ты же говорила на чешском, а я на английском, – вздохнула я.
– И что ты хочешь? Как мне прочесть его, если здесь на иностранном языке? – Нахмурилась я.
Девушка опустилась ко мне и, взяв меня за руку, заставила подняться. Она тянула меня на себя, дав понять, что нам следует выйти отсюда. Как только мы оказались в коридоре, то дверь снова хлопнула, и ключ повернулся. Это уже не вызвало страха, а лишь объяснило то, что Перхта защищала свою вещь, которая сейчас была в моих руках.
Когда мы достигли парня, так и лежащего на полу, моё сердце дрогнуло, и я повернулась к Перхте.
– Прости, но я разбужу его, – словно поняв мою речь, девушка отпустила меня и позволила наклониться к нему.
– Джон, – похлопала его по щекам. – Джонатан, проснись. Всё хорошо, проснись.
Он резко распахнул глаза, и его взгляд был прикован не ко мне, а к Перхте за моей спиной. Она не желала дать мне возможности объяснить ему что-то и, схватив за руку, потащила за собой.
– Не бойся. Она не причинит зла. Она что-то хочет рассказать нам. Пошли, у меня её дневник! – Крикнула я ошалевшему парню, наблюдающему, как призрак утягивает меня за собой на первый этаж.
Перхта остановилась у портрета и, отпустив мою руку, отошла. Вокруг было до сих пор темно, но света и не нужно было. Призрак излучал слабое свечение, которого вполне хватало. На всё, даже на то, чтобы невольно сравнить портрет и девушку. Только сейчас я заметила отличие. Дама на картине была старше той, которая стояла рядом. Последняя же была худенькой и нежной, ещё совсем юной, наверное, даже моложе меня.
– Лори! – Расслышав крик Джона, я очнулась от своих мыслей и обернулась. Парень медленно подходил к нам и всё ещё боязливо косился на Перхту.
– Я… ты в порядке? – Тихо спросил он у меня.
– Да, всё хорошо. Но я пока не понимаю, что она хочет от нас, – указав головой на девушку, пристально смотревшую на помятого Джона, ответила я, взяв его за руку, наверное, чтобы полностью убедить, что он в порядке.
– Она настоящая…
Перхта не дала ему договорить, оттолкнув парня от меня и расцепив наши руки, она встала рядом со мной, словно защищая меня. От этого и он, и я опешили. Было сложно понять, отчего у этой девушки такая реакция на Джона. Она явно не желала, чтобы он находился здесь и дотрагивался до меня. Это было очень странно, да и мотивы мёртвого человека понять было слишком сложно в данной ситуации.
– Всё хорошо, Перхта. Это мой друг, – я попыталась обойти её, но она упрямо следовала передо мной, не позволяя приблизиться к Джону.
– Ты ей явно не нравишься, – цокнув, заметила я и взглянула на парня.
– Может быть, мне отойти подальше? – Предложил он и, показав видом, что ничего плохого не хочет, сделал два шага назад.
Перхта на это кивнула и, повернувшись ко мне, улыбнулась.
– Что ты хочешь от меня? – Жестикулируя, спросила её.
Девушка указала на портрет и на меня.
– Она, видимо, думает, что ты можешь разгадать надпись, – предположил Джон.
– Вряд ли, я даже не имею понятия, какой здесь язык, – хмуро ответив, я взглянула на картину и покачала головой.
Перхта сдвинула брови и подняла мою руку с дневником, а затем снова указала на меня и на портрет.
– Ответ там? – Догадалась я, так же жестикулируя.
Но девушка не поняла меня, только натянуто улыбнулась.
– Чёрт, она знает чешский, а я нет, – издав стон, я посмотрела на Джона. – Я даже не пойму, что там написано, а о разговоре даже мечтать нечего.
– Думаю, здесь я могу помочь, – ответил он.
– Как?
– Я знал, что ты выберешь самую крутую поездку в Шотландию, и решил, что так будет лучше, если сам отправлюсь сюда, в Чехию. Полгода я изучал язык, поэтому смогу объясниться, – его слова обескуражили меня.
– Надо же, как ты хорошо подготовился, – мягко улыбнулась ему. – Но есть проблема, она, – я взглядом указала на Перхту, следящую за каждым шагом Джона, – не подпустит тебя ко мне.
– И отсюда она меня услышит, – Джон посмотрел на Перхту и глубоко вздохнул.
Он всегда был таким, сколько его знала. Схватывал всё на лету и имел уникальную способность к языкам, в отличие от меня. Он знал немецкий, французский и португальский, а теперь ещё и чешский. Я удивлённо наблюдала, как Джон подбирал слова, обращаясь к призраку, которая что-то ему отвечала жестами. Она не произнесла ни звука, пока находилась рядом со мной. Может быть, призраки не говорят? Они молчаливы и мрачны в бессмертной жизни, пытаясь отвоевать спокойствие.
На последний вопрос Джона, как я догадалась по его мимике, Перхта радостно закивала.
– Надпись на чешском, но, думаю, на старом диалекте, а не современном, – сказал Джон.
И как только он это произнёс, то свет резко включился, а затем погас. Девушка вздрогнула и повернулась на месте. Мы шокировано смотрели, как её губы быстро движутся, и она отступает от нас. А через секунду она исчезла. Просто испарилась. Растворилась в воздухе, оставляя нас в мрачной тишине.
– Что происходит? – Сдавленно спросила я.
– Насколько я понял, последнее слово было: «помоги», – ответил Джон.
Свет над нами зажёгся, ослепляя меня на долю секунды и позволяя теперь обдумать то, что произошло с нами.
– Вот это да, – выдохнула я и рухнула на пол.
Ноги меня больше не держали, тело наполнилось адреналином и не принадлежало мне. Я смотрела на тетрадь в руке и рассмеялась такой удаче. Первый раз в жизни поверила в потустороннюю силу, которой я была рада помочь.
Глава 8
– Не могу поверить. Мы что-то приняли, раз видели это? – Прошептал Джон и опустился рядом со мной на пол.
– Если только в еде, которую нам дают в отеле, находился наркотик. Но это вряд ли. Верю только своим глазам, и вот подтверждение, – я приподняла дневник Перхты.
– Она призрак. Чёрт возьми, самый настоящий, – издал смешок парень, и я кивнула.
– Вряд ли кто-то поверит в это, но она не просто так привела нас к тетради.
– Не нас, а тебя, Лори. Именно тебя, ведь меня она ненавидит.
– А свет? Выходит, это не проводка. И не её рук дело, она же испугалась. Её просьба тоже свидетельствует о том, что не одна она здесь, – я повернулась к Джону, и он нахмурился.
– Перхта хочет, чтобы мы разгадали это. Надпись. Вероятно, в этом месте не всё так гладко, как можно представить. Чёрт, я даже ничего предположить не могу.
– Определённо, кто-то другой не хочет, чтобы мы были здесь и копались в этом. Может быть, поэтому нас не впускали в башню, пока она не появилась. Она даже мою шишку излечила, – я указала на лоб, и чтобы убедиться ещё раз, дотронулась до кожи, где ничего не было.
– Невероятно, просто слов нет, насколько это невероятно, – шумно выдохнул Джон. – Я что, в обморок упал?
– Нет, она тебя усыпила, – солгала я, хотя неизвестно ложь ли это. Возможно, он отключился от потрясения, а, возможно, и нет. Но такой вариант, который я поведала ему, мне нравился больше.
– Мне необходима вода. Горло сушит, – прошептал он.
– Как раз захвати ручку и бумагу. Попытаемся скопировать надпись и подумать, что она означает, – предложила я.
– О, нет. Я тебя одну не оставлю. Здесь призраки, и только Перхта расположена к нам, а другой – против, – сурово ответил Джон.
– Ладно, можем пойти вместе, – я ободряюще улыбнулась ему и встала на ноги.
Мы быстро поднялись наверх, собрали рюкзаки и спустились обратно. Ничто больше не указывало на то, что в замке творится нечто необъяснимое. Свет не мигал, и тишина была довольно приятной. Мы разложились на полу перед портретом, переписывая на бумагу слова.
– А если перевернуть надпись? – Предложила я очередной вариант после трёх часов безуспешной работы.
– Вот это отчётливо буква «а», – я указала на появившийся простой символ.
– Давай попробуем, – Джон развернул лист, и мы вглядывались в каракули.
– Это какой-то странный набор букв, и только. Ничего не понимаю, – нахмурился он.
– Попробуй сложить из них слова. Определить буквы и угадать, что за ними стоит, – я с надеждой взглянула на него.
– Лори, мой чешский не настолько хорош, но я попытаюсь, – вздохнув, он лёг на живот и принялся что-то выводить на листе.
Я была бесполезна в этом, поэтому подошла к портрету и рассматривала его.
– Почему же ты не нашла успокоения? – Обратилась я к девушке на портрете. – Неужели, тебя на самом деле убил человек, который был твоим мужем. Жестоко, очень жестоко он поступил с тобой. И ведь причин-то не было. Нет, Джон, ты только представь, если рассказ Георга всё же правда? Это означает, что она просит помощи в освобождении. Столетиями бродит и не может уйти в другой мир. Так страшно и бесчеловечно поступили с ней. Ведь получается, она погибла насильственной смертью и даже после этого продолжает мучиться. Боже, это ужасно. И кто-то не даёт ей уйти, даже помощи просить запрещает. Наверное, это ублюдок-муженёк, который, и после её смерти, хочет издеваться над бедняжкой. Урод. Если бы встретила его, то придушила своими руками.
Злость на Яна, так коварно поступившего с Перхтой, показавшейся мне очень милой и нежной, заполонила разум. И мне было плевать, что с каждой минутой становилось холоднее, ярость не давала мне замёрзнуть. Нет, конечно, я знаю, что такие смерти были частыми в то время. Но, когда ты видишь мёртвого, окончившего свою жизнь так рано, то он становится к тебе ближе, чем другие, погибшие точно так же. Это не объяснить, потому что мне было очень жаль Перхту.
– Лори, – позвал меня Джон, оторвав от мрачных мыслей.
– Да? – Я повернулась к нему и нахмурилась.
– Хм, я попытался, но получилось, чёрт знает что.
– Говори.
– У меня вышло первое слово – «простить». Второе вспомогательное «быть», а третье «любить», – ответил он и потёр подбородок.
– Простить. Быть. Любить, – повторила я.
– Да. И это странно, потому что любой историк, занимающийся этим делом, смог бы легко догадаться.
– Тогда почему они этого не сделали? – Удивилась я.
– Не имею понятия. Перевернув слова и подобрав их к наиболее подходящим даже в современном языке, они довольно просто складываются.
– Тогда какое отношение имеют эти три слова к сокровищам, о которых все судачат?
– Не отвечу, потому что написано здесь явно не о богатстве.
– Давай сложим их. Что у нас получится? – Спросила я Джона.
– Простивший будет влюблён? – Предположил он.
– Там точно глаголы? – Уточнила я.
– Лори, не знаю! – Вспыхнул Джон. – Я не могу сказать точно, язык не успел изучить полностью!
– Ладно, не злись, – мягко произнесла я.
– Прости, но я взвинчен. Ничего не получается, это меня бесит. Так просто не может быть, понимаешь? Тогда бы уже давно всё было известно, – сдавленно сказал он и отложил лист.
– Иногда истина лежит на поверхности. Мама часто упоминала о том, что историки слишком глубоко копаются, выдавая неверные объяснения. И, возможно, ответ всегда был близко, но не тот, за которым охотятся другие. Нас же не интересуют деньги, меня, по крайней мере, я хочу понять, что произошло с нами и доказать, что призрак до сих пор ждёт помощи. От нас ждёт, Джон. Мы не можем подвести её, – я подошла к парню и опустилась на колени рядом с ним.
– Мне тоже деньги не нужны, – усмехнулся он. – Я просто немного устал. Сейчас посмотрим ещё раз.
Джон поднял лист и вновь уставился на него.
– Может быть, попробовать существительные? – Предложила я.
– Прощение быть любовь? Это лучше? – Усмехнулся он.
– Прощение будет любовью, – высказалась я.
– Вряд ли. Не даёт мне покоя то, что все говорят о кладе, – цокнул Джон.
– Но Георг упомянул, что это не разгадает тот, кто гонится за богатством. Поэтому необходимо забыть о том, что ищут другие.
– Тогда какой смысл вводить в заблуждение тех, кто приезжает сюда? Они же хотят сокровищ.
– Возможно, поэтому письмена так и не разгаданы.
– Может быть, ты и права, – он вернул своё внимание на бумагу.
– Ты сказал, что там есть вспомогательный глагол. Какова вероятность, что он именно быть? – Спросила я.
– Никакой вероятности. Здесь примерно слово «být» – это быть. Но, возможно, «b» – это «d», а «t» – «j», – Джон снова начал что-то черкать.
– И что тогда получится? – Поинтересовалась я.
– Дать – «dej». Здесь же старый диалект, который с годами стёрся из истории, оставив лишь смутное напоминание, – медленно произнёс он.
– Тогда у нас вышло следующее: «простить», «дать», «любить». Верно?
– Да, но я не уверен, что только глаголы. Существительное тоже может быть. Прощение дано любви, – выдал предположение Джон.
– Или прощение, данное любовью? – Добавил он.
– Не исключено, что «дать» может означать «дарить». Ведь Перхта по легендам не простила мужа за свои горести, – произнесла я.
– А надпись появилась позже, когда она вернулась в родительский дом уже призраком, – подхватил мою мысль Джон. – Получается, что не только монах, но и Ян проклял её перед смертью. И она написала это, чтобы ей кто-то даровал свободу?
– Она добра, я это чувствовала при её присутствии. Перхта не может таить в себе злость и боль, лишь отчаяние. Возможно, она хотела простить своего мужа-тирана за всё, но поняла это после гибели, когда, вероятно, не успокоилась и наблюдала, через какие муки тот прошёл, – обдумывала я.
– Получается, прощение, даровано любовью…
– Ш-ш-ш, – я остановила рукой Джона, пока в голове пробегали мысли, и внезапно всё не стихло с яркой вспышкой перед глазами.
– Прощение даровано любимому! – Воскликнула я и подскочила на ноги. – Она простила его! Простила его за всё!
– Перхта! – Крикнула я. – Здесь написано: «Прощение даровано любимому»! Это клад твоей семьи! Вы все были обозлены на Яна, и только прощение вам поможет уйти!
– Подожди, Лори, ты решила, что Перхта любила своего мужа? – Удивился Джон.
– Да! Она любила его и после своей смерти не смогла уйти, пока его имя не будет очищено! Понимаешь, Джон? Она не может уйти, потому что нечто скрыто от всех, истории путаются, и невозможно отгадать, где же таится правда. Она не в силах оставить это так, поэтому до сих пор находится здесь! Она оберегает эти строчки! И дневник, там есть ответы и правда, которую скрыли! Она хочет, чтобы люди поняли, что она не страдалица, какой её представляют. Перхта лишь хочет отбелить имя мужа и призывает простить его!
Как только последнее слово сорвалось с моих губ, то свет над нами погас, отчего я вздрогнула. Джон подскочил и, оказавшись рядом со мной, обнял.
– Ты слышишь это? – Шёпотом спросил он.
Откуда-то доносился пробирающий до костей скрежет металла.
– Это в камере пыток, – одними губами ответила я ему, подняв на Джона голову, и он, сглотнув, кивнул.
Цепи, двигающиеся внизу, вызывали первобытный ужас. Двери хлопали, и от этого звука всё тело покрылось мурашками. Сейчас мы оба понимали, что это не Перхта, а кто-то другой. Тот самый призрак, играющий со светом и не желающий, чтобы мы находились здесь. Мы были слишком близки к разгадке, поэтому нам не дали завершить начатое.
– Нам следует уйти, – быстро сказал Джон и отпустил меня. Он подошёл к рюкзаку, пока в камере продолжался шум, становясь всё громче и громче.
– Лори! Мы должны идти! – Крикнул мне Джон, и я отмерла, побежала к дневнику Перхты и бросила его в свой рюкзак.
Мои руки дрожали, пока я безуспешно пыталась затянуть рюкзак. От жуткого воя, словно кого-то пытали там, внизу, я подскочила, и кровь застыла в жилах. Звуки набирали обороты, отчего больше не было сил терпеть их. Что Джон, что я, бросили своё занятие и зажали уши руками. Меня качнуло, и я рухнула на колени, но нечеловеческий полный боли крик заполонил мой разум. Это было невыносимо, да настолько, что из моей груди вырвался стон. Холод пронзил каждый миллиметр моего тела, а изо рта шёл пар.
– Лори, пошли, – Джон поднял меня и закинул себе на спину рюкзак. Но я не могла двинуться, ноги отказали у меня.
– Он кричит… кто-то кричит! – Прохрипела я, продолжая слышать биение металла внизу.
– Кричит? Только ты, Лори, – парень встряхнул меня, но я же слышала крики и продолжаю это делать.
– Так холодно, – меня трясло с сумасшедшей силой, пока Джон в страхе осматривал моё лицо. Тело предало меня в момент опасности, а это было именно так, только мне что-то угрожало, я чувствовала это. По виску скатился холодный пот, казалось, что ещё немного, и я упаду в обморок.
– Нам надо уходить! – Джон пытался тащить меня, но я не могла идти. Не могла, без какой-либо причины. Я не ощущала своего тела, не слышала, вообще, ничего, кроме, жуткого воя рядом. Он тряс меня, но мой взгляд стал мутным, голова наполнилась пустотой, я слушала, потому что другого мне не оставалось. Видела, как Джон орёт в моё лицо, но его голос не обрёл никакого звука, лишь то, что происходило внизу, мне было оставлено.
– Лорель! – Сквозь пелену ворвался в меня голос Джона.
– Прощение даровано любимому… прощение даровано любимому, – прошептала я, и в этот момент всё резко стихло, и свет появился над нами, словно ничего и не было.
Моргнув, я как будто вернулась в своё тело, утомлённое и уставшее. Зажмурившись, я издала тихий вздох, не понимая, что со мной было. Я отключилась, всё внутри меня отказало в жизни, впитывая в себя ужас и страх, боль и муки, окутавшие сознание.
– Чёрт возьми, Лори, – Джон прижал меня к себе и качал.
– Ты как? – Тихо спросил он, немного отодвинувшись.
– Не знаю, не понимаю, Джон, – прошептала я, а глаза наполнились резью от слёз. – Это был Ян, его крик…
– Я ничего не слышал, кроме жуткого грохота внизу.
– Он кричал, словно не желал, чтобы письмена были разгаданы, понимаешь? Клад… поэтому тот, кто гонится за деньгами не отыщет его, потому что награда – это освобождение души Перхты из рук тирана, которого она любила. Она любила, и он её так жестоко предал. Любила…
– Лори, не плачь, – Джон вытирал мои слёзы, которых я не чувствовала. Ничего не чувствовала, кроме, странного ощущения истерзанного сердца.
– Пойдём, сейчас лучше уйти, всё слишком странно для нас. Мы вернёмся сюда днём и не одни, проверим. Не сейчас, хорошо? Не сейчас, Лори, мы должны уйти, нас выгоняют отсюда. И если задержимся, то будет плохо, – уверял он меня.
– Детка, я рядом с тобой, не бойся. До сих пор люблю тебя, и я рядом, – после его слов свет исчез. Это означало, что будет не только плохо, но и страшно. А я сейчас не могла больше вытерпеть того, что произошло.
– Пошли, – Джон обнял меня и, прижав к себе, медленно вёл к двери.
Как только мы достигли выхода, перед нами появилась Перхта, мрачно смотря на меня. Её появление уже не страшило меня, пугал только взгляд, в котором читалась решимость. Только на что?
– Мы разгадали тайну, Перхта, – прошептала я. – «Прощение даровано любимому». Это написано на твоём портрете?
Джон быстро перевёл всё на чешский, и она слабо кивнула.
– Тогда ты должна уйти, как и мы. Ты свободна.
После перевода она покачала головой и указала пальцем на меня.
Джон что-то спросил у неё, и она покачала головой, продолжая смотреть на меня.
– Она хочет, чтобы ты осталась здесь, – сипло произнёс Джон.
Сердце пропустило удар, затем ещё и ещё, сбившись с ритма.
– Почему? Почему я должна остаться здесь? – Недоумевала я, повернувшись к хмурому лицу Джона.
Девушка ничего не ответила, но указала на парня, а затем на дверь.
– Ты можешь идти, но не я, – догадалась я.
– Ни черта, – покачал головой он.
Джон вновь начал что-то говорить на чешском, видимо, он ругался с ней, тембр его голоса клокотал от злости. Но она не обращала на это внимания, когда подошла ко мне, и её рука потянулась к моей. Меня пронзило холодом. Перхта, взяв мою ладонь, приложила к своей груди, и не было стука сердца, лишь лёд и проклятье быть вечной неуспокоенной душой.
– Я не понимаю, что она хочет от меня, – бросив взгляд на Джона, прошептала я. – Узнай: её убили?
Джон напряжённо сделал то, о чём я его попросила. Она кивнула, отпустив мою руку.
– Кто? Ян? Или кто-то другой? Ты поэтому не могла простить его? Он предал твою любовь, издеваясь над сердцем, а ты его любила, этого жестокого и страшного мужчину? Но увидев его казнь, ты поняла, что твоя любовь никуда не делась, и пришло прощение, да? – Я вглядывалась в печальное лицо, понимая, что она не представляет, о чём я говорю.
