Кристина Фант
Лунный Дар
Глава 16. Так устроен мир
Открыв глаза, не почувствовала своего тела. Словно находилась в невесомости. Пыталась пошевелить рукой. Не получилось. Головой тоже не могла двигать. Перед глазами белый потолок.
Вдруг навалилась тяжесть, боль пронзила все тело. Хотелось кричать, но с иссохших губ вылетел тихий стон. Организм требовал воды.
Боль отпустила так же быстро, как и скрутила меня. В голове шумело море, сквозь прибой слышались знакомые голоса. Прислушалась, не могла понять, что именно они говорили.
Я села, на меня с настороженностью уставились три пары глаз.
Первым среагировал Мур, он молча катапультировался мне в руки. Погладила котика.
– Кар, Видящая очнулась, – ворон взлетел под потолок, по пути снося графин на столе.
– Ох, Вика, – Окси присела рядом со мной. – Как ты нас напугала. Ты почти сутки не приходила в себя. Я уже хотела идти за лекарем!
– Воды, – прохрипела я.
– Что? Ах, да, конечно. Вот, – девушка протянула мне стакан.
Обычная вода показалась напитком богов.
– Окси, что случилось? – в голове еще шумело, но я прекрасно помнила, что последним человеком, которого я видела, был инквизитор.
– Мы с тобой пошли на площадь, – начала рассказывать девушка. – Там… Вика, ты плачешь что-ли?!
Я смахнула с глаз слезы, покачала головой.
– Странная ты, – протянула Окси. – Ты что же и казней никогда не видела?
– А для тебя это обычное дело? – просто поражена местным нравам.
– Ну да, – пожала плечами девушка, сдув непослушный локон с лица, – это уже пятая казнь за месяц.
– Да как ты можешь так спокойно об этом говорить?! Окси! Ты считаешь нормальным убийства людей? Это же невинные женщины! – меня начало немного потряхивать. – Окси! Что ты молчишь? Как вы все можете позволять такому твориться?
– Вика, – девушка сжала мою руку. – О каких невинных женщинах ты говоришь? Та, которую сожгли вчера, за последнюю неделю свела в могилу троих воинов Света, наслав на них порчу. Ведьмы убивают воинов Света, те в ответ сжигают ведьм. Странная ты все-таки.
– Зачем? Зачем убивать друг друга? – я вцепилась в руку Окси.
– Потому что, – девушка снова пожала плечами. – Так устроен мир.
Я взялась за голову. Так устроен мир, сказала Окси. То есть, мы тут как бы ни при чем, устроен наш мир так. Тут меня пронзила догадка.
– Окси, – от волнения я слишком сильно сжала ее руку, та поморщилась от боли. – Как я оказалась дома?
Девушка удивленно на меня посмотрела:
– Не знаю, Вика, когда я вернулась, ты уже спала. Я не стала тебя тревожить. Мы заволновались, когда ты не проснулась утром. Пытались тебя разбудить, но ты не реагировала.
– Это он, – я застонала. – Я не знаю, в какие игры играет инквизитор, но это он.
– Кто? Вика, ты хорошо себя чувствуешь?
– Окси! – я потрясла девушку за плечи. – Собирайся быстрее, нам надо бежать!
– Да объясни ты толком, ничего не понимаю.
– Инквизитор, – точно, в этом мире их так не называют, – Кэр, Окси, воин Света, это он принес меня домой! Он знает, что мы здесь! Нас схватят и сожгут!
– Хотел бы, уже схватил, – легко махнула рукой девушка. – И никуда я не побегу. Сегодня я встречаюсь с Лэдом.
– Нет! Не надо, Окси! Это опасно!
– Не говори глупостей. Сегодня, – Окси сделала ударение на последнем слове. – Я пойду и встречусь с Лэдом!
Если Окси что-то задумала, ее от этого не отговорить, мы знакомы совсем немного, но это я поняла. Я пыталась ее вразумить, на все мои доводы она лишь махала рукой.
– Ты готова рисковать жизнью, Окси? – сделала я последнюю попытку.
– Я люблю его, Вика, люблю, понимаешь? Мне без него жизнь не нужна.
Кот с вороном спустились вниз еще в начале нашего разговора с Окси. Видимо, их совсем не волновали мои душевные терзания и будущее свидание Окси.
Девушка легко обняла меня и убежала навстречу судьбе.
Проводив Окси, не стала спускаться в подпол, хотела побыть одна. Что-то не давало мне покоя, заставляло нервно биться жилку на виске. И я не про попадание в другой мир, ни про отдельные страшные эпизоды жизни в нем, нет, сейчас не об этом. Я не видела картинку мира в целом. И это большая проблема. Знаете, как художник рисует холст, вот перед ним белое полотно, мазок, другой и уже начинает вырисовываться картина, а художник дополняет ее разными деталями – новыми мазками.
И пусть «мазков» совсем немного, хоть какая-то общая картина должна была вырисовываться у меня в голове. Но нет.
Я не из тех, кто умеет что-то делать по плану. Все как раз наоборот. Сначала чтение материала, затем анализ, хаотическое нагромождение всего и вся. Потом – словно старый механизм начинает работать – скрип, скрип и вот – результат, идеальная ровная конструкция научной работы. Во всяком случае у меня так. Мне среди огромного количества фактов, домыслов, идей, гипотез, теорий необходимо было поймать главную мысль. А сейчас я не могу этого сделать. И это не дает спокойно жить, дышать.
Я знаю свой мир только в разрезе собственной жизни и лишь немного шире смогла взглянуть на него, учась на историческом факультете.
В этом мире я не понимала ничего. Вот есть Свет и вот есть Тьма. Кто они друг другу? Половинки одного целого? Зеркальное кривое отражение друг друга? Противоборствующие стороны? Или изначально был Свет, а Тьма лишь его червоточина? Кто даст точный ответ?
Если на первый взгляд можно провести аналогию Свет равно Добро, а Тьма равно Зло. Абсолютные значения. Но вчерашняя казнь ведьмы и то, что я подсмотрела в голове у инквизитора полностью опровергают это предположение.
Да и не бывает абсолютного зла и абсолютного добра. По-моему, нельзя мыслить в таких категориях. Все относительно и все несовершенно.
Все мы знаем какими намерениями выложена дорожка в ад.
Свет дает жизнь, но он также может быть испепеляющим и грозным.
Тьма дает успокоение, словно сон после бодрствования, что также жизненно важно.
Не может быть одного без другого. Кажется, я нашла свою мысль, ускользавшую от меня до этого. Равновесие. Великие Чаши Весов.
Нельзя, чтобы осталось что-то одно.
Но почему темной силой могут владеть только женщины, а светлой только мужчины. Что это за гендерное разделение?
Для чего в этом мире идет бесконечная война Тьмы и Света? Зачем светлые пытаются уничтожить темных и наоборот? Что это даст в итоге? Неужели нельзя мирно сосуществовать?
Столько вопросов и ни одного точного ответа.
Если взять за истину выражение Кэра «ведьма – не женщина, она не человек, она оружие Тьмы…», то, в противовес, получается инквизиторы – оружие Света. Пусть так. Но как быть с тем, что ведьма, по утверждению Кэра – не человек. Вот Нора, например, человек, и Окси – человек. Со свойственными людям желаниями и потребностями.
С другой стороны, непонятно как девушки становятся ведьмами. Нора говорила о жертве, она и убила человека. Но я то никого не убивала, даже если по моей вине исчезла Мора, то ведьмой я стала до этого, она сама говорила, что чувствует, что я только что инициировалась. Возможно, все намного проще. Велиар. Вот и все объяснение. Он своей силой сделал меня не только ведьмой, но и Верховной. Зачем?
Опять же с Норой процесс превращения в ведьму понятен. А как быть с Окси? По ее словам, бабушка предупредила, что девушка скоро станет ведьмой и сама стала наставницей для внучки. Интересно, Окси кого убила, чтобы принести жертву Тьме? Когда вернется, первым делом спрошу.
А пока со слов Окси понятно только то, что воины Света убивают ведьм, те же убивают воинов Света. И вот две ведьмы, с которыми я успела познакомиться, киллерами на службе у Тьмы становиться не хотят.
Запуталась окончательно.
Только отодвинула стеллаж, как меня чуть не сбил с ног Мур. Его шерстка была взъерошена, от тяжело дышал.
– Вика, скорее, – торопил меня котик, хотя я и так бежала вниз. – Ворону стало плохо.
Бедный фамильяр Окси лежал на полу и не подавал признаков жизни.
– Ворон! – трясла я птичку, – Мур, что произошло?
– Мы разговаривали, а он вдруг упал! – кот накручивал круги по комнате, видимо, очень переживал за друга, – Вика! – заорал Мур, я вздрогнула от неожиданности. – Я понял! С его ведьмой что-то случилось!
Кот озвучил мои самые страшные предположения. Он прав. Если фамильяру плохо, значит с Окси случилась беда. И это мой вина, надо было не отпускать девушку, чувствовала же, что что-то случится!
Птичку надо спасать.
– Мур, помоги мне! – котик подкатился под бок.
Я взяла ворона на руки и громко произнесла:
– Фамильяр, я даю тебе имя… – на ум ничего не приходило, как обычно называют птиц? – Я даю тебе имя… Кар! – да простит меня птичка, ничего умнее я не придумала.
Я вспомнила прочитанное в книге – в ней говорилось, что ни в коем случае нельзя давать фамильяру имя, иначе он станет отдельной личностью. Но в нашем случае – это спасение.
Ворон открыл глаза. Я выдохнула с облегчением. Мур лизнул Кара по клюву. Неожиданно, видимо, они правда очень сдружились, не замечала за котиком проявлений телячьих нежностей.
– Слушайте, мои дорогие, – две пары глаз внимательно смотрели на меня. – Сейчас мы поднимемся наверх и постараемся выбраться из города. Ты, Кар, полетишь к Норе. Я покажу тебе.
Закрыв глаза, представила Нору и путь к ее дому.
– Запомнил? – ворон кивнул.
Не знаю, почему мне пришла в голову именно это идея. Впоследствии я часто думала об этом. В том момент казалось, что это единственный выход. С одним фамильяром тяжело, приходится прятать его в рюкзак. А с двумя как? А у Норы, думала я, ему будет безопаснее, чем рядом со мной.
Задумчиво смотрела на котика.
– Я с тобой, – угрожающе муркнул он. Словно мысли мои прочитал.
– Со мной, – вздохнула я.
Мы начали подниматься. Мне стало неспокойно. Нутром чувствовала, что наверху нас ждут. Не знаю, как точнее описать свое предчувствие. Даже не предчувствие, я была уверена, что наверху кто-то есть. И этот кто-то враждебно к нам настроен.
Я обернулась, прижала палец к губам, выразительно посмотрела на фамильяров.
Нет, не могу подняться. Что-то очень тревожило меня.
Под недоуменные взгляды кота с вороном, я спустилась, взяла рюкзак, достала из него парализующее зелье, спасибо Норе.
Подошла к Муру, кивком показала, что нужно залезть в рюкзак. Хорошо, что тот не стал спорить. Видимо мое мрачное предчувствие передалось и ему.
Итак, я с рюкзаком на спине, с вороном в руках поднималась по лестнице.
– Кар, как только зайдем в комнату, сразу лети к Норе, – шепотом приказала я ворону.
Тот кивнул.
Сердце учащенно билось, ладошки вспотели, вытерла их о платье. Мне казалось, я слышу дыхание того, кто ждет нас. Взяла в правую руку открытую склянку с зельем.
Открыла дверь и сразу увидела темный силуэт. Не раздумывая, вылила на него целую склянку. Человек упал.
– Лети! – ворон вылетел в окно. За него я была спокойна.
В комнате было темно, хотя я прекрасно помнила, что свечи не гасила. Значит, это дел рук злоумышленника. Что ж, мы тоже не будет включать свет.
Подошла к лежачему человеку. Тот не шевелился, но глаза были открыты и он пытался что-то мычать.
Я наклонилась ближе.
Инквизитор!
– Ты, – выдохнула ему в лицо. – Что ты сделал с Окси?!
Кэр бешено вращал глазами.
– Что молчишь?! – я легонько пнула его в бок.
Инквизитор замычал.
– А! – хлопнула себя по лбу. – Зелье парализовало.
– Знаешь, что? – я снова наклонилась к Кэру. – Я на тебя два зелья израсходовала! Но! – сделала театральную паузу. – У меня осталось еще одно. И вот после него ты не выживешь! Понял, световоин?
Оставив скрючившегося инквизитора лежать на полу, аккуратно выглянула за дверь. Никого. Вот самоуверенный какой. Взял бы с собой товарищей, расклад сил был бы не в мою пользу.
Вышла на улицу и не спеша пошла к выходу из города. Адреналин бурлил в крови, меня охватила злость. Никогда так остро я не ощущала себя именно злой. Мне кажется, раньше мне было незнакомо это чувство. Я злилась на Окси, потому что она не послушала меня и сейчас неизвестно, что с ней. Я злилась на инквизитора, потому что он преследует меня. Я злилась на Велиара, потому что он во всем виноват, закинул меня в этот страшный мир. Но больше всего я злилась на себя. За то что не настояла, чтобы Окси осталась. За то что легкомысленно подписала договор с Велиаром. За то что до сих пор не знаю, что нужно от меня инквизитору. И за то что не смогла спасти ту несчастную женщину. И за то что мне вдруг стали ненавистны люди этого мира. При одном воспоминании как они радовались мучениям другого человека, меня охватывала ярость.
В моем мире, когда я сталкивалась с несправедливостью, и если я не могла этому помешать, я закрывала глаза, абстрагировалась от ситуации. «Один в поле не воин» бытует у нас поговорка. В этом мире все иначе. Волей Велиара я Верховная, и у меня есть Сила. И я жажду только одного – причинить миру много добра, каленым железом выжигая всех несогласных.
Стоп. Нет. Это помешательство какое-то. Откуда такие мысли? Я обычная девушка, а не воительница, мечом доказывающая, кто прав, а кто виноват.
В моем мире тоже казнили людей, но прошли столетия, прежде чем прекратились подобные публичные экзекуции. Этому миру нужно, чтобы здесь процесс прошел быстрее.
С одной стороны, сбылась мечта любого историка – попасть в прошлое. С другой стороны, я же всегда была уверена, что один человек не сможет поменять ход истории.
И к тому же это не мой мир. Хотя уже мой.
Я – Верховная. И у меня есть Сила.
Кто бы еще научил как ей пользоваться.
Я услышала голоса, остановилась и направилась к последнему дому на улице. В нем, как и в остальных домах, свет не горел. Но меня там ждали. Интуиции теперь я доверяю полностью.
Подошла к дому, дверь оказалась открыта, пустая комната, незастеленная кровать, будто хозяйку вырвали из объятьев Морфея и она срочно куда-то убежала.
Я подошла и дернула кольцо на полу, открылся люк, вниз вели ступеньки.
– Верховная приказала всем чтящим Тьму через неделю быть в заброшенном храме близ Клавердона! – услышала я хрипловатый голос.
А это кто там от моего имени распоряжается?!
Глава 17. Ковен ведьм
Помещение, куда я попала, было как минимум втрое больше комнаты наверху. Пламя свечей не давало достаточно света, царил полумрак. На небольшом сером камне двигала речь старуха в черном балахоне, я присмотрелась – та самая, к которой тянулась черная нить от мальчика. Ее окружали фигуры в таких же черных балахонах, на лицах глухие капюшоны. Их было не меньше двадцати.
И я в платье и с косынкой на голове, явно выделяющаяся и не соответствующая их дресскоду.
Впрочем, на меня никто внимания не обратил, главной звездой вечера была та самая старуха.
– Дочери Тьмы! Теперь, когда с нами Верховная, мы станем сильнее! – женщина обвела взглядом собравшихся. – Она будет ждать нас в заброшенном храме близ Клавердона! – повысила голос. – И не будет пощады тем, кто ослушается ее, – пугала народ старуха.
Грозная такая, я аж заслушалась. Вот умеют же некоторые люди владеть вниманием толпы. Ей бы в паре с Хранителем Храма Света работать.
Девушки стали расходиться. Я скромно ждала в уголке, и когда за последней вышедшей захлопнулся люк, удостоилась внимания старухи. Она не спеша подошла ко мне, опустилась на колени, взяла мою руку и поцеловала кольцо.
– Я знала, – бормотала старуха. – Я знала, что ты не ушла навсегда. Твоя верная слуга дождалась! Я была тихой и незаметной, и выжила. Выжила, чтобы служить тебе, Верховная!
Старуха с благоговением смотрела на меня. Что ж, надо оправдывать ожидания.
– Как посмела ты давать распоряжения от моего имени?! – строго вопросила я бабку. Та побледнела.
– Но Верховная… – промямлила старуха. – Я думала, ты там. Кому еще под силу разупокоить кладбища?
– И что? Думаешь, я настолько слаба, что не могу сделать это на расстоянии? – я грозно склонилась над ней, бабка затрепетала. – Ну? Отвечай! Как тебя зовут, кстати?
– Алая я, – старуха поднялась с колен, подозрительно на меня посмотрела, – Ты не помнишь свою верную Алаю, Верховная?
Что за сумасшедшая очередная бабка? Она что думает, что я – это бывшая Верховная? Хорошо же я сохранилась. Или они верят в реинкарнацию? Следующие слова Алаи подтвердили мое подозрение:
– Я вижу! Ты еще не проснулась, Верховная, – бабка пыталась потрогать меня за руку, я отдернулась. – Позволь верной слуге помочь тебе.
– Хорошо, – милостиво разрешила я. – Где ты живешь?
Мы вышли через другой люк. Подпольная комната, как я поняла, имела выход не в один дом. Не зря она показалась мне слишком большой.
Комната старухи мне не понравилась сразу. Вроде, ничего необычного, но такая давящая атмосфера, словно вот-вот что-то должно произойти. И как воины Света до сих пор не обнаружили этот дом. На нем только что буквами не написано и знака «дом ведьмы» не стоит.
В комнате стояли две кровати напротив друг друга, возле каждой небольшой столик.
– Кто с тобой жил? – заинтересовалась я.
– Она не придет, – прошамкала старуха.
И я вдруг поняла. Та женщина, которая, по словам Окси, свела трех воинов Света в могилу, это ее кровать. И, конечно, она не придет.
Я девушка не мнительная, и, в последнее время, даже не привередливая. Есть, где спать и хорошо.
– Молоко есть? – спросила я хозяйку, доставая Мура из рюкзака. Тот вылезать не хотел, пришлось подтолкнуть его.
– Но, Верховная… – старуха переводила взгляд с котика на меня и обратно. – Зачем тебе этот комок шерсти?!
– Что? Имей уважение, Алая! Это мой фамильяр! – Мур спрятался за меня, хотя раньше пугливости за ним не замечала.
– Как скажешь, Верховная, – примирительно проговорила старуха, не сводя взгляда с фамильяра.
Засыпала я под мурлыканье Мура. Чувствовала, что ему не нравится эта старуха. Мне тоже не нравится, но мне нужно «проснуться», что бы это ни значило. И старуха может в этом помочь. Я уверена.
Интересно, была моя последняя мысль перед сном, а где фамильяр бабки?
Проснулась я от запаха свежеиспеченных блинчиков. Мур уже сидел за столом, видимо, в ожидании добавки. Старуха возле плиты. Между прочим, у Окси дома такого не было, продукты она приносила уже готовыми, а я даже не задумывалась о том, почему у нее дома нет плиты.
Может я еще не проснулась?! Злая ведьма печет блинчики. И вчера еще Мура обзывала, а сегодня завтраком кормит.
– Алая, – обратилась я к ведьме, садясь за стол. – Объясни, почему ты думала, что я в Клавердоне, если ты видела меня не так давно в этом городе?
Старуха, между тем, успела положить блинчик Муру, тот даже не думал со мной поделиться, вот жадина! Придется ждать следующий.
– Я не узнала тебя, Верховная, сразу. На тебе полог.
– Что на мне?
Бабка не ответила, продолжая колдовать над плитой. Наконец, и я дождалась своей порции. А неплохо готовит старая ведьма.
– Сегодня ночью, Верховная, мы проведем ритуал, – заговорила бабка, садясь за стол, – Ты все вспомнишь!
Мы плотно позавтракали, или судя по времени, пообедали и стали собираться.
– Опасно оставаться в этом городе, – поторапливала меня бабка.
Мы с Муром были готовы, и, уже уходя, увидела свое отражение в зеркале. Но внимание привлекла вторая отразившаяся девушка. Вот она подходит к столу, собирает какие-то вещи в рюкзак, оборачивается, ловит мой взгляд в зеркале. Рыжеволосая, тоненькая, в коричневом легком платье, с разноцветной косынкой на голове. Она подмигнула мне в зеркале.
Я медленно обернулась. Передо мной стояла старуха. Это она отражалась в зеркале! Но…
– Только сильные ведьмы видят мой истинный облик, – прошамкала бабка.
Ого. А остальные даже не видят. Вот целуется парень с симпатичной девчонкой, а она на самом деле старуха. Фу. Я хохотнула.
– А куда мы направляемся, Алая? – поинтересовалась у бабки весело, эпизод с поцелуем не выходил из головы.
– Как куда? – удивленно переспросила старуха. – В Клавердон, конечно!
Ах, ну да. Там же будут меня ждать сестры – ведьмы! По приказу старухи, между прочим. Кем же она была для прошлой Верховной ведьмы, если не боится брать на себя такие полномочия?
Выбрались из города мы беспрепятственно. Может старуха наложила какие-то чары, может еще что, не знаю. Но на нас никто не обращал внимание.
А как же слова Окси, что город закроют? Или с сожжением виновницы чумы запрет отменили?
Плохо ничего не знать о новом мире.
Отойдя на приличное расстояние от города, я выпустила Мура на свободу. Тот радостно поскакал в кустики. Мой верный друг даже не интересовался куда мы идем и зачем. Надо так надо.
Шли мы молча. Разговаривать со старой ведьмой настроения не было, боялась, что не удержусь и наговорю лишнего. Молчание оно такое – на вес золота. Во всяком случае сегодня. Пусть старуха проведет свой ритуал, а там видно будет.
Остановились на закате, отойдя от дороги в лес. Бабка завела нас на полянку, посередине которой был большой выжженный круг. Видимо, она не первый раз здесь, судя по тому, как она по-хозяйски разложила свои вещи и стала рисовать на золе.
Мы с Муром негромко перешептывались:
– Она мне не нравится, – несколько взволнованно говорил Мур.
– Мне тоже, – искренне сказала я. – Она нужна для дела. Сегодня потерпим, хорошо?
– А завтра убьем? – кровожадный какой у меня фамильяр.
– По обстоятельствам, – уклончиво отвечала я.
– Верховная, все готово, – позвала меня старуха.
Подошла к ней. А у бабки талант художника. Хотя может, годы упорных тренировок.
Шестиугольная правильная звезда, нарисованная чем-то ярко красным на черной земле. Даже думать не хочу какие краски могла использовать старая ведьма.
Звезду пересекала ровная горизонтальная линия, над ней вязь символов, ничего подобного я раньше не встречала.
А вот вертикальная линия была неровной, словно дрогнула рука. Судя по святящемуся лицу бабки, так и надо было.
– Вставай вот сюда, Верховная, – показала старуха в центр фигуры, – И закрой глаза.
Встала куда было велено, закрыла глаза. Чувствовала волнение своего фамильяра. Бабка начала водить хоровод вокруг меня и бормотать заклинание, но настолько невнятно, что ничего невозможно было разобрать.
– Expergiscimini12! – выкрикнула старуха.
Ничего не происходило. Никаких изменений в себе не заметила. Я приоткрыла один глаз, старуху окутывало зеленоватое свечение. Закрыла глаз, пусть колдует дальше.
Еще минут пять бормоча себе под нос, бабка ходила вокруг меня. Наконец, она проговорила:
– Все, я сделала все, что могла.
Открыла глаза, старуха светиться перестала.
– Ничего не изменилось, – скептически посмотрела на ведьму.
– Я сняла с тебя полог, Верховная, – важно ответила старуха. – Память вернется. Какой дар открылся тебе первым?
– Я Видящая.
– Попробуй зажечь огонь.
Что ж. Почему нет? Пламя возникни, мысленно приказала я. Ничего не произошло. Я пожала плечами.
– Верховная, – старуха смотрела на меня с подозрением. – Зажги пламя.
– Пламя, – крикнула я и тут же отпрыгнула, возле меня загорелся куст ярким высоким столбом.
– Ого, Вика, – котик крутился у ног, восхищенно глядя на огонь, но тщательно следя за своим хвостиком, чтобы не подпалить шерстку.
Была настолько впечатлена, что тут же потребовала у бабки сказать, что еще я умею.
– Нельзя больше, – как-то странно глянула на меня старуха. – Нас могут почуять.
Пришлось погасить азарт и лечь спать.
Ночь прошла быстро и утро началось неожиданно.
– Вика! Вика! – орали мне в ухо. Открыла глаза, а передо мной связанный Мур, – Она сошла с ума!
Я кивнула. Понятно, что старуха не в своем уме. Попробовала пошевелиться, и обнаружила, что крепко связана веревкой.
Бабка копошилась недалеко, обернулась. Она что-то искала в моем рюкзаке.
– Алая! Ты что творишь?
– Ты не Верховная, – бабка склонилась надо мной. – Ты не вспомнила меня.
– Ты же сама сказала, что не сразу.
– Я соврала! – патетично возвела руки к небу бабка, выглядело это комично, но мне было не до смеха.
Старуха достала из моего рюкзака склянку с черной жидкостью.
– Вот! Я нашла, – она подошла ко мне с трясущимися руками. – Ты этим увеличила свои силы! Это будет моим!
Да, пожалуйста. Мне не жалко.
Ведьма открыла склянку и быстрым движением опрокинула себе в рот. Мы с Муром даже пискнуть не успели. Старуха упала.
Освободились мы быстро. Я просто приказала веревкам сгореть.
– Дышит? – деловито осведомился Мур.
– Неа, – вот зашибись, на мне уже смерти двух старух. Она, конечно, тоже… ведьма ведь опытная, а зелье определить не смогла.
Мы с Муром пошли. В Клавердоне нас ждут.
