Так и свершился прорыв.
В процессе работы отказались от использования классического лазера и перешли на некий гибрид его с мазером и генератором плазмы собственного изготовления. Официально обозвали эту штуку ЛМП-1, не особенно заботясь о благозвучности названия, но для всех причастных она была просто «лампой». А когда рядом не было завлаба – «лампочкой Ильича».
С тех было проведено уже более сорока экспериментов, и «лампа» была готова «зажечься» в очередной раз.
– Обратный отсчёт, – скомандовал Александр Ильич.
Я вставил ключ, набрал нехитрую цифровую комбинацию на экране, нажал на кнопку «Пуск» и переключил тумблер (многофакторная «защита от дурака» необходима, даже если вокруг одни гении).
Секунды потекли вспять.
Как только единица сменилась нулём, на экранах появился лазерный луч, выходящий из верхней части колонны, ближе к основанию он окунулся в рассеиватель и накрыл собой стеатитовый кубик…
***
Когда закончился обратный отсчёт, электроны побежали по проводам, послушно выполняя отданную команду. Вот только по каким-то причинам в момент запуска случился небольшой перепад напряжения, и до предохранителя, заменённого техником чуть больше часа назад, добрался ток большей мощности, чем было положено. Старый предохранитель выполнил бы своё предназначение и сгорел, прекратив тем самым процесс, но этот проглотил и пропустил ток дальше, а потому сгорел диодный мост. И вроде бы ничего не должно было произойти, ведь все системы дублированы, и такая мелочь уж точно не должна сказаться на работе установки…
Но сказалась. Произошёл некритичный программный сбой, всего лишь на миллисекунду вмешавшийся в тончайший процесс эксперимента.
***
Показатели всех приборов и датчиков прыгнули в запредельные диапазоны, мигнул свет, настолько быстро, что даже не все сотрудники лаборатории это заметили, луч лазера исчез…
– Что это было? – первым нарушил молчание Григоренко.
– Перепад напряжения, скорее всего, – ответил один из сотрудников. – Сейчас всё в норме.
– Я и сам вижу, что сейчас в норме. Меня интересует, почему было не в норме. Лапенко!
– Уже смотрю, – откликнулся уткнувшийся в монитор лопоухий и веснушчатый Игорь Лапенко. – Так… Диодный мост в третьем контуре сгорел, потом лаги вижу… «Лампа» сработала в нестандартном режиме, запросил отчёт… Сейчас-сейчас… Плотность… Когерентность… Пик… Ого!
– Что такое? – вскинулся Григоренко.
– Что такое… Чертовщина, вот что.
– Что за терминология, Лапенко? Ты учёный, или где?
– Я-то учёный, но то, что я здесь вижу…
Но дальнейший разговор прервался приглушённым сигналом тревоги. К счастью, не «красным», так что бежать сломя голову всем присутствующим нужды нет.
Александр Ильич поднялся со своего места, подошёл к двери, набрал код и, уже переступив порог, распорядился:
– Разбирайтесь.
Примерно через полчаса прозвучал ещё один сигнал, означающий общий сбор, и нам пришлось оторваться от изучения графиков, длиннющих колонок с цифрами и, к сожалению, пока невразумительных аналитических отчётов управляющего процессора.
Войдя в конференц-зал, я сначала слегка оторопел, увидев сколько народу собралось. Явились все научные сотрудники лаборатории, немногочисленный обслуживающий персонал и охрана, причём пришли четверо из шести имеющихся эсбэшников. Я посмотрел на лица присутствующих и отметил, что охрана на фоне всех, недоумевающих, спокойных или сосредоточенных, выделяется бледными застывшими лицами.
Пригляделся. А в глазах у них что? Как будто бы страх? Ну, как минимум, крайняя озабоченность. И что же могло произвести такое сильное впечатление на профессиональных бойцов (а другой охраны в «Заслоне» не держат), прошедших не одну горячую точку или отслуживших в спецподразделениях?
Александр Ильич откашлялся, прочищая горло, сделал глоток из стакана и, обведя взглядом всех присутствующих, начал:
– Коллеги, мы собрались по очень важному поводу. Я прекрасно знаю всех присутствующих и уверен, что какой бы ни была информация, которую я сейчас сообщу, все будут сохранять спокойствие, бодрость духа и веру в успех.
Выглядит он так, что ясно – ему тоже не по себе, но он сумел сохранить открытый взгляд и уверенный голос.
– Проводимый сегодня эксперимент прошёл нештатно, и в итоге мы получили с одной стороны неожиданный, а с другой – превышающий все наши самые смелые ожидания результат. Надо ещё всё изучить и проанализировать, но предварительно могу сказать следующее: в процессе эксперимента зона телепортации многократно увеличилась в объёме, и весь лабораторный корпус с прилегающей территорией был перенесён в пространстве. Поле сработало так же, как в наших предыдущих экспериментах, и образовало сферу с лабораторией в центре, её диаметр составил порядка пятисот метров.
В зале повисла мёртвая тишина, но истерик и криков «всё пропало» не последовало. У меня тоже поначалу перехватило дыхание и мысли заметались в голове, как бешеные, но очень быстро я успокоился. После переноса не было слышно взрывов или чего-то подобного, ничто не разрушилось, а значит, всё не так плохо, как могло бы быть.
– Можно сказать, что все мы родились в рубашке, – подтвердил мои измышления Александр Ильич, – так как сфера материализовалась выше уровня поверхности, и фундамент не пострадал. Может, он и не мог пострадать, но это тема для дальнейшей нашей работы… Повреждены коммуникации – канализация, водопровод, кабели энергосистемы, так что сейчас лаборатория работает на генераторе. Кстати, по окончании собрания я прошу всех отключить от сети всё, работа чего на данный момент не имеет критического значения. Это не касается только охранных систем.
А вот эта фраза меня зацепила. Если есть необходимость в экономии, значит лаборатория телепортировалась в место, где возможны проблемы с обеспечением её функционирования. И что там за стенами, в таком случае? Сибирь? Сахара?
– Нам ещё предстоит определить, где именно мы оказались, пока что можно сказать, что точно за пределами России, судя по нехарактерной растительности. Мы не выходили наружу, осмотр производился через систему видеонаблюдения.
Я приподнял руку с наручными часами – сигнал стационарной сети горит. Ткнул в экран и запустил обновление данных по погоде, но значок крутанулся и загорелся красным. Сигнал есть, а сама сеть недоступна. Значит, мы и правда оказались где-то у чёрта на куличках.
– Итак, коллеги, план действий следующий. Научные сотрудники – изучают инцидент, лаборанты и обслуживающий персонал – ревизия продовольствия, иных запасов, проверка всех систем, на службе безопасности – контроль периметра и разведка местности. Ответственные руководители соответствующих служб, доклады мне по мере выполнения задач или каждый час. Я настоятельно прошу всех не пытаться покинуть территорию лаборатории. Как только появится новая информация, все будут извещены. Вопросы пока что не принимаются. В конце хочу сказать только одно: мы – лучшие в своём деле и обязательно решим все возникшие сложности. Спасибо.
Александр Ильич осмотрел застывшие лица присутствующих, выждал пару секунд и коротко закончил, добавив в голос изрядную порцию стали:
– Коллеги, работаем.
Все сразу встрепенулись и начали расходиться по рабочим местам.
Я тоже побежал к себе: кое-что прояснилось и теперь можно вернуться к отложенным графикам и цифрам. Правильно Ильич сказал – каждый должен заниматься своим делом. По крайней мере, пока не появились дела более насущные.
В следующий раз сирена, приглашающая проследовать на общий сбор, прозвучала через несколько часов. Я, да и все мои коллеги, настолько погрузились в работу, что даже не сразу его услышали, а услышав, ещё пару минут не могли оторваться от экранов и своих каракулей, испещривших распечатанные листы с данными.
Потому, когда мы зашли в зал, оказались последними.
Но Александр Ильич лишь взглянул на нас, ничего не сказав про витающую в электромагнитных облаках учёную молодёжь, и обратился к залу:
– Коллеги, как и было сказано, до вас будет доводиться информация по мере её появления. Я не собираюсь ничего скрывать или недоговаривать, ибо ситуация такова, что только от нашей слаженной работы зависит дальнейшее будущее каждого из нас. В результате разведки местности, за пределами зоны переноса обнаружена флора и фауна, которую мы не смогли идентифицировать. Сотрудники нашей службы безопасности, конечно же, не биологи или зоологи, но их учили выживанию в различных климатических зонах, так что их мнению я склонен доверять на сто процентов.
На сей раз в зале присутствует только двое эсбэшников, и лица их не бледны, но мрачны.
– К сожалению, один из сотрудников службы безопасности подвергся воздействию, – завлаб запнулся и вздохнул, – чего уж там, нападению представителя местного животного мира… или растительного, мы не разобрались. Предположительно, он был отравлен. Сейчас он находится в медицинском боксе под наблюдением, мы ввели антидот, лекарства… ждём.