Константин Марков
Возвращаясь к жизни? Том 3
Глава 5. Пожалуйте на выход
Предместье города Усол, князь Георгий
Подойдя к городу Усолу, крепости Клеменса, мы стали лагерем. Нападать с марша на крепость дело глупое, да и ратников много было раненых. Ждал я войско мне посланное регентом, в граде столичном оставленном. Но не шло оно, и не знал я, что замышлялось регентом. Суетно было от этого. Но нет худа, без добра. Святогор привел триста всадников да забрут сотни две, все конные. Да и денег привез как волшебник сказочный. Вот вернусь в град стольный, посажу Кирияна регентом. Вот тогда смогу я спокойным быть за княжество.
Святогора с сотней его всадников я послал нанимать наемников. Ждать нет времени милости от регента предателя. А со мною Тём остался с забрудами. Поручил я ему охрану лагеря. Тём телеги в кольцо выстроил. Между них пушки свои поставивши и забруд нарядил в охранение, чтоб объездами они врага высматривали.
Припасов Кирияном посланных было вдосталь, войско прокармливать, и сказал я отдыхать своим ратникам, к штурму готовиться.
День на третий Тём привел забруду ко мне их старшего.
– Уж простите нас князь за вторжение, но дело важное. – Начал Тём.
– Рассказывай.
Тём подтолкнул вперед забруду.
– Говори, что мне сказывал.
– Я родом из города этого светлый князь, из Усола. Уж как пять лет прошло с того времени как изгнал меня Клеменс из города. Был я купцом знатным и уважаемым, люди ко мне чаще приходили за советами, чем к кому другому. Вот и позавидовал мне Клеменс. Решил он извести меня, чтобы я не кичился. Я в тот вечер пошел к сотоварищу и у него сидячи дом свой увидел подпаленный. Друг помог мне тогда бежать из города. Позволь мне князь в город сходить, поднять сотоварищи. Все от Клеменса намучились. Уж лучше ваша милость будет править тем городом. Я поговорил с людьми вашими и людьми вашего Рыцаря. Рассказали они, что при вашем правлении и жизнь сытнее и привольнее.
– Хочешь мне ворота открыть?
– Если все любо получится, принесем вам ключи от города и вассальную клятву дадим, оградите город от разорения.
Посидел, подумал я. Город взять без сражения? Пусть забруды сами сдадут его, войско мне позже потребуется.
– Тём, что скажешь о маневре таком?
– По-людски это будет, я думаю. Коли Клеменс людей довел до предательства, так не быть ему правителем.
– Я решил. Вместе идите. Каждый день стрелой записку шлите, что да как у вас.
******
День прошел, да другой. Тихо в городе. День на третий, уж темной ноченькой, Тём пришел, говорит, готовят восстание. Есть мечей вдосталь, да мало воинов. Вот пришел он за забрудами Захаровыми, так забруду того звали, купца Усола города. Разрешил я ему взять забруд-воинов и ушел он в ночь, растворившись в ней.
Дня четыре прошло в ожидании. Уж извелся я от безделия.
День на пятый прибежали дозорные, говорят бой на стенах идет не шуточный. Вышел я и посмотрел в стекла волшебные. Точно бой на воротной башне идет. Не предали забруды, восстание начали.
Почти час они за ворота билися. Стихло все. Ждали мы. И открылися ворота Усола-города. Посмотрел я и увидел Тёма оттуда шедшего. Вышел он, помахал рукой и двинулся к лагерю.
Как пришел он, весь в крови был. Страшную жатву собрало восстание.
– Принес я князь вести добрые. Завтра спокойно к воротам идите, ключи вам вынесут. Захар порубил Клеменса и общиною всей выбран главным он. К утру все по его будет в городе.
– Вот спасибо тебе за весточку, что себе хочешь – сказывай. Службу ты свою честно выполнил.
– Отдохнуть мне надобно. Отдохнув до города добраться до Ольгертграда. Корабли там идут за море. Путь лежит мне в город Астрополь.
– Уж дойдем, не волнуйся ты. Город тот на пути моем. Как прейдем, так отправишься.
Поклонился он мне и пошел к себе. Я гляжу, из плаща у него стрела торчит. И идет он шатается. Я позвал своего дружинника и сказал проследить тому, чтоб дошел Тём до лекаря.
Город Усол, Тём
Городок был милым и немного запущенным, сказывалось предыдущее правление. Захар дал вассальную присягу и стал Рыцарем князя Георгия. Часть забруд, что были из города, попросились остаться здесь. Жизнь хотели наладить новую. Оказалось, не один такой Захар был, что пострадал безвинно от Клеменса. Отбирал тот Клеменс у людей нажитое.
Дней десять гостил князь Георгий в Усоле. Пока не набрал новых ратников. Как вошел в город князь, люди все попрятались. Но не стали озорничать ратники князевы и зажил город по-новому. Стали люди ходить по улицам не боясь людей с оружием.
Пока мы победу праздновали, прибыла от Кирияна еще посылочка. Еще Леха пушек налил. Не таких как ранее, а поболее. С пушками прибыло пополнение и караван с прокормом для войска нашего. Радовался князь этому и писал Кирияну благодарности. Святогора же князь над казною соею поставил, чтоб порядок был и учет по ней.
Отдохнули ратники князевы, войско людное собралося и пошли мы на юг к Ольгертграду, брать его как получится.
Замок Кладриэля. Ия
Я влетела в замок этого несносного Кладриэля рассерженной и возмущенной. Он опять затеял войну.
– Кладриэль, ты зачем опять устроил побоище.
– Я воин и мне эта война нравится. А побоище до сих пор было, так средненькое, если не сказать слабенькое. Ничего особенного нет, чтоб так волноваться.
– Ты знаешь, что они до пушек уже додумались?
– Конечно, и это прекрасно, вот теперь и начнется настоящее побоище.
– Ты черствый и бездушный. Как тебя Стать терпит – не понимаю.
– Это ты терпишь, а она любит.
– У нее извращенный вкус.
Кладриэль ничего не ответил, лишь пожал плечами, мол, мне хорошо, а если тебе не нравиться – вон дверь. Кладриэль вернулся к прерванному занятию и продолжил изучать картинку во всевидящем зеркале. Там две группы людей строились перед боем. Отряд защищавший город был значительно больше чем нападавших.
– Один к десяти соотношение сил. – Сказал Кладриэдь, видя мой заинтересованный взгляд. – И те, кто в меньшинстве победят, спорим.
– Это почему?
– У них есть пушки. Они поубивают больше половины своих соперников, как только те двинутся, а остальные в ужасе разбегутся. Это исторический момент развития цивилизации – первое применение огнестрельного оружия для массового уничтожения.
– Ты должен это немедленно прекратить. – Я топнула ногой об пол и взлетела.
– Никому и ничего я не должен. И не топай так сильно, а то потолок проломишь. Мне чинить потом.
– Вот проблему нашел. Там сейчас люди будут гибнуть тысячами, а тебе весело – исторический момент!
Я так раскричалась, что не заметила, как рядом сгустился посланник Зильмарона.
– Кладриэль – начал он, – Зильмарон прислал меня сказать, что ему нужен князь Олаф. У него есть на него планы, а в этом бою он погибнет одним из первых. Останови этот бой, это приказ.
– Приказ, так приказ. А жаль. Но я думаю это не последняя битва, – сказал Кладриэль и растаял.
На подступах к Ольгертграду, князь Георгий
До Ольгертграда оставался еще один дневной переход. Гнать ратников я не хотел. Плох тот воин, что устал до сражения. Лучше день потерять, но вывести в бой отдохнувшие войска.
Отправив дозоры, я скомандовал привал. Вся колона распалась и стали рубить лес на дрова. Возничие двигались дальше, выстраиваясь защитным ордером вокруг лагеря. Этому научил нас Тём. Оказалось, что в чистом поле можно организовать за пару минут достаточно укрепленную крепость из повозок. И такую крепость взять будет нелегко. Это конечно оборонительная тактика, но, тем не менее, она работала и ограждала лагерь. А с моей немногочисленной армией это было особенно актуально. Это могло сработать и на поле боя. Выставь я тогда, в бою под Усолом, повозки за спинами своих ратников, я бы сберег больше войска. Они б отошли за повозки и численное преимущество войска Клеменса сошло бы на нет.
Когда уж поставили мой шатер, прискакал дозорный и сообщил, что к нам движется группа ратников во главе с князем Олафом. Я посчитал это хорошим знамением. Вскочил на коня и, кликнув своих гвардейцев, двинулся ему на встречу.
Встретились мы посреди дороги, стали, спешились и пошли на встречу друг другу. Олаф был моим двоюродным братом по линии матери, и мне очень не хотелось сражаться с ним.
– Привет Георгий, – первым сказал Олаф и протянул мне руку как равному.
– И тебе здравствовать Олаф. Вот в гости к тебе собрался.
– Так не звал я тебя.
– А письмо ты читал мое?
– Читал, но не хочется. Ты прости меня брат мой, но не править тебе мной, бою быть, если ты дальше пойдешь.
– Зря, на ум твой надеялся. Не победить тебе меня в бою равном.
– Ой ли, знаю я сколько у тебя войска. Не ровня ты мне, да и войско твое подуставшее.
– Бойня будет, для войска твоего многочисленного. Есть у меня новое оружие.
– Дело твое брат. Дам тебе честный бой под стенами, если ты так хочешь погибнуть. В первый раз отпущу, если в плен возьму. В другой раз воротишься быть тебе насмерть битому. Уж прости.
– И ты прости, коли бит будешь. Миром просил поладить, да не хочешь ты.
– Не моя мечта эта, строить княжество великое, быть ему кирпичиком.
Пожали мы на прощание руки и разошлись к людям своим. Мир перевернулся в глазах моих. Ради цели великой предстоит извести мне брата. Как не хочется.
Делать нечего. С самого утра вышли мы и достигли к вечеру стен Ольгертграда. Прислал Олаф письмо, что даст нам отдохнуть до утра, мол, нет в том славы бить уставшего. Горько мне стало от слов его, да делать нечего. Сказал я Тёму пушки разворачивать, к бою готовить.
Утро было ясным и солнечным. Грех в день такой погибать, да не за тем я пришел, чтоб отступится от планов своих. Приказал я в центр шесть пушек больших поставить и по флангам по пять разъехалось. Вышло войско Олафа из-за стен города. Было их больше нашего. Стали мы стена на стену. Приготовились. Затрубил рог Олафа, в битву двигаться. Вижу, Тём возле пушек крутиться перестал и замер с рукою поднятою. Ох, как жаль, будет крови пролито множество.
Как только двинулось войско Олафа, свет вдруг померк. Все посмотрели на солнышко и увидели дракона огненного. Приземлился он между наших войск, обернулся он крылатым воином. Кладриэля узнали мы. Стало нам страшно до ужаса. Бог войны сам явился к нам. Пали все на колени ратники. Я пал с ними на землю стылую. Прогневили мы Бога воинов.
– Ты Георгий, встань и иди ко мне. Встань и Олаф, подойди тоже.
Громом речь его по ушам ударила и земля дрогнула. Встал я и пошел на ногах негнущихся. Страшен лик был Кладриэлев. Встал и Олаф из ряда первого. Подошли к нему в землю поклонилися.
– Весть принес я вам, дети наши неразумные. Зильмарон гневается, не смогли вы меж собой договориться. Плохо это. Тебе Олаф надо гордыню унять и служить Георгию. А тебе Георгий править по-людски, по-честному. Как нарушите вы приказ мой. Вот тогда я зайду в гости к вам. Ох, не порадуетесь.
Он махнул своим огромным мечем и пропахал им по земле борозду шагов на триста и шириной не менее пяти шагов, потом, он взмахнул своими крыльями, сбив нас с ног ветром поднявшимся. Обернулся он драконом огненным и исчез в небе ясном.
Встали мы и обнялись.
– Ты прости меня Георгий за гордыню мою глупую.
– Да и ты уж прости, за мое нетерпение. Надо было мне с тобой больше поговорить, объясняя планы свои. Видно это божий промысел раз к нам прибыл сам Кладриэль на побоище.
– Заходи в город мой будь как дома ты. Не хочу я гневить Зильмарона более.
И пошли мы к войскам своим. Рады были все, что без боя все закончилось. Лишь все Тём волновался и меня спрашивал.
– Что тебе, видишь, миром мы справились. Рассудил нас Кладриэль по совести.
– Это все прекрасно князь, но у меня пушки заряжены. Прикажи отвести войска в сторону. Ведь пальнет, горе будет великое. Картечь то не разбирает, кто враг, а кто нет.
– Так разряди их.
– Нет возможности. Разрядить легче и безопаснее выстрелом.
Дал команду я войскам своим отойти от пушек подалее и послал гонца к Олафу, чтоб людей он убрал своих. Как убрались все, прибыл Олаф.
– Это оружие твое новое?
– Да. – Сказал я. – Демоново.
– Хочу видеть, чем собирался ты победить.
Грохнули пушки все разом, как гром Кладриэлев. Ужаснулся Олаф этого оружия.
– Вижу, прав ты был, когда говорил про силу оружия нового. Моим войскам было не выстоять.
– Просто ты не видел, что с животными делается. На одном из переходов я приказал поохотится. Лошадей табун мы увидели. Как пальнула пушка одна, то коней сто покалечила. Мясо то по сей день едим.
Войска наши, побратавшись, двинулись в город и мы с Олафом поехали в замок его малый.
Город Ольгертград, Тём
Отгуляв пару дней празднества, город стих и вернулся к делам обыденным. Я поселился в милой гостинице на берегу моря и просто наслаждался шумом прибоя и запахом моря. Я не просто наслаждался, я вспоминал. А воспоминания были ох, какие разные. То я маленький на берегу моря, то я взрослый и кричу от радости, то я вижу над собою две луны, то одну ущербную, то диск огромный в небе светится. Будто я жил сразу во многих местах или путешествовал. Странные были видения. Совершенно в цепочку событий не связанные.
В один из таких вечеров в моей комнате появился Кладриэль. Я сидел на подоконнике и чуть не выпал из окна от страха, когда увидел его.
– Я тебе сказал идти в мир другой. Нет места тебе в мире этом. Возвращайся в свой мир, а то вышвырну. И второе, ты прекращай путать народ своими самоделками. На все время придти должно, как задумано. И не тебе все менять. Ты меня понял? Появлюсь еще раз быть тебе вот таким как друг твой.
Кладриэль протянул в пустоту руку и вытащил на свет божий Иван Чая.
– Ты старик, запомни накрепко. Как погонщиком сам назвал себя, так гони его. Я тебя наказать смогу уж поверь мне. И вот тебе карта, – Кладриэль коснулся лба духа, и из его пальца полыхнула искра.– Это путь ваш к Овидию. Приведи его и возможно я забуду о твоем существовании.
Кладриэль оттолкнул от себя испуганного духа и с разворотом исчез из моей комнаты. Иван потер обожженный лоб.
– Да уж лучше б он обо мне и не знал. Срочно ехать нам надо. Иди к Георгию и проси посадить тебя на корабль в Астрополь. Вот вернется Кладриэль вдругоряд, головы нам поотрывает уж точно.
Насмотревшись на звезды, я улегся спать с твердым намерением утром пойти к князю и попрощаться. Действительно, нечего гневить Богов.
*****
Проснувшись поутру, скрутил, потуже, свой халат да штаны легкие, одел доспехи, собрал мешок походный и двинулся в замок князя.
В замок меня пропустили без слов. Князя Георгия я нашел в беседке в компании с князем Олафом.
– О, Тём, садись за стол, чайком полакомись. – Пригласил меня Георгий.
– Спасибо князь за приглашение. – Ответил я усаживаясь.
Подождав пока служка нальет мне свежего чаю, и я отхлебну первый глоток, князь продолжил.
– Что оделся, как в поход собрался?
– Так идти мне надобно. Приходил ко мне Кладриэль нынче, ночью этой и сказал мне идти далее. В мир свой родом откудова. Нет, сказал мне, места в мире сем. Благо хоть путь-дорожку указал, а не оторвал буйну головушку.
– Тут ты прав кузнец, коли уж явился он, то гневить Бога войны – страшно это. Так хоть рисунков оставь своих с поделками диковинными.
– И это запретил он мне. Да вы князь не волнуйтесь. Есть в Шуляке кузнец ловкий, Лехой звать, вот ему я оставил рисунков стопочку. Уж проявите к нему милость княжию, добрый он кузнец всем на заглядение. И вам как родному служить будет, уж проявите вы милости за его радение.
– Да, верно это, надо заглянуть на Шуляк-торжище, да порадовать Кирияна своим присутствием. Так и парня того не забуду. А ты чего хочешь путник уходящий?
– Да простит меня милость ваша, но у меня есть все, что мне надобно. Денег вдосталь имеется, разве пару кусков золота самородного.
– А почто оно тебе?
– Да коли в мир приду я в другой, надо ж будет попервах жить на что, вот оно и приладится. Как монеты достану чеканные, враз начнут меня спрашивать, где достал монеты невиданные. А вот золото самородное, есть в мире любом, что под солнышком.
– Олаф, есть у тебя самородки золота?
– Есть, конечно.
– Дай парню несколько.
– Прямо сейчас?
– Так идти ему надобно, порт к обеду откроется, большое торговое судно «Бриз весенний» уходит вдоль берега. Не удивляйся Тём, помню я, что тебе путь лежит в город Астрополь. Напишу сейчас письмо капитану я.
– Давай лучше я это сделаю. Уж прости ты меня, но я хозяин города.
Князь Георгий пожал плечами, мол, не возражаю и Олаф удалился в свой кабинет письмо писать. А мы продолжили чаепитие.
– Жаль, что уходишь ты, а не больно так мир покидать прижитый? Слышал, ты ловко в караване пристроился и ходил ты в охотку с ним.
– Жаль? Нет, наверное. Больше тоска меня давит, беспокоен я. Все иду, торы меряю, а зачем, не ответил мне Кладриэль на горе своей. Да и сам чувствую, что не мира сего человек я. Как усну сны мне сняться про миры пройденные. Да потом темнота покрывает все. Вижу сон, а как просыпаюся редко помню, что было в видениях. Но раз гонят меня по мирам сим, знать Богам нужно это. Видно есть у них для меня цель, вот и испытывают.
– А что чаще всего ты видишь во снах своих?
– Вижу боль, по лицу сечет, вспышку, кувырки в серой мгле, свет яркого солнышка, дальше тьма непроглядная. И потом первое мое воспоминание, как выхаживала меня Веда бабушка.
– Видно в мире том, что покинул ты, боль была настоящая.
– Наверно.
– А что мне скажешь на прощанье? Что посоветуешь? Может твоя странная память ответит на этот вопрос.
Я призадумался. Действительно иногда вопросы вызывали у меня непонятные воспоминания. Вот и сейчас всплыло одно.
– Вам надо не надеяться, что появятся люди подобные рыцарю Кирияну. Вам надо учредить учебное заведение, где бы их воспитывали и готовили из числа талантливой молодежи, не взирая на сословия. Из этой молодежи получиться костяк преданных трону чиновников, которые будут служить не за деньги, а по совести, защищая интересы вырастившего его короля.
– Кого? Прости, не понял.
– Короля. Это как вы теперь. Один король, а ниже его князья, рыцари и другие. Это слово вырвалось случайно, оно из другого мира, наверно.
– Тем не менее, эта идея мне очень по нраву. – Георгий посмотрел на потолок беседки, задумавшись. – Во, я оставлю Олафу звание князя, а сам стану королем. Отличная мысль.
– Рад, что смог быть полезным, вашей милости.
На дорожке к беседке появился князь Олаф. Он шел неспешно, задумчиво разглядывая кусты роз, растущих с одной стороны тропинки, как живое ограждение. Завидя его князь Георгий прекратил разговор и усиленно занялся питием чая.
– Ну, вот, – Олаф протянул мне письмо и две туго набитые мошны. – Это письмо для капитана корабля и два кошеля с самородным золотом. Качество его среднее, потянет монет на пятнадцать чеканных. Но я думаю, что на первое время тебе хватит с лихвой.
– Премного благодарен вашим милостям. – Я встал и поклонился обоим князьям. – Пойду, наверное.
– Удачи тебе кузнец, – сказал Георгий.
– Легкой дороги наемник, – сказал Олаф.
Я еще раз поклонился им.
– И вам обоим легкого, счастливого и долгого правления.
Выйдя из княжеского дворца, я отправился в порт.
Место непонятное, Артём
Как только портал схлопнулся, меня швырнуло обратно, и я пролетел сквозь лабиринт как ракета. Ни стенки лабиринта, ни «твердь» на которой они стояли меня не задержали. Я пролетел сквозь них как призрак, и меня выбросило непонятно где.
Я завис над плоскостью галактики, практически над ее ядром. Галактика находилась прямо перед моими глазами, и я видел ее во всех возможных спектрах. Вот реликтовое излучение, вот пучки рентгеновских лучей от квазаров, вот гравитационные искривления пространства. Я видел и ощущал тысячи видов проявления жизни галактики. Я видел, нет, просто ощущал, населенные миры. Одни были обособлены, другие были связаны нитями космической связи и природными порталами. Я почувствовал, что могу дотянуться до любой планеты, до любой звезды, до самого маленького астероида. Я всех их знал в лицо.
Мое восхищение всему этому достигло невыносимого пика разрыва психики, и я закричал как кин-конг от этого восторга.
– Что такое? Ты что такое? Ты откуда? – Услышал я вопрос, обращенный к себе. – И как ты проник в мое сознание?
– Простите, а вы кто?
– Что за глупость. Как ты проник в мое сознание, букашка?
– Да я собственно не проникал. Меня сюда выбросило из портала.
– Какого такого портала. Пошел вон.
– Не могу, я застрял здесь. Если вы мне поясните, куда я попал, то наверно, я смогу и убраться.
– Я и без этого тебя выброшу.
Я почувствовал, как меня развернуло и начало сжимать.
– Простите, если вам не трудно, выбросьте меня в мире, где я смог бы жить. – Пискнул я, из последних сил.
Ощущение удивления пришло ко мне и меня еще сильнее сжало и кинуло.
– Надеюсь, я тебя больше не увижу. – Услышал я, последнее прощай от своего неизвестного визави.
Некоторое неопределенное время меня несло куда-то. Я даже разглядел приближающуюся планету. Потом полыхнула вспышка и на меня навалилась тьма и жгучая боль.
