Лана Новак
Самый вкусный друг
Из мешочка он бережно вытащил все, что унёс из тошнотворного домика. Маска… это была не резина. Это кожа. Обливаясь слезами, Джошуа натянул маску на карамельный череп, а затем достал парик. Нет, не парик. Скальп. На нём всё ещё оставались кровавые разводы, но Джошуа не обращал внимания на то, что пачкает руки.
Он приложил волосы к макушке черепа, пригладив давно знакомые волосы. Джошуа дышал сквозь слёзы, сквозь хрипы и нехватку воздуха. То и дело приходилось утирать нос рукавом рубашки. Затем он взял в руки шкатулку. От волнения его сердце стало стучать где-то в горле, но отчего-то он знал, что именно увидит, когда откроет шкатулку. Сняв крючок, служивший замком, он откинул крышку. Изнутри на Джошуа смотрели два зелёных глаза. Те самые.
Дрожащей рукой Джошуа аккуратно поднял сначала один и вложил его в глазницу черепушки. Тот лёг, как родной. Затем он добавил и второй глаз. Пускай конструкция и вышла немного неровной, кожа местами собралась и была обрезана на краях, а скальп совсем немного съехал в сторону… но на него совершенно точно смотрел Алвин! Своими озорными зелёными глазами.
– Мы всегда будем вместе. Всегда-всегда…
Джошуа наклонился и обнял своего единственного лучшего друга. Того друга, который, по словам мамы, пропал несколько месяцев назад, когда убежал прятаться в лес. Но Джошуа знал, что Алвин его не оставит. И хотел, чтобы друг всегда был рядом.
– Это ты, это точно ты! Надо рассказать маме! – Радость стала наполнять Джошуа, но когда он хотел поднять друга, тот оказался на удивление тяжёлым. Пустые мёртвые глаза смотрели в разные стороны, а кожа натянулась, создавая видимость ухмылки на неживом лице.
– Ну же, помоги мне!
Джошуа с трудом смог поднять друга, обхватив его за пояс. И так поволок в гостиную. Хотел устроить родителям сюрприз. Показать, что Алвин жив, что вот он, здесь! Объяснить маме, что та была неправа, когда говорила, что Алвин не вернётся.
Джошуа весь вспотел, пока дотащил фигуру до комнаты. И там смог уложить её на диван. Скальп сполз вбок, протянув за собой липкую кроваво-леденцовую дорожку. Джошуа пришлось постараться, чтобы вернуть волосы лучшего друга на место. Услышав, как открывается дверь, Джошуа резко повернулся лицом ко входу.
Родители, вернувшиеся с работы, первым делом увидели растрёпанного сына, у которого в жутком безумии горели глаза. Кривая улыбка застыла на детском лице. На щеках красовались мокрые дорожки, волосы торчали клоками. А руки… руки его были в чём-то липком и красном.
– Малыш?.. – мама аккуратно шагнула в сторону сына, но тот в некоем безумии оскалился.
– Мама, папа, я смог! Я привёл его, и теперь он всегда будет жить с нами!
– О ком ты?..
Лишь тогда взгляд матери скользнул за спину сына. Тот и сам отошёл в сторону, открывая их взору тело соседского ребёнка, собранное по частям. С содранным лицом и огромными мёртвыми глазами навыкате. Кружащая муха села на бледную кожу мертвеца и стала потирать лапки.
– Ох… – Мама упала в обморок в тот же миг, стоило ей осознать, что перед ней тело пропавшего ребёнка.
Джошуа даже одел его как Алвина – тот порой ночевал у них, поэтому запасная одежда в этом доме для него была. Отец успел подхватить жену, пока та не осела на пол, но и сам в безмолвии пялился на собранный из конфет труп соседского мальчишки.
Того самого, с которым был так дружен их сын, пока не сошёл с ума от тоски и страха. Ведь пока дети играли в лесу, на глазах Джошуа его лучшему другу отсекло голову секирой. Некто в чёрном плаще – так описал маньяка сам Джошуа, когда рыдая прибежал домой, к родителям, несколько месяцев назад.
И с тех самых пор Алвин стал его вымышленным другом, который продолжал играть с Джошуа и говорить с ним. Это помогало Джошуа справиться с травмой – его подсознание вытеснило момент со смертью лучшего друга.
Вот только родители не знали, что сын оказался одержим идеей вернуть своего друга. И раз за разом ходил в пасть самого страшного зверя, не подозревая, что мог стать следующей партией для ужина безумной людоедки.
Отец тупо смотрел на слепленное из кусков тело Алвина. Забыл даже о том, что держал на руках потерявшую сознание жену.
– Джошуа… Где ты его взял?
– У… у… – Губы сына задрожали, так что он быстро закрыл рот двумя руками.
– Где. Ты. Его. Взял, – вопрос повторился более резко и жёстко. Отец начинал дрожать от ярости и отчаяния. Его ребёнок возился с трупом своего лучшего друга и совсем этого не осознавал.
– В лесу… в мага… магазине… – Джошуа стал заикаться, а с его лица сошёл морок безумия. Он несколько раз моргнул и ахнул. – Мамочка!
Рука мамы плетью свисала вниз. Отец лишь тогда опомнился и потащил жену на кухню, прочь от разлагающейся на диване кожи.
– Что за магазин?! Что за магазин, Джошуа?! – Отец взревел, включив холодную воду, и начал умывать жену. Та закашлялась и стала приходить в себя.
– Б…
– Беккай?!
– Да…
Ярость наполнила отца до самых кончиков пальцев. Убедившись, что жена открыла глаза, он посадил её на стул.
– Никуда не уходите. Оба. С кухни ни шагу. Я пришлю врачей.
Отец вырвался из дома и с отчаянной яростью стал колотить в двери домов родителей, чьи дети пропали совсем недавно. Три дома. Три убитые горем семьи. И четвертая женщина, что бродит по улицам и горестно зовёт собственного сына, которому уже не суждено вернуться домой…
Пять семей ворвались в жуткий магазинчик сладостей с вилами и факелами. Услышав шум, Беккай застыла на месте. Дети так не врывались. В руке она держала кость, которую обливала шоколадом, чтобы затем придать ей форму съеденной плоти.
То, что она сделала с Алвином и с другими детьми. Это их кости стали основой для шоколадных фигур. Все они были похоронены в том самом шоколаде, что они так любили.
