Константин Томилов
Рим. Распятие
––
(Карантин)
Малыш(покряхтывая): Что-то хреново мне, Карлсон… Совсем хреново…
Карлсон(с шипением обрабатывая обожжённые бока): Ладно, не ной! Мне как будто легче! Ну, ничего! Мы этим гадам ещё покажем – где раки зимуют! Сейчас в карантине подлечимся, потом в ремонтных доках нас подлатают, да боекомплект обновят, держитесь потом, сволочи! Не на тех напали!
Малыш: "Ладно, харош уже, Капитан! Давай передохнём…
––
От непрерывного "бычьего" завывания ревуна и захлёбывающихся трелей звонков жилых отсеков, казалось содрогались все перегородки корабля.
«Боевая тревога!!! Боевая тревога!!! Боевая тревога!!!», визгливо задыхалась Инфо.
Малыш(обалдело растирая, разминая невыспанное лицо): Карлсон! Что за хрень?! Какая нахрен "боевая тревога"?! Мы ещё даже из карантина не вышли!
Карлсон(отключаясь от телепатической связи со штабом командования, сидящий на кровати в одном нижнем белье): Срочный выход! Прямо в Гавани совершена диверсия! Необходимо сделать ответный удар! "Пнуть" Врага Человеческого прямо под задницу! Да покрепче!
Малыш(прыгая на одной ноге по каюте, натягивая форменные брюки): Ага!!! Конечно!!! А чем?! Чем, мы по нему долбанём?! Боекомплект на нуле! При последнем залпе всё израсходовали!
Карлсон(застёгивая китель): Из Главного Калибра врежем ему, по самое не могу! Один фугас у нас есть. А то вообще оборзели! Прямо в Гавани торпедировали наш Госпиталь!
Малыш(проверяя ребром ладони, чтобы звёздочка головного убора была ровно по центру лба): Залп БЧ-3? А ты хорошо подумал? Защитный экран у нас сейчас ни в пизду, ни в Красную Армию! Если диверсанты на корабль проникнут мы может ещё и отобьёмся, а (телепортируясь вместе с Капитаном Корабля из жилого сектора в БЧ-1) если они по нам из тяжёлых орудий своих Бастионов лупить начнут?
Карлсон(усаживаясь в своё кресло): Попробуем сразу после залпа, моментально уйти во Вневременное Межпространство. Ну, а если не успеем… Да что ж тогда… На всё Воля Его! Командуй пристрелочный! Инфо, соединить меня со Ставкой Главнокомандования!
Малыш: Инфо! Включить громкую связь. Слушать всем отсекам! БЧ-2, БЧ-4, БЧ-5 – полная боевая готовность! Доложить о готовности к произведению пристрелочного выстрела!
БЧ-2: Есть боевая готовность!
БЧ-4: Есть боевая готовность!
БЧ-5: Есть боевая готовность!
Малыш: БЧ-3! Согласно личному приказу капитана корабля подготовить к приведению в боевое положение Главный Калибр! БЧ-4! Произвести пристрелочный!
БЧ-4: Есть произвести пристрелочный!
Малыш: БЧ-1 к пристрелочному готов!
Старший офицер БЧ-4: Команда орудия, готовсь!
Офицер команды орудия: Есть, готовсь!
Разрядка!
Есть, разрядка!
Откат!
Есть, откат!
ОГОНЬ!!!
Цель четвёртая
"И как безмерно величие могущества Его в нас, верующих по действию державной силы Его,
которою Он воздействовал во Христе, воскресив Его из мёртвых и посадив одесную Себя на небесах".
(Апостола Павла, к Эфесянам, гл.1; ст.19-20)
––
[Сияющие светом драгоценных камней стены Града Небесного содрогались от громового хора ликующих Ангелов. Растерзанный во вторичной, производной от Царства Небесного, земной проекции, Спаситель торжественно шествовал к Престолу Отца. Освобождённые Им, омытые и исцелённые Его Кровью грешники, непрерывно вопиющими Славу волнами, вливались в распахнутые настежь Врата Небесного Иерусалима].
Петр вскинул, спрятанное в ладони, плачущее лицо к небу:
–Господь Мой и Бог Мой! Помилуй меня!
Стекающие по морщинистому лицу капли слёз быстро подсыхали от нестерпимо палящего солнца.
«Брат Мой Возлюбленный! Возвращайся, иди к Церкви Моей ныне гонимой, терзаемой Драконом нещадно. Ты принят будешь здесь в Царстве Моём с большими почестями, чем увиденные сейчас тобой, ибо встречать будет тебя вся полнота Святой Троицы».
Плечи согбенного, сидящего на раскаленной земле старика, задрожали от рыданий:
–Господи! Я недостоин! Я оставил овец Твоих, о которых дал обещание пасти их во Все Времена.
«Ох, Петр, Петр…, только Отец решает кто и чего достоин. И ничего не происходит ни на Небе, ни уж тем более на земле – помимо Воли Его. Ты помазан на царство ещё до твоего рождения и увенчан венцом царским от начала земных времен. И Я готовлю Пир Царский к встрече с тобой, возвращайся к Церкви Моей».
Петр поднялся, отряхнул прилипшую к одежде пыль и потуже затянул опоясывающую его верёвку. Поправив ткань, защищающую голову от нестерпимо палящего солнца, он быстро зашагал по направлению к покинутому утром городу. Твёрдо и устремлённо рассекая дрожащий, плавящийся воздух в Город возвращался бурлящий силой, несущий свой посох как копьё, молодой Воин, ничем не напоминающий, только что еле переставлявшего ноги, старика.
––
Умолкший Павел обвёл пристальным взглядом еле различимые в полумраке коптящих светильников лица. В широко распахнутых от восхищения глазах слушающих его людей, дрожали слёзы. Многие всхлипывали от едва сдерживаемых рыданий.
–Вот поэтому, Возлюбленные Братья и Сестры, венец смерти мученической, есть Величайший Дар Милостивого Отца. О чём я грешный и недостойный даже мечтать не смею, – остановив успокаивающим жестом, протестующе вскинувшегося Тимофея, продолжил:
–Довольно мне и обетования спасения от Господа Нашего Иисуса Христа, обретения коего я всеусердно молю Создателя, – улыбнувшись охнувшим от испуга слушателям, – и с вами расстаться сердце моё не желает.
Залп 4
―Открою тебе одну тайну. Быть избранным все равно, что влюбиться. Кто знает, что ты влюблен? Лишь ты один. Чувствуешь это всей кожей. Но ты ведь уже знаешь, что я тебе скажу.
–Я не избранный.
–Очень жаль. Дар у тебя есть, но, кажется, ты чего-то ждешь.
–Чего?
–Может, следующей жизни. Кто знает. Бывает и так. Морфеус верит в тебя, Нео. И ни ты и даже я не сможем его в этом разубедить. Он верит в тебя так слепо, что ради твоего спасения пожертвует своей жизнью.
–Что?
–Тебе придется выбирать. На одной чаше весов будут его жизнь и смерть, на другой твои, Нео. Кто-то умрет, он или ты. А кто – тебе решать. Мне жаль, малыш, правда, ты добрая душа, а я не люблю огорчать людей. И главное, не верь всякой ерунде насчет фатума. Ты хозяин своей жизни, запомнишь?
(The Matrix)
Карлсон(иронично): Малыш! Готов к встрече с навигатором-наставником?
Малыш(недовольно поморщившись): Карлсон! И чего ты опять "угораешь"? Шо я не бачу який логотип на твоём экране всплыл? Или я не в курсе в чьём непосредственном и извечном подчинении находится линкор "Апостол"?! БЧ-2, определить координаты цели! Инфо, установить виртуально-телепатическую связь с отделом главного инструктора!
––
Малыш(неспешно-устало вставая с кресла и одёргивая, поправляя китель): Товарищ, адмирал флота! Малый диверсионно-разведывательный корабль специального назначения Ноль Тринадцатый, к выполнению боевого задания Ставки Главкома ВМФ готов!
Главный Иструктор(встревоженно): Ага! Конечно! Готов он! Полкорабля покорёжено, экипаж кто пообожжён, кто поранен! Штурмовиков хоть через одного в госпиталь!
Старший офицер штурмовых бригад(ворчливо, под нос сам себе): Через одного, через двух… В Госпитале как будто безопаснее…
Главный Инструктор(гневно): Это кто у меня там такой шибко умный?!
Малыш(резко): БЧ-5! Отставить разговорчики!
Главный Инструктор(озабоченно "бегая" руками по пульту управления): Значит так, сыночка! Залп будешь делать из разрушаемой по Приговору Трибунала Святой Троицы, Мегагалактики Весёлый Толстый Заяц. Прям от самой границы, от края Чёрной дыры, которая эту галактику поглощает. Сразу как отстреляешься, бегОм!, слышишь меня?!, прям бегОм оттуда! Там конечно сейчас такая свистопляска происходит, что может быть они тебя и не засекут, но я всё равно тебя прикрою, как только ты с позиции уйдёшь, сразу же линкор туда поставлю. Пусть они только попробуют вслед за тобой сунуться!(тяжело вздохнув и приподняв очки, вытирая выступившие слезинки) Приступайте к выполнению боевого задания, капитан третьего ранга!
Малыш(бодро): Есть приступить к выполнению боевого задания, товарищ адмирал флота!(после паузы) Матушка, не переживай за нас…, ну где наша не пропадала?
Главный Инструктор(горестно): Вот-вот! И там "ваша пропадала", и тут, и где только "не пропадала"! Ох, Малыш! Как же мне не нравится вот это вот ваше, у всех и всегда, во все времена одинаково-придурошное настроение "ни шагу назад!"… И по другому наверное никак… Видимо Ему так надо… Ладно. Всё. Выдвигаемся уже.
Малыш(в том же тоне): Ну как говорится "ни пуха – ни пера"!
Главный Инструктор(задумчиво): К …(возмущённо вскинувшись) Хулиган!!! Нет, девочки, ну вы посмотрите на него! Ну, какой засранец! А?!(негромко рассмеявшись над "очумело-удивлённой" физиономией Малыша) Командуй уже…, шут гороховый…
Малыш: БЧ-3! Привести в боевое положение орудия орудия Главного Калибра "Черёмуха"! О готовности доложить!
БЧ-2! Загрузить в Устройство обнаружения и захвата пространственно-временные координаты цели!
БЧ-7! Выполнить пространственно-временной переход в расчётную точку произведения залпа! Сразу же после залпа двигатель на полную мощность!
БЧ-2! Как отстреляемся, на форсаже уходим через Тёмное Пространство во Вневременное Межпространственное Пограничье!
БЧ-2: Через Тёмное Пространство?! Всем Кораблём?! Командир! Такого никто и никогда ещё не делал!
Малыш(твёрдо): Ну вот мы и будем Первыми!
––
БЧ-2: Пронстранственно-временной переход на позицию произведения залпа из орудий Главного Калибра выполнен! Расстояние до цели: 3,83*10\9 PC. Корабельное время с временем цели синхронизировано. Координаты цели:
Статус – Город Пограничной провинции Востока Империи;
Год: 0041 новой эры;
Широта: 33°30′36″ с.ш.;
Долгота: 36°17′28″ в.д.;
Восточное полушарие по вертикальной оси;
Северное полушарие по горизонтальной оси;
Третья планета в звездной системе жёлтого карлика E1966VG;
Расстояние от центра галактики: 8,5*10\3 PC, координаты: 13*10\3 PC по красному смещению, 27*10\3 PC по гравитационной турбулентности;
Галактика седьмая от Основной по диаметральной плоскости, координаты пересечения плоскостями: красной 0,45%, оранжевой 0,12%, жёлтой 0,13%, зелёной 0,72%, голубой 0,54%, синей 0,7%, фиолетовой 0,61%.
Малыш: БЧ-3! Произвести залп! Выдайте им, братцы! По полной программе!
Старший офицер БЧ-3: Есть произвести залп "Дуплет"!(негромко) Они у нас сейчас "попрыгают", товарищ капитан третьего ранга! Двум смертям не бывать, а одной не миновать! Держитесь, гады!(в полный голос) Черёмуха-1", "Черёмуха-2", "Черёмуха-3"! Готовсь!
Офицер 1 орудия! Есть готовсь!
Офицер 2 орудия! Есть готовсь!
Офицер 3 орудия! Есть готовсь!
Разрядка!
Есть разрядка!
Есть разрядка!
Есть разрядка!
Откат!
Есть откат!
Есть откат!
Есть откат!
ОГОНЬ!!!
"Помазание"
"Как бы не старался лукавый всё усложнить – на самом деле Истина проста: Тело принадлежит Земле, а Душа Небесам. И самое главное – Душа управляет Телом!, а никак не наоборот, как бы сатане этого б не хотелось."
(Алексей Баженов "Устройство Земного МироЗдания")
Попадание в цель "Черёмуха-1"(бронебойный).
"Придёт же день Господень, как тать ночью, и тогда небеса с шумом прейдут, стихии же, разгоревшись, разрушатся, земля и все дела на ней сгорят."
(2-е послание Петра гл.3; ст.10)
–Вы вообще, можете говорить и думать о чём-то другом?! – у разгневанного богатого израильтянина орущего на нанятых им помощников, в уголках рта вскипела пена, – ублюдки, блядь! Недоноски тупые! Только и интересов у вас у всех пожрать, "поржать" над глупостями своими же, да "оглоблю" свою в бабу засунуть! У вас же первая мысль при виде женщины: возьмёт ли она сама в рот, или принудить её к этому надо будет! Ааай! Да что я с вами разговариваю вообще! – хлестнув коня Савл бросил его вскачь, вырываясь из круга недоумённо раззявивших рты спутников.
––
–Чего это с ним такое?! В самом то деле?! – наблюдающие за катающимся по песку, истошно рычащим и бьющим себя, что есть силы, по голове израильтянином, скованные каким-то неведомым им ужасом караванщики, толкались кучкой невдалеке от "обезумевшего" Тарсянина.
–Боже!!! Боже!!! Я не знал!!! Да как же так!!! Как я мог так ошибаться!!! – ослепший от внезапного внутреннего Прозрения, увидевший сам себя изнутри Глазами Спасителя, Савл изнемогал от обжигающей Сердце Боли, – почему?! Почему так случилось?! «Савл, Савл, ты что забыл, что на всё только Моя Воля? В твоей власти, как и во власти любого из человеков: либо исполнять Предначертанное Мною, либо не исполнять; Третьего не дано».
–Господи!!! Я всегда думал, что исполняю Твою Волю! Как я мог так заблуждаться?! Или творимые мною мерзости тоже Воля Твоя?! «Савл, ты же умный, очень умный. Посмотри, подумай хорошо, каким чувством ты руководствовался когда гнал нещадно Церковь Мою? Гордостью!, вот именно!, Гордостью! Самоуверенностью в том, что ты лучше знаешь Меня, чем те "богохульники" от кого ты Меня "защищал". Савл?!, разве солнце нуждается в защите от муравья? Разве есть необходимость чтобы один муравей защищал солнце от другого муравья? Нет, Савл. Нет, не было и никогда не будет более оскорбительного для Меня, более тяжкого и мерзостного греха передо Мной, чем гонения Детей Моих, якобы во Имя Моё, исполняемое Волками в Овечьих Шкурах, Лицемерами говорящими, что творят они этим "волю бога"!»
–Господи!!! Иисусе Христе! Как же мне быть?! Ведь всё это время я служил дьяволу! Думая при этом, что служу тебе. Я безумец… «Савл, готов ли ты стать Моим сыном и братом? Готов принять Волю Мою? Поставить Её в сердце своём превыше своей?»
–Ты знаешь, Господи… Всё… Всё, что Ты пожелаешь… Только хоть как-то мне оправдаться перед Тобой. «Иди в Дамаск. Там тебе помогут. Что будет дальше – узнаешь потом. Сейчас нельзя. Не выдержит Сердце твоё столько боли сразу… Ты выбрал, обрёл наконец-то Верный Путь, сын мой. Но то, что тебе предстоит, страшнее самой мучительной смерти. Все муки ада тебе предстоит испытать здесь, на земле, пока душа твоя принесёт Жертву Умилостивления, пока Сознание твоё будет вести беспощадную битву с Драконом, высвобождая душу твою из рабства его».
––
–Прибить бы его…, перерезать глотку втихаря, – негромко переговаривались между собой храмовники, наблюдающие, как караванщики помогают ослепшему Савлу сесть на лошадь.
–Не ускачи он вперёд каравана, сразу после того как разговнился на нас, ни за что ни про что, случилась бы с ним эта хрень когда он вместе с нами был, можно было… —задумчиво почесал блестящую чёрно-рыжеватую, как попачканную глиной, бороду, Главарь Храмовых Стражников, – головёшку бы ему резко так, раз! – сделал он сжатыми кулаками крутящее движение, – позвонки на шее хрусть!, и этот гадёныш уже в аду! Где ему самое место! А сейчас уже не получится. Караванщики с него глаз до самого Дамаска не сведут. А такую толпу народа перебить… Не! Овчинка выделки не стоит!
Машинально чуть вытащив из ножен меч и с раздражённым порыкиванием втолкнув обратно лязгнувший клинок:
–Так надеялся, что по дороге представится подобный случай прикончить этого ублюдка! Он ведь гад такой!, ни разу!, никому из наших не дал "поживиться" добром этих "богохульников", которых так чётко умел распознавать. Нет! Всё! Всё изъятое в храмовую казну! Не дай бог, кто-то хоть одну монету возьмёт себе потихоньку!, сразу чуял! Как не понятно! Как сам сатана, насквозь видел! Одному из наших как-то "тёлочка" одна приглянулась, ничего такая, я и сам бы ей "вдул по самое немогу". Так вот Заккей только её "оприходывать" начал, рот естественно кляпом чтоб не орала, и этот тут как тут! Даже кончить не дал! Плетью Заккею прям по заднице, потом за волосы и под арест! Говорили потом, что по приговору синедриона, он сам лично, Заккею яйца "отчекрыжил". А чего?! За что?! Всё равно ведь этих всех потом "в расход". Они считай сразу после ареста трупы…
Попадание в цель "Черёмуха-2"(разрывной).
"Никто, зажегши свечу, не покрывает ее сосудом, или не ставит под кровать, а ставит на подсвечник, чтобы входящие видели свет.
Ибо нет ничего тайного, что не сделалось бы явным, ни сокровенного, что не сделалось бы известным и не обнаружилось бы.
Итак, наблюдайте, как вы слушаете: ибо, кто имеет, тому дано будет, а кто не имеет, у того отнимется и то, что он думает иметь".
(Евангелие Луки, гл.8; ст.16-18)
Забившийся в темный угол полуподвального помещения, задыхающийся от душного, сухо-тяжёлого воздуха Савл бороздил разбитой в кровь головой по сложенной из плохо отёсанных камней стене. Адский жар принесённый пустынной бурей в Дамаск проникал всюду. Спасения от висящей в воздухе, мельчайшей, невесомой как прах пыли не было нигде. Нагрелись даже всегда холодные камни полуподвала, в который брат его матери поместил Тарсянина, чтобы хоть как-то облегчить сжигающие его изнутри страдания. Ослепший снаружи от внезапно вспыхнувшего внутри Света, сгорающий от Стыда. Савл третьи сутки метался в горячечной лихорадке. Падая время от времени на скомканную, перемешанную дорогую постель, проваливаясь на короткое время в бредовое забытье, Призванный к Служению, изо всех душевных сил боролся за свой Разум, пытаясь не "утонуть в море" открывшихся ему знаний, удержаться от падения в эту Бездну. Внезапно, то открывающиеся, то неведомо куда исчезающие яркие, чёткие картинки всей его жизни от самого рождения и до последнего вздоха, мелькали в мозгу причудливым калейдоскопом.
[—Савл Тарсянин! Самовольно присвоивший себе имя Павел. Как римский гражданин, обладающий правом гражданства от рождения, ты потребовал суда Императора. Так слушай же приговор! За нарушение Основного Закона Двенадцати Таблиц, согласно которому воля отца священна для его детей и неподчинение их его воле карается смертью, ты приговорён от отсечению головы за Отказ прославить, отца всех римских граждан, Нерона Клавдия Цезаря Августа Германика как истинного бога, с возданием положенных его божественной природе почестей! – торжественно отчеканивающий слова претор свернул свиток и посмотрев на стоящего на коленях приговорённого, кивнул головой палачу. Ухмыляясь, вытягивая правой рукой короткий римский меч и перехватывая его обеими руками, дюжий преторианец шагнул к с готовностью склонившему голову Павлу. Коротким, резким, "дроворубным" ударом, перерубить эту цыплячью шею будет не труднее, чем срубить ветку маслины толщиной с детскую руку. Дослушавший приговор, обречённый на смерть, поднял взор к чисто-синему, безоблачному нему:
–Наконец-то! Слава Тебе Господи! Слава Тебе!
Снова опустив просветлённое от ожидания скорой Встречи лицо к провонявшимся, многократно пропитанным кровью камням, искоса посмотрев на в ужасе попятившегося от него палача, промолвил с грустно-ободряющей улыбкой:
–Не пугайся. Делай своё дело. Ведь мы – для вас – всего лишь больные, сумасшедшие безумцы…]
Попадание в цель "Черёмуха-3" (испепеляющий).
[—В который раз он на неё залез? – вяло прожевал слова Сильвестр покосившись на своего клюющего носом дружка. Григорий равнодушно пожав плечами и потянувшись к графину:
–Да хрен его знает… – наливая водку себе и собутыльнику неверной, пьяно-непослужной рукой, с раздражённым шипением проливая часть мимо рюмок, – нам чё?, делать больше нечего?, считать за ним… – хихикнул пропитый алкаш, проводя растопыренной пятернёй над столом уставленным разномастными ёмкостями с веселящими напитками.
–Да это я к тому, – Сильвестр шатаясь на дорогом венском стуле покосился через левое плечо назад, – что хорошо, что этот Ёбарь-Террорист нас вперёд "пропустил", а то после его жеребячьей "дубины", нам бы там делать вааще было нечего.
Григорий с усилием повернувшись влево всем туловищем, придерживаясь левой рукой за спинку стула, чтобы не свалиться с него, посмотрел на резво похрюкивающего, быстро двигающего, заросшей белесой щетиной, жирной задницей, Колюнчика. Здоровенный, как породистый трёхгодовалый, перекормленный боров, поляк полностью покрывал худенькое тело распростёртой под ним истерзанной молодой еврейки.
–Он так-то давно хотел её…, сколько его знаю столько и хотел… – равнодушно отворачиваясь от продолжающегося полдня насилия, пробормотал Григорий, чокнувшись с Сильвестром и выплеснув водку в раззявленный рот, продолжил, – этот лабазник постоянно об этом мечтал, только и разговоров у него и было, что об этом, постоянно уговаривал меня "бомбануть" этого богатенького докторишку, – пьяно мотнул башкой на валяющееся у входа в гостиную комнату, безжизненное тело молодого мужчины. Сильвестр зажёвывая выпитую рюмку вяло похрустывающим луком, согласно промямлил:
–Ага…, точно… И ко мне он с этим тоже постоянно приставал. Я ему говорю, поймай её где-нибудь в тихом глухом месте, что сам не можешь с этой пигалицей справиться? А потом как "отдолбишь" её, сразу ж и придуши, чтобы не сдала тебя "фараонам", делов то… Нет же, боялся, не хотел сам-один на это дело идти, свинья трусливая.
Григорий подтверждающе тихо зашипел:
–Вот и я о том же. Он же сучонок, даже сегодня когда мы сюда пришли, муженька ейного "пришили" и её, связав, ему отдали, бегал по всей квартире за нами, лебезил мразь едакая, сначала вы, говорит, сначала вы, а то я первый боюсь. А я так-то совсем не хотел, я ж даже всунуть ей не смог, так она подо мной крутилась, так и кончил мимо… Ты то, хоть молодец…, догадался сразу ей пару раз по голове стукнуть, чтобы она обмякла малость…
Сильвестр обречённо махнув рукой:
–А всё равно никакого удовольствия…, противно даже как-то было. Как будто "дуньку кулакову" при толпе народа погонял…
Григорий плеснув снова в рюмки себе и Сильвестру, качнувшись зашлёпал слюнявыми губами в самое ухо подельника:
–Не нравится мне это дело вообще. Ну ладно. Деньжатами мы поживились… – похлопал он по расстёгнутой жилетке, во внутреннем грудном кармане которой забултыхалась тугая пачка ассигнаций, – но вот то, что он от своей доли отказался, – ткнул большим пальцем через левое плечо в сторону повизгивающего в предчувствии приближающегося оргазма Колюнчика, – мне ооочееень не нравится! Мне говорит, её письки вполне достаточно, не надо мне, говорит, никаких денег. А учитывая какой он сыкун… Сдаст он нас, Сильвеструшка, сразу сдаст ежели чего.
Сильвестр спокойно пожимая плечами, фыркнул в ответ:
–Да давай прикончим его перед уходом. Делов то… Я и сам об этом подумывал, потому что не наш он, фраерок этот ушастый!
Григорий хлопнув дружка по плечу и чокаясь с ним рюмками, всхрипнул:
–Замётано!
За постепенно темнеющими, вечереющими окнами дорогого особняка понемногу затихало, разгоняемое свистками полицейских и цокотом казачьих коней, завывание Великого Погрома. Вывернув своё прекрасное личико в сторону убитого мужа, Сара изо всех сил всматривалась в него блестящими чёрными глазами, умирая от сжигающей её внутренней боли и совсем бесчувственная к терзающим нежно-персиковое тело, похотливым пыткам ёрзающего на ней "кабана". (Саша! Сашенька! Любимый мой, родной мой, единственный! Ну, зачем?! Зачем ты пошёл открывать дверь, когда всё началось?! «Я русский, Сарочка! Они не посмеют меня тронуть! И прежде всего я доктор! А вдруг это кто-то кому нужна моя врачебная помощь?!» А впрочем, это не он, а я виновата! Зачем я уговорила его прервать весенний, пасхальный отдых в Крыму и вернуться сюда, когда пришла эта телеграмма! Как он не хотел тогда ехать! Как укорял меня. «Сарочка, милая, нельзя быть такой жалостливой, такая жалость это грех, потому что она противостоит милосердию, ничего не случится с этой вздорной истеричкой, есть и другие врачи в Городе!» Сашечка, миленький!, прости меня дуру! Я!!! Я тебя погубила!!! О, Господи!!! Если б мы были сейчас в Ялте у твоих родителей! А как плакала Машенька, не желая, чтобы мы уезжали!!! Машенька! Машенька! Доченька моя, кровиночка моя ненаглядная! Хохотунья моя, весёлая всегда и жизнерадостная! Ты видимо тоже чувствовала эту Беду! Как ты теперь будешь? Сиротинка моя!) Пальцы руки лежащей у белеющего в наступающей темноте, спокойного как у спящего, лица, известнейшего в Кишенёве доктора, обескровленного ударом финского ножа в грудь, чуть заметно дрогнули. Вся содрогнувшись от волной накрывшей её Надежды выкрестка взмолилась всем сердцем. (Господи!!! Иисусе Христе!!! Помилуй!!! Помилуй меня!!! Оставь жизнь моему мужу, не отнимай отца у моей родненькой! Ведь ей всего три годика! Забери жизнь мою! И душу мою! Я!!! Я согрешила пред тобой, Господи! Я погубила и себя и его, глупой своей "жалостливостью", самообманом прелюбодейным, самолюбованием над самой собой, что якобы я такая добрая! Я заслужила любую кару, любое наказание, но только не он! Господи! Только не он!)
Отсодрогавшийся в конвульсивном оргазме, довольно похрюкивающий Колюнчик, слез с "распятой" – лежащей на дорогом дубовом паркете с растянутыми в разные стороны, привязанными к ножкам мебели, руками и ногами, "смачненькой жидовки". Торопливо спрятав, измазанный выделениями и сукровицей, срам в кальсоны и не застёгивая ширинку штанов, подбежал к столу. Вытирая одной рукой потное жирное лицо, со спрятавшимся в толстенную шею подбородком, дрожаще звеня горлышком бутылки о край гранённого стакана, набулькал туда почти доверху дорогой итальянской мадеры. Жадно глотая, выхлебал стакан до дна. Шлепнувшись жирным задом на протестующе заскрипевший стул, прочавкал, роняя изо рта крошки пережёвываемой закуски:
–Уууфф!, как хавафоо! Давшже не… – с натугой, как уж суслика, проглотив кусок холодной буженины, – даже не мечтал о таком! Спасибо вам, мужики! По гроб вам буду благодарен!
Презрительно сморщившийся Григорий, толкнув локтём в бок своего подельника, указал ему холодными щелками глаз на лихорадочно жующего и снова уставившегося, выпученно-поросячими зенками, на докторшу Колюнчика. Сильвестр согласно кивнув старшОму, внезапно протрезвев, щёлкнул "финкой" и вставая со стула "отрезал":
–Всё. Кончаем это дело. Пора уходить… – шагнул к изнасилованной женщине. Подскочивший изо стола, лавочник суетливо заёрзал перед хладнокровным убийцей, суча полусогнутыми ногами и пытаясь заслонить "добычу":
–Сильвестрик! Сильвестрик, ну чего вы оба так торопитесь! Ну, можно я ещё разок её?… А если что, то идите, вы же всё что вам нужно уже взяли…, а я уж тут сам как-нибудь…
Приостановившийся разбойник глянув на приседающего от возбуждения Колюнчика, внимательно-пристально посмотрел на истерзанное, всё как один сплошной кровоподтёк, женское тело:
–А ты чего? Не насытился ещё? Не все "трюфеля" из неё ещё "выковырял", свинтус ты поганый? – ткнув, указывая острием ножа на изжёванные в кровь соски, – и не жалко тебе её?
Задохнувшийся от возмущения, обезумевший от лютой похоти извращенец, взвизгнул в ответ:
–А чего её жалеть жидовку эту?!
Ухмыльнувшийся Сильвестр хмыкнул в ответ:
–Ну, ты мне то, только "лапшу на уши не вешай"! – кивнув пристальным взглядом на прилипший к изящной шейке, крохотный серебряный крестик:
–Православная она!
Ободряюще кивнув в испуге попятившемуся от него извергу:
–А впрочем…, если хочешь – оставайся! А мы пойдём. Давай обнимемся на прощание, братан! Удачи друг другу пожелаем!
Быстро шагнув к расслабившемуся, слюняво улыбающемуся Колюнчику, прихватив его левой пятернёй за затылок, хлёстко ткнул пять раз "финкой" в подвздошие. Оттолкнув от себя рухнувший, корчащийся в судорогах "мешок с говном", быстро вытерев нож об исподнюю рубаху приконченного, неспешно шагнул к умирающей Саре. Постояв несколько секунд, решительно присев перед ней на корточки, аккуратно перерезал узлы верёвок на руках и ногах. Выпрямившись и глядя строго в пол перед собой, протопал в спальню. Завернув растерзанную женщину в снятое с супружеского ложа шёлковое одеяло, легко, невесомо поднял её на руки, перенёс и положил лицом к лицу с мужем.
–Не могу я! – прорычал, не глядя на подельника, поднимая с пола "финку" и складывая её, – так она на него смотрит! Рука у меня не поднимается! Ты, Гриша, если хочешь сам её пореши, а я не могу!
Откашлявшийся, встающий отталкиваясь от стола старый бандит хрипло подытожил "дело":
–Так и я не смогу, Сильвеструшка…, хоть и нехристь я конченый…, в аду мне гореть, а потом в Пекло меня с остальными. Пущай как будет, так и будет! Может Бог даст, выживет она, всё не совсем сироткой дочь её останется. Ну, всё пошли. По крышам уходить будем! – глянув на согласно кивнувшего дружка, – на улицах по-любому "спалимся", наверняка комендантский час ввели…]
(Третий Рим. Кровавая Баня)
Апостол подтянувшись немного вверх на растягивающем его во все стороны косом кресте, глубоко вздохнув хрипящей, булькающей грудью, откашлялся сукровицей на длинную белую бороду и неожиданно звонким юношеским голосом обратился к поникшим, полулежащим-полусидящим у подножия распятия слушателям:
–Братия! Как-то не довелось мне в своих поучениях к вам разъяснить – какой из бесов наиболее опасен для человеков… – с доброй улыбкой обведя взглядом воспрянувших, изнемождённых продолжающейся третьи сутки пыткой людей, – не успел ранее…, простите меня за это. Может сейчас даст Бог исполнить хоть малую толику из того, что должен Ему.
Пристально вглядываясь в едва различимые в предрассветном полумраке лица, тихо покачал отрицательно головой, отгоняя отдельные протестующие всхлипывания:
–Нет! Нет! Грешен! Грешен! Виновен перед Ним! В Долгу перед Ним Неоплатном! Потому что неведомо нам – какими весами Он грехи наши взвешивает и какой мерой меряет… Но сейчас не об этом. Почти все из вас стоящих сейчас передо мной, ветераны, легионеры не понаслышке знающие – что такое военный лагерь в стране противника. Какие опасности подстерегают воина, когда кругом, по всей земле враги! Каким надо быть осторожным и бдительным, чтобы не погибнуть самому и не погубить своей беспечностью соратников. И каждый из вас знает – что наиболее опасен враг скрытый, замаскировавшийся, не нападающий в открытую, а проникший в ночную стражу лазутчик, переодевшийся в форму римского легионера, неузнаваемый в темноте. Такой подходит к безбоязненно ожидающему смены караула, утомлённому стражнику, убивает его исподтишка и открывает ворота, в которые тут же врывается неудержимый поток жаждущих крови врагов. Так какому же бесу уподобить такого хитрого лазутчика?… Для иудеев и израильтян этот вопрос прост и понятен. Не потому, что они мудрее, а потому что научены в Законе Моиссеевом с раннего детства. Всем из вас здесь стоящих законы эти известны. Но! Если любой из девяти из них, кроме того в котором говорится о грехе прелюбодеяния, сразу же находит отклик в ваших душах, что нехорошо, нельзя так делать, неприемлемо то, что этот закон запрещает, то с блудным бесом для вас дело обстоит сложнее…, намного сложнее. И римская, и эллинская культуры нежизнеспособны для распознавания и борьбы с этим злым духом. Эллинская в силу своей склонности к чувственным наслаждениям, а римская из-за своего прагматизма. Обе они не видят в блуде и разврате "ничего страшного", не видят тех последствий, которые влечёт за собой грех прелюбодеяния, "взламывающий" душу человеков, открывающей Врата для проникновения внутрь толпы демонов, бесов зависти, убийства, лжи, воровства, коварства… Потому что при его кажущейся "безвредности" – Блудный Бес, так же как и остальные порождения Врага Человеческого, есть Ненасыть противостоящая Любви, имеющей Силу самоограничить Саму Себя…
