Константин Геннадьевич Жемер
Президент в космосе
Юмэ прокомментировала:
«Ты говори, как удобно – я переведу».
«Спасибо».
– Рад приветствовать всех собравшихся от лица моей планеты и народов населяющих ее!
«Я убрала про народы, – сказал Юмэ, – Эту дикость долго объяснять. У вас тоже народы исчезнут через пару тысяч лет».
– Моя планета рада присоединиться к Галактическому сообществу, – говорил Владимир, оглядывая высокие трибуны, – Тем более, что, как я вижу, здесь процветают нормы демократического общества и либерального права.
Землянин разливался соловьем.
Разбавлять выступление шутками не рисковал – мало ли какие шутки в ходу у разных рас.
Но, надо сказать, Галактический парламент нравился Владимиру больше Галактической диктатуры. Так что душой он не кривил. Впрочем, кривить бы не дал телепат-переводчик.
В самое ухо человека гавкнул инопланетянин с немецко-арабским акцентом.
– Много говорить! – услужливо перевела Юмэ, но человек и сам понял, что ему велели заткнуться.
– Я буду говорить ровно столько, сколько считаю нужным, – сказал Владимир, как мог спокойнее, хотя оскаленные клыки и обнаженные когти изрядно нервировали.
– Послу действительно пора завершать приветственное слово, – сказал Демосфен.
Очень интересно. Это вместо того, чтобы прикрикнуть на зарвавшегося хищника.
– Я хочу вашу планету. Давай договариваться, – заявил Аттила.
Вблизи различался запах большой мокрой собаки.
– Вы можете хотеть, что угодно, – сказал Владимир, – Ровно как и мы. Земля желает оставаться суверенной планетой.
Великан-инопланетянин замолчал. Буравил человека черными глазками и пыхтел.
– Моя раса – хороший хозяин. Вы должны хотеть к нам.
– Да вы что? – переспросил Владимир. – А больше мы ничего не должны?
– Должны соблюдать наши права, – отчеканил Аттила, – Наши традиции, наша свобода – нельзя оскорблять. Нельзя унижать.
Землянин не ответил.
– Мы берем новые планеты, – продолжил Аттила. – Так было всегда. Это традиция. Нам нужна ваша планета. Если будет ваша планета, то остальные четыре системы тоже будут. Соглашайся. Хорошая сделка.
Владимир потер глаза.
«Он идиот? – спросил он мысленно. – Или притворяется?»
«Для своей расы у него ум выше среднего».
«Какая прелесть».
– Отвечая на предложение Посла, – сказал Владимир, – Мы не присоединимся к их территориям. Земля суверенная и независимая планета, равно как и все планеты, что желают себе суверенитета.
– Твоя планета маленькая, – опять гавкнул в лицо Аттила, а Юмэ переводила на человеческий, – Старый посол обещал нам твою планету!
Землянин обернулся к Демосфену.
– А кто был мой предшественник?
Ответила Юмэ:
«Ты знаешь его под именем Николай Романов».
«Николай Второй? – удивился Владимир, – Последний из Романовых? Неудивительно, что он обещал Землю этим шакалам. Очень на него похоже. А куда он кстати делся? Умер от старости? Так у вас вроде бессмертие?»
«Он погиб в аварии», – сказала Юмэ.
Очень интересно.
«А присоединить Землю они давно захотели? Случайно не после того, как Николай Второй погиб? Или сразу перед этим?»
«Я проверю архивы, – впервые Юмэ взяла паузу, но пауза оказалась двухсекундной, – Сразу после аварии. Но до этого тоже была некоторая активность. Их раса перезаключила несколько договоров с соседями».
***
Владимир со вздохом рухнул в кресло.
«Я тоже рада, что все кончилось, – сказала Юмэ, – Как вам ваш корабль?»
«Кресло хорошее», – отозвался землянин, не открывая глаз.
«Ладно, но когда вы осмотрите ваш корабль, то убедитесь, что он не хуже кресла».
«Договорились».
«Владимир, я знаю, что ты устал, но с тобой хочет поговорить Демосфен».
«Он не подождет?»
«Визит будет коротким».
«Визит? – Владимир открыл глаза. – Он же остался на станции Совета. А нас с тобой посадил в этот корабль».
Землянин моргнул и обнаружил в двух шагах от себя серого инопланетянина с горбом.
«Технологии расы Демосфена недостижимо превосходят все прочие в Галактике», – сказала Юмэ.
«Потому эти хищные твари его слушаются?»
Инопланетян издал знакомые звуки: Гу-гу-гу!
«Извини, я пересказала ему твою шутку».
«Я не шутил», – хмуро возразил Владимир; он никак не мог привыкнуть, что его мысли – открытая книга для окружающих.
– Эта раса никого не слушает, – подал голос Демосфен. – Их прошлый предводитель был такой же несносный как и нынешний. Договариваться с ними всегда было морокой.
– А зачем с ними договариваться? – спросил землянин.
Горбун не ответил.
– С вашим уровнем технологий вы можете им просто говорить, что делать и они будут исполнять.
– На вашем языке это называется диктатура.
– Не вижу проблемы, если нужно утихомирить агрессивную и неадекватную кучку придурков.
– Этих придурков несколько десятков миллионов и каждый из них личность. А кроме того они вышли в космос и тем самым заслужили право заседать в Галактическом совете.
– А что вы будете делать, если кто-то из вашей расы продаст им ваши секреты? Я так понял, у них сейчас техника ненамного лучше Земной, но ваша же опережает нас на тысячи лет.
«На пять сотен тысяч лет минимум», – поправила Юмэ.
– Никто ничего не продаст хищникам, – заявил Демосфен, – к вашему сведению я последний из своей расы. Все остальные ушли в волну.
«В волну – это куда-то там во Вселенский свет? – спросил человек у Юмэ, но впервые в ответ не раздалось жизнерадостного девчачьего голоса. – Ты меня слышишь?»
«Извини, – объявилась переводчица, – Для меня это тоже новость. Я полностью сконцентрировалась на разговоре с Демосфеном. Узнала много нового, потом расскажу».
– Мне очень понравились ваши примеры из истории вашей планеты, – сказал горбун, – У нас давно не было войн и мы не помним, как это – воевать и противостоять агрессору.
– Я думаю, для этого вы меня и похитили, – сказал землянин, – Ох, простите, не похитили, а ввели в Галактический совет полноправным членом.
– У вас странное настроение, – отозвался Демосфен, – Но я все равно рад. И поздравляю вас. А ваши примеры про премьер-министра Чемберлена и особенно про вашего предшественника Николая Александровича Романова – очень показательны. Позволяют по-иному посмотреть на решения, принятые этим человеком на вашем посту.
Демосфен распрощался и испарился так же мгновенно, как появился.
«Теперь-то я могу поспать?» – спросил Владимир у Юмэ.
Ответ «Конечно» потонул в вое аварийных сирен и металлическом скрежете.
– Тревога! Тревога! – голосила система корабля на полузабытом языке. Но переводить было некому.
Владимир ударился головой о переборку и вырубился. Вместе с ним потухло сознание и Юмэ.
***
«Очнись! Очнись!»
Настойчиво повторял женский голос.
Владимир хотел попросить замолчать, но скорчился от сильнейшей головной боли.
«Наконец-то ты пришел в себя, – затараторила Юмэ, – Быстрее вставай на ноги. Быстрее-быстрее».
Не открывая глаз, землянин спросил:
«Что случилось? Авария?»
«Нет, – резко ответила Юмэ. – Тебя похитили! Скорее открывай глаза!»
Владимир послушно разлепил веки.
Вокруг столпилось несколько двухметровых фигур. Гладкая шерсть, крохотные головешки со злыми близко посаженными глазами.
Да это же старые знакомые.
Землянин с кряхтением встал на ноги.
Окружающие инопланетяне расступились. В пяти метрах стояло шикарное кресло, обитое кожей и украшенное затейливыми рисунками. Но кресло весьма крепкое – на нем развалился самый крупный из инопланетян.
– Аттила, – выдохнул Владимир.
«Ты уже позвала на помощь? – спросил человек. – Демосфен скоро придет?»
«Я не могу, – чуть не плача отозвалась Юмэ, – Он говорит, что убьет тебя. Как только я скажу кому-нибудь – или как только Демосфен появится здесь – тебя убьют».
«И что? Ты не стала говорить?»
Искусственный интеллект всхлипнул.
«Сейчас же скажи Демосфену!»
Аттила что-то прорычал и махнул когтистой лапой.
«Говорит подойти к нему», – сказала Юмэ своим голосом.
«Скажи, ты позовешь Демосфена? Мне бы очень пригодилась его помощь».
«Я не могу, – умоляющим голосом сказала девушка, – Я физически не могу. Это решение повлечет твою смерть. Я не могу. Я не могу этого сделать. Просто не могу…»
«Хорошо. Я понял, – перебил ее Владимир, – Тогда успокойся. Тебе придется поработать. Будешь переводить, что эта скотина от нас хочет».
Землянин остановился в трех шагах от шикарного трона.
– Кажется, вы имеете что-то против людей.
– Что? – удивился Аттила; умница Юмэ по-прежнему использовала для перевода голос то ли с немецким, то ли с арабским акцентом, – Наоборот. Мы очень любим людей.
Владимир прищурился.
– У нас есть такой анекдот, – сказал землянин, – Один человек говорит другому: Я не люблю кошек. А тот ему отвечает: Ты просто не умеешь их готовить.
Инопланетянин пристально смотрел на землянина.
– Я понимаю, – сказал он. – Шутка. Когда смешно. А смешно – когда кого-то унизили.
Огромная туша, покрытая короткой шерстью, всколыхнулась – теперь чудище упиралось на другой подлокотник.
– Но вы правы, – сказал инопланетянин, – Так и есть. Мы едим людей!
Владимир дважды моргнул.
– Вы шутите?
– Нет! – сказал людоед, – Сейчас шутить неуместно. Я делюсь информацией. Вы не знали – я сообщаю.
Владимир переборол удивление.
– И как на это смотрит мировое сообщество?
«Я заменила «мировое сообщество» на галактическое», – подала голос Юмэ.
– Как на традицию, – ответил инопланетянин: мех вокруг головы шевельнулся, может, он так пожимает плечами, – Галактика слаба. Они придумали законы, которые держат их за ноги. Я и моя раса признаем только один закон – закон сильного.
Землянин молчал, разглядывал чужака.
– Вы не понимаете, – сказал людоед, – Надо больше информации.
Инопланетянин сделал едва заметное движение и встал в полный рост, оказавшись в метре от человека.
– Я буду говорить, как могу, а робот пусть переводит правильно!
«Робот – это ты?» – мысленно спросил Владимир.
Юмэ изобразила смешок и человек почувствовал невеселую улыбку.
– На нашей родной планете одновременно обрели разум три вида, – начал повизгивать инопланетянин и Юмэ исправно переводила, – Все три вида были белковой формы жизни: хищники – это мы, вторые – всеядные и третьи – ведущие вполовину водный образ жизни. С самого начала времен, моя раса сражалась за территории с другими разумными. И с начала времен моя раса пожирала врага. И мы не видим причин, почему теперь должны вести себя по-другому.
«Это правда, что он говорит? – спросил Владимир. – Или это его видение ситуации? А Галактика считает по-другому?»
«К сожалению, нет, – ответила Юмэ, – В наше просвещенное время поедать другого разумного – это несомненная дикость. Но с другой стороны – если это запретить, то это значит, запретить следовать исконным традициям – а это, в свою очередь, ущемление прав и свобод».
«Дурдом!»
«Ты думаешь?»
– Я не понимаю, – сказал Владимир вслух.
– Мало информации? – спросил людоед.
– Нет. Я не понимаю, почему Галактика не прихлопнет вас как муху.
Инопланетянин помолчал секунду.
– Муха? Насекомое? Мы не насекомые!
«Юмэ, дорогая, не издевайся над товарищем, – попросил Владимир переводчицу, – Ты же говорила, что меняешь идиомы в зависимости от культуры».
Человеку показалось, что информационная форма жизни фыркнула.
– Нас нельзя прихлопнуть! – заявил людоед, – Моя раса сама прихлопнет!
– Я все равно не понимаю, – повторил Владимир, – Галактика боится войны. Боится смерти. Почему они разрешают вам существовать?
«У них нет никакого ядерного щита, – подала голос Юмэ, – Если ты об этом подумал. А ты подумал, уж я-то знаю».
«Тогда почему их терпят?»
«Слушай товарища-людоеда, – сказала Юмэ, – он тебе сейчас все объяснит».
– Галактика слаба! – снова провозгласил инопланетянин. – Они много говорят. Очень много говорят. Нет столько слов, сколько они говорят. Моя раса не знает так много, как другие. Но моя раса не такая глупая, как считают другие. Мы перехитрили Галактику. Они запретили нам жрать других разумных. Но и другим запретили нам мешать. Два раза мы приходили в Совет. И Совет наказал тех, кто сопротивлялся, когда моя раса пыталась их съесть. Это было смешно. Это шутка. И не та, что ты сказал про кошку. Про кошку не смешно. Про кошку правда. Если маленький и медленно бегает – съешь его!
Владимир переварил услышанное. Юмэ молчала.
– Вы сказали «два раза», – заметил человек, – Значит, потом Галактика разрешила разумным защищать свою жизнь?
Людоед помолчал.
– Если бы не робот в твоей голове, я бы сказал – нет, – ответил инопланетянин, – Но робот все равно скажет тебе правду.
«Скажу, – как будто кивнула Юмэ, – работа такая».
– А почему бы вам не жрать ваших соседей? – спросил Владимир. – Тех, с кем вы росли на одной планете.
Широкая зубастая пасть раскрылась. И землянин догадался.
– Вы их всех уже съели.
– Они были медленные и глупые. Конечно, мы их съели, – подтвердил инопланетянин, – Даже тех, кто жил в океане. Это было непросто, но моя раса не только быстрая, но и умная.
«Не такие уж они и умные, – фыркнула Юмэ, – Создатель учил, что все разумные формы равны и все однажды придут к Вселенскому свету. Но некоторые расы заставляют меня сомневаться. Вот эти кровожадные.., – Юмэ очень натурально изобразила, что не может найти подходящего слова, – они не вызывают у меня ничего кроме брезгливости. Агрессивные и тупые».
«Они не тупые, – возразил Владимир, – и даже не глупые».
«Они едят людей!»
«И для тебя люди – это всего лишь одна из миллиона разумных рас», – заметил человек.
«Использую понятную тебе систему координат. Так же, как для тебя дико то, что они поедают людей, так же мне дико, что они жрут разумных существ».
«И тем не менее они не глупы, – повторил Владимир, – глупых хищников не бывает. Все хищники хитры и изворотливы».
«Даже ежики? – невинно спросила Юмэ, – Они же тоже хищники. Змей, лягушек едят».
«Я иногда забываю, что ты не человек», – подумал землянин.
«Сочту за комплимент, – заверила Юмэ, – и обязательно передам Создателю, когда присоединюсь к нему во Вселенском свете».
Инопланетная туша шевельнулась и снова взгромоздилась на трон.
– Ты думал? Или говорил с роботом? – спросил людоед.
– Я советовался, – решил не врать Владимир.
– Советовался? То есть просил совета? У машины? – не понял инопланетянин и мотнул головой, – Вот поэтому Галактика проиграет. Вы тратите время на то, что имеет смыла не больше, чем вчерашние испражнения.