Лена Гурова
Столетовы. Часть 2. Алёна
Занавеска ходила ходуном, сдуваемая ветерком из открытого окна. В светлой палате, на высокой кровати, весь растянутый на каких-то канатиках и грузиках, возлежал Артемий Батькович. Вид был именно такой, царственный. Цветы на столике, фрукты на прикроватной тумбочке, телевизор и ноутбук. Санаторий – профилакторий. Алёнка пришла именно тогда, когда Вика, как обычно, ушла домой. Ольга не разрешила ей находиться около только что прооперированного пациента ночью. Эта звезда всё время плакала, подлезала Артёму под здоровую руку, зацеловывала его. Даже спала на его подушке, подставив поближе стул. Ну так любила, что никакого покоя от неё не было.
Великий гонщик спал. Перевязанная башка, торчащие в разные стороны светлые волосы, ещё не совсем прошедшие ссадины и синяки придавали ему образ мультяшного героя. Алёнка криво улыбнулась, понимая нелепость такого сравнения, села на диванчик, стоящий прямо под окном. Ещё совсем недавно молодая женщина дала себе слово, что выкинет нахлынувшие на неё забытые чувства к этому человеку навсегда из своей жизни. Навсегда, ровно до того дня, когда он чуть не разбился. Лицо Тёмки с перепуганными глазами там, около монастыря, теперь постоянно всплывало перед ней, как только закрывались глаза. Ей что-то показалось тогда, какие-то чувства с его стороны. Показалось…
Алёна встала. Надо уходить. Человек спит. Чего ей тут делать?
Она уже шла по коридору, когда навстречу ей выскочила Виктория и сшибла с ног, пролетела мимо и скрылась в палате Артёма. Вот так да! К девушке бежала дежурная.
– Вот, ненормальная. Она вас увидела в окно, с улицы. И разоралась, что её не пускают, а какой-то проститутке разрешают. Так и сказала. Я даже ничего не успела возразить. Ох, и попадёт мне от Ольги Ивановны. Сначала вас пропустила, а теперь и эта прорвалась. Как же её выгнать?
Алёнка уже поднялась, потирая локоть.
– Наверное, уже никак. Просто попросите её сидеть тихо. А моей сестре я сама всё расскажу. Не дам вас в обиду.
Утром позвонила Оля и попросила свою племянницу немедленно явиться к ней на ковёр. Крута была, врачиха, если касалось её работы. Но дело оказалось совсем в другом. Артём попросил пропустить к нему Алёнку.
Она вошла. Вики не было. Странно.
– Здравствуй. Ты хотел меня видеть? Как чувствуешь себя? Оля сказала, что через пару месяцев будешь бегать. И…
– Подожди, Алёна. Сядь около меня и дай мне руку. Пожалуйста.
Девушка с тревогой посмотрела на него. Но села. Он взял её за руку.
– Не беспокойся, всё хорошо. У меня даже ничего не болит. Скажи, ты была здесь вчера? В воздухе стоял запах твоих духов.
– А должен был стоять запах духов твоей жены. Тем более, что я была у тебя всего минуту. Артём, что ты хочешь? У меня какое-то беспокойство внутри. Говори уже.
– Это место совсем не подходит для признания, которое я хочу тебе сделать. Но молчать нет никаких сил, уж пусть горькая правда вправит мне мозги… Там, на африканской трассе, когда вся жизнь пролетела перед глазами, всплыла картинка беспомощной Алёнки, попавшей в переделку под монастырём. И я подумал, вцепившись от боли и страха в какую-то железяку, что не могу, не имею права вот так уйти. А как же она, моя любимая, по-настоящему, дорогая женщина? Кто сможет её защитить? И стал выползать из машины, успел до взрыва. Это ты помогла мне.
Алёнка молчала, оглушённая простыми и искренними словами.
– С Викой мы расстались ещё до гонок. Я расстался. Попытался объяснить, что к чему. Когда мы с ней сходились, она знала, что я не люблю её и не позову замуж. Мне показалось, моя напарница поняла, что так невозможно дальше, нечестно. И мы спокойно отправились в Африку, договорившись только на служебные отношения. Я не хочу о ней говорить, просто проясняю ситуацию. Но случилась эта авария. Меня затаскали по медикам, Вика была всё время рядом. Но при каждом удобном случае я напоминал ей, что она для меня никто, если не согласится на роль друга. А вчера дежурная медсестра рассказала, что произошло в коридоре. Я, к сожалению, ещё тот защитник сейчас. Но даю тебе слово, что очень быстро поднимусь. И буду твоим рыцарем, даже, если тебе это не нужно. Это нужно мне. Без тебя, Леночки, без всех Столетовых моя жизнь не имеет смысла. Вот и сказал, снял с души бремя.
Алёна смотрела на него, грустно улыбаясь. А он целовал её руку своими сухими, потрескавшимися губами, улыбался до ямочек на щеках и по-доброму заглядывал в глаза.
– Я люблю тебя, Алёна. Давно люблю. Любил, люблю и буду любить. Вот так, моя золотая девочка…
– Если бы ты сказал мне эти слова несколько лет назад, счастливее меня не было бы никого на свете, – отмерла Алёнка.
– Не говори ничего, просто знай. Будем жить, работать, воспитывать детей, помогать друг другу. Жизнь сама подскажет, как поступить.
От Ольги Алёна знала, что Виктория всё равно приходит к Артёму, приносит домашнюю еду, чистое бельё, даже убирает у него в палате. Ведёт себя, как обычно, изображая верную и заботливую жену.
– Не понимаю я мужиков. Видно же, что эта Вика ещё та звезда и совершенно не нравится Артёму. Но он принимает от неё все знаки внимания, ему льстит, что за ним такой уход. А Егорку к нему водишь ты, Алёна. Вот бы вам с ним сойтись, с Грековым… Молчу, молчу, – увидев «гневный» взгляд племянницы, ретировалась Ольга Ивановна.
Она приезжала на работу раньше всех, хотя по должности была выше всех в этой больнице. Куда только её не тащили, оценив ольгину деятельность и как практикующего врача, и как администратора от медицины, и в Москву, и в Питер, и даже в Америку. Она ездила, но только на встречи, симпозиумы и практики. Аттестатами и дипломами можно было заклеить все этажи её больницы. Её. Она создала эту больницу с нуля. И никуда не уйдёт. «Пока меня не уйдут» – говорила гениальная тётка Алёны, единственная и неповторимая. «А у тебя нет альтернативы, пельмень» – опять же афоризм от Оли.
Приехав, шла в палату к Грекову, которому сняли все растяжки, и занималась с ним лечебной гимнастикой, массажем и чем-то ещё. Ей очень хотелось побыстрей поставить этого классного парня на ноги, чтобы он уже выкинул из своей жизни эту Вику-Викторию и забрал под своё крыло её племянницу. Вот так Ольга Ивановна Караваева чувствовала ситуацию. Почему? Наверное, из наблюдений… Или потому, что хорошо знала и любила Алёну.
Артёму разрешили выходить на улицу. Дело шло к зиме, одеваться приходилось долго и нудно. Но он выходил и утром, и вечером. И гулял долго, с каждым днём все больше и больше проходил без палочки. К Новому году будет, как огурец.
Алёнка стояла за деревом и наблюдала за ним. Свежий воздух, физические упражнения и рьяное желание быстрей встать на ноги делали своё дело. Внешне ничего не напоминало о той страшной аварии, немного посечено лицо, но шрамы украшают мужчин… Она засмотрелась и не заметила подошедшую сзади Вику.
– Любуешься? Моим мужем? Я же предупреждала тебя, но ты переходишь все границы и не оставляешь мне выбора. Я не отдам своего Артёма никому. Живым уж точно. Нам с ним суждено умереть вместе, в один день и час, – басила голубоглазая ведьма.
Она и впрямь была похожа на вурдалачку… Алёнка перепугалась не на шутку. Что у неё на уме? Вид у этой мадам был уж точно ненормальный.
– Скажите, Виктория, а в ваших планах присутствует мальчик Егорка? Какую участь вы уготовили ему?
– Не твоего ума дело. Пшла вон! Мне сейчас не до тебя. Но ты не расслабляйся, я уже встала на тропу войны. Пшла… – повторила она. – Артёмушка! Ты как, родной? – Елейным голоском захрипела, направляясь в сторону мужчины.
Алёна не ушла. Война так война. Она демонстративно вывалилась на дорожку, встала в поле видимости и продолжала наблюдение. Артёма перекосило от звука голоса своей боевой подруги. Он состроил такую гримасу, что другому бы не захотелось даже смотреть в его сторону, не то, что подходить.
– Ты плохо себя чувствуешь? Давай я помогу тебе дойти да палаты, – и попыталась взять его под руку, участливо подсовывая при этом тросточку.
– Я отлично себя чувствую. И мне ещё не время. И вообще, я сам прекрасно дойду. И не надо бежать впереди паровоза. И сам паровоз… – и тут он увидел Алёнку, улыбающуюся во весь рот.
И это ему не понравилось. Какая-то сатанинская улыбочка.
– Алёна, привет! Ты ко мне? А где Егор?
– Не кричи, я сейчас подойду, – ответила девушка, и они пошли навстречу друг другу.
Виктория подскочила, взяла Артёма под ручку и зашагала с ним в ногу, подстраиваясь на ходу. Само внимание и забота. «Только на руку зачем так налегать, если у человека нет особых сил даже ходить?» – невольно проскочила мысль у Алёны.
И Артём, как услышал.
– Не наваливайся на меня, ты не тростинка на ветру. В зал не ходишь?
– Не хочу без тебя. И потом, мои формы всегда приводили тебя в восторг! Не так ли? – И посмотрела с вызовом и явной наглостью в глаза Алёнке.
Столетова, на то и Столетова, держать удар – это у них семейное. Не обращая внимания на присутствие ведьмы, скрутив фигу в кармане, на всякий случай, она объяснила Артёму, что Егорка ждёт его в кабинете Ольги Ивановны. И Леночка тоже. И что она не захотела тащить их на улицу, потому что они и так много сегодня гуляли. И купили папе вкусный торт. Так что, все ждут его, не начинают.
Артём расцвёл. Он жил ожиданием этих посещений: Алёна с Егоркой и Леночкой.
– Пойдём, пойдём.
– А я? – Процедила Виктория.
– А что ты? У тебя дурацкая привычка приходить, когда тебя не просят. Мы с тобой сто раз это обсуждали, а Алёне это совсем не обязательно слышать. – И взяв за руку «воительницу», потащил к корпусу.
– Что ты с ней так грубо? Она за тобой ухаживает, заботится, таскается и днём, и ночью.
– Я её не прошу. Даже не разрешаю. Но ей наплевать, она ведёт какую-то свою игру.
– А ты её не боишься? Женщины ради любви могут пойти на многое. Особенно, такие сильные, как Вика.
Артём остановился, повернул Алёнку к себе лицом и внимательно вгляделся в её глаза. Где-то на дне этих любимых зелёных глазюк плескалась тревога.
– Ты что-то знаешь?
– Нет. Но у меня нехорошее предчувствие. Давай заберём тебя домой, к нам в Озерки. Ольга научит меня, как заниматься с тобой, делать массаж. Я способная, быстро учусь. А уколы и капельницы у нас половина семейства умеют делать. Давай?
У Артёма в душе расцветали все цветы мира. «Давай заберём тебя домой…» О чём ещё можно мечтать? Вернее, он даже и не мечтал об этом.
– Это очень хлопотно. Я буду только мешать. И мучиться этим.
– Никаких хлопот. На тебе будут уроки сразу трёх учеников. У бабушки освободится куча времени. И задания Егора тоже повесим на тебя. Зато ты будешь под присмотром бабули, она уже составила целое меню для поддержки целостности костей. Соглашайся, Артём. Пожалуйста.
Глаза Алёнки лучились, как звёздочки. Он не смог удержаться и поцеловал их.
– Хорошо, если Ольга отпустит.
Ну а как не отпустить, если у любимой племянницы опять сияют глаза…
Больше всех радовался Егорка. Он носился со своим папой, постоянно предлагая помощь. И тоже учился делать массаж. И Леночка туда же. Артём очень смущался поначалу. Но Алёнка купила разноцветных носков, каждый раз надевая новые. Это забавляло детей и отвлекало самого Артёма. Без этой процедуры, пока, нельзя никак. Ну а физкультуру делали почти все. Даже бабушка с дедушкой. Им в этом году исполнилось по 75 лет. Их поздравляли неделю, приурочив к этому юбилею и золотую свадьбу тоже. Дети устали носить подарки, а старики помолодели лет на десять, точно, от внимания, любви и уважения к ним.
Алёнка не могла оторваться от работы. Новый проект был готов, оставались пустяки. Но ситуация осложнилась тем, что представлять его нужно было ехать в Москву. Иностранные инвесторы проявили живой интерес, упускать такую возможность «великие дизайнеры» не могли. Ну а кому, как не красавице Алёне, молодой и перспективной, взять на себя это дело. Но ей так не хотелось. В последние дни она с удовольствием возвращалась домой, к Артёму. Боялась признаться самой себе, что скучает по нему целый день, придумывает, чтобы вкусненькое купить по дороге, чтобы подольше посидеть перед камином с детьми и с ним.
Просто посидеть, отдохнуть, помолчать, если это возможно. Они мало разговаривали, Алёнке хватало на работе, а у Артёма новости только об уроках, тетрадях и учебниках. В Озерках было три 12-ти летних школьника: отличница Надюшка (все столетовские девочки были отличницами), крепкий хорошист Андрюшка и троечница Полина, младшая дочь Ольги, очень красивая и уже ярко выраженная маленькая женщина. Её забрали из города в этом году, посадили в класс вместе с младшими близнецами, надеясь на прогресс в учёбе вместе с ними. Так и получилось. у девочки стали появляться четвёрки. А когда к этому делу подключился ещё и Артём, стало понятно, что у Полины математический склад ума. И дела пошли. Конечно, эти занятия выматывали Артёма, но опыт воспитания рабочей молодёжи и образование психолога очень помогали. Все домашние были признательны ему за это, такое непростое и нелюбимое дело. Особенно баба Зина, посадившая Артёмушку на очень вкусную и полезную диету. Да, собственно, она посадила всех на эту еду, а никто и не был против.
Сергей Андреевич серьёзно поговорил с Артёмом и предложил ему работу. Он абсолютно точно знал, что этот парень давно готов возглавить технический отдел семейной автофирмы. С его опытом, практическими навыками и хорошим образованием всё будет в лучшем виде. Он попросил Артёма дать ему ответ уже завтра, и тот ждал Алёну, чтобы посоветоваться с ней. Что-то задерживается…
А она, попросив отца забрать её, прямо в машине начала непростой разговор.
– Пап, ты подумаешь, что я сошла с ума. Но меня не отпускает одна нехорошая мысль. – И она рассказала о последнем разговоре с Викой. – Так вот. Может, та авария была неслучайной? Ведь никто не понял, в чём дело? Или уже что-то известно? И где она, эта чертовка? Не проявляется уже больше недели.
– Мы отправили её на тренировки с новым пилотом. По официальной версии, на время восстановления Грекова. А то, что ты рассказала, лишний раз подтверждает, что от такого штурмана надо избавляться. К сожалению, от машины после взрыва не осталось ничего. На это и мог быть расчёт. Она – девка опытная.
– А когда ожидать возвращения этой опытной?
– Виктория – птица вольная. И не так далеко находится. Не местная. Живёт в квартире Артёма. Так что свобода передвижения и квартирный вопрос у неё решён. Уж не знаю, на какое время. – И украдкой посмотрел на дочь, насупившуюся, как сова. – Так ты забрала Артёма после этого разговора? – Догадался он. – Боевичка ты моя.
У Сергея Столетова-старшего семеро детей. И все любимые. Но старшая дочь, нахлебавшаяся уже и горя, и одиночества, и предательства, занимала в его сердце значительную часть. И пока не наладится её жизнь, он не перестанет переживать за свою девочку и днём, и ночью. Так же, как и её мать, любимая и единственная женщина его жизни, Елена Столетова.
Он желал всем сердцем, чтобы его дети нашли свои половинки, жили счастливо, в любви и радости. Как он. Нет ничего дороже семьи! Сергей это точно знал, и своей Алёне желал этого всей душой. С Артёмом. Он видел, как изменилась дочь с появлением в их доме этого парня. Греков очень импонировал всей семье Столетовых, от Леночки да бабы Зины и деда Вани. Совершенно свой, наш человек. Обострённое чувство справедливости, уходящее корнями в не очень благополучное детство, осложняло его жизнь. Вспыльчивый, любящий помахать руками, ищущий приключений подросток Артёмка с возрастом научился держать себя в руках, а армия закрепила этот процесс. Но пройти мимо несправедливости, он не мог. Первый раз промолчит, второй раз поставит на вид, а в третий – даст в глаз. Однажды Сергею Андреевичу даже пришлось вызволять Грекова из кутузки. Он не способен на подлость, доводит все свои дела до конца, старается при этом не докучать никому своими проблемами. И главное, Артём Греков любит Алёнку Столетову. Это факт. Но не будет же она всю оставшуюся жизнь горевать по своему капитану? Это нечестно, в конце концов. Ну ведь правда, Вадим?
Войдя в дом, им предстала картина маслом. Бабуля сидела в кресле возле камина, перед ней маленький столик с чаем и сладостями. Рядом Егорка, читает ей книжку. Школьники в холле за столом с тетрадками и учебниками. А на кухне орудует Артём, держа на одной руке Леночку, а в другой турку. Чудесный запах кофе с корицей разливался в воздухе. Дом, милый их сердцу дом. Полный любимых и дорогих людей…
После ужина Алёна перебралась на диван перед полыхающим камином. Скоро у Леночки день рождения, два года. Обожаемая внучка, солнышко дедовского дома, «предмет притяжения» для всех домочадцев. Она уже вовсю читала стихи, особенно Чуковского, от корки до корки. Интересовалась абсолютно всем. Особенно, чем занимается Егор. И обижалась, если он не брал её с собой, например на дополнительные занятия. Приходилось мальчику что-нибудь ей обещать, например, разрешить пользоваться его красками. Да он Леночке ничего и не запрещал, по первому слову всё отдавал. Эта дружба умиляла всех. Ну точно, как старший брат и сестрёнка.
– Устала? – Артём сел напротив.
И тут же ему на руки залезла девчушка.
– Мама, у Артёма в руках камни. Смотри, – и стала пальчиком тыкать в стальные мышцы мужчины, результат серьёзных тренировок.
– Ты не злоупотребляешь нагрузками? Это не опасно? – Спросила Алёна
– Нет. Я хотел с тобой поговорить. – И рассказал о предложении Сергея Андреевича.
– Если тебе это интересно, о чём тогда думать.
– Мне интересна живая работа, модернизировать, проверять, улучшать, проводить испытания. А кабинет не для меня.
– Я думаю, ты сможешь построить работу так, как нужно. И интересно. Может, первое время и придётся отойти от практической деятельности, но тебе это только на руку. Как раз успеешь к весне пройти полный курс реабилитации. Ведь ты опять помчишься на свои ралли?
Вот как она это делает? Все сомнения улетучились. Даже про гонки Алёнка всё понимает. Он так ей благодарен за это, за себя, за Егорку…
– Мамочка, ну потрогай. Не бойся, – Леночка настаивала на проверке на прочность каменных мышц Артёма – Ну, мамочка, он не кусается, – и закатилась звонким смехом, заражающим весельем и радостью всех при этом присутствующих. – Артём, встань сюда, а ты, мамочка, здесь.
Она подвела их друг к другу. Алёнка, будучи на голову ниже Артёма, подняла руки и как бы немного обнимая его, провела по рельефным плечам.
– Ты права, Леночка. Не человек, а скала. Поэтому ты по нему лазишь с утра до вечера? Скалолазочка ты моя, – и подняла девочку, целуя в розовые щёчки.
Артём впал в состояние вселенского счастья. Его распирало от любви к этим двум девчонкам. И он не удержался, обнял их и тоже поцеловал Леночку в щёчку.
– А маму? Она тоже хорошая.
Артём растерялся. Зинаида Васильевна, сидящая рядом, кивком головы подзадорила его. И он поцеловал. В губы, нежные, пахнущие корицей и мятой, такие желанные… Даже не поцеловал, а прикоснулся. Но и этого было достаточно, чтобы земля ушла у него из-под ног.
– Ура, мы теперь все ещё роднее стали, – заключила Леночка и ускакала к своей любимой бабуле Ленуле.
А эти двое стояли и улыбались. Как болванчики. Егорка вывел их из этого состояния, прилепившись к ноге отца, и уцепившись за руку Алёны. Несите его. Как хотите…
На день рождения Леночки прибыли все. Серёжка младший привёз трёх неразлучных друзей, курсантов Данилу, Дениса и Николая, младшего брата Артёма, и Ваню, заканчивающего в этом году колледж. Зинка, наша будущая таможенница, приехала с другом. Но очень некстати, познакомиться с ним поближе не удалось, не до них было. Ольга с Виктором и Натуськой соизволили быть прямо к столу. И вся дружная компания, прихватив школьников и Егорку с Леночкой были отправлены на горку, чтобы не путались под ногами. Дружная женская половина под руководством бабы Зины резала, строгала, месила, жарила-парила. Розовощёкая ватага, накатавшись всласть, уничтожила почти всё за пару минут, чем привела бабулю в восторг. Не зря она ещё живёт на белом свете. Но чайный стол в этот раз превзошёл все ожидания, чего только не было. На любой вкус и запрос. Но когда Сергей Андреевич вынес большой торт «Пьяная Вишня» с двумя свечками, шедевр Елены Ивановны, все заорали одновременно
– Мамочка, вот это сюрприз. Ура!
Леночку поставили на стул, выключили свет. И в эту секунду девочка от неожиданности покачнулась и упала. Почему-то её никто не держал. Артём, оказавшийся рядом, кинулся поднимать, а она, не успев толком испугаться, схватила его за шею двумя руками и сильно прижалась всем тельцем.
– Папочка, я так испугалась, – пискнула девчушка.
Немая сцена. В этот момент точно волк в лесу сдох.
– Ничего страшного, моя доченька. Давай поправим платьице и задуем свечки. Только со светом. Надо загадать желание. Чего бы ты хотела больше всего на свете? – Алёнка как могла попыталась разрядить обстановку.
Леночка, уже опять стоящая на стуле, со всех сторон окружённая роднёй, смотрела на маму и пыталась что-нибудь придумать. Она сморщила носик, почесала за ушком, нахмурилась и выдала: «Хочу, чтобы моя мамочка меня любила, всегда-всегда». Алёнка расплылась в улыбке, целуя свою доченьку, своё сокровище. И посматривала на Артёма, глаза которого сияли, а ямочки на щеках делали его лицо таким добрым и родным. Господи, неужели в её жизнь вернулась любовь? А как же Вадим? Настроение сразу упало. Она под шумок ускользнула в свою комнату, где над кроваткой Леночки висела фотография её отца.
– Вадим, что мне делать? У меня такое чувство, что я предаю тебя. Мне всё сложнее и сложнее сопротивляться этому.
В дверь поскреблись. Вошла мама. Села рядом, обняла.
– Доченька моя! Я знаю, чем у тебя забита голова. Очень прошу, не усложняй. У тебя и так непростая жизнь. И нет твоей вины в том, что твоя душа тянется к Артёму. Не перебивай, я говорю это и Вадиму тоже. Вот не стало бы тебя, не дай бог, уж прости за такое сравнение, ты бы что пожелала своему капитану? Жить только воспоминаниями о тебе? Только честно.
– Мамочка, я спрашивала у себя это сто раз. Конечно, нет. Но почему-то ощущаю себя изменницей, что ли. Ведь Вадим был такой хороший…
– Доченька, был. А Артём есть. И он тоже хороший. В конце концов, в любом треугольнике хорошо должно быть двоим. В твоём случае ответ очевиден. Который раз говорю тебе: Вадим живёт в другом измерении. Никто не знает, в каком. Может, ему там лучше? Мы же не ведаем, чем они меряют счастье, любовь, радость в своём небесном царстве. Может, там вообще другие понятия.
– Да всё я понимаю, или стараюсь понять. Может, ещё мало времени прошло?
– Ты вольна поступать, как тебе подсказывает твоё сердце. Но сейчас возьми себя в руки и иди к гостям. И к Артёму, а то он извёлся весь…
Утром Ольга с Еленой ушли на каток. Прямо на озеро. Они любили это занятие с детства, и при каждом удобном случае надевали коньки. Пока все спали, улизнули и крутили фуэте, подзадоривая друг друга. Параллельно, не имея рядом никаких лишних ушей, Ольга рассказала, что узнала о беременности Виктории. Совершенно случайно.
– Третий месяц. Артём клянётся-божится, что не спал с ней уже полгода. Но в графе отец она написала все его данные. Ты пока не говори никому. Я и ему-то сказала только вчера, поздно вечером. «Будем посмотреть». Можно тихонько сделать ДНК. Эта фурия не успокоится, уже не знает, как его вернуть. Изощряется, как может.
– Но ведь действительно получается, что это не он. У нас уже два месяца живёт. А до этого в больнице. И ты сама говорила, что на ночь её не оставляла, а днём это совершенно нереально. Хотя…
– Вот именно. Хотя… Но непохоже. Да и процедуры расписаны были на весь день. Но ведь небезызвестно: «Одно неосторожное движение и ты – отец» – как говорил Жванецкий.
– Хорошо, что Алёнка завтра уезжает на недельку в Москву. Мы должны разобраться за это время.
– Мама! – Послышался голос дочери. – Мы с Артёмом съездим к нему домой. Мы быстро! – И уметелилась.
– Куда? На квартиру? Но там же эта звезда.
Они рванули к берегу. Но пока снимали коньки, переодевались, Артём с Алёнкой уже уехали. Елена схватилась за телефон. Он отозвался из комнаты, то же и с телефоном Артёма. Вот правду говорят, что любовь делает людей глупыми. Забыли обо всём на свете. Сёстры переглянулись, уселись и задумались.
– Будем надеяться, что Артём не даст нашу девочку в обиду. Это их жизнь, их отношения, их судьба, мы не сможем контролировать своих детей всю жизнь, – сама себя убеждала Елена.
А Ольга поддакивала. Но тревогу никуда не денешь.
А эти двое целовались в машине. Они одновременно потянулись друг к другу, когда машина подъехала к дому. Алёнка, выдернутая со своего сидения и усаженная на колени, разум потеряла сразу. Она ловила своими губами губы Артёма, вцепившись в его «каменные» плечи, выцеловывала мелкие шрамики, оставшиеся после аварии, и, обхватив с двух сторон пылающее счастьем лицо своего мужчины, купалась и тонула в янтаре его глаз. А потом опять впивалась в такие желанные, отвечающие ей, страстные губы своего Артёма.
– Тёмка, ты – мой. Мой. Это же так очевидно. Даже Леночка поняла это. Тёмочка…
– Да я твой уже очень давно. Просто был дурак. Алёнушка моя, моя единственная на всю жизнь! – И тоже заглядывал в родные глаза, и целовал, целовал, целовал…
Сколько прошло времени, они не наблюдали. В окно машины постучали, и они увидели пошленько улыбающуюся рожу Виктории. Алёна открыла дверь и вылезла на улицу. Тут же у неё за спиной выросла фигура Артёма.
– Привет, голубки. Вы ко мне в гости? – Пробасила мадама. – Милости просим. Хотя можно было и без неё, Артёмушка, нам есть, что обсудить.
– Нам с тобой обсуждать нечего, и давно. Мне нужны мои записи. И можешь жить дальше, пока не устроишься.
– А я прекрасно устроилась. И вещи твои уже перевезла в офис. так что свои бумажки заберёшь там.
– Что значит, мои вещи…
– Не кипишуй, дружок. Поскольку я ношу твоего ребёнка, то имею право на проживание, а потом и владение квартирой будущего отца.
Алёна чего-то подобного и ожидала.
– Дети, конечно, цветы жизни, но отцовство нужно ещё доказать. Поехали, Артём. Ей не удастся испортить нам жизнь. – И толкнув его на водительское сидение, сама села сзади.
Виктория что-то орала им вслед, махала руками. Они проехали немного, и Греков остановил машину около маленького кафе. Да, им нужна была передышка. Заказали кофе.
– Если бы она была беременна от меня, у неё живот бы висел уже на носу. Я могу поклясться, чем угодно. И даже кем.
– Послушай, мой дорогой. Передо мной не надо оправдываться. Я верю тебе безгранично, иначе бы уже сдёрнула в сторону канадской границы. И даже, если бы это было так, то что? Ты – мужчина со здоровыми инстинктами, она – молодая женщина. В результате ребёнок. Всё решается, по-человечески. А она продолжает свою игру, и именно это меня тревожит. Я очень прошу тебя, Артём, пока я буду в Москве, не предпринимай ничего, мы будем решать эту проблему вместе. А сейчас на тебе остаются дети, особенно Леночка с Егоркой.
Артём взял её руки в свои и сильно стиснул. Она даже ойкнула.
– Прости, прости меня. Это от переизбытка чувств, – и стал целовать нежные ручки, прижимая к своим ямочкам.
У Алёнки от этой его улыбки, от лучезарности глаз, да просто от близости кругом шла голова. Даже имеющее быть неприятное происшествие не перебило желания вот прямо сейчас отдаться ему целиком и полностью.
– Тёмка, поехали в город.
Он всё понял. Кофе остался нетронутым.
Москва встретила оглушительно. Предновогодняя кутерьма, снующие туда-сюда толпы людей, гомон и ор. Дурдом, в общем. Хорошо, что Наташа, мамина подруга, зацепила её и доставила в офис. А вечером за ней приехал её муж, и они, несколько часов простояв в пробке, добрались до дома уже никакие. За поздним ужином решили, что ездить так каждый день не имеет смысла. Тем более, что для Алёнки снята гостиница. Наташа просто будет приезжать и контролировать ситуацию. Возражать бесполезно. Они это решили, наверняка, с мамой Леной.
Засыпала Алёнка, вспоминая своего Артёма, сильного и нежного, внимательного и страстного, фонтанирующего своими чувствами. Что он сотворил с ней вчера? Она побывала в каком-то царстве-государстве наслаждения и удовольствия. Не очень искушённая в этих вопросах, полностью отдалась своему любимому, и он переносил её с одной планеты сладости и неги на другую, полную нежности и ласки. Этот космос счастья и любви закружил Алёну, ещё больше соединяя с ним, с Артёмом. Да, она стала полноценным обитателем страны под названием Любовь!
Вечером следующего дня Алёна добрела до гостиницы, еле волоча ноги. Весь день прошёл в показах, совещаниях, обедах, чайных паузах и знакомствах. И в телефонных разговорах с Артёмом, ей даже замечание сделали. Один очень назойливый представитель инвесторов своим вниманием довёл девушку до белого каления. Кое-как избавившись от него, она улизнула и вот уже полчаса ждала, когда, наконец, выдадут ключ от номера. Что-то у них там пошло не так. Наконец, её поселили в другой. Долгожданный отдых… Зазвонил гостиничный телефон.
– Добрый вечер! Вам доставили заказ. Сейчас поднести или завтра?
– Какой заказ? Я ничего не просила. А на какое имя?
– Столетовой Алёне. Всё оплачено.
– Странно. Ну несите.
Алёнка специально не сообщала своим московским знакомым, что находится в городе. Ей хотелось побыстрей закончить дела и вернуться домой, к своим любимым и родным. Первый раз она оставила свою доченьку больше, чем на полдня, и уже соскучилась по своей лапочке. И по Артёму, вот бы под бочок к нему. Да какой там бочок… Спать, быстрей время пройдёт. А, может, и приснится. Поэтому Алёнка, приняв от посыльного пакет, не посмотрев, завалилась на подушку. Утром, немного проспав, вылетела из номера, забыв про доставку. И только вечером распаковала коробку, оказавшуюся в пакете. Молочный шоколад, который она терпеть не могла, засахаренные экзотические фрукты и бутылочка "женского" виски. Надо умудриться так не угодить с подарком… От инвестора. А Алёнка всё никак не могла понять, что ему весь день было надо? А он просто ждал благодарности. Утром подношение перекочевало горничной. А вечером, проскакав весь день по этажам и залам на каблуках и мечтая быстрее протянуть ноги, оказалась в кабинете начальника охраны гостиничного комплекса.
– Алёна Сергеевна, меня зовут Виктор Степанович. Мы не побеспокоили бы вас по пустякам, – видя недовольство красотки в обалденном костюме, который так шёл ей, начал свою речь подтянутый мужчина, явно бывший военный. – Дело в том, что в бутылке виски, подаренной вами, было найдено сильное снотворное, и бедная горничная до сих пор не может толком проснуться. И нам бы хотелось услышать от вас хоть какие-нибудь объяснения.
