bannerbannerbanner
Карта памяти. Рассказки из прошлой жизни

Константин Крюгер
Карта памяти. Рассказки из прошлой жизни

Полная версия

* * *

Периодически, разнообразя будни, на домашний обед с обильным употреблением напитков заезжала Ленка «Мартышка» – подружка по Гурзуфу, также продавщица «Берёзки», причем, самого дефицитного, обувного подразделения сети. Прожив в счастливом браке с общим приятелем Костей «Моськой» целых четыре месяца, разведёнка, не выдержавшая безумных грузинских приступов ревности супруга, находилась в активном поиске нового спутника жизни. Ленка всегда привозила богатые вино-водочные дары и с застолья на службу не спешила. Иногда, особо плотно отобедав, она отзванивалась на работу и просила коллег её подменить, сказавшись больной. С Ленкиным участием визиты в «Огонёк» проходили особенно бурно, с её куражом отбоя от желающих потанцевать с нашей дамой не было и, как следствие, каждый вечер заканчивался «товарищеским недоразумением». Даже Эдик, большой любитель поучаствовать, регулярно уговаривал неугомонную плясунью «посидеть с рабочими» во избежание очередного конфликта.

* * *

Абсолютно непредсказуемо, как «Летучий Голландец», на пороге квартиры возникал Игорь «Бамбина», иногда сольно, иногда в компании нового приятеля Ивана, очередного продавца нашего винного. Не стоит объяснять, что происходило дальше. Описание Гиляровским одного из ярких персонажей почти идеально подходило Игорю: «Последний был одержим запоем, а во время запоя страдал страстным желанием хоть перед кем-нибудь, да говорить!». Но в отличие от литературного героя, «Бамбине» не надо было никого уговаривать – мы часами могли слушать его бесконечные байки, заходясь от хохота. Да и вещать Игорь был горазд вне зависимости от наполненности алкоголем, просто после употребления оного речь становилась существенно красочней и проникновенней: прозвище «Секрет великого рассказчика» «Бамбина» носил недаром.

Исчезал Игорь всегда также спонтанно, как и появлялся, что однажды сыграло недобрую шутку. Оставленный утром дома «на хозяйстве», «Бамбина» неожиданно сгинул во время затянувшегося посещения Коломенской «приёмки», затем продолжившегося в нашей «Шашлычке», куда мы зашли к знакомой кассирше Кате заказать любимых восточных яств «на вынос». Напрасно протрезвонив в дверь, мы серьёзно озадачились проникновением в квартиру, к счастью находившейся в бель-этаже. Спасибо неизвестному архитектору, спланировавшему под высоко расположенными окнами ванной и кухни широкую горизонтальную площадку, служившую крышей полуподвала – бункера. Открыв форточку и отогнув решётку, мы с трудом пропихнули самого изящного, Мишку, в ванную комнату. После того, как он запустил нас внутрь, я нигде не смог обнаружить ключей от квартиры, оставленных Игорю на случай, если прижмёт навестить друга-продавца с целью потушить пожар в «горящих трубах». До очередного внезапного появления «Бамбины», всю последующую неделю Мишка «работал форточником», или же кто-то из нас вынужденно «давал привратника».

* * *

Однажды утром, когда мы по традиции посетили приёмный пункт, Галя познакомила с симпатичной мурманчанкой Ниной, дальней родственницей, навестившей Москву по дороге в Крым. Её муж, военный моряк регулярно уходил в длительные походы, и тоскующая молодайка, чтобы скрасить одиночество, поддруживала с непосредственным начальником – главбухом местной потребкооперации. Он и пригласил пассию совместно отдохнуть в бархатный сезон в престижном Ялтинском пансионате, достав по блатным каналам дефицитные профсоюзные путёвки.

Целью двухдневного транзита через столицу являлось приобретение вещевого дефицита себе и малолетнему сынишке, оставленному на попечение бабушек. Эдику Нина сразу понравилась, и он предложил сопроводить её в центральный «Детский Мир», где подрабатывал его приятель, коллега – слаботочник. Не откладывая в долгий ящик, пара стартовала на Дзержинку, пообещав не задерживаться.

Слово они сдержали! Не успели мы с Мишкой вернуться домой, как влетевшие с покупками из «Детского Мира», практически у нас «на хвосте», Эдуардик с Ниной стремглав проследовали в «свою» комнату, из которой появились только к вечернему выходу в «Огонёк». Зная Эдика много лет, я не сомневался в его умении околдовывать девушек, но чтобы настолько! В ресторане «морячка» решительно объявила, что передумала ехать в Крым, и проведёт отпуск в столице, тем более, что в средствах не стеснена.

Нина не расставалась с Эдиком все две недели «путёвки», проживая то в нашей квартире, то у него в коммуналке, приезжала в ночную смену к Монетному Двору, чтобы подкормить домашней стряпнёй под непременный коньяк, который предпочитала остальным напиткам. Изредка почитывающий классическую литературу «Родственник» сравнил случившиеся отношения с Бунинским «Солнечным ударом», чем несказанно меня восхитил.

Я «облагодетельствовал» Нинульку двумя «фирменными» джинсами «Levi’s» из вельвета и греческой рогожки, сшитыми точно по её хорошенькой фигурке, так что уезжала она, отчасти выполнив план по закупкам. Сверх намеченного, её поклажа изрядно пополнилась разнообразным вьетнамским дефицитом с лёгкой Светкиной руки.

Не особо горестное расставание мы все вместе отмечали в Текстильщиках, в квартире вернувшейся с отдыха Натальи. Нина очень благодарила за ярко и бурно проведённый отпуск и пообещала по приезду домой прислать нам с Эдиком настоящие военно-морские тельняшки. Слово она сдержала: через пару недель Галина вызвонила «Родственника» на встречу у Коломенской, где и вручила «дорогую передачу».

* * *

С возвращением Натальи жизнь вошла в привычное размеренное русло, да и отгулы подходили к концу. Навёрстывая разлуку, мы с Наташкой зачастили в кино, иногда прихватывая и «Родственника» с очередной подругой.

К приезду моих родителей втроём с Натальей и Эдиком мы в течение двух дней вылизывали квартиру, но окончательно стереть с потолка остатки черносмородинового варенья, названные отцом по возвращении в родные пенаты «следами неизвестного животного», так и не удалось.

После этого оставшиеся вольные осенние денёчки проводили у Наташки или в коммуналке «Родственника», где напоследок с помпой отметили сдвоенный День Рождения Мишки и Эдика, родившихся с разницей в одни сутки.

Периодически натыкаясь на хит Юрия Шевчука «Что такое осень», я до сих пор поражаюсь созвучности настроения клипа моему мироощущению в сентябре 85-го года: такие же неприкаянные как Шевчук со товарищи, мы втроём с Эдиком и Мишкой весело колобродили по солнечной и ещё по-летнему тёплой Москве.

И уж совсем в унисон тому короткому куску нашей жизни звучит «Последняя осень» ДДТ: мы все находились в преддверии крутых перемен и в своей судьбе и в стране в целом.

Сейчас, много лет спустя, вспоминая последние вольные деньки до того, как я снова впрягся в лямку «трудовых свершений и побед», охватывает невыразимая грусть по испытанной тогда свободе и гнетущая тоска по друзьям, которых уже не вернуть.

Как же хочется, хоть иногда и ненадолго, вернуться в беспечность прошедшей юности!

«Юный Ленинец»

«Я сегодня не брит и не чёсан

Подошёл к вам с интимным вопросом,

Подошёл к вам сегодня в час ночи

С ароматом коньячно-чесночным.

Вы сказали, что я как опоссум,

Перекрещенный с пьяным матросом,

И общаться со мной между прочим

Вы готовы лишь только по почте!»

А. Соболев

В 92-ом году, приехав в Гурзуф в неурочное время – во второй половине августа, я маялся от скуки, вызванной отсутствием друзей и приятелей по многолетнему совместному проведению досуга. Из-за опоздания на «московский заезд» (с конца июля) меня ожидал тихий, почти пенсионный отдых. Единственным плюсом «мёртвого сезона» явилась возможность заселиться в прежде недоступные для простых смертных ММЛ «Спутник» и Военный санаторий. Стоимость путёвки в пересчёте с «фантиков» (красочной украинской валюты того времени) на рубли – просто грела душу.

Выбрав Международный Молодёжный Лагерь, я обосновался в самой удалённой от моря линии «бочек» с потрясающим видом на заросшие лесом горы. Единственная комната коттеджа, стилизованного под половинку разрезанной поперёк упомянутой ёмкости, вмещала две пружинные койки, стол с парой стульев, одёжный шкаф и холодильник. Мощно гудел встроенный в стену кондиционер, а все сантехнические удобства располагались на территории лагеря, и не в самом близком соседстве.

На третий день застоя я обратил внимание на бурно веселящуюся на променаде четвёрку отдыхающих. Дамы ничем особенным не выделялись, зато оба кавалера привлекали любопытствующие взгляды окружающих. Худой, если не сказать измождённый, и заторможенный, поэтического вида длинноволосый юноша составлял разительный контраст второму участнику квартета: плотному решительному мужчине «в самом расцвете сил» в дорогих тёмных очках и супермодных плавках, типичному представителю уже появившейся прослойки «новых русских».

Начало 90-ых ознаменовалось эрой «Рояля», так в народе называли продававшийся повсеместно «американский» спирт «Royal». Я не составил исключения и, предчувствуя тоскливое времяпрепровождение, захватил из Москвы пару бутылочек означенного «нектара», надеясь скрасить не самый весёлый отдых.

У задорной группы наличествовал тот же напиток, активно употребляемый прямо из бутылки, что вызвало даже у меня непроизвольные горловые спазмы. Когда носитель очков забрался на волнорез и принял позу прыгуна с трамплина, я понял, что пора вмешаться. Но не успел – он сиганул вниз! Заскочив на парапет, я с изумлением наблюдал, как отчаянный спортсмен вполне профессионально «плывёт» кролем в гальке, разводя её могучими гребками, суча ногами и тренированно поворачивая голову для вдоха. До моря оставалось ещё примерно метров десять, когда он, наконец, ощутил отсутствие водной преграды и прекратил необычное развлечение.

 

Именно так состоялось первое знакомство с Анатолием «Соболем», позднее переросшее в прочную дружбу, длящуюся до сих пор.

* * *

Как выяснилось позднее, на этот дебютный заезд в Крымский посёлок Анатолия подбил бывший сокурсник Андрей, непризнанный поэт, не раз по стопам Пушкина посещавший Гурзуф в поисках вдохновенья. Друзья сняли половину домика в начале улицы Строителей и сразу приступили к активному отдыху. В первый же день после заселения выяснилось, что вторую часть постройки занимает пара весёлых девчушек из подмосковного Обнинска. Андрей прочёл дамам тройку своих романтических неопубликованных стихотворений, а Анатоль угостил «Роялем». И сразу же склеились любовь и дружба «не отходя от кассы».

Я застал весёлый коллектив уже на излёте их отпуска, но мы ещё успели вместе прокатиться на «пьяном пароходе» и предпринять экскурсию в Ботанический Сад, прошедшую исключительно бурно и познавательно.

Утром в первую субботу сентября Анатоль с Андреем встретили зазноб на Киевском вокзале Москвы, и квартет в полном составе посетил Гурзуфскую «стрелку» на Маяковке. Оттуда компания, прихватив меня с подружкой, отправилась к Тольке на «фазенду», где и продолжила веселье.


До наступления холодов мы с Анатолем успели ещё несколько раз посетить дачу его семьи в Домодедово, где я познакомился с частью родственников и институтским другом Сергеем «Карягой», сразу запомнившимся неожиданной привычкой дарить свои наручные часы каждому понравившемуся персонажу.

* * *

В начале января Анатоль пригласил на свой День Рождения. Оказалось, что он моложе ровно на год и двое суток. На торжестве я впервые увидел весь многонациональный клан именинника и, познакомившись с его главой – Толиной бабушкой «Дифой», понял, откуда в новом приятеле такое фантастическое жизнелюбие, могучая тяга ко всему прекрасному, особенно противоположному полу, и глубокая интеллигентность.

Подаренный Юдифью Александровной дневник личных воспоминаний долго служил настольной книгой, заряжая оптимизмом и отличным настроением. При любом горестном или трагическом событии в жизни бабушки внезапно «вдруг откуда не возьмись» появлялся замечательный мужчина, с помощью которого всё вокруг стремительно налаживалось! Во всяком случае, именно так я воспринял «красную нить» мемуарного произведения. Регулярно его перечитывая, я, наконец, осознал, что фраза «Кровь не водица!» подразумевает именно постоянство круга интересов, переходящее из поколения в поколение и впитанное с молоком матери.

Выросший в семье научно-технической интеллигенции достаточно пуританских нравов, я несколько опешил от услышанных на Толькином празднике задорных тостов, красочных оборотов и озорных выражений, сравнимых по сочности с прозой Бабеля. Я бы совершенно не удивился, если бы кто-нибудь из родственников презентовал имениннику дорогостоящий подарок с замечательной, обыгранной Ильфом и Петровым, гравировкой «За успешную сдачу экзаменов на аттестат половой зрелости», настолько это соответствовало духу всего семейства.

На празднестве в роли подруги юбиляра выступала его бывшая одноклассница Наталья, очень складненькая и чрезвычайно миниатюрная особа, полностью соответствующая пословице «Маленькая собачка до старости щенок!». Глядя на её хорошенькое личико, я ни за что не дал бы ей больше 25-ти лет, а фигуркой она напоминала девочку-подростка с живым весом до 40 кг. Её с Анатолем связывали непростые, периодически возобновляющиеся отношения, длящиеся с начальной школы. В 7-ом классе «изменщик» решительно переметнулся к другой комсомолке, оставив Наташу с разбитым сердцем, но между своими «любовями» и браками регулярно находил утешение в её объятьях. Наталья тоже в монастыре не затворялась, однажды побывала замужем и теперь успешно растила сына – подростка, существенно превосходившего её габаритами. Толька относился к нему как к своему собственному.

Позднее я, наконец, выяснил, почему в кругу родных Анатоля называли «Юный Ленинец»: его первой серьёзной школьной любви и двум последующим жёнам их родители дали замечательное имя Елена. А учитывая тот факт, что дебютным браком молодой муж ознаменовал своё совершеннолетие, эпитет «юный» выглядел совершенно корректным.

* * *

Толик долго проходил в кругу «гурзуфцев» под прозвищем «Террорист», отражавшим его неутолимый интерес к прекрасному полу. Тёплым московским вечером, сильно отягощённые употреблёнными алкогольными напитками во время Гурзуфской стрелки, мы стартовали на «флэт» из ЦПКиО, куда переместилось гулянье после «утренника» у «левой ноги» Маяковского. В процессе движения из глубины Парка к воротам находящийся в активном поиске Анатоль не оставил без внимания ни одну повстречавшуюся даму. На вопрос моей заинтересовавшейся происходящим спутницы «Ну что, Толь, попалась достойная особь?», последовал запомнившийся на всю жизнь ответ: «Из своей кровати ни одну не выгнал бы, а вот жениться не на ком!».

В течение последующих нескольких лет я регулярно пересекался на пару-тройку дней с Анатолем в Гурзуфе. Они с Натальей и Андреем тяготели к бархатному сезону. Но, несмотря на то, что «семейство» не придерживалось дат московского заезда, на Гурзуфскую «стрелку» всегда появлялось «как штык» и принимало самое активное участие в продолжении праздника, перемещавшегося узким кругом, как правило, на дачу к Тольке.

* * *

В «опасные», как теперь говорят, «девяностые» я ударно работал в синдикате из четырёх компаний у старинного приятеля «Петровича», офис которого размещался в гостинице «Урал» на Чернышевского. Анатолий, вполне успешный бизнесмен, регулярно оказывал нам различные услуги и консультации финансового плана. Контора его бывшего сокурсника Сергея, однажды встреченного на Толькиной даче, располагалась в Лялином переулке, в пяти минутах ходьбы от нас. Серёга трудился финансовым посредником при двух крупных частных банках, занимаясь всем, что имело отношение к деньгам: конвертация всех видов валюты, «тёмные» кредиты, финансирование загадочных проектов и т. п. Мы нередко прибегали к его услугам, особенно в части обмена валют. Спасибо Анатолю: очень своевременное предупреждение о том, что Сергей – натура увлекающаяся, и настоятельная рекомендация в его «полуфантастические химеры» не впрягаться, уберегли от весьма серьёзных проблем.

* * *

В одну из посиделок в загородных владениях, Анатоль, собиравшийся по коммерческим делам в Страну Обетованную, предложил составить ему компанию. Я в тот момент находился на распутье: работа «Генералом Манагером» в английской фирме подходила к завершению (из-за внезапного исчезновения владельца в бескрайних просторах родной ему Великобритании), а новые перспективы пока не вырисовывались.

«Поехали, прокатишься, глянешь на историческую Родину, может и с работой наладится?!», – и по здравому рассуждению я принял Толькино предложение. У самого Анатоля в тот период на службе дела шли в гору, он являлся совладельцем и финансовым директором крупной, развивающейся оптово-торговой компании.

Перед посадкой в самолёт в «Шереметьево-1» нас с приятелем едва не задавили объемными тюками упитанные молодцы ярко выраженной среднеазиатской внешности, при выяснении отношений на повышенных тонах, едва не перешедшем в «товарищеское недоразумение», оказавшиеся «бухарскими евреями». Анатоль настолько горячо выражал негодование, что активным нарушителем спокойствия и порядка заинтересовалась служба охраны аэропорта и впоследствии отыгралась, гоняя через рамку металлоискателя около часа и последовательно раздев до трусов, но в Тольке таки постоянно что-то звенело.

В аэропорту Бен-Гурион встретил давний друг Анатоля Стас, сразу же устроивший обзорную экскурсию по Тель-Авиву, и, после короткого приветственного застолья на набережной Средиземного моря, доставил в свою квартиру в новом районе Иерусалима с потрясающим панорамным видом.

На следующий день, поднявшись по устоявшейся привычке очень рано, я восседал в одиночестве на кухне Стаса за необычной и очень понравившейся барной стойкой, уставленной хозяйской коллекцией маленьких бутылочек всевозможных крепких напитков, и попивал традиционный утренний кофе. Анатоль и Стас с вечера довольно бурно отпраздновали встречу друзей, оприходовав не только привезённую презентационную литровую бутылку водки «Юрий Долгорукий», но и усугубив её вместе с соседом, бывшим аргентинцем, Педро Винокуром текилой «Ацтека», поэтому их раннего подъёма я не ожидал. Внезапно входная дверь беззвучно распахнулась, и на пороге вырос молодой мужчина «заниженного роста» относительно интеллигентной внешности с объёмным коробом подмышкой. Совершенно не удивившись незнакомцу, он вежливо поздоровался и поинтересовался наличием хозяина. Вполуха слушая мои объяснения про затяжной сон Стаса, «интеллигент» прошёл вглубь объединённой с кухней «залы», привычно приткнул коробку в угол за диван и произнёс на ходу уже в дверях: «Пусть немного здесь постоит, а то я обыска ожидаю!». Знакомый облик – тёмный добротный костюм в сочетании с расстёгнутой у ворота белоснежной сорочкой, из-под которой виднелась толстая золотая цепь, чёрные туфли с блестящими золотыми застёжками в виде кинжала – в сочетании с чистым московским выговором до боли напомнили родной город пару-тройку лет назад. Странное ощущение: то ли я никуда не уезжал из Москвы, то ли опять туда вернулся, не покидало, пока у стойки не возник иерусалимец Стас. «Кто это был?», – на описание утреннего визита гостеприимный хозяин в двух словах объяснил: «Сосед – Гришка! Московский грузинский еврей. Пенсионер бауманской бригады!» и более в подробности не вдавался.

В обед, выяснив у Стаса количество разрешённого промилле алкоголя в крови и соответствующе «поправившись», Толька сел за руль арендованного автомобиля, вручил мне карту «Будешь за штурмана!», и мы стартовали в направлении Красного Моря.

Уже стемнело, когда Анатоль благополучно довёз нас до Эйлатского отеля «Американа». Обопнувшись и слегка спрыснув приезд, мы выдвинулись на ознакомительную прогулку.

Поравнявшись с 5*-ным отелем «King Solomon», Толька приметил дефилирующую у входа даму. Не обратить на неё внимание было невозможно: оголённые сверх всякой меры потрясающей красоты и длины бронзовые ноги едва прикрывала светлая микро юбка, а выпирающий загорелый «высокий балкон», как минимум, четвёртого размера, резко контрастировал с мини-топом кипенно-белого цвета. Разогретый алкоголем Анатоль ничтоже сумняшеся затеял с барышней, как ему казалось, «совершенно деликатный» разговор на «родном английском языке», позже напомнивший мне текст песни Чижа и Со «Руссо Матросо»: «I know a place, where we can be free», – Пройдёмся налегке!». Реакция девушки несколько огорошила: «Я немедленно не вызываю полицию только потому, что вижу, что вы только приехали в Страну! Как вам пришло в голову, что я – проститутка?!». Произнесённая на чистом русском языке отповедь нисколько не смутила «Юного Ленинца»: «В таком виду у входа в валютную гостиницу кто ещё может отираться?». Опасаясь смены благодушного настроения красотки, я стремительно уволок Тольку в направлении Красноморского побережья.

Последующий «галантный» заход оказался куда удачней: Анатоль «распустил хвост» перед молоденькой продавщицей ювелирного бутика «Ротонда», расположенного на углу центрального променада Северного пляжа. И к обоюдному удивлению оказалось, что она выпускница Толькиной Московской школы. На хитрый заходец: «Куда вы едете развлекаться, когда на променаде всё надоедает?», девушка ответила: «В центр!», чем привела Толика в изумление: «Так здесь ещё и центр есть?!». Впоследствии выяснилось, что девчушка имела в виду центр страны, до которого езды всего-то четыре часа по имеющимся хорошим дорогам. Мгновенно найдя общий язык, уже вечером следующего дня пара отправилась в шикарный приморский ресторан с продолжением банкета у нас в отеле.

Вечерами гостиничный музыкант, Анатолий из Риги, при каждом появлении тёзки на горизонте немедленно начинал исполнение небезызвестной песни «Мне мама тихо говорила» на русском с переходом на иврит, после чего два Анатоля дружно шествовали в бар отмечать встречу.

Из завсегдатаев приморского променада сильнее всего потрясли резервистки, патрулирующие набережную в цивильном платье: мини-юбки, короче некуда, открывающие длиннющие загорелые ноги в тяжёлых армейских ботинках и короткие топы, разделенные точно посередине ремнём болтающейся на попе американской винтовки М-16, и потому ещё наглядней обрисовывая выдающиеся формы девушек.

По настоятельному совету Стаса мы с Толькой как-то утром решили посмотреть всемирно известную Эйлатскую подводную обсерваторию. Одинаково одетые в футболки, тёмные очки и бейсболки, да ещё оба с усами – мы вызвали у продавщицы входных билетов повеселившую нас неожиданную реакцию: «You’re twins! No?1». «Blood brothers for sure!2», – чем неугомонный «Юный Ленинец» не преминул воспользоваться, немедленно пригласив девушку разделить с «братьями» трапезу в местной харчевне.

 

Однако усы и бритые физиономии доставили нам с Толькой немало неприятных минут на блок-постах по всей территории Израиля. «Коренные» израильтяне так не выглядят: или усы и борода во всё тело или гладко выбритые лица. Усы – предмет национальной гордости арабов, и если мои сине-серыми глаза сомнений у недремлющих стражей не вызывали, то Анатоль своими глубокими карими очами с поволокой, провожавшими масляным взглядом пышногрудых аборигенок в армейской форме, наводил на серьёзные подозрения.

После посещения Красноморского курорта мы решили повидать ещё одно Израильское чудо – Мёртвое Море, куда нам навстречу должен был подтянуться и Стас с семейством. Вот тут-то и выдвинулся на первый план пространственный кретинизм Анатоля, ранее не замеченный и особенно ярко проявлявшийся «после вчерашнего». Когда на выезде из отеля Толька, как и в три предыдущих дня, поинтересовался «Направо или налево?», я несколько затревожился. Направление движения предполагало только поворот направо, и у меня возникли некоторые сомнения в достижении конечной цели нашей поездки, но до отеля «Морайя» класса люкс мы домчались даже раньше семьи друзей, невзирая на две продолжительные проверки бдительными погранцами на блок-постах. Дорога по безлюдному шоссе потрясла: красота окружающего ландшафта перебила присущее мне равнодушие к окружающему пейзажу, и я навсегда «заболел» пустыней. Кроме того, чёткие указатели на всём протяжении пути не давали возможности заблудиться.

После незабываемого дня, проведённого в неприятной, но очень целебной солёной маслянистой рапе в самой низкой точке планеты, с употреблением всевозможных «полезных и укрепляющих» напитков, наш автомобиль к дому в Иерусалиме вёл уже сам Стас.

На протяжении всей заграничной поездки Толька устраивал мне встречи с друзьями и друзьями друзей на предмет будущего трудоустройства, хотя я к успеху задумки относился весьма скептически. Но неожиданно инициатива Анатоля «срослась»: следующие 14 лет я вполне успешно служил на сосватанном им предприятии в Москве.

1Вы близнецы! Нет? – англ.
2Тогда точно братья! – англ.
1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12  13 
Рейтинг@Mail.ru