Константин Гуляев
Песчаное небо
– Когда мы вернемся, я проверю твои слова, человек.
– Да на здоровье… – я подождал, пока боец уберет от меня свою жуткую рожу, – итак: третья раса – маленькие, грубые малыши, будто сделанные из камня… живут под землей.
– Какие у вас интересные сказки… – пробормотала Севи.
– И четвертая…
– Человек, – выцедил Абвир, как выплюнул.
– Нет. Люди там присутствует редко. Четвертая раса – огромные летающие ящеры… Если пририсовать крылья… рисунку на стене, то отдаленно похоже.
Меня слушали в гробовом молчании. Я и сам обалдел от целостности рассказанной картины – раньше эти сходства меня только забавляли.
– Вот и все, наверное. Там много других рас, но ни дессмийцев, ни мокрых нет…
– Я испытываю жуткий интерес… – медленно проронила Севи. – Продолжай наблюдать, человек.
– Мне даже наблюдать больно… – буркнул я.
– Ты тоже терпи. Я слышу приближение Малыша. Обедаем, и идем дальше.
6. Приглашение
Грезот маялся вынужденным заточением и не находил себе места от целого вороха далеко идущих планов и сопутствующих им мыслей, сокрушавших его мозг. Час шел за часом, а новостей с поверхности не поступало – оставалось лишь сидеть и думать, сидеть и думать! Кибернетиха рвала и метала, если кто из присутствующих на корабле высовывал свой нос из каюты. Ей, видите ли, мешают! Одним своим присутствием: буханьем сердца, сопением, топотом… – когда-нибудь он разорвет эту извивающуюся, возомнившую о себе тварь в мелкие клочки, и на корабле будет куда спокойней. Она метит на его место, это и кухонному комбайну понятно! До открытого столкновения дело пока не дошло, но скоро она у него дождется! Хотя… глупо махать кулаками перед семируким чудищем, загодя чувствующим каждый твой жест – нет, здесь надо придумать что-то пооригинальней! Неплохо, если б она что-нибудь напортачила. Ошиблась, испортила, не оправдала… да, кстати – она уже и напортачила! Она, и вся ее хваленая, дессмийская электроника!! Где связь?! Связь-то с капитаном – где?! С Малышкой своей – и то она отсюда контачить не способна! А потому что не надо выпендриваться! Всяк знай свою вахту! Ишь, лезет…
Грезот вскочил и начал в возбуждении вышагивать по каюте: инстинкт уларка – выжить любой ценой! – заработал в нем на полную: нет, это так оставлять нельзя, это уже вопрос политический! Стратегический вопрос! Ишь, стерва – строит из себя угрозу! Нич-чегошеньки не соображает ни в физиологии, ни в тактике, ни в дисциплине – но пасть раскрыть всегда готова!
Его хотят заменить! Кто? Лаугх? А может сама Мать? Его, прошедшего горнило Уларка! Войну, чес бригад усмирения, плен, перековку лиги! Он!!! Он стоял у истоков этого экипажа, он сам его набирал! Тестировал!!! Фарча с Плухом кто Матери подобрал? Грезоттиварзокуттихрохт! Гасса, мегасвязь их команды – кто выбрал? Грезоттиварзокуттихрохт!! Криса, трудолюбивого, как андроид, кто посоветовал?..
И вот она – благодарность! «Она права, сейчас ее время»… – это как называется? Жопорукая села в лужу, опозорилась – и что? А ничего, мол, «подучись немного». Это она-то! Это ей-то? Эх, капитан, капитан… пригрел гидру на своей груди… Но скоро вам всем придется убедиться: только Грезот способен управлять этой шайкой бездельников! Только Грезот!!!
На последнем, кульминационном умозаключении старпом решительно распахнул дверь, и заглянул в рубку. Бездельники сидели там как ни в чем не бывало и беседовали!
– Уларков мне только не хватало… – удрученно проворчала Цейса. Она все так же находилась за пультом, погрузив в него свои псевдоруки, но зашедших в рубку уже не гнала. Рядом с ней расположились Плух и даже Гасс. Пилот раскачивался в кресле, и глубокомысленно, вдохновенно вещал. Не замечая того, что при своей манере речи, это выглядело комично:
– Вы! Совершенствуете разум… а эмоции – деградируют! Мало того – вытравливаете из себя… чувства! Пекло Каоха, вы! Скоро станете… кверками! Стальные нервы! Мертвые лица! Чувства – основа… жизни! Основа! Вы забыли это! Забыли! И вам… приходится! Усиливать их… искусственно! Роботы! Пепел в сердцах… вакуум в душах! Регресс жизни – сознательный! Деградация…
– Как много велеречивых слов и опрометчивых выводов из-за наличия у отдельно взятой расы всего лишь одного небольшого устройства…
– Усилитель… эмоций! Нонсенс! Тем более – паники! Что за Пекло… заставило вас! Изобрести! Вообще – усиливать! Панику! Зачем?!
– Дорогой мой, ты даже не представляешь, какие неописуемые опасности таят черные глубины нашего Карванга! Тем более для молодняка! Их могут привести в чувство лишь подобные волновые паникеры, действующие на уровне инстинктов. Все остальные запреты они в большинстве своем игнорируют… Еще и распределяются по такой огромной акватории, что без усилителя никак не обойтись…
Рядом с присутствующими – на столе – лежала маленькая коробочка, размером с ладонь, и именно в эту коробочку изредка тыкал Плух – обвиняюще и торжественно. Грезот лишь мельком скользнул взглядом по усилителю – вот он, его шанс! Гасс с интересом следил за спорящими, получая истинное удовольствие – видимо он читал в их пустых головах также и всю невысказанную аргументацию. На Грезота биолог, похоже внимания не обратил, и уларк восславил отсутствие у мокрого любопытства. Тем не менее, мысли нужно срочно изменить на привычные. Гадливо окинув помещение опытным, оценивающим взглядом, Грезот тут же нашел на полу мусор и безапелляционно ткнул в него указующим толстым пальцем.
– Опять гадюжник устроили из рубки? – хмуро поинтересовался он.
Цейса даже не прервала свой ответ – из ниши тут же вылез уборщик, и пополз в нужном направлении. Грезот погрозил праздной компании кулаком, и удалился к себе, бормоча про бездельников, нерях и лоботрясов.
Ту полумысль, что нужно дождаться, когда мокрый уснет – он задвинул глубоко в недра сознания, и оставшемуся в рубке Гассу в голову не пришло в этом сознании копаться. Лишь скользнув по привычному брюзжащему негативу уларка, Гасс брезгливо постарался выкинуть это краткое появление начальства из головы, вновь сфокусировавшись на интересной дискуссии.
* * *
Абвир безошибочно указал на тоннель, из которого вышел карлик. Малыш туда не помещался, так что за языком пришлось идти кверкам. У киборга были встроенные дроны, но бесшумно летать при таких нагрузках они не умели. Да и управлять ими могла лишь Цейса, и от них сразу отказались еще на корабле, иначе Севи нужно было вживлять не чип, а системный блок. Пришлось идти самим. Тут требовалась максимальная скрытность – если беглец с каохского корабля наладил контакт с местными жителями, он мог уйти очень далеко. Кверки послали Малыша в соседний коридор, а сами, скинув скафандры и выбрав нужное оборудование, нырнули в свой. В специальных очках, позволявших видеть в темноте, и с прочими хитрыми устройствами.
– Вы не покинете нас, капитан? – спросила Севи напоследок. – Я ведь расстроюсь…
Фарч смотрел ей в отражающие стекла без всякого выражения. Это последнее, что я увидел – Малыш нырнул в темноту, и нас поглотила тьма. Кверки тоже ушли, мы остались одни.
Когда удалились и затихли невнятные шорохи разведчиков, Фарч растянулся на спине. Дыхание его мне очень не понравилось.
– Вы ведь не покинете нас, капитан? – угрюмо повторил я. – За каким херхом вы вообще сюда сунулись?..
Фарч не ответил. Ему, похоже, было не до меня. Но я ошибался – посопев с минуту, он вывел меня из задумчивости.
– Много причин… Миссия лиги, семейное дело… – он помолчал. – Скажи мне. Ваши сказки… это правда?
– Вряд ли. Не знаю насчет правды, но эти старые, выдуманные истории до сих пор у нас очень популярны. А основаны они на таких древних сказаниях, что сейчас уже и концов не найти – не исторических, ни лингвистических – по какой причине их принялись выдумывать.
Фарч закряхтел, как старый дед, силясь подняться. Я попытался помочь, и чуть не обезумел от натуги. Мышцы одеревенели, их сковывала немощь и боль. Фарч, скривившись, мотанул головой, и остался лежать. Хрипло отдышавшись, он продолжил:
– Ты сказал… не все. Утаил…
Кислая улыбка в кои-то веки искривила мой рот:
– Недорассказал… причем, самое интересное.
– Не поделишься?
– Охотно, но после вас. Что вы увидели такого на мертвом корабле?
Фарч издал невнятный горловой звук, и, спустя секунд десять, нехотя ответил:
– Я уже говорил. Каюта смотрящих. Они… выжили. Взяли необходимое.
Теперь уже помолчал я. Все обстояло намного глупее, чем я ожидал. То есть капитан знал, что беглец – не Хамоэ… и все равно сунулся на планету.
– И почему вы этого не сказали?
– Меня бы… не взяли. Смотрящие. Но эта… операция – моя. Устав лиги…
Меня едва не пробрал смех. Устав! Отдать ему жизнь и здоровье – это по-лаугхски…
– Вы сумасшедший, капитан. А насчет сказок… я поделюсь некоторыми нюансами. В наших выдуманных мирах царит мощная сила, которая… доступна не всем. Обычно – ящерам и жителям на деревьях. С ее помощью… можно творить любые чудеса… противоречащие законам физики… медицины… и закону сохранения энергии. Можно… стрелять голыми ладонями, мгновенно перемещаться на дальние расстояния…
– Бред…
– Бред, – легко согласился я. – Сказки. Но меня больше интересует, что на Краптисе… и под ним… использовать весь тот груз из трюма нельзя. Негде.
– Да… и нам не выжить… здесь… Но везли сюда.
Я тоже растянулся на полу, прислушиваясь к малейшему постороннему шуму. Все было тихо. Реплика капитана не требовала ответа, да у меня его и не было.
– А больше всего меня интересует, зачем вы взяли меня.
– Ты… моя команда, Крис…
После этого мы надолго замолчали. Мне нужно было прийти в себя: устоявшийся порядок летел в тартарары, загадки возникали – одна другой глупее. Действия окружающих выносили мозг. Ну бре-ед же!
Вернулся Малыш, и застыл в неподвижности. Я включил ночной режим – посмотреть, не принес ли он кого-нибудь с собой? Нет, не принес. Я со вздохом отключил опцию ночного видения – аккумуляторов к скафандру мне не выдали, и еще не факт, что выдадут – так что пусть мой скафандр просто будет одеждой – легкой, непроницаемой и удобной.
– Есть новости? – послышалось из темноты со стороны Фарча. Малыш помедлил, а потом, видимо, вспомнил о капитанском допуске.
– Обнаружено поселение неизвестной расы, капитан Фарч.
Я прищурился. Вот оно… началось.
– Далеко?
– Двенадцать рехтов, капитан Фарч.
– Чтоб ты обсох! Пекло Каоха!!! – рявкнул Фарч и подавился кашлем. Сипло прочистив горло и переведя дух, он выдавил: – Ты говоришь… с лаугхом! Полный доклад!
– Километр и сто четырнадцать метров. Предоставлять полный доклад я вам не уполномочен, капитан Фарч. Прошу снисхождения.
Воцарилась тишина. Я тоже начал злиться:
– Присутствуют ли в поселении особи известных рас?
– У вас нет нужного допуска, навигатор Крис. Прошу снисхождения.
Меня пробил нервный смех, и я тут же охнул: грудь опять кольнуло. Кстати, сколько мы уже не получали коктейль – а уже попривыкли… что врачиха там несла про то, как нам завтра будет хуже? Я завтра ее еще обгоню. Устал я, правда, невероятно.
– Сколько времени мы уже здесь?
– Вы покинули десантный бот семь часов и четырнадцать минут назад, навигатор Крис. Вам следует вывести часы на лицевой экран.
Я так и сделал, подавляя острое желание как следует пнуть этого умника. Правда, вывел не часы, а таймер. После чего, поворочавшись, закрыл глаза.
Разбудили меня голоса. На кверкском. Бубнили они вполголоса и недолго. Я почувствовал, как возношусь на Малыша, и опять еду неизвестно куда. Когда меня сгрузили, таймер показывал, что прошло минут сорок. До прилета корабля оставалось почти шестьдесят четыре часа. Тут Малыш дал освещение, и я увидел очередного карлика, он был без сознания. В сознание, впрочем, его привели быстро. Далее началась нудное изучение чужого языка – у Малыша имелась специальная программа. Нам о ней рассказывали еще в космошколе, и тогда ей восхитился весь наш класс – с ее помощью можно было общаться и с людьми, и с собаками, и хоть с пингвинами. А может даже и с пчелами, только такие эксперименты дессмийцами не ставились. Я дремал в рваном ритме часа три, пока они налаживали диалог. Когда я снова услышал общегалактический, постарался прийти в себя, и навострил ухо. Дело, насколько я понял, обстояло не лучшим образом. Карлики называли свою расу кучей ворчащих звуков, и Фарч с кверками решили называть их вурвами, по созвучию. Так вот: этого вурва Малыш понимал сносно, а он Малыша не понимал вовсе. Свои же, записанные реплики он игнорировал, или отвечал какой-то ахинеей.
– Нужен Гасс, – заключила Севи. Мне впервые почудилось в ее голосе раздражение.
Вурва окрестили Варваром – тоже по созвучию – что меня изрядно позабавило – и втолковали ему, что нас бояться не надо. Подарили кусок фала, опоясав его и показав, как это удобно. После этого Варвар осмелел и принялся нас убеждать, что его следует отпустить обратно, и поживее.
– Так, – подвела итог Севи. – Мы сейчас дружно напрашиваемся к нему в гости, а Малыш выходит на поверхность. Там он как угодно сообщает Цейсе, что нам нужна связь. Пусть поторопится со своим усилителем – нашему капитану все хуже.
Я скосил глаза, и увидел неподвижную фигуру Фарча. Он то ли спал, то ли был без сознания. Меня опять кольнула мимолетная ненависть и к планете, и к ее обитателям. Во главе с трижды проклятым искомым беглецом.
Малыш получил инструкции, и скрылся в темноте. И тут Варвар вдруг заверещал так, что мы опешили. Он всячески давал нам понять, что Малыш ушел неправильно. Топая ногами и тыча руками в сторону выхода из пещер, он ворчал громко и гневно. Это мы увидели во всех подробностях, когда Абвир увеличил яркость рассеянного освещения.
– Варвар, – мило позвал я его, как ребенка. Он обернулся ко мне, на мгновение замолчав. Я стал показывать, как возвращается Малыш, но быстро сообразил, что он моей пантомимы не видит.
– Кто-то из вас должен изобразить, что он вернется, – быстро сказал я кверкам. Но Абвир пропустил мои слова мимо ушей, взял вурва за руку и потянул его обратно к пяти развилкам.
– Домой! – убеждал он своим механическим голосом. – Пошли!
Варвар послушно побрел обратно, но гневно тыкать в сторону ушедшего Малыша не перестал. А ведь он не гневно тыкает, вдруг подумалось мне…
– Он боится, – сказал я вслух. – Сильно боится, что Малыш ушел. Но с нами он прям-таки подружился, так что боится он не самого ухода… он боится того, что Малыш ушел именно в ту сторону!
Последнюю фразу я почти выкрикнул, озаренный своей догадкой. И Варвар тоже всячески показывал нам, что Малыша нужно возвращать. Страх все больше проявлялся в его жестах и ворчливых репликах – он даже начал приплясывать.
– Он знает, что там… – послышался вдруг старческий голос капитана. – Там смерть.
– Нет, Фарч – задумчиво проговорила Севи. – Там не та пылевая смерть, о которой ты подумал. Там – небо. И равнина. Это для них смерть. От испуга. Наши предки когда-то так же боялись темноты. Освети, Кверк, их души…
Вот оно как. То есть, все-таки раньше они боялись хоть чего-то…
Абвир от растерянности выпустил руку Варвара, и тот бойко подскочил к Севи. Тыча рукой, он, захлебываясь, убеждал в чем-то Севи со всей доступной ему страстью. Затем схватил себя за пояс, потянул в сторону развилок, и опять стал тыкать наружу, уже не ворча, а подвывая. Мне стало его жалко. Но как ему что-то объяснить, когда мы немы, а он – слеп, я не понимал абсолютно.
И я стал подниматься на ноги. С сидячего положения – на четвереньки, по стеночке, упираясь и пыхтя. Со второго раза мне это удалось. Некоторое время я унимал взбесившееся дыхание и прогонял вязкую дурноту в голове.
– Варвар, – позвал я его, хрипя, как астматик. Тот безошибочно подсеменил ко мне, и опять стал тыкать в сторону ушедшего Малыша, тоже безошибочно. Ориентировался он просто мастерски.
– Да… да, – успокаивающим, ласковым тоном, хоть и сипло, выдавил я: кверки на такие интонации были физиологически не способны. Затем, я взял его рукой ткань своего скафандра, и потянул себя к развилкам, прочь от выхода. Как он обрадовался!
– Вир-вар-вар… – подвывал он, настойчиво волоча меня в сторону развилок, приплясывая от возбуждения и тыча в другую сторону. – Вир-вар-вар!..
Я сделал пару шаркающих шагов, и обессиленно уперся руками в колени. Вурв тут же рухнул на четыре конечности, и подставил мне свою крепкую спину. Я аккуратно на нее оперся, и проковылял еще два шага.
– Да… да, – ласково повторял я ему, не обращая внимания на полыхающие перед глазами сизые звезды, а затем, не глядя, обратился к кверкам: – так гораздо легче, подведите, пожалуйста, к нему капитана… ему, похоже, совершенно не тяжело.
– Когда это ты стал таким компетентным лингвистом? – поинтересовалась у меня Севи без тени иронии. Абвир, тем временем, поднимал Фарча.
– С тех пор, как научился проявлять заботу. – В тон ей ответил я, без малейшей издевательской нотки. – Забота сильнее страха, и он… с удовольствием доведет меня… хоть до собственного дома. Не одного, так другого дурака спасет… Хорошо бы, чтоб Малыш появился с другой… стороны. Он теперь может его испугаться…
– Не получится. А лишать его сознания больше не стоит, будь как будет.
Я плохо помню, как прошел этот десяток шагов – перед глазами мельтешили цветастые круги, дурнота подкатывала к горлу, нестерпимо хотелось лечь. Проковыляв эти шаги, я так и сделал, послав все к чертям – я вовсе не был уверен в крепости своих дрожащих коленей, они постоянно норовили подломиться не вовремя. Успокоив дыхание, я посмотрел на Фарча, и мне стало стыдно. Он сопел, кряхтел, всем весом навалился на Варвара, но упрямо переставлял ноги. Проникшись стойкостью капитана, я опять пополз по стене вверх, стискивая зубы и изуверски понося всю эту эпопею. Кружилась голова, в груди жгло, в висках ломило – но все это мало кого интересовало. Меня самоотверженно спасали, и нужно было соответствовать моменту.
Минут через десять кверки затеяли очередной разговор – и речь их, многократно отраженная от покатых сводов, заполонила все пространство вокруг нас. Но Варвар все равно бдительно останавливался, напряженно вслушиваясь в темноту – видимо, слышал что-то постороннее. Я похлопал его по спине, как пугливую лошадку, и забормотал успокаивающие реплики – в основном, посредством междометий. Вурв, не снижая шага, повернул ко мне свою жуткую голову, и опять заворчал по-свойски, с жалостью и опаской. Сквозь мутную пелену в глазах я едва различал и его морду, и речевые интонации. Фарч, маячивший сбоку, дышал так, будто его душили – вернее, уже почти додушили. Я собрался было поинтересоваться о привале, но тут нас нагнал Малыш. Варвар, как пришпоренный, взбрыкнул, заголосил, и отбежал подальше, благодаря чему мы с Фарчем дружно грянулись об пол – я едва не расколотил свой шлем, а капитан, по-моему, вообще отключился. Мне тоже пришлось несладко; сгруппироваться я не успел – все тело ломило и болело теперь так, будто я, подобно киборгу, брякнулся о планету без малейших средств защиты. Я понял, что в ближайшие сутки на ноги мне уже не подняться.
Малыш остановился перед Севи, безмолвно с ней пообщался, и разразился ворчливой тирадой на языке местных жителей. Варвар орать перестал, перешел на две конечности и, опасливо переминаясь с ноги на ногу, опять заворчал что-то плаксивое.
Я перевернулся на спину, хрипя и матерясь – даже это было очень больно. Ни вурвов, ни кверков я уже видеть не мог. Свое участие в экспедиции на сей момент я посчитал законченным, и готов был к любому решению кверков-поводырей по поводу моей недвижимой персоны. Я устал! И идти, и спорить.
Малыш вступил с Варваром в диалог, и через какое-то время вурв даже о чем-то с киборгом заспорил. Судя по напряженной собранности Севи, разговаривала все-таки она, а Малыш только переводил. Абвир, тем временем, подошел ко мне и бегло ощупал мои ноги, полностью игнорируя мои стоны, проклятия и нелицеприятные восклицания.
– Похоже, сломал… – высказался он вполголоса. – Придется тебе подождать нас здесь.
Ничего иного я от него и не ждал, а когда он подсел к капитану, стал с ненавистью рассматривать потолочный свод – бугристый, грубый и все такой-же зеленоватый. Скудного света скафандров хватало, чтоб разглядеть основные неровности – ничего особо инопланетного я в них уже не видел.
Кверк ощупал безмолвного и недвижимого капитана, помедлил пару секунд, поднялся и отправился к Севи – но она предостерегающе подняла руку. Я тоже посмотрел на Фарча оценивающе, и помрачнел: капитан походил на труп, и очухиваться не собирался. Похоже, кверкам придется дальше идти только с Малышом, ну и с нашим новым знакомым.
Спорящие, наконец, замолкли. Севи устало потерла лоб, и взглянула на бойца. Тот в двух словах обрисовал ситуацию. Достав из своих баулов какую-то машинку, врач через эту машинку осмотрела сперва мое тело, затем Фарча.
– Принеси аммиак, – бросила она Абвиру, и встретилась с моим взглядом, полным ненависти и бешенства.
– Кости целы, ты просто ушибся. Нужно идти дальше.
Я захохотал, подавился и закашлялся – жжение в груди навеяло аллегорию, будто аммиак плещется в моих легких. Даже не аммиак, а кислота.
– У Фарча тоже все цело – ему повезло, кости у него куда слабее твоих. Удачно упал…
Я не ответил. Дыша, как в припадке, я снова перевел взгляд на бугристый потолок. Мы вообще тут шествуем весьма удачно, насколько я заметил… полсуток долой, а мы еще живы. Не считая бедолаги-вурва, неосторожно повернувшемуся к кверку спиной.
– …Я убедила нашего подземного друга, что мы не опасны. И вы очень вовремя отшибли себе опорно-двигательный аппарат – ради вашего спасения он приглашает нас в свое поселение. Удача пока на нашей стороне.
Снова смеяться я поостерегся.
Я мерно покачивался на спине киборга, и все так же разглядывая извивы минеральных жил на потолке – я мог дотронуться до него рукой, если бы захотел. Потом я заметил, что проход снова расширяется – потолок плавно подался вверх. Перед отправлением кверки сняли с нас скафандры, раздели и обильно намазали нашу синюшную кожу какой-то пахучей гадостью. Я хотел было заикнуться о возможных инопланетных вирусах, но кверки действовали уверенно – видимо, их предыдущие высадки ничего опасного здесь не обнаружили. Севи чинила нас как неисправного корабельного полотера – механически, без малейшего оттенка брезгливости, либо участия. Легкая сосредоточенность мелькала в ее движениях – и то, я не был уверен, что мне это не померещилось. Варвар подошел ближе, и жадно «разглядывал» наши методы лечения. Разглядывал, разумеется, не глазами – всем телом: у него подрагивал воротник и раздувались ноздри – он нагнул в нашу сторону голову, и будто впитывал невидимую для него картинку всей своей кожей, мало чем отличающуюся от рельефа потолка. Капитан пришел в себя, нас накормили какими-то цветными пилюлями, причем долгожданного коктейля мы так и не дождались, – и потихоньку тронулись в путь. По дороге киборг с Варваром трещали органами речи без умолку, как закадычные друзья. Насколько Севи при этом выглядела сосредоточенной, я не видел. Да и не интересовался, честно говоря.
Скафандры на нас так и не одели – это на поверхности я бы замерз, а чем дальше мы удалялись от места высадки, тем мне становилось теплее. Я уже перестал лязгать зубами, как во время лечебных процедур, а вот Фарч, привыкший к более теплому климату, без скафандра зябко ежился и поводил плечами.
Вскоре запах озона показался мне доминирующим. Я кое-как перевалился на бок, и, глянув вперед, охнул: далеко впереди коридор становился еще более высоким, и на его потолке плясали отсветы грозовой иллюминации, царящей пока за пределами нашей видимости. Странно только, что я не слышал грозовых раскатов… Тут у меня заныла шея, и я снова лег, попутно сосредоточенно соображая. У Варвара морда вытянута – это как-то можно понять: полжизни они передвигаются на четырех конечностях, и если у них и были когда-то нормальные лица, то в результате природных особенностей морды их несколько… отвисли. Это ладно. И отсутствие глаз у подземных жителей тоже можно было бы понять, если полагать, что под землей тьма тьмущая – а тут выясняется, что у них под землей светло! Странно. Либо это локально освещенное место, либо глаз нет только у некоторых… особей. Либо эти вспышки появляются не всегда. Либо, не везде. Либо всегда, но появились они не так давно… м-да, гадать я могу сколько угодно. Пока еще рано делать выводы.
Когда селение открылось нашим взорам, Малыш остановился. Я опять, извернувшись, глянул вперед – и не смог сдержать вздох потрясения, чем заставил Фарча заворочаться – он тоже захотел посмотреть на это чудо. Молнии змеились по многократно раздавшейся пещере во всех направлениях, по вполне земным проводам, развешенных по потолку. Я, окаменев, разглядывал яркий, висящий шар, буквально полыхающий разрядами. Колдовским сияющим солнцем висел он в центре свода и голубыми лучами от него разбегались в разных направлениях провода. Я бросил взгляд на своих спутников – все стояли, как громом пораженные, даже кверки. У Фарча в глазах страх смешался с недоверием, однако он смотрел не на селение, а на меня. Я с испугом окинул себя быстрым, настороженным взглядом, а потом вспомнил свои россказни, и страх пронзил уже меня – фантазии мои воплощались в реальность вполне недвусмысленным образом. Эти разряды мало походили на фэнтезийную магию, но аналогия напрашивалась именно такая, и это меня пугало больше всего.
Я почувствовал чей-то напряженный взгляд, повернул голову в еще более неудобное положение, и увидел, как кверки разглядывают наши с Фарчем испуганные переглядывания. После чего шею пронзила боль, и я поспешно отвел взгляд, придав голове, а заодно и телу – максимально комфортное, лежачее положение. Малыш опустил меня к самому полу коридора, и я, скосив глаза, разглядел лицо подошедшей ко мне Севи. Взгляд у нее был по-прежнему деревянный, но в ее вопросе мне послышалась угроза:
– Не утаил ли ты чего-то важного в своем рассказе, человек?
Я беззвучно хмыкнул, не представляя, что мне ей отвечать. Рассказать про магию? Файерболы? Чей-то-там-глаз на столбе? Взгляд-то у нее бараний и чаяния такие же – но я-то бараном не был! Совпадения эти – раз за разом – превращали нашу серьезную, сложную миссию спасения чудом уцелевшего беглеца – в фарс; сказочную байку – в маршрут поисков, а меня – в идиота-конспиратора: все прекрасно видели, что это не сказочная магия, но врачиха с меня не слезет, пока я не изложу ей известные мне заклинания великих, но все же выдуманных магов.
– Да, – разомкнул я уста. Говорить мне было адски тяжело. – В сказочных наших мирах… присутствуют мощные, сказочные силы… какие твоей душе угодны. Но подземные жители, если уж… вникать в подробности… ими пользоваться не умели!
– А они могут и не уметь. Я подозреваю, что они просто хранители всей этой… подземной станции. Или ты думаешь, что конденсатор к потолку подвесили эти малыши? Не умея ни видеть, ни внятно выражать свои мысли, ни построить себе хоть какие-то жилища?
Я скосил глаза. Действительно, в селении отсутствовали дома. Я заметил лишь убогие перегородки из наваленных камней, среди них вурвы и ютились. Я обессиленно закрыл глаза. Ну что ты тут скажешь…
– Хорошо, – саркастически выдавил я. – Как только я увижу… пролетающего мимо ящера… я отнесусь к древним… легендам нашего мира со всей… серьезностью. А пока я вижу тут… стойла ворчащих животных, и чей-то… накопитель грозовой энергии. Ничего сказочного!!!
Последнюю фразу я зло прорычал, из-за чего перед глазами снова вспыхнули цветные блики, и все поплыло. Эти аналогии меня уже порядком достали.
Я разглядел, как Севи серьезно кивнула, и взглянула на Малыша. Тот поднял меня обратно.
– А беглец где? – задал Фарч вопрос сезона.
– Похоже, отсюда он ушел. Не знаю, надо ждать Гасса.
Мы начали спускаться к селению.
