Леони Вебер
Идеальные
Собственное расследование
Валентина вошла в комнату, где все с ужасом смотрели на нее, потому что знали – ее приход не сулит ничего хорошего.
– Что здесь происходит? – Валентина не стала дожидаться ответа на свой вопрос и сразу же принялась нести какую-то околесицу. – Хотите подставить Алену и Егора, да, как Вас там?
– Юля.
– Какая разница! Что это Вы тут за цирк устраиваете? Точно уже что-то натворили. И еще и с этой девчонкой поганой, – закричала Валентина, увидев Кристину. – Это отродье Люберецких не умеет делать что-то хорошее.
– А Вы прямо так много видели, что я делала, – пробормотала Кристина.
– Мне не надо видеть. Ты Люберецкая, они все ненормальные.
Я вот иногда думаю, почему между ними вражда? Они же идеально подходят друг другу по характеру. Или одна стерва другую не терпит? Или они соревнуются, кто кого победит по числу скандалов? Хотя Валентина права – Люберецкие ненормальные. Жаль, что именно она это понимает и поэтому ей никто не верит. Да и несправедливо как-то: вроде друг друга ненавидят, а виновата снова я.
Пока Кристина предавалась этим размышлениям, соседка и хозяева квартиры затеяли спор, и в этом потоке слов, как услышала девушка, смешались и старые ссоры, и попытки понять, что же произошло сейчас.
– Послушайте! – Кристина хлопнула рукой по столу. Юля подскочила. Черт с ним, клеймо ненормальной все равно не снять. – Я провела собственное расследование!
Присутствующие посмотрели на девушку, как на полную дуру. Она продолжила:
– Когда Юля рассказала мне обо всем, что происходит, я решила, что это с ней что-то не так. Но потом меня насторожило, что удавки, которые она находила, были вполне реальными, и, главное, что все ее виденья были именно тогда, когда она пила чай. А чай она пила вечером, то есть в темное время суток.
– И что? – спросила Алена.
– А то, что темноты бояться многие, часто подсознательно. И этот страх можно использовать. Во всех страшилках все ужасы происходят именно в темноте. Так вот, это натолкнуло меня на одну идею. Я обнаружила, что в пачке чая часть пакетиков со странными дырочками. Я взяла с собой образец с дырочкой и без…
– Боже, дырочки, пестики, тычинки. Что ты несешь вообще? – закатила глаза Валентина.
– Пускай девочка договорит, – приказал Егор.
– Спасибо. Так вот, дома, пока сестра собиралась к стоматологу, я разворотила пакетики и рассмотрела их содержимое под лупой. В чае из пакетиков с дырочкой я нашла частицы чего-то белого, или порошка или размолотой таблетки. Я не успела сообщить об этом Юле, но, поскольку мы поймали этого Юру, у меня есть предположение, что он подсыпал что-то в Юлин чай, чтобы вызвать у нее галлюцинации. А подкидыванием удавок и разыгрыванием призрака Игоря добивал эффект. Только вот зачем он это делал? Все, я закончила.
– Послушайте, девочка Люберецких…
– Ненормальная. Вы это уже говорили, – сказал Егор.
– Да. Они с Юлей что-то тут затеяли. Вы не должны…
– Я могу продемонстрировать все на пакетиках, – Кристина сделала шаг к кухне.
– Да ты задрала со своими пакетиками!
– Валентина, успокойтесь! – вмешалась Алена. – На фоне всего этого рассказ Кристины выглядит довольно адекватно. И вообще-то, Валентина, Вас сюда не приглашали. Это чужая квартира, что Вы тут забыли?
– Знаете что, дорогая, я много участвую в жизни дома и имею право знать…
Начался очередной спор, в котором Валентина кричала что-то непонятное голосом громче, чем у Светланы. Прервался этот балаган Егором, который ввел в комнату Юру. В ванной тот еще не успел смыть свой грим, поэтому от похожести на покойного Игоря вздрогнула даже Валентина.
Егор усадил парня на кровать. Юля поспешно встала и пересела на стул. При ярком свете все увидели, что он и вправду очень похож на Игоря, но не близнец. Так что знающий человек смог бы их различить даже с пудрой и удавкой на шее. Сейчас лицо парня выражало растерянность.
– Юра младше Игоря на пять лет, – зачем-то уведомила всех Алена и повернулась к самому Юре: – Милый, ты что натворил? В двадцать лет до сих пор не различаешь добро и зло? Мозгов, что ли, нет?
Двадцать? Кристина поразилась тому, как рано умер Игорь. Из-за криминального способа жизни он всегда выглядел намного старше.
– Давай рассказывай! – потребовал Егор.
– Юра, то, что сказала Кристина про наркотики в чае – правда?
– Не совсем. То есть, это не наркотики, – Юра снял удавку с шеи. – Это галлюциноген. Попросил у одного барыги из общаги. Он разбирается и у него все можно найти. Эта штука ничего не вызывает, ни зависимости, ничего. Просто психоактивное вещество. Чисто глюки ловить. Я всего чуть-чуть подсыпал.
– Мы уже поняли, что ты разыгрывал спектакль, чтобы Юля поверила, что здесь призрак твоего брата. Тебе вообще не стыдно перед ним? Не страшно, что он смотрит сейчас на тебя? – Алена указала пальцем вверх. Все подняли головы к потолку.
– Ой, тетя Алена, Вы не начинайте. Я в это не верю. И мы с Игорем года три не общались. Чего мне его бояться?
– Зачем? – спросила Юля. – Зачем ты это делал?
– Да потому что! – выкрикнул он. – Я живу в жуткой общаге училища уже третий год. Я думал, после смерти брата эта квартира достанется мне. Но оказалось, ею распоряжаются тетя с дядей. И они запретили мне въезжать. Решили сдавать, чтобы денег накопить. Просто не доверяли мне из-за того, каким был Игорь. Но я же не он! Я нормальный!
– Что-то не видно, – прошептала Юля.
Лицо Юры исказилось.
– Я решил пугать квартирантов. Подумал, что когда семейки надоест выслушивать жалобы и видеть сбегающих съемщиков, они поймут, что проще мне дать квартиру. Я узнал, что наконец-то кто-то заселился и все продумал. Сначала пугал удавкой. Сделал дубликат тетиных ключей и спокойно приходил сюда. Потом были глюки. Я читал, что есть какая-то теория, согласно которой психика в галлюцинациях будет выдавать то, чем напугана, от чего напряжена. Сработало. Ну и я в образе призрака напоследок. Я спрятался на балконе, в пустой тумбочке. В нужный момент перепрятался уже в комнате, в углу между шкафом и стеной. Ну а потом вышел. Я когда с удавками заходил, видел, что она этот чай любит, по немытой посуде понял, что кофе по утрам пьет. Ну, я в чай и подсыпал. А влияние темноты это такое.
– Понятно. Знаешь что, милый мой, – Егор наклонился к парню. – Мы копили деньги, чтобы купить тебе дешевую квартирку на окраине города. И подарить в конце учебы. А эту дальше сдавать, чтобы доход всегда был. Но теперь такой подарок тебе вряд ли достанется. Вставай! Мы уходим.
Выяснив, наконец, подробности, все вздохнули с облегчением. Валентина никак не хотела уходить, бегала туда-сюда, задавала странные вопросы. Егор и Алена извинились перед Юлей и поблагодарили Кристину.
– Постойте! А почему Вы так вовремя приехали? – спросила у них Кристина.
– Так Юля нам позвонила и потребовала немедленно приехать, ведь у нее большие проблемы.
– Ясно.
Валентина все же ушла. Егор пообещал приехать на неделе, оформить документы на выезд Юли из квартиры. Кристина из окна видела, как они усаживали расстроенного Юру в машину, словно арестованного.
А мы с ним немного похожи. Даже жалко его.
Кристина и Юля лежали на диване в гостиной и передавали друг другу бутылку с вином. Кристина очень надеялась, что Арина не снимет наушники, не выйдет из детской, и опять случайно не подслушает их разговор.
– Даже не знаю, как относиться к этим событиям.
– А как к ним надо относиться? – Юля глотнула вина. – Юра такой урод. А если бы переборщил со своими таблетками или пугалкой и убил меня? Или травмировал?
– Мне его немного жаль, – призналась Кристина. – Он похож на меня. Его семья навесила на него ярлык только из-за брата. Поэтому он и стал таким придурком.
– Сволочью он стал, если честно. Может, он вообще соврал про свой ярлык? Его больная фантазия это выдумала, а семья на самом деле его любит. Даже квартиру ему хотели купить.
– Мне кажется, он не врал.
– А мне кажется, ты просто ищешь похожих на тебя людей и хватаешься за соломинку. Тебе хочется, чтобы его поведение оправдалось отношениями в семье.
– Наверное, ты права. Я ищу единомышленников. И всегда нахожу их среди каких-то отбитых людей. И я действительно хочу себя оправдать.
– Ты же мне так помогла и спасла, хотя мы позавчера еще не были знакомы. Как ты можешь быть плохим человеком?
Кристина посмотрела на Юлю.
– Вот именно, мы только два дня общаемся. Ты меня не знаешь. Я много чего делала…нехорошего, – она вспомнила побитую Арину и других людей, который обижала. – Семья права, я ненормальная. Таких ненормальных ты еще не встречала. Впрочем, мы все обо мне, да обо мне. Расскажи свою историю. Как тебя закинуло в этот дом?
– Я жила в нормальной семье в относительно большом городе нашей страны. Меня не били, заботились. Я закончила колледж и немного поработала. А потом меня внезапно накрыло. Достал этот город, стала бесить жизнь в одной квартире с родителями. Я собрала монатки и переехала в мегаполис. Нашла работу и теперь скитаюсь по съемным квартирам.
– Забавная история. Прямо как в фильмах. Я бы написала об этом книгу.
– А ты пишешь?
– Немного. Хочу объединить два своих любимых предмета и писать историческую литературу.
– Круто. Я бы почитала. Хотя я не люблю историю.
Кристина выкинула бутылку и налепила стикер с напоминанием вынести завтра мусор, чтобы родители не поняли, что она пила. Девушка заглянула в детскую. Арина уже спала. В гостиной Юля, еще не отошедшая от вчерашних приключений и разомлевшая от вина, тоже уснула. Кристина накрыла их и пошла в душ. Завтра приезжает семья, нужно встать пораньше, навести порядок и сделать вид, что ничего не происходило.
На следующее утро Кристина отвела Арину в школу, а сама вернулась домой, чтобы прибраться, не сомневаясь, что мама этого не оценит и наорет за прогул уроков.
Юля заселилась в свою квартиру. Она уже подыскала пару новых жилищ и надеялась съехать к середине следующей недели. Они договорились делать вид, что не знакомы, и продолжить общение только после переезда. Юля долго пыталась понять, за что Щербак – Люберецкие могут наказать Кристину, она же не сделала ничего плохого, но девушка прекрасно знала, что чаще всего повод не нужен. Да и не хотела она, чтобы семья знала об этих событиях. Если даже не накажут, так все равно плевать им будет, ничего приятного не скажут. Кристина была уверенна, что сохранит все события в тайне, ведь Егор и Алена были предупреждены. Но она забыла про еще одного нежелательного свидетеля.
Девушка привела Арину со школы. Она, как всегда, искала ключи, когда из соседней квартиры вышла Валентина, едва не прибив Арину своей дверью. Кристина вспомнила слова Светланы про то, что соседка все время подслушивает, что происходит в коридоре.
– Что, Люберецкая, получила аплодисменты за свое расследование?
Сцепив зубы, Кристина открыла дверь и запустила Арину. Сама она войти не успела.
– Интересно, как твоя семейка отнесется к такому триумфу?
Кристина отступила от двери.
– Я правильно поняла: Вы угрожаете мне, что расскажете обо всем семье, так словно я сделала что-то плохое? Так я сама им об этом планировала рассказать.
– Да? Ну, тогда я обсужу это с твоей матерью. Поделимся, так сказать, впечатлениями.
Блин. Она издевается?
– Зачем Вам это? Я поступила правильно и Вы сами это прекрасно понимаете.
– Я-то все понимаю, но в этом доме главная я, а не ты. Да и нравиться мне доставлять проблемы всей вашей семейке. Так что не строй из себя такую уверенность, девочка, потому что я знаю, что ты не такая в душе. В этом доме тонкие стены.
– Чего?
– Я слышу крики, – прошептала Валентина, наклонившись к девушке.
Кристина постаралась взять себя в руки.
– Я знаю Люберецких. Они любят скандалы по любому поводу. Когда мы дружили, Светлана мне рассказывала о семейной жизни. Как они все там решают с Дашей, – продолжала соседка. – Так что ты, выскочка, поаккуратней со словами против меня. Иначе всем будет плохо. Я же не обязательно правду поведаю.
Кристина усиленно пыталась придумать что-то не сильно дерзкое, но мощное на эти слова. Валентина рассмеялась:
– Да расслабься, ничего я им не скажу.
– Так к чему был тогда этот разговор?
– Дать тебе понять, что я могу, – Валентина развернулась и пошла к лифту.
Кристина заперла за собой дверь и прижалась к ней спиной.
Она слышит мои крики, когда мама меня бьет, но ни черта с этим не делает. Она, конечно, отвратительный человек, но чем же тетя Света так ее обидела? Хотя, какая разница.
Щербак – Люберецкие приехали к вечеру. Они изобразили радость от встречи с девочками, осмотрели все на целостность и сохранность, допросили Кристину о том, правильно ли она тут жила, и выяснили, что бюджет был рассчитан не так, как надо, ведь у нее должны были остаться лишние деньги, а Арина под ее контролем неправильно сделала уроки. Поэтому Светлана пошутила про Кристинину тупость (это уже стало фразеологизмом), все посмеялись, Татьяна презрительно смотрела на дочь весь вечер.
На следующей неделе Юля съехала. Все вернулось на круги своя.
Муж
Развалившись на диване и креслах, Щербак – Люберецкие занимались кто чем. По телевизору показывали триллер. Главная героиня нежно обнималась с отцом после долгой разлуки.
– Думаю, нужно переключить, – Даша взяла пульт и нажала на кнопку. – Это слишком драматичный фильм, не люблю такое.
– Мам, а когда мы с папой увидимся? – спросила Арина.
Семья переглянулась. На губах Светланы заиграла улыбка. Татьяна медленно оторвалась от планшета.
– Арина, мы это не обсуждаем.
– Но он же мой папа. Как мы можем просто его забыть? Я хочу его увидеть. Мы в последний раз виделись почти год назад.
– Арина, – сказала Татьяна сквозь зубы. – Замолчи. Тебе сказали не обсуждать это.
Арина открыла рот, чтобы все же возразить маме, но тут Кристина взяла ее за руку.
– Идем, я тебе книжку почитаю.
Кристина знала, что от слов сестры разразиться очередная буря. Поэтому она не удивилась, когда, спустя час, убедившись, что все утонули в просмотре сериала о докторе Хаусе, мама ворвалась в комнату. Она сразу же дала Арине подзатыльник. Девочка забилась в угол кровати.
– Мам, перестань! – вступилась за нее Кристина.
– Что это было? Я запретила даже заговаривать про отца. Тем более при людях. Вот ты тупая, слов не понимаешь? – обратилась мама к Арине.
– Мам, ну она же ребенок. Дети все равно что-то скажут такое. И еще Арина права. Я тоже не против с ним увидится.
– Да ты что! А он прямо горит желанием вас всех повидать.
– Так ты с ним не общалась сто лет. Как ты можешь знать?
– Ты просто не хочешь верить, что вы не нужны своему папаше. Помнишь вашу последнюю встречу прошлой весной?
– Да. Только тогда ты не горела желанием, чтобы мы пообщались. Мы и словом не перебросились, как ты сразу же нас утащила. И даже если я не хочу верить, то мне и Арине тем более нужно его увидеть. Чтобы выяснить правду.
– Он вам ни разу не позвонил за все это время.
– Так ты ему при нас запретила!
– Любил бы – шел, невзирая на препятствия, – поэтично сказала мать.
– Мам, серьезно. Хоть раз надо же увидится. Просто дай его телефон, чтобы позвонить.
– Никогда в жизни. Вы увидите его только через мой труп. И еще раз ты скажешь что-то при всех, будешь ходить такая же битая, как и твоя сестра, когда меня чем-то выводит, – пригрозила мама Арине и вышла из комнаты.
Арина села рядом с Кристиной.
– Думаешь, мама права и мы ему не нужны?
– Не знаю, но сидеть и мучиться догадками глупо. Нужно его самого спросить.
– Но она же не дала телефон. А где он живет, мы не знаем.
– И в соцсетях его нет. Не расстраивайся, что-нибудь придумаем, – Кристина потрепала сестру по плечу.
Даша яростно швыряла тетради в сумку.
– Спокойно, котик, – улыбнулась Ася, глядя на нее.
– Как меня уже это все задрало. Ненавижу этот тупой университет, предметы, зачеты.
– Первая сессия уже закончилась, вторая нескоро. Чего ты так психуешь? Ты же отличница.
– Да ненавижу я эту учебу! Я учусь часами, чтобы быть отличницей, как и в школе впрочем. Только в школе мне хотя бы что-то нравилось, а здесь ничего. Ненавижу каждый предмет, и специальность тоже.
– Так, а зачем тогда ты сюда поступила? – спросила Ира, еще одна подруга Даши.
– Потому что, блин. У меня не было выбора.
– Ну брось теперь. Если ненавидишь, зачем мучиться?
– Знаешь, Ира, у тебя все так просто. Возьми и брось, это же так легко! – закричала Даша.
– Даш, успокойся, ты чего? – Ася взяла ее за запястье.
– Ничего. Меня достало, что у всех все так просто. Знаете, что будет, если я брошу и пойду делать то, что хочу? Будет ужас. Слава богу, я ничего не хочу. Вообще ничего, – Даша выбежала из аудитории.
– Что с ней? Что она имела в виду этими словами? – спросила Ира.
– Ир, на самом деле у нее все реально сложно. Не наезжай, серьезно, – Ася вынула из сумки банан.
– А что я-то?
– Идем, – Ася пошла к выходу.
Татьяна откупорила бутылку водки. Она даже не стала наливать в стакан, а пила прямо с горла. В ушах все время звучали слова детей о папе, а перед глазами мелькали воспоминания о ее совместной жизни с Сережей.
Она пыталась усадить трехлетнюю Арину в коляску, вокруг бегала Кристина со своим мячом. Татьяна бросила дочерей и пошла в кухню за таблеткой от головной боли.
– Завтра я выхожу на работу, – объявила она читавшему газету за столом Сергею.
– Тань, Арине только неделю назад три исполнилось. Может, немного подождешь? Вон Кристина вечно болела, хотя в садик почти в пять лет пошла. А тут такая маленькая девочка, организм неокрепший. И она ранимая, как разлуку перенесет…
– Эта разлука с шести до девяти вечера. Переживет. Не надо мне тут своей заботой прикрываться. Ты и с Кристиной уговорил меня не выходить на работу, а потом начал деньгами попрекать и зажимать. Фиг я такое снова допущу. С этими детьми никогда не добьешься чего-то. Вон Светка уже почти начальница, а я все еще просто экономистка. Очень мило.
– Не понимаю, зачем тебе эта работа, если ты ее ненавидишь, как и свою профессию в целом.
– С чего это ты взял?
– Ты мне рассказала, когда Арину родила. Мол, наконец-то отдых от этого ада.
– Ну ненавижу, и что? Какая тебе разница? Все равно наплевать на мои чувства.
– Просто не понятно, зачем делать то, что не любишь.
– Потому что, мать твою.
– О, вспомнил. Ты же мне уже отвечала когда-то на этот вопрос. Что-то о сложных отношениях со Светой. Кажется, если бы ты не пошла на экономиста, то разочаровала бы родителей – экономистов? Ой, нет, немного не так. Родители тебя никогда не любили, а если бы ты не пошла, то окончательно от тебя бы отказались, что доставило бы страшную радость Свете, над которой ты всегда стремилась возвыситься. И ты решила не доставлять. Вроде так? Сложно, однако, в вашей родне все.
Татьяна презрительно взглянула на него.
– Какая же ты сволочь. Не понимаю, почему мы все еще вместе.
– Наверное, потому что тебе срочно нужно было выйти замуж вслед за Светой, родить ребенка вслед за Светой, а потом, увидев, что она не торопиться заводить второго, сделать это самой, хотя ты не особо хотела. А теперь ты не можешь бросить меня из-за страха проиграть Свете.
– Какой ты потрясающий психолог.
– Вообще-то ты мне все это сама рассказывала. Просто выпив, ты не помнишь, что делала. Ну а о том, чего не говорила, догадаться не сложно.
– Ты мерзкая тварь.
Сергей схватил Татьяну за руки.
– Полегче, ты же не хочешь светить синяками перед коллегами? А если Света узнает и поймет, что твоя жизнь не так идеальна, как ты стремишься показать?
Татьяна вырвала руки.
– Отведи Арину завтра в садик, и проследи, чтобы она там освоилась, раз уж у тебя вольный график.
Татьяна вывела девочек на прогулку. Как же она его сейчас ненавидела. Что с ним случилось после рождения Арины? Хотя, думать особенно не надо, он прав. Она вышла замуж, родила дочь не потому что сама этого хотела. Как и с профессией. Просто после очередного не своего выбора – Арины – все проблемы с Сережей и вскрылись. Они уже не любят друг друга. Хотя она к нему так привязана, как будто любит. Кажется, что жизнь без него закончиться. А он знает, что она не может от него уйти, потому много себе позволяет. Зря она раскрыла ему свою драму. И все уже идет не так. Витя не бьет Свету. Ее Даша дочь получше, чем гиперактивная Кристина, хотя тоже не совершенство. И работу свою сестра любит, добилась высот там. Если Света узнает о ее проблемах, это будет провал. Она-то, конечно, поможет, но будет везде показывать свою гордость от того, что она и ее жизнь идеальна. Что она заслужила всего: рождения, любви родителей, удачной жизни. Она лучше Тани.
Женщина тряхнула головой. Нет, нельзя этого допустить. Она усмирит Сережу, чтобы он ее не бил, добьется повышения на работе, не показывая своего отвращения к этому мерзкому месту. А там и Кристину вымуштрует, не хуже Даши будет. Если ей не дана судьба лучше, то нужно сделать идеал из того, что есть.
Татьяна швырнула пустую бутылку в ведро и, пошатываясь, вышла из кухни. Дома торчала Кристина и сейчас она шла ей навстречу.
– Мама, ты не видела мою зарядку от планшета?
– Я просила тебя забрать Арину с рисования, – сквозь зубы сказала женщина.
– Ой, – Кристина взглянула на часы. – Я зачиталась и забыла. Сейчас оденусь и пойду. Посидит там десять минут, подождет.
– Я. Тебя. Просила, – отчетливо прошипела каждое слово мама.
– Прости, мама. Я, правда, не хотела, – Кристина взглянула на маму и поняла, что та выпила, а это значило скандал по малейшему поводу и дикую радость без повода.
Татьяна взглянула на угловатую дочь, которая каждый раз, когда ее отчитывали, смотрела на мать исподлобья, слегка согнувшись в талии и ссутулив плечи, которые не распрямляла, даже когда откровенно бунтовала. И все это, эта фигура, этот затравленный, но с вызовом, взгляд, раздражали ее до невозможности.
– Забыла? Зачиталась? Вести себя нормально ты забываешь, учиться забываешь, даже сестру забрать ты не можешь. Ты такая же, как и твой отец: тупая, ни на что не способная, тянущая из старой больной матери все соки, меркантильная сволочь! – заорала мама.
– Я сейчас схожу за Ариной, – Кристина держалась спокойно, чтобы не провоцировать конфликт, но мать это еще больше выводило.
– Собирай свои вещи и выметайся отсюда вместе с сестрой к папаше-козлу! Сволочь! В душу мне плюнули, с отцом они хотят повидаться! К папе, если он хороший! В душу, тварь, плюнула!
– Мам, я иду за Ариной, – все еще спокойно сказала Кристина.
– Пошла вон! И не возвращайся!
– Мам, я понимаю, что когда ты пьяна, это катастрофа, но опоздать к Арине на десять минут и захотеть увидится с родным отцом – это нормальные вещи в жизни, а не конец света. И ты меня задерживаешь.
– Для такой, как ты, ничего не страшно, конечно! – Татьяна схватила Кристину за волосы и потащила в комнату. Девушка заверещала, но мама, как всегда, не остановилась. Швырнув дочь на пол, она открыла шкаф и принялась кидать в девушку одежду прямо с вешалками.
– Забирай свои вещи и вали к папаше, тварь! Ты меня ненавидишь, я знаю! Меня никто не любит!
– Да люблю я тебя! Я всегда тебя люблю и всегда это говорю! Но он тоже мой родитель. Он мой папа! – закричала Кристина.
– Я тебе не верю!
– Да почему?
– Потому что. Ты не умеешь любить. Ты не понимаешь, что нужно делать. Ты предательница, – Татьяна снова схватила Кристину за волосы и потянула назад, к входной двери. Она открыла дверь и пнула дочь ногой. Та вылетела в коридор. Следом за ней полетели куртка, шапка, сапоги.
– А если соседи увидят? – спросила Кристина, подбирая одежду.
Татьяна ударила ее рукой по спине.
– Пошла вон. Видеть тебя не хочу.
Дверь захлопнулась. Кристина спустилась этажом ниже, нормально оделась и пошла за Ариной.
Да, месть за папу и водка творят страшные вещи. Кажется, нам придется погулять пару часиков, пока мама не остынет и не переключиться на веселье. Блин, там же холодно. Я опять заболею. Надо пойти в торговый центр. Там обычно даже жарко. Главное – не заплакать при Арине. Скажу ей, что дома никого нет, а я ключи забыла.
На следующий день Татьяна вошла в гостиную и сообщила:
– Кристина, я тебе в Viber выслала телефон папы. Можешь ему позвонить, увидится там, на неделе.
– Спасибо, мам, – сказали девочки одновременно.
– Не за что, – ответила Татьяна со странным выражением лица. Вроде и страдальческое, но с оттенком злорадства.
Когда мама ушла, Светлана повернулась к сестрам.
– Довели таки мать. А ведь ей так тяжело это переживать. Какие же вы обе неблагодарные эгоистки. Хорошо, что вы не наши дети, потому что я бы вас так била, чтобы воспитать.
– То есть когда Дашенька говорит, что главная функция папы – давать ей денег – это нормально, а нам из любви желать увидеть отца – это плохо?
– Знаешь, Кристина, вот тебе точно радоваться надо, что ты не моя дочь. Тебя бы бить сутками всем, что под руку попадется. Мама-то добрая, так не делает, – Светлана улыбнулась.
Кристина заперлась в ванной.
Чего, блин? Это что, новый вид издевательства? Она же видит все мои синяки. Достали меня все.
Светлана прижала Дашу к себе.
– Опять она тебя с собой сравнила. Вот же дура. Как вас можно сравнивать? Ты – наша гордость, – женщина поцеловала Дашу в макушку.
– Я сейчас, – Даша встала и прошла в свою комнату. Она закрыла дверь и прижалась лбом к шкафу.
Господи, что же мне делать? Правду говорят – чего боишься, то и случиться. Если я брошу университет, они возненавидят меня. Я так долго добивалась того, чтобы быть гордостью семьи, а теперь все рухнет из-за того, что я, оказывается, родилась без семейной любви к экономике. Черт возьми.
