Ксения Александровна Хадунова
Цунами. В море чувств
**
Михалыч оказался крепким справным мужиком в джинсовых бриджах и клетчатой рубахе с короткими рукавами. Он сидел прям на песке, склонившись над перевернутой лодкой, и задумчиво осматривал ее днище. Только подходя к мужчине, я осознала, что даже не помню, как его зовут. Михалыч и Михалыч. Но нельзя же так обращаться к незнакомому человеку…
– Добрый день, – тихо кашлянула я, подойдя к Михалычу вплотную. Он поднял голову от лодки и с удивлением посмотрел на меня.
– Добрый, коли не шутишь, – откликнулся мужчина.
– Простите, вы – начальник лодочной станции?
– Я. – Он встал с песка, отряхнул бриджи и протянул мне колкую от песка руку. – Игорь Михайлович.
– Очень приятно, Настя…
– И кто вы будете такая, Настя? Откуда приехали? Нешто хотите на лодке покататься?
– Не совсем… – я огляделась в поисках более подходящего места для разговора и заметила небольшой закуток. Здесь, под навесом, в окружении старых прохудившихся лодок и весел, стояла выкрашенная белой краской деревянная скамеечка, идеально подходившая для уединенной беседы. – А можем с вами переместиться вот туда? Мне кажется, там говорить будет более комфортно.
– Как скажете, – не сводил с меня удивленного взгляда Михалыч.
Наконец, мы расположились на скамейке, вытянув ноги и подставив лицо жаркому летнему солнцу.
– Так что вы хотели от меня? – снова спросил Михалыч, которого, судя по всему, с каждой минутой охватывало все большее любопытство.
– Я хотела поговорить с вами по поводу Олеси.
– Олеси? – удивленно поднял брови он. – Кто это?
– Ну как? – тут пришел черед удивляться мне. – Олеся, ваша племянница, если я не ошибаюсь. Такая темненькая.
– Вы что-то путаете, девушка, – покачал головой Михалыч. – Я один у мамки с папкой рос, без сестер и братьев. И никаких племянниц у меня нет.
– Но как же… Она ведь сама ко мне приходила… Сказала, что племянница… Ничего не понимаю.
– Погодите. Давайте с самого начала, Настя. Кто вы и зачем я вам понадобился?
– Мой… Мой гражданский муж, Дима Колесников, работает у вас на лодочной станции.
– Да, вот это правда. Есть у меня такой работник. Руки у него – золотые, все может, вот прямо все! Так помог мне перед началом сезона, так помог… И сейчас продолжает. Единственное что, попросил неделю отпуска.
– Когда? – удивилась я.
– Да вот пару дней назад приходил. Ну я и дал – что уж там, если надо – значит, надо. Пока и один справляюсь.
– То есть, говорите, ни про какую Олесю вы не слышали…
– Нет, Настя, вы меня неправильно поняли. Я всего лишь сказал, что у меня нет такой племянницы – Олеси. А вот к Дмитрию девушка с таким именем несколько раз приходила. Она у нас тут работает недалеко, на рынке, всякими товарами для курортников торгует – круги там, зонты, шляпы, всякое такое. И выглядит точно так, как вы ее и описывали – темненькая, молоденькая.
– Ничего не понимаю, – покачала головой я.
– Э, милая, я и сам уже ничего не понимаю. Только то, что я сейчас кого-то, наверное, очень сильно подставил.
– Да нет, наоборот. Спасибо вам за помощь, – сердечно поблагодарила я, поднимаясь со скамеечки. – А где, вы говорили, находится этот рынок с товарами для курортников?
– А вот как выйдешь за ворота станции – идти вперед метров двести, а потом – первый поворот направо. Там будут такие дощатые белые павильончики – мороженое, хот-доги, шмотье, ну и товары эти курортные там же. Вот там она и работает, Олеся.
– Еще раз спасибо, – пробормотала я, пытаясь унять рой мыслей в голове.
– Да было бы за что. – Михалыч пытливо посмотрел на меня, словно пытаясь угадать что-то по моему выражению лица. – Ты не стесняйся, обращайся, коли возникнет надобность. И приходи, дам лодку покататься. У меня знаешь какие красавицы есть!
– Непременно приду, – пообещала я и решительно зашагала в ту сторону, куда указал Михалыч.
Пазл в моей голове, наконец, начал складываться. Эта Олеся врет на каждом шагу – вначале про Михалыча и ее родство с ним, теперь про беременность. Держу пари, что и про погибшего в аварии жениха она мне просто начесала. И вообще не исключено, что Олеся и вовсе не питает к Димке никаких чувств, просто хочет захороводить видного мужика. Здесь у них, в Щелкино, с ними напряженка – одна половина уже нашла себе дам сердца, вторая – беспробудно пьет. А тут Димон. Партия, что надо.
Я и сама не заметила, как преодолела путь до рынка. Уже увидев вдали симпатичные деревянные павильончики, сбавила шаг и попыталась отдышаться. Надо подумать, что и как сказать этой курице. Я была полна решимости докопаться до правды и разобраться и с этой мифической беременностью, и с ее отношениями с Димкой. При упоминании его мое сердце еще сладко трепетало. Оно не пускалось крутить сальто, как раньше, больше не дрожали ноги, но свою связь с Димкой я продолжала ощущать. И понимала, что, скорее всего, еще люблю его. Уже не так слепо и страстно, как пару месяцев назад, но люблю. И эти отношения, как гигантские волны, накрывают меня с головой, не давая вынырнуть наружу.
Олесю я увидела почти сразу же. Она стояла у прилавка в своем нарядном платьице и демонстрировала моей давешней знакомой – спутнице Альбертика, даме в большой красной шляпке – местный сувенир, кораблик в бутылке.
– Ах, какая красота, какая искусная работа, – восторгалась женщина, не отрывая от кораблика взгляд. – Альбертик, ты только посмотри!
– Конечно, милая, очень красиво, – послушно соглашался с ней мужичок.
– Возьмем, да?
– Обязательно возьмем. Будем смотреть на него холодными зимними вечерами и вспоминать наш отпуск.
– Да, Альбертик, ты прав! А давай еще Люське с Ванькой такой же купим, как считаешь?
– Ничего не имею против.
– Девушка, заверните нам два кораблика, – царственно заявила дама, метнув быстрый взгляд на Олесю. – Нет, давайте лучше три! Третий у вас есть?
– Простите, осталось всего два. Но я могу узнать про третий у начальника, – вежливо отметила Олеся, ловко упаковывая сувениры. Меня она еще не заметила. Лишь в тот момент, когда она протянула руку за деньгами, взгляд девушки упал на меня. Она засуетилась.
– Вот, пожалуйста, пусть они вас будут радовать, – торопливо проговорила она, протягивая пакет покупательнице.
– Девушка, подождите, так что насчет третьего кораблика-то? – не унималась дама.
– Подойдите ко мне завтра, пожалуйста, надеюсь, я уже смогу дать вам ответ, – Олеся нагнулась и протиснулась под прилавком, оказавшись в итоге рядом со мной. – А сейчас, извините, мне нужно отойти, пришла моя подруга, она нуждается в помощи.
– Хорошо, – кивнул Альбертик, а его дама, казалось бы, уже никого не слушала. Она подхватила спутника под руку и двинулась в сторону моря, продолжая восхищаться покупкой. Видимо, кораблики и их цена пришлись ей по душе.
А Олеся, наконец, повернулась ко мне. В ее взгляде сквозили неприязнь и любопытство.
– Что, Настя, теперь ты будешь за мной бегать? – с усмешкой спросила она.
– Делать мне больше нечего, – буркнула в ответ я. – Я всего лишь пришла посмотреть тебе в глаза. И узнать, сколько еще ты намерена врать.
– Где это я вру? – захлопала длинными густо накрашенными ресницами Олеся.
– Везде. Чья, говоришь, ты племянница?
– Игоря Михайловича, начальника лодочной станции. Я уже говорила тебе об этом.
– Жаль, что ты забыла предупредить об этом самого Игоря Михайловича. Он ведь даже не знал, что у него есть племянница, представляешь?
– Вот так неожиданность, – усмехнулась девушка. И куда девался ее ангельский образ, в котором она явилась передо мной в нашу первую встречу? Сейчас мы буравили друг друга взглядами, как две разъяренные кобры, готовые тотчас броситься в атаку.
– Думаю, про своего жениха, который якобы погиб в аварии, ты наврала точно так же. Как и про беременность.
– Да нет, жених на самом деле был и все действительно закончилось плачевно. А вот по поводу беременности… Считай, что это просто был один занятный эксперимент.
– Не думаю, что это гуманно – ставить эксперименты на живых людях…
– А я не думаю, что гуманно вести себя так с девушками, – парировала Олеся, доставая из кармана платья початую пачку сигарет и закуривая.
– Ничего не понимаю, – покачала головой я. – Причем тут эксперименты и мнимая беременность? Можешь объяснить, что вообще происходит?
– Могу, – легонько пожала плечами Олеся, выпуская изо рта струйки белого дыма. – Мы на самом деле познакомились с Димой на пляже, только я не тонула, а просто ныряла возле буйков. Я вообще хорошо плаваю – еще бы, с самого детства живу тут, у моря. Он подплыл, мы познакомились, разговорились…
– И ты влюбилась, – спокойно констатировала я, прислонившись спиной к павильону с сувенирами.
– Ну да. Я вообще часто влюбляюсь – загораюсь быстро, как спичка. И также быстро угасаю. Так было и с твоим Димкой. Просто… Все местные мужики уже настолько приелись… А на отдых сюда все в основном приезжают с девушками и женами. Это тебе не Турция и не Египет…А тут он.
– Так он в целом тоже не был одинок…
– Знаю. В какой-то момент, Настя, я решила, что смогу отбить его у тебя. А что? Я молодая, красивая, фигуристая, далеко не дура. Готовлю хорошо, голова не болит и все такое.
– И…
– И получила от тебя отворот-поворот. Расстроилась. И начала думать, как рассорить вас. Мне просто очень хотелось продолжения этого романа. И чтобы все было по-настоящему, а не просто так, как обычно – встретили, переспали, разошлись.
– И тогда ты придумала беременность.
– Ага. Старо как мир – но сработало. Дима разволновался, тебя, я думаю, тоже чуть кондрашка не хватила. Но ты не думай, я не такая сволочь, как ты можешь себе представить. Я вчера вечером написала ему в смс-ке, что ошиблась и никакой беременности нет. Короче, дала ему вольную.
– И все?
– Ну да. А после этого всего рванула в клуб. Приезжал один крутой московский диджей…
– А с Димой ты больше не общалась?
– Нет. Зачем? Он ответил мне на то сообщение, написал «Ок», и я решила, что тема закрыта, инцидент исчерпан.
– И после этого ты ему не писала?
– Настя, чем ты слушаешь? Говорю же, нет. Я вчера в клубе тусовалась. И мне не до твоего мужика было.
– Странно, – пробормотала я, разглядывая широкополые шляпы, висевшие у входа в соседний павильончик. – Просто вчера, точнее даже сегодня, уже после полуночи, ему писала какая-то девушка. Я думала, это ты…
– Чегооо? – расхохоталась Олеся. – Вот это поворот!
– Точно не ты?
– Естественно. Мне в это время уже не до твоего Димы было.
– Получается, у него все же есть кто-то еще, – растерянно пробормотала я.
– Я бы вообще не связывалась с такими мужиками, как твой Дима, Настя. Он только строит из себя пай-мальчика, но на самом деле – сущий ураган. Когда он ко мне клеился, и словом не обмолвился о тебе. Я уже потом все сама узнала. А он – что ты думаешь – даже не стал уворачиваться. Сказал, что ваши отношения – это вопрос времени. Я после этого и решила за него побороться. Просто так, была не была. И, видимо, в итоге все же сделала все правильно, решив забить на него болт, – сказав это, Олеся нахмурилась и внимательно посмотрела на меня.
– Нет слов, – потрясенно произнесла я.
– Настя, я не собираюсь набиваться тебе в подруги, давать советы и учить жизни… Но хочу кое-что сказать. Цени себя. Бросай этого кобеля и вернись к мужу. Он – не тот, кто тебе нужен.
– В последнее время я все сильнее начинаю это осознавать.
– Так, ладно мне уже пора, – поспешила к своему месту Олеся, завидев вдалеке группку туристов, с интересом оглядывающую павильончики. – Если захочешь дать своему Диме в бубен – свистни, с радостью присоединюсь. Таких придурков нужно учить.
– Не думала, что наш разговор закончится именно так, – хмыкнула я. – Но спасибо, Олеся. Про бубен поняла. Учту.
– Удачи! – она помахала мне рукой на прощание и скрылась в павильоне. А я, не придумав себе никакое другое занятие, побрела в сторону кафе. Да, я, конечно, отпросилась сегодня у Амира на целый день, но сидеть дома, в четырех стенах, смотреть киношки и грызть семечки, размышляя о своей горькой судьбе, было уже просто невыносимо.
**
– О, Настюха, ты пришла! – радостно поприветствовала меня Юлька. Она поставила тяжелый поднос, который держала в руках, на ближайший столик, и потянулась ко мне, чтобы обнять.
Я шагнула ей навстречу, борясь с желанием разрыдаться.
– А что с лицом? У тебя что-то случилось? – вдруг испуганно залепетала Юля, с тревогой осматривая меня. – С Димой? С дочкой? Я могу чем-то помочь?
– Тише, тише, давай без лишних эмоций, – выдохнула я. – Давай я тебе помогу. А потом, уже после конца смены, мы с тобой поговорим и все обсудим. Мне очень нужны дружеское плечо и мудрый совет. И еще, пожалуй, бутылочка белого полусладкого…
– Нет проблем, – серьезно кивнула Юлька и снова потянулась за своим подносом. Сверилась со своим блокнотиком и направилась к стоящему в углу столику. Я, мигом переодевшись в форменную футболку, отправилась к другому столику – за него как раз за несколько секунд до моего появления в кафе уселись новые посетители.
Работы до конца дня было хоть отбавляй. Не представляю, как бы Юлька справлялась с ней в одиночестве! Вечером мы могли уже только тяжело дышать – словно старые беременные каракатицы.
– Наш разговор еще в силе? – с надежной спросила я, посмотрев на Юльку. Мне очень было нужно выговориться и понять, как жить дальше, но делать это в одиночку было просто невмоготу.
– Естественно, – Юля, обмахиваясь своим блокнотом, словно веером, аккуратно задвинула последний стул и повернулась ко мне. – Сейчас на секунду заскочу к Элине, переоденусь и буду готова.
– Тогда я жду тебя на пляже, – проговорила я, поскольку уже успела поменять футболку на свой привычный сарафан.
– Давай!
Она появилась минут через десять – с вином и большим пакетом, из которого жестом фокусника извлекла нарезку сыра, аппетитно пахнущий багет, булочки, орешки и персики.
– Мне кажется, так общаться и принимать важные решения будет чуточку приятнее, – подмигнула мне Юля и опустилась рядом на мою пайту, которую я так кстати оставила в подсобке после мощного утреннего ливня пару недель назад. Как чувствовала, что она еще пригодится – так и есть, сегодня она стала для нас отличной подстилкой.
– Ну, рассказывай, – потребовала Юля, вонзаясь зубами в хрустящий багет.
– Понимаешь, я даже не знаю, с чего тут можно начать…
– С начала, Настюх. Начинай с самого начала. Впрочем, про твою историю с бегством из родного города я и так уже знаю. Так что сейчас можешь начать объяснять, почему ты в таком состоянии последние несколько дней и какая черная кошка перебежала между тобой и твоим Димой.
И я рассказала. Выпалила все, как на духу, словно находилась на приеме у психолога. Удивительно, но мне волшебным образом стало легче. Почти сразу, как по мановению волшебной палочки. Не было слез, истерик, обвинений – я словно рассказывала историю, которую увидела в фильме по телевизору. Или о которой прочитала в книге перед сном.
– Да уж, – покачала головой Юля, сжимая в руке пластиковый стаканчик с пахучим вином. – И ты говоришь, никакой беременности у этой Олеси нет?
– Она сказала, что нет. И что Димка ей нужен также, как прошлогодний снег. Она вообще оказалась девчонка не промах – почти сразу нашла себе кого-то еще, подцепила на дискотеке.
– Всегда завидовала таким барышням, – ухмыльнулась подруга. – Свободным, раскрепощенным, которые ничем не заморачиваются и живут одним днем. Не получилось с одним? Не беда, найду другого! Пошел в отказ второй – какие мелочи, завтра найду третьего!
– Это да, – согласилась я. – Но, как ты понимаешь, дело тут вовсе не в Олесе…
– Ну да. А в том, что твой распрекрасный Димка оказался тем еще кобелем.
Я подавленно молчала. И в самом деле – что тут скажешь в ответ?
– Объясни, что тебя мучает? – потребовала Юля, видя, что разгадала еще не все мои мысли.
– Я поняла, что ошиблась, – медленно проговорила я, уставившись в темноту. – Что, как малолетка, бросилась в омут с головой. Это была какая-то сумасшедшая стихия и я просто не смогла ей противостоять.
– Хочешь разойтись с ним?
– Да, – твердо сказала я, впервые произнеся то, что уже несколько дней крутилось у меня в голове, вслух. – Это не мой человек и не моя жизнь. Я не такая. И я не нравлюсь себе такой.
– А что еще хочешь? Вернуться домой?
– Юль, это так сложно… – я, наконец, почувствовала, как к глазам начали подступать слезы. – Я не могу туда вернуться. Просто не могу. Кто я в глазах Виталика? Предательница. И в глазах Дашки тоже. Я предала их, обманула их доверие. Я не могу просто приехать, позвонить в дверь и ждать, что все будет как раньше.
– Мне кажется, ты слишком строга к себе, – Юля осторожно коснулась рукой моего плеча.
– А мне кажется, наоборот, я слишком многое себе позволила, – усмехнулась в ответ я.
– В любом случае, первым твоим действием будет…
– Да. Расставание с Димкой.
– Сама ему об этом скажешь или просто выставишь его с чемоданом за дверь?
– Да ну, я так не могу. Нет, нужно поговорить, конечно. Представляю, как это будет непросто, – тяжело вздохнула я.
– А я так не думаю, – покачала головой подруга.
– Почему?
– Насть, если он позволяет себе такие приколы – значит, что уже давно перестал чувствовать к тебе что-то особенное. Уж прости, понимаю, как печально это звучит.
– Знаешь, Юль, для меня самое сложное – это вот так кардинально принимать какие-то решения. Ставить точки.
– Не понимаю, что тут тяжелого? Ты уже сама все для себя решила, Насть. В голове. И, мне кажется, это было совсем несложно – просто очевидно. Теперь осталось последнее – произнести все это вслух. Проговорить.
– Как думаешь, когда мне это лучше сделать?
– Ну точно не сегодня. Ты же выпила. Такие разговоры лучше вести на трезвую голову. А вообще… Мне кажется, подходящий момент обязательно будет. И ты почувствуешь его сердцем. Главное – не затягивай. А то еще передумаешь.
– Ну нет, это вряд ли, – покачала головой я.
Потянулась к Юльке и обняла ее. Она бережно обняла меня в ответ.
– Не знаю, чтобы я делала без тебя, – тихо проговорила я, стараясь не разреветься.
– Да тоже самое – сидела бы на пляже и опустошала бутылку вина, только в одиночестве, – хихикнула Юлька.
– И все-таки я рада, что приехала в Крым. Он подарил мне работу. И тебя!
– А Крым – это вообще особенное место. И совсем скоро ты в этом убедишься!
Глава 8
На следующий день я проснулась с тревогой в сердце и гудящей головой. Одной бутылкой вина мы с Юлькой не ограничились – просидели на пляже чуть ли не до рассвета, болтая о жизни и размышляя, как мне быть дальше. Пришли к выводу, что поговорить с Димкой нужно сегодня. Расставить, наконец, все точки над Ё, выдохнуть и начать жить дальше.
В спальне его не было. Да и в доме – тоже. Я оббежала комнаты несколько раз, заглянула в сад – пустота. Только потом догадалась проверить телефон. И точно – смс-ка.
«Не хотел тебя будить, поехал в Феодосию с Михалычем. Буду около семи. Надеюсь, ты приготовишь ужин?».
«Ага, конечно, я тебе, похоже, не только ужин приготовлю», – подумала я. Выдохнула. Разговор откладывался до вечера. Но, может, оно и к лучшему? На работу мне сегодня не надо и за целый день в одиночестве я точно подберу нужные слова.
А, может, позвонить маме? Последний раз мы болтали с ней больше недели назад.
– Да, доченька? – почти сразу откликнулась она. Такой родной, привычный голос… Как же я соскучилась по ней и своей прежней жизни!
– Привет, мамочка, как ваши дела? Как папа? – я изо всех сил старалась, чтобы радость в моем голосе не отдавала фальшью.
– Да все в порядке, милая. Все по-прежнему. Работа, дом, огород. Жду папу сейчас – он о чем-то болтает с соседом. Поедем на рынок. Столько персиков в этом году – не передать словами. Ну а у вас там от них, наверное, вообще отбоя нет.
– Это да…
– Настюш, что-то случилось? – вмиг почувствовала мое настроение мама.
– Мамуль, я… Я разойдусь с Димкой, наверное… – осторожно проговорила я, опасаясь ее реакции.
– Ох, Настюш… Уже окончательно решила? – озабоченно спросила родительница.
– Да. Не могу так больше. Уж лучше одной.
– Ну почему одной? У тебя есть Виталик, Дашка, мы…
– Мамуль…
– Ладно-ладно, с этим мы разберемся после. А почему расходитесь? Он тебя обидел? Говори честно!
– Да так, было тут несколько ситуаций, – не стала углубляться в подробности я.
– Пил? Бил?
– Мам, да ты что? Нет, конечно. Ничего такого. Просто я поняла, что это – не мой человек. И что я самая большая дура на свете.
– Ох, Настюша, дуры обычно не осознают своих ошибок…
Даже сквозь трубку, находясь на таком большом расстоянии от дома, я чувствовала мамину улыбку. И одобрение. Благословение на то решение, которое я приняла и впервые озвучила вслух накануне. Теперь я точно знала, что все делаю правильно. Оставалось только дождаться вечера…
