Ксения Черкашина
(Бес)смертие
Я рассказывала психотерапевту, что та ночь стала немым криком отчаяния и одиночества. Момент, когда два циника скинули с себя килотонны брони и уснули в обнимку. Всё для того, чтобы не обсуждать случившееся наутро – и буквально унести тайну в могилу.
По сути похороны стали последним эпизодом моей жизни в Нижнем. Я планировала сделать всё вообще по-другому. Доехать до любимой – и к тому моменту уже бывшей – работы. Той самой, где мы познакомились годом раньше. Погулять по набережной, заехать в бар, пропитаться любовью и нежностью насквозь и забрать всё это в Первопрестольную. Отдельным пунктом – позвать Антона в гости. Как-то раз, в разгар карантина, мы придумали засесть с чем-нибудь вкусным и крепким на лоджии в моей съёмной квартире. Картинка вырисовывалась идеальная: я набросала подушек, поставила пепельницу. Потом я уволилась, села на антидепрессанты, провалилась в яму депрессии настолько окончательно, что даже кэрролловская Алиса летела не так долго. А потом Тоник взял и умер.
За час я рассказала всё, что вспомнила и чувствовала. Впрочем, писательского таланта, неоконченного филфака и десятка лет опыта не хватало, чтобы передать глубину боли. Невидимая рука методично проворачивала в моей груди ржавый кинжал, и зазубрины на лезвии рвали края этой раны в клочья. Даже слёзы уже закончились.
Единственное, о чём я не сказала – голос. Антон постоянно был рядом и говорил со мной. Ровно со дня похорон он не отошёл от меня ни на шаг. Комментировал действия и мысли, осуждал идеи, мрачно шутил. Он был громче внутреннего голоса, с которым я жила всю жизнь. Он решил присвоить это место себе.
Выйдя из кабинета, я закурила и вызвала такси. Только на выезде из города стало ясно, что вместо домашнего адреса конечной точкой было Федяковское кладбище.
* * *
«Святый Боже, Святый Крепкий, Святый Бессмертный, помилуй нас…»
Нестройные голоса мужиков из погребальной службы эхом разносились, казалось, на километры вокруг кладбища. В воздухе витали запахи дерева, свежескошенной травы, хвои и скорби, попавший в босоножки песок неприятно щекотал стопы. Смерть не имеет привычки выбирать подходящие даты. По её скромному мнению, торжество должно состояться при любом раскладе. Даже если на дворе июнь, в тени плюс тридцать пять, на похоронах кто-нибудь непременно падает в обморок, а я приехала отмечать день рождения.
