Константин Евгеньевич Ищенко
Пионер
Деревенский люд зароптал. Дабы их утихомирить, офицер достал пистолет и сделал выстрел в воздух. Дождавшись тишины, он продолжил:
– Так же, нам стало известно, что в вашей деревне скрывается коммунист, помогающий партизанам. Выдайте его! И тогда вы сможете продолжить жить и трудиться на этой земле. В противном случае деревня будет сожжена, каждый третий расстрелян, а оставшиеся отправлены в Рейх, для работ на благо Великой Германии!
После этих слов, жители деревни переглянулись и решили, что все не вымолвят ни слова. Я видел, как вперёд хотел выйти мой дедушка. Но его не пустили. Все, опустив головы, приготовились принять страшную участь.
– Вот тебе и «переживём как-нибудь», «не тревожься». – с горечью вспомнил я слова дедушки.
Тем временем, видя, что никто из местных жителей не идёт на контакт, немецкий офицер приказал облить керосином одну из изб, а сам принялся выбирать жертв расстрела. Среди несчастных оказался Васька. Его с силой оторвали от матери и поставили в расстрельный строй. Васькина мама пыталась помешать нелюдям, но один из фашистов с силой ударил её по голове и она без чувств упала на землю.
– Даю последний шанс. Считаю до десяти. Если никого не выдадите, эти люди будут расстреляны! – заявил немецкий офицер.
Наблюдать за происходящим больше не было сил. Однако, что-то сделать было страшно. Тело пробирал озноб, ладони сильно вспотели. Чтобы выйти из этого состояния, я прикусил нижнюю губу и сам себе чётко проговорил:
– Я ведь пионер. Я клятву давал. Я должен помешать злодейству.
Поправив приколотый к рубашке пионерский значок, который я никогда не снимал, я вышел со двора и громко выкрикнул!
– Остановитесь! Я, я коммунист! Это я помогал партизанам! Отпустите их! Я сдаюсь!
Увидев меня, немецкие солдаты пришли в неописуемое веселье. Они смеялись надо мной, тыча пальцами, пока офицер не прикрикнул на их. Он приказал одному из них подвести меня к нему. Когда солдат приблизился ко мне и протянул руку, чтобы схватить за плечо, я ловко увернулся и подставил подножку. Солдат не удержал равновесие и упал. Это вызвало ещё больший всплеск веселья среди других фашистов. Поднявшись с земли, солдат отряхнулся, зло выругался и замахнулся на меня прикладом винтовки. Его остановил окрик офицера.
Решив на время отложить казнь, немецкий офицер сам подошёл ко мне.
– Ты храбрый мальчик. – сказал через переводчика офицер. – Но ты ещё мал, чтобы быть коммунистом. И вряд ли действовал один, скорее всего ты помогал своим родителям, покажи мне их и пощажу тебя, вместе с другими жителей деревни.
Посмотрев в глаза немецкому злодею, я без страха ответил.
– Я пионер, а это значит, будущий коммунист! И родителей моих здесь нет, они сейчас на фронте, бьют таких гадов как вы. Я был один, в одиночку помогал партизанам. Хватайте меня и отпустите остальных.
Мои слова не понравились немецкому офицеру. Он махнул головой и солдат, стоявший за мной, ударил меня прикладом в спину, сполна рассчитавшись за падение.
От удара перехватило дыхание, я упал на землю, с трудом пытаясь набрать в лёгкие воздух. На глазах выступили слезы, которые я тут же вытер, чтобы не показывать их врагу.
Не дав мне до конца придти в себя, меня подняли за шиворот рубашки и поволокли к строю, в который выстроили всех жителей деревни, включая и тех, кого недавно хотели расстрелять. Затем меня заставили идти вдоль строя, останавливаясь возле каждого жителя, а офицер всё приговаривал:
