Константин Шабалдин
Княгиня Женька Шаховская
Яков стреляет из браунинга, срывает портеру, выпрыгивает в окно.
– Я узнала его. Это же мальчик с грязной посудой! – восхищённо шепчет Женька.
***
Канцелярия, полумрак. Большой стол с телефонными аппаратами. Человек в военном мундире и Человек в партикулярном костюме негромко беседуют.
Человек в военном мундире:
– Война дело решённое, вопрос лишь в том, как скоро мы в неё ввяжемся.
Человек в партикулярном костюме:
– И на чьей стороне.
Человек в военном мундире:
– Это как раз не вызывает сомнений. Его Императорское Величество будет верен союзническому долгу.
Человек в партикулярном костюме:
– Но кайзер его дядя! Они дружны…
Человек в военном мундире:
– Поверьте, когда загрохочут пушки, о родственных чувствах придётся забыть.
Человек в партикулярном костюме:
– Пушки это да, пушки это аргумент. А у нас много пушек?
Человек в военном мундире:
– Смею вас заверить, вполне достаточно. И пушек, и винтовок, и даже аэропланов.
Человек в партикулярном костюме:
– Аэропланов? Разве они имеют какое-то значение на театре военных действий?
Человек в военном мундире, усмехаясь:
– Сразу видно, что вы человек не военный. За аэропланами большое будущее. Как и за подводными лодками. Поверьте мне: в грядущих войнах баталии развернуться не только на суше и на море, но и в воздухе, и под водой.
– И под землёй, и под землёй ! – весело шутит Человек в партикулярном костюме, но осекается под взглядом Человека в военном мундире.
– Коли прикажут Его Императорское Величество, то и под землёй, – очень серьёзно произносит Человек в военном мундире. – И под землёй, и над Луной, и в самоём Солнце, коли потребуется. Смею вас уверить.
***
Гараж. Стол, на столе самовар. За столом, уронив голову на руки, спит Механик. У откинутого капота автомобиля Женька. Она с упоением копается в моторе, закатав рукава нарядного платья, руки по локоть в мазуте. Входит Яков.
– Евгения! Евгения Михайловна!
Женька стремительно оборачивается:
– Ты?
– Хотел вас поблагодарить.
Женька, вытирая руки ветошью:
– Ну так благодари.
Яков, смущённо:
– Я… Крайне признателен. Вы, можно сказать, спасли меня.
– Ну так и говори.
– Да. Вы спасли меня. Благодарю вас.
– Почему тебя ловит полиция? Ты разбойник?
– Я революционер.
– Вот дурачок. На тебе конфетку.
Женька берёт со стола конфету и протягивает Якову. Он стремительно выходит. Просыпается Механик:
– Евгения Михайловна, вы бы хоть фартук надели, право слово.
Глава 3
Авиашоу. Человек с киноаппаратом настраивает киноаппарат. Много публики, много аэропланов. Очень шумно: треск моров, гул толпы и ещё оркестр. Раймонда де Ларош летает на аэроплане. Публика стоит, задрав головы вверх. Человек с киноаппаратом снимает. Женька, расталкивая публику, пробирается к ограждению.
– Это Раймонда де Ларош! – кричит Женька.
Она аплодирует, свистит, хохочет, ведёт себя малоприлично. Её замечает Певец:
– Евгения Михайловна! Идите к нам, отсюда лучше видно.
Женька пробирается к Певцу, рядом стоит Репортёр.
– Кто такая эта Раймонда? – спрашивает Певец.
– Как же вы не знаете? Это известная французская авитресса, – восклицает Женька.
– Ну да. А ещё она пассия знаменитого французского авиаконструктора и летчика Габриэля Вуазена, – говорит Репортёр.
– Ах, как бы и я так хотела! – кричит Женька.
– То есть? Сойтись с Вуазеном? – нейтральным тоном интересуется Репортёр, а Певец морщится от его сальности.
– Да нет же, – совсем не смутившись, отвечает Женька. – Я бы хотела летать. Да, теперь я точно знаю, чего мне не хватало всю жизнь. Летать.
Раймонда де Ларош пилотирует неуклюжий биплан. Она аккуратно набирает высоту, делает плавный разворот над полем, машет публике шарфиком.
– Только она неправильно всё делает, – говорит Женька. – Она же в воздухе, там же нет колеи, там свободно можно влево-вправо и вверх, и вниз! Как птица!! А она всё ровненько, да ровненько… Надо вот так! Вж-ж-ж, вж-ж-жжж…
Женька руками показывает, как надо. Репортёр с интересом наблюдает за пируэтами, которые выписывают Женькины ладошки и спрашивает:
– Вы слышали про поручика Нестерова?
– Нет.
– Поинтересуйтесь.
Раймонда де Ларош совершает посадку. К ней бегут с цветами. К ней бежит Человек с киноаппаратом. К ней устремляется Женька. Раймонда де Ларош ловко ускользает от толпы, скрывается в ангаре. Люди в кожаных комбинезонах оттесняют толпу. Женька, сильно подобрав юбку (это «хромающая» юбка Поля Пуаре), бегом огибает ангар, пробирается внутрь.
***
Ангар. Раймонда де Ларош перед зеркалом стирает с лица моторную копоть.
– Hé, Madame! (Эй, мадам!) – тихонько зовёт её Женька.
Раймонда де Ларош стремительно оборачивается:
– Oh! Vous m'avez fait peur.… (Ой! Вы меня напугали…)
– Mais peut-on vous faire peur? (Но разве вас можно напугать?)
– Et comment. Je suis une lâche effrayante. J'ai particulièrement peur des souris. Et les araignées! (Ещё как. Я жуткая трусиха. Особенно боюсь мышей. И пауков!)
– Madame, mais voler? Est-ce effrayant? (Мадам, но летать? Это страшно?)
– C’est genial! (Это восхитительно!)
