Лили Харрис
Девианты
Глава 3 Слуга
«Где-то в темноте северных лесов ходит существо в вертикальном положении. И лучший совет, который вы можете получить, – никогда не выходить на улицу… ночью»
"Легенда о мичиганском догмене«[1]
Петра молча шла через огромный тренировочный зал, расположенный на цокольном этаже Айрондейла. Слышались глухие удары, реплики следивших за тренировкой Тхирасака и Килиана – несколько десятков мужчин и юношей отрабатывали технику на свисавших с потолка грушах, некоторые тренировались на матах, устроив спарринги. На короткие болезненные стоны девушка давно не обращала внимания: схватки порой были очень жестокими, но тех, кто согласился пройти обучение, всегда предупреждали, что будет сложно. Трудностей не боялись, главным было выжить; никто не знал, чем грозит простая прогулка за пределами особняка, и научиться себя защищать хотел почти каждый.
– Эй! Это ты Петра? – нахально окликнул девушку один из мужчин.
Петра замерла, нашла вопрошавшего глазами. Мужчина сидел на тренировочном козле, опираясь о колени локтями, и ухмыльнулся, встретив её взгляд.
– Ты чего такая мелкая? Витаминами в детстве не кормили? – издевательски спросил он, соскальзывая с козла, и оттряхнул штаны.
Худенькая, не отличавшаяся высоким ростом, в спортивных брюках и надетой поверх тонкого чёрного джемпера серой футболке, с собранными в конский хвост волосами и падающей на лицо челкой, Петра вполне могла сойти за подростка, если бы не взгляд, выдававший в ней человека, который слишком много видел. Девушка развернулась к мужчине, скользнула по нему спокойным взором.
– А это проблема? – холодно спросила она наконец.
– Для меня – да, – говоривший подошёл ближе. – Клан должен возглавлять сильнейший, а ты на самую крутую не тянешь.
– Согласно законам, главой клана становится тот, кто может достойнее всех его представлять, – в зычном голосе Тхирасака Петра расслышала тщательно замаскированную насмешку. – Без толку быть сильным, если мозгов нет, Рэндал, – добавил он.
– Да? А мне как-то не хочется, что при потасовке с соседними кланами нашу главную на обе лопатки положили, – съязвил Рэндал.
Петра сузила глаза, но мужчина не отвёл взгляда.
– Кил, – позвала девушка.
Поспешивший к ней Килиан, поняв всё без слов, молча протянул ей перчатки. Петра прошла на середину зала, обернулась к Рэндалу.
– У тебя есть минута, – ровным голосом промолвила она, надевая перчатки. – Положишь меня на лопатки – станешь главой клана. Если нет… – она помолчала, затем спокойно продолжила: – пойдёшь с разведгруппой завтра вечером.
Тхирасак переглянулся с Килианом и покачал головой, молодой человек лишь фыркнул и отбросил свои перчатки в сторону; присутствующие заинтересованно подались к стоявшим друг напротив друга Петре и Рэндалу.
– А ты уверена, что ты со мной справишься? – заглядывая девушке в глаза, подался к ней мужчина и ухмыльнулся, когда она положила руку ему на грудь.
– Рэндал, твоя минута пошла! – крикнул Тхирасак, засекая время.
– Ну что, начн…
Рэндал не договорил: отклонив корпус назад, Петра с такой силой ударила его в нос, что он невольно отступил на несколько шагов. И разозлился. Он был не намного её выше, но его комплекции позавидовал бы атлет, и прекрасно понимавший причину его самоуверенности Тхирасак, следя за схваткой, снова покачал головой. Он хорошо знал Петру. Она мастерски уклонилась от последовавших за её атакой ударов, заставивших её отойти назад, умело блокируя их, уворачиваясь так, что кулаки Рэндала рассекали воздух. Дождавшись удобного момента, она ударила противника в плечо, когда он, не удержавшись, наклонился вправо, смещая центр тяжести. Рэндал упал на колено, тотчас встал и ринулся на Петру с новой серией ударов; оттеснённая почти к стене девушка подставила левое плечо, закрыв предплечьем лицо, неожиданно вывернула противнику руку, рывком взяв в захват его локоть и заставив выгнуться, и нанесла точный правый апперкот в подбородок. В зале послышались довольный свист и даже аплодисменты. Оттолкнувшая Рэндала девушка резко развернулась боком, пропуская его новый удар, и, схватив обеими ладонями за плечо, потянула его руку, наклоняя к полу. От точного удара коленом в грудь противник с кашлем упал на колени, и Петра безо всякой жалости толкнула его ступней в бок, опрокидывая на пол.
– Время вышло, – апатично сообщил Тхирасак и отключил таймер.
Рэндал бросил короткий взгляд на протянутую руку девушки и, покачав головой, встал на ноги сам. Вернувшиеся к тренировке мужчины не обращали на него внимания; Петра помолчала и как-то тяжело призналась:
– Таких, как ты, было много, Рэндал.
– Понял, – буркнул мужчина и зашагал к выходу.
– Мы не рискуем, принимая его в разведгруппу? – донесся до девушки вопрос Тхирасака.
Петра перевела взгляд на его лицо, на котором читалась сдержанная тревога:
– Нет. Он теперь будет пытаться заслужить похвалу и приблизиться ко мне… Натура такая, – пояснила она. – Где Айлех? – поинтересовалась она.
– Он в библиотеке с Ровеной. От других кланов не было сообщений, – предвосхитил её вопрос Тхирасак.
– Понятно. Загляни туда к восьми, – попросила девушка. – Хочу посоветоваться перед вылазкой.
– Конечно, – закивал Тхирасак и вернулся к тренировкам.
Библиотека на втором этаже была довольно просторной комнатой с высоким потолком и узкими арочными окнами, контуры которых обозначала белая лепнина, повторявшая узор на косяках дверного проёма. Вдоль стен рядами стояли тяжелые книжные шкафы, старинные, немного выцветшие ковры на полу заглушали шаги, и манили мягкостью большой диван и вольтеровские кресла. Узкая дверь вела в компьютерную комнату, сплошь уставленную мониторами, принтерами и сканерами. Половину одной стены занимал огромный экран; сидевший там Айлех беззастенчиво играл в виртуальную войну, сосредоточенно глядя в монитор и управляя джойстиком с мастерством заядлого геймера. Устроилась на диване с книгой Ровена.
Поздоровавшись с ней, Петра прошла к письменному столу:
– Ты как?
– Оклемалась, – рассеянно ответила девушка, не отрываясь от романа.
– Обедала?
– Поужинаю.
Петра опустилась в кресло, разрывая конверт письма, принесённого полчаса назад, пробежала глазами лаконичный текст, нахмурилась.
– Резервация «Ферндейл» разорена, – проговорила она, откладывая письмо и медленно откидываясь на спинку кресла.
– А люди? – отбросив книгу, вскочила Ровена.
– Их нет. Отель сожжён, но сгоревших тел не обнаружили, – Петра зажмурилась, потирая виски пальцами.
– Это могли быть бандиты? Может, кто-то шифруется под них?
– Не знаю, – лаконично ответила Петра, поднявшись, и зашла в компьютерную. – Айлех, разошли сообщения.
Айлех сбросил огромные наушники и равнодушно спросил:
– Что за новость?
Он присвистнул, когда девушка поведала о том, что стало с резервацией союзного клана.
– Нужно выяснить, что произошло. Может, есть те, кому мы могли бы помочь, – вошла следом Ровена.
– Позови Килиана, – попросила Петра, не отводя глаз от экрана.
– Ты к Марино? – догадался Айлех, набирая текст сообщения.
– Да. Комментариев не делай, скажи, что я буду выяснять подробности, – девушка вгляделась в текст, положив руки на пояс.
Несколькими часами позднее, оставив Килиана ждать её возле химического завода, она быстрым шагом направилась ко входу в подвал многоэтажки напротив и рассеянно кивнула охранявшим двери мужчинам. Длинный коридор привёл её в просторное помещение, залитое голубым и розовым неоновым светом; легко лавируя между столиками и занятыми игрой и выпивкой посетителями, Петра прошла к бархатным шторам и, отодвинув тяжёлую ткань, вошла в недоступный для обычных визитёров клуба зал. Скользнув быстрым взглядам по одетым в блестящие костюмы-тройки мужчинам, девушка не нашла среди них ни одного незнакомого и направилась к дальней ложе, где за столиком в одиночестве курил владелец этого и ещё нескольких похожих заведений в округе.
– Давно не виделись, Петра, – иронично усмехнулся он, выпустив струю дыма, и кивнул ей на кресло напротив.
– Добрый вечер, сеньор Марино.
– Угостишься? – Марино потянулся к бутылке вина и поставил её обратно после короткого: «Откажусь». – У тебя вопросы, я правильно понял?
Девушка закивала, откинулась на спинку кресла, нахмурилась.
– Мы не так давно заключили союз с «Ферндейлом», – начала она.
– Ты подозреваешь другие кланы?
– Нам поступали угрозы, – пояснила Петра. – Люди голодают, – добавила она. – Сколько ещё продлиться локдаун, неизвестно, на той неделе в Гринсбриаре снова вспыхнула инфекция, а перебои со снабжением уже доводят всех до сумасшествия…
– Твоя версия не лишена здравого смысла, – протянул Марино, оглядывая зал. – Расчёт был на то, что все так решат.
– Но кому клан мог перейти дорогу? – в недоумении откликнулась девушка. – Дома в городе уже несколько лет никто не сжигает, даже заброшенные.
– Никому, – мужчина отвёл взгляд от посетителей, неторопливо потушил сигарету. – Это случайность, Петра.
Петра проследила за тем, как в воздухе растворились сизые завихрения, и после недолгого молчания спросила:
– Куда тогда исчезли люди?
– Пропали без вести, – без тени улыбки ответил Марино. – Ты помнишь Личи?
Девушка напряглась, и тихие слова её прозвучали растеряно:
– Я думала, он умер.
– Он уже несколько месяцев торгует в Даунтауне. Судя по всему, связался с Ковенами: он работает на Кровавые Бары.
– Думаете, это сангвинары ему помогли? – подалась вперёд Петра. – Но тогда… Ковены никогда не заключают равноценных сделок, – вспомнила она.
– Точно, – закивал Марино. – И правильно.
– Поясните, – попросила девушка.
– В Детройте появились работорговцы, Петра, – невесело усмехнулся мужчина. – И большинство из них – такие же люди, как и мы с тобой.
Петра, едва касаясь, протерла лицо руками. Запахи изысканного парфюма, дорогого табака и тёплого дерева поневоле успокаивали, напоминая те несколько лет, что она провела рядом с Марино.
– Это как-то связано с тем, что Ковен усилил охрану городских больниц в Мидтауне? – спросила она, поразмыслив.
Марино не донес хрустального стакана до губ, кивнул с чуть заметным одобрением.
– Ты всё так же отправляешь людей на разведку? Рискованно, Петра, – заметил он, – хоть и не лишено здравого смысла. Ты верно рассуждаешь, – он отставил стакан. – Связь прямая. Насколько я могу судить… да даже утверждать… – он смолк, воззрившись на мраморную статую в центре зала.
Петра сглотнула, когда в сердце, как не раз в течение последних десяти лет, закололо предчувствием. Она поняла, что Марино собирается рассказать что-то очень нехорошее.
– Ты слышала про сангвиториумы? – неожиданно спросил Марино. Девушка вздрогнула. – Вижу, слышала. Эти адовы лаборатории когда-то были распространены по всему штату. Целый проект, инвестирующий в незаконные исследования, из которых эксперименты над живыми людьми – самые невинные.
– Мне рассказывали, – глухо призналась Петра, подзывая одного из менеджеров. Во рту пересохло, хотелось воды.
– После нашествия истребителей, судя по отчётам, не сохранился ни один сангвиториум, – продолжил Марино, отпив виски. – Их все уничтожили: здания, базы данных, работников. Для Ковенов это было ударом. И теперь, судя по всему, они собираются возродить эти центры.
– Кланы этого не допустят, – в голосе Петры слышался протест.
– Уже допустили, – жёстко проговорил мужчина. – Больницы в Мидтауне – это только начало. Ковены нашли тех, кто будет поставлять им оставшихся в Детройте людей, и, заметь, не своих. Можешь сообщить об этом на встрече кланов, – Марино приподнял фужер, словно делал тост. – Информация достоверна.
Поблагодарив официанта, Петра глотнула воды и задумчиво отставила высокий стакан.
– Они и так обратили почти всех жителей, к чему… – девушка запнулась: временами психологию сангвинаров она понимала с трудом. – Откуда они будут брать кровь, если в Детройте не останется ни одного человека?
– Ни одного свободного человека, Петра, – поправил её Марино, допивая остатки виски.
– Кланы будут в ярости, – вздохнула Петра. – Возможно, объявят войну.
– Мы и так ведём с ними войну, – проницательно отметил мужчина. – Тебе рассказывали, что в городе появился Догмен?
Петра улыбнулась впервые с тех пор, как пришла:
– Однако, сеньор Марино, я не думала, что вы можете верить в городские легенды.
– Оставь легенды Стиву Куку и Бобу Фарли[2], – слабо усмехнулся Марино. – Догменом прозвали парня, который с недавних пор убивает по ночам сангвинаров, – пояснил он. – Ходит в одиночку, с огромным псом. Его не раз замечали в Даунтауне.
– Вы думаете, скоро люди последуют его примеру? – прищурилась Петра. – Но у Ковенов нет оппозиции. Слишком много тех, кого устраивает этот режим.
– Люди легко поддаются внушению, Петра. Среди нас нет революционеров, одни оптимисты. Впрочем, уверен, у Догмена будут последователи, – кивая, заключил мужчина.
Мысли о Догмене недолго занимали Петру; стоило ей вернуться в Айрондейл, как все размышления вытеснили заботы о жильцах особняка, планы на следующий день, обсуждение разведывательной операции. И только перед тем, как заснуть, она вспомнила того, кто первым среди людей восстал против установившегося порядка. Ей было невдомёк, что скоро режим, к которому Детройт успел привыкнуть за последние пять лет, пошатнётся и на горизонте впервые появится слабый призрак надежды.
***
Густая, тягучая, будто застывшая в тончайшем бокале жидкость отсвечивала в лучах луны багровым блеском. Обхватившие фужер длинные бледные пальцы были недвижны, словно лапки паука-альбиноса; в свисавшей с подлокотника кресла руке, откинутой назад голове и вытянутой ноге высокого мужчины скользила расслабленность. Кожа его в серебристом сиянии и ночных сумерках казалась прозрачной, грудь едва поднималась и опадала в такт спокойному дыханию. Бегали тусклые блики по чайной глади деревянных стен, мягко ложились тени на пепельно-серый мрамор пола, скрадывая очертания гагатового кожаного дивана и роскошной барной стойки из чёрного дерева. Топазом и рубином вспыхивали порой изысканные напитки в хрустальных тарах, яркими пятнами разбавляла меланхолию интерьера свежесть стройных монстер, и ноткой хрупкости и элегантности касалась взора сложнейшая экспозиция из эпоксидной смолы на дизайнерском журнальном столике.
Со стороны высоких, до потолка, чёрных дверей с изумрудным отливом послышалось:
– Мастер…
– Войди, – не открывая глаз, приказал Эмин Финнахте.
– Стражи просят вашей аудиенции, – сообщил вошедший.
– Пропусти.
Мужчина медленно, плавным движением, встал с кресла и неслышно прошёл к бару. Плеснув в бокал вина, он сделал глоток и посмотрел на прибывших с ленивым вопросом в глазах. Одинаково одетые в чёрные кожаные куртки и плотные джинсы, с капюшонами на головах и масками, скрывавшими лица, стражи изредка оглядывали роскошный салон блестящими зоркими глазами и в строгом молчании слушали слова их предводителя, который принёс хозяину поместья печальные новости.
– Элдер Финнахте, Дом Затмения приносит вам свои соболезнования и готов возвратить вам долг.
– Дом Затмения мне ничего не должен, гард Амарген, – Эмин хищно сузил глаза и отставил бокал. Тонкий хрусталь жалобно звякнул.
Гард не ответил и лишь отступил в сторону, пропуская двух стражей, которые аккуратно внесли в зал бесчувственное тело Сенхана. Эмин проследил за тем, как его сына опустили на диван, несколько мгновений безмолвно взирал на его недвижную фигуру. Янтарные глаза его медленно заволокло махагоновой дымкой.
– Кто? – проронил он после долгого молчания, от которого себя неуютно почувствовали все присутствующие.
– Элдер Финнахте, Дом выполнит любое ваше…
– Кто? – оборвал слова короткий вопрос.
Амарген сглотнул и ровным голосом промолвил:
– Мы его ищем. – Хозяин поместья прищурился, без слов требуя продолжать, и страж добавил: – След от запаха прерывается на реке, мы считываем воспоминания свидетелей. Нападение произошло на территории Дома, в то время мастер Сенхан находился с мастером Ферхесом и мастером Дьюрнахом. Элорах отдал приказ личным гардам, – поведал он. – Преступника ищут все Семьи.
– Наследники Дома Луны живы? – отрывисто спросил Эмин.
– Нет, элдер.
– Свободны, – отпустил стражей мужчина резким взмахом руки и подошёл к сыну. Махагоновая пелена в его глазах ещё долго темнела и вспыхивала жаждой крови, прежде чем он тихо позвал: – Тафи!
Маленькая, ссутулившаяся фигурка слуги показалась в проёме открытых дверей сразу.
– Да, г-господин? – пролепетал Тафи.
– Мне нужен Фенрир.
– Ф-ф-фенрир? – испуганно переспросил слуга.
– Да! – рявкнул Эмин, и Тафи тотчас исчез из салона. Со стороны холла донёсся грохот опрокинутого треножника, и мужчина покачал головой с сокрушённым: – Неуклюжий сангвинар… Что за насмешка природы?
Глаза его вернули ясное янтарное сияние; окинув Сенхана полным печали взглядом, Эмин вернулся к барной стойке и допил вино. Поступи скользнувшего в салон Фенрира не было слышно, но у хозяина поместья был слишком острый слух.
– Да хранит тебя лунный лик, – обернулся Эмин.
Огромный серебристо-серый волк с белоснежной грудью и пересекавшими её наискось чёрными полосами согнул одну лапу и склонил голову в почтительном поклоне. Эмин указал на тело сына:
– Найди его убийцу, Фенрир, – негромко приказал он. – И приведи ко мне.
Фенрир бесшумной тенью скользнул к Сенхану, втянул в грудь его запах и, тотчас развернувшись, одним мощным прыжком преодолел разделявшее его с дверьми расстояние. Мужчина неторопливо подошёл к окну, завешенному паутиной белоснежного тюля, и проводил глазами покинувшего его поместье волка.
Примечания к главе:
1 – «Легенда о мичиганском догмене» (англ. The Legend of Michigan’s Dogman) – песня, которая прозвучала в радиоэфире 1 апреля 1987 года в Мичигане.
2 – Стив Кук – автор «Легенды о догмене», изначально приписавший авторство Бобу Фарли.
Глава 4 Недоразумение
Мост Амбассадер сиял в ночи бусинами ярких фонарей на леерах, мощные железобетонные опоры тонули в свинцовой толще реки Детройт. Со стороны города изредка доносились шум машин, голодный вой собак, рычание мотоциклов. От реки поднималась влажная илистая прохлада, в которой чувствовались мазутные запахи машин и пыльная сухость асфальта. Мигал окнами квартир и терялся в зимнем тумане спящий город, ночь замерла в тревоге, неспокойная и нервная.
Тишину эстакады развеяло приближение байка, и вскоре водитель оставил его неподалёку от одинокой фигуры, стоявшей на краю моста и в безмолвии взиравшей на усталый бег волн. Положив шлем на сиденье мотоцикла, прибывший подошёл ближе и встал рядом.
– Давно ждёшь? – сипло спросил он.
– Около часа.
– Прости, Рэм, пришлось задержаться.
– Собрание затянулось? – обронил Рэмрейн.
– Нет, ребята засекли ещё один Бар.
Молодой человек подался вперёд, вглядываясь в реку и переступая с носков на пятки, помолчал и спросил:
– Предупредили своих, куда ходить не следует?
– Да. Рэм…
– Что?
– Недавняя бойня в «Ночной бабочке» – твоя работа?
Рэмрейн замер, отодвинулся от перил и взглянул на собеседника.
– Моя, Уоррен, – невозмутимо отозвался он.
Уоррен с шумным вздохом протёр лицо ладонью.
– Ты… Рэм, ты вконец рехнулся? – сдерживаясь, поинтересовался он.
– Да нет, вроде, – улыбнулся молодой человек.
– Гарды на тебя охоту начали, идиот! – прошипел в злости Уоррен. – Ты хоть представляешь, что они с тобой сделают, когда поймают?
– Пусть сначала поймают, – жёстко проговорил Рэмрейн.
Уоррен набрал в грудь воздуха, собираясь обрушить на близкого друга гневную тираду, и… промолчал. С болью оглядел его стройную фигуру, в ночных сумерках казавшуюся совсем тонкой и беззащитной. Опущенная на подбородок чёрная маска, стильная кожаная куртка одного цвета с чёрными брюками, перчатки на руках, тёмно-серый свитер с большим воротником – в облике молодого человека не было ни намека на угрозу. Редкие прохожие догадывались о ножах, спрятанных под рукавами, и скорости, которая удивляла иных сангвинаров. Хорошо знавший же друга Уоррен был вынужден признать, что в действительности не знает о нём ничего. Он не понимал, что выгоняет Рэмрейна из дома с наступлением ночи, что не даёт ему покоя; подозревал, что молодой человек что-то ищет, но никогда об этом не спрашивал, чувствуя, что тот не ответит. И мог только искренне переживать за того, кто в своё время помог ему уйти от преследования посланных Бюро агентов.
– Просто пообещай мне, что будешь осторожнее, – вздохнул Уоррен.
– Обещаю, – коротко ответил Рэмрейн.
– Ты не передумал насчёт клана?
– Я не присоединюсь к «Рэперам», – покачал головой молодой человек. – Они варвары, Уоррен, – пронзительно посмотрел он на друга. – Понятия не имею, как ты их терпишь.
– Мы многих предостерегли от опасности, Рэм, – начал увещевать Уоррен. – Что, думаешь, мы от скуки прочёсываем районы и следим за прохожими? Знаешь, сколько Кровавых Баров мы выявили за последние две недели?
– А что с обворованными магазинами, Уоррен? – проницательно спросил Рэмрейн. – Вы с музыкой грабите торговцев, им и так есть нечего.
– Это не воровство…
– Это сбор дани, – перебил Уоррена молодой человек. – Ваша защита имеет свою цену.
– Каждый делает, что может, – в голосе Уоррена не было раздражения, одна усталая печаль. – Люди голодают, Рэм.
Рэмрейн закивал:
– Я понимаю. Просто не хочу связываться с «Рэперами».
– Тебе нельзя быть одному, – заметил Уоррен. – Последние дни всё опасней, Мэтт говорит, санги что-то готовят. С улиц начали пропадать горожане. Мы не одну тачку без водителя обнаружили… Тебе будет безопаснее с нами.
– Вам будет безопаснее без меня, – усмехнулся молодой человек. – Не переживай, Уоррен. Я из Баров уже уходил невредимым…
– За каким чёртом ты туда вообще полез? – вновь вспомнил встревожившую его новость Уоррен. – Да ещё и напал на наследников Домов?
Рэмрейн отвёл взгляд, запрокинул голову.
– Они выбросили ту девушку на свалке, – сглотнув, проговорил он. – Ей не было и семнадцати… Я потратил неделю на поиски. Я не мог их оставить, Уоррен, – вновь посмотрел он на друга.
Уоррен сокрушённо покачал головой:
– Безумец, гарды ведь не перестанут прочёсывать город, пока тебя не найдут.
– Они меня не отыщут, – по губам молодого человека пробежала кривая усмешка. – Никогда не могли.
– Тебе нужно найти другой клан, раз не хочешь к «Рэперам», – заметил Уоррен. – С людьми безопаснее.
– Знаю, я веду поиски. Не хочу в сквоты, – пояснил Рэмрейн в ответ на удивление друга.
Он окинул взглядом гладь реки и посмотрел на противоположный городу берег. Близкие и парадоксально далёкие огни Канады манили не его одного…
– Сегодня ещё двоих забрали в Бюро, – рассеянно сообщил молодой человек.
– Пытались пересечь границу?
– Угу… Ладно, приятель, – завершая беседу, повернулся к Уоррену Рэмрейн, – у меня ещё уйма дел до утра. Передавай Клэр привет. Как там Сэмми, кстати?
– Выучил стойку на руках и расшиб себе лоб, негодник, – с ворчанием поведал Уоррен о проделках любимого сына. – Теперь пугает Клэр здоровенной ссадиной и называет себя Гарри Поттером.
Рэмрейн улыбнулся:
– Я загляну на днях, обними его за меня.
– Где ты свой харлей бросил? – заозирался Уоррен.
– Под мостом, вон там, – молодой человек кивнул на берег. – Ты езжай вперёд, не жди.
Уоррен хлопнул его по плечу, прежде чем зашагать к своему байку:
– Береги себя, парень.
Получасом позднее Рэмрейн остановил мотоцикл на одной из арт-улиц, которых в Детройте было великое множество, и задумчиво огляделся. Несуразные изделия из металлического мусора в тусклом свете луны казались монстрами из детских страшилок, потухшие дома, в которых давно уже никто не жил, вздыхали, глухо стонали и скрипели, словно измученные жизнью старики. Молодой человек опустил маску и втянул в лёгкие воздух. Характерное сочетание запахов серы и крови отозвалось привычной вспышкой ярости, тотчас перешедшей в холодную сосредоточенность, Рэмрейн вновь натянул маску на нос и направил байк в сторону самого высокого из сквотов. Оставив мотоцикл под росшим рядом деревом, он зашагал к пустому проёму входных дверей, который причудливой формой разрушенного контура казался входом в пещеру.
То, что искал, Рэмрейн обнаружил в едва освещённой лунным светом широкой комнате, которая когда-то была гостиной. Молодой человек прищурился при виде двух тел – бившегося, словно в судорогах, одного и крепко державшего его второго – и, недолго думая, подошёл ближе.
– Извините, я вам помешаю, – похлопал он по плечу мужчину, стоявшего на одном колене. – Как некультурно, – цинично усмехнулся он, когда мужчина обернулся, явив взору окровавленный рот.
Сангвинар не успел ни спросить ни удивиться и упал на грязный пол, тщетно пытаясь остановить кровь, хлынувшую из раны на шее. Рэмрейн не смотрел на него; подбросив в руке нож, он лениво поймал его, метким броском запустил в деревянный косяк и взглянул на корчившегося на полу подростка, который сжимал ладонью рваную рану на шее. Молодой человек вздохнул, присел на корточки и неловко позвал:
– Слушай, приятель…
– Скорую, – прохрипел подросток, – вызовите скорую…
– Ты не дотянешь до приезда врачей, – безрадостно сообщил Рэмрейн. – Если позволишь, я тебе помогу.
Мальчик посмотрел на него с подозрением, перевёл взгляд на затихшего сангвинара и неуверенно закивал.
– Будет больно, если честно, – Рэмрейн выудил из кармана куртки миниатюрный пузырёк, – но можешь вопить от всей души – других сангов тут больше нет, так что это не опасно.
– Это ты сейчас шутишь? – тяжело выговаривая слова, недоверчиво взглянул на него подросток, и неуклюже сел, продолжая сжимать пальцами рану.
– В наши дни, – тоном знатока начал молодой человек, приподняв флакон и проверяя его содержимое на свет, – чтобы не сойти с ума, можно либо плакать, либо смеяться. Поверь мне, лучше смеяться, – доверительно протянул он, придвинувшись к мальчику. – Убери руку. Делай, что говорю, – закатив глаза, посоветовал он.
Подросток медленно отнял ладонь от шеи, и Рэмрейн, запрокинув ему голову, без предупреждения вылил половину пузырька на рану, из которой тотчас хлынула кровь.
Он успел схватить мальчика за запястья и крепко держал его руки, пока тот вырывался с силой и яростью схваченного в капкан енота и, пронзительно крича, сыпал проклятиями:
– Чтоб тебя волки задрали, камикадзе недоделанный! А-а-а-а-а-а! Жидкого азота тебе в ухо! У-уй, как больно!.. Да чтоб тебе резину жевать… три месяца… И запивать машинным маслом… – прохрипел подросток, затихая, едва рана затянулась и золотисто-перламутровая жидкость, будто впитавшаяся в кожу, перестала жечь острой болью.
– Знаешь, вот масла не надо, – поднимаясь на ноги, скривился Рэмрейн, с улыбкой выслушавший все пожелания в свой адрес. – У меня печень не железобетонная всё-таки, – он протянул руку и рывком помог мальчику встать. – Как тебя зовут, парень?
– Дэрил, – буркнул подросток, потирая шею.
– И кто тебя научил так волшебно ругаться, Дэрил?
– Мама, – коротко ответил Дэрил и помрачнел. – Говорила, голову мне оторвёт, если узнает, что матерюсь…
Рэмрейн не стал больше спрашивать, поняв всё без слов, лишь подивился тому, как преданно мальчик следует тому, что уже никто не проконтролирует.
– Ты чего один тут оказался? – без тени осуждения поинтересовался молодой человек.
– Да не было меня тут! – в сердцах вымолвил мальчик и пнул сломанное кресло. – Этот… притащил меня сюда, – пробормотал он.
Молодой человек задумчиво нахмурился:
– Ты же из приюта, да?
– Да, – с удивлением отозвался Дэрил.
– А что, там двери не запираются?
– Да нет, запираются, просто… – мальчик замялся. – Мы в футбол заигрались с ребятами, – неловко признался он наконец.
– Понятно, – кивнул Рэмрейн, подошёл к проёму и вырвал из косяка свой нож. – Остальные-то хоть убежали?
– Не знаю, – испуганно ответил Дэрил. – Этих… сангов?.. Ага, вот, их несколько было.
Аккуратно стерев кровь с лезвия, молодой человек покачал головой и со вздохом поманил мальчика за собой:
– Пойдём, недоразумение, отвезу тебя обратно. Ты адрес вспомнишь? – спросил он, спускаясь с крыльца.
Дэрил сбежал следом с полным надежды:
– Слушай, а можно я с тобой останусь?
Рэмрейн развернулся так резко, что подросток отпрянул:
– Не понял?
– Меня все дразнить будут, – Дэрил не скрывал отчаяния. – Таких, как я, кто выжил после нападения… таких же презирают, – тяжело добавил он. – Ты разве не знаешь?
– Н-да… – проронил молодой человек. – Может, поищем тебе другой приют?
– Я с тобой хочу, – голос Дэрила был тверд и спокоен; складывалось впечатление, что решение он принял окончательно.
– Так, парень, – без особого раздражения начал Рэмрейн, – я не Бэтмен, и ты не Робин. У меня каждую ночь с десяток таких нападений кряду, – он кивнул на заброшенный дом. – Это тебе не тусовка супергероев.
– Ты не понимаешь, камикадзе, – Дэрил почесал в макушке, тон его оставался серьёзным. – Я у тебя в долгу теперь. Хочу помочь. Заодно научишь меня, как защищаться от этих тварей…
Рэмрейн протёр лицо ладонью, размышляя. На вид Дэрилу было не больше шестнадцати лет, и молодой человек не хотел подвергать опасности того, кого только что спас. Однако едва он собрался перечислить свои аргументы, как его внимание привлёк пронзительный крик с другой улицы.
– Жди здесь, возле харлея, – тотчас увлёк он за собой мальчика. – Я сейчас…
– Ух ты! Это Street Glide? – в восторге ахнул Дэрил.
– Держи, – Рэмрейн сунул ему в руку нож. – Надеюсь, до этого не дойдёт… – вздохнул он, обращаясь к самому себе. – Оставайся здесь, Дэрил, – повторил он и поспешил туда, откуда теперь доносились шум борьбы и полные злости выкрики.
– Надери им уши, камикадзе! – крикнул ему вдогонку мальчик и вернулся к восторженному созерцанию мотоцикла.
О том, что решил вмешаться, Рэмрейн пожалел в тот же миг, как увидел сцепившихся в схватке мужчин и понял, что это обычные для этих мест разборки кланов. Нехватка еды, делёж территории и сферы влияния – причин для размолвок было много. Что не поделили катавшиеся в пыли драчуны, молодому человеку было неинтересно, в отличие от внушительной толпы тех, кто выкрикивал советы и громко ругался. К их шуму вскоре присоединился грохот опрокинутой инсталляции из мусора, которую мужчины в пылу драки не заметили. Фыркнув, Рэмрейн зашагал было обратно и не удивился, когда его грубо окликнули:
– Эй! Ты кто такой?
– Прокурор! – насмешливо откликнулся молодой человек, оборачиваясь.
– Что?! Ты бессмертный, что ли? Он бессмертный?.. А ну, стоять!
Остановил Рэмрейна не окрик, а характерный щелчок перезаряженного оружия. Терпеливо вздохнув, он обернулся и окинул взором поспешивших к нему людей. Все были вооружены – ружьями, винтовками, кольтами. И все внушали опасения.
– Послушайте, – молодой человек поднял руки ладонями вверх, широко разведя их в стороны, – давайте разойдёмся по доброму. Клянусь, я просто мимо проходил…
