Константин Евгеньевич Ищенко
Пионер
– Уяснил. – кивнул я.
– Тогда вперёд. – дедушка Тарас, ветеран ещё гражданской войны, хромая, проводил меня до калитки, а сам направился к сараю.
Чем стал заниматься дедушка дальше, я не знаю. Мне было не до того. Я усердно выполнял порученное мне задание. Услышав мой набат, все деревенские труженики оставили свою работу и отправились по избам, дабы успеть спрятать самое ценное от врага.
Оббежав всю округу, я вернулся к избе дедушки ровно в тот момент когда немецкие машины выехали из-за леса и направились к деревне. Ещё пара минут и захватчики будут здесь.
– Задание выполнено. – доложил я дедушке.
– Молодцом. Теперь шагай за мной.
Дедушка Тарас подвёл меня к сараю, раздвинул растущий рядом с ним куст и оторвал рукой пару досок.
– Залезай. – велел дедушка, указывая на пространство за досками.
– Что? Нет, я не полезу? А как же ты? – запротестовал я.
– Обо мне не тревожься. Залезай. – мягким голосом постарался уговорить дедушка.
– Нет! – упрямо отказался я. – Я Пионер! Я клятву давал! Я не стану прятаться от врагов!
– Полезай, сыночек, полезай. Не за себя прошу, за родителей твоих прошу, спрячься, милочек. – говоря это, дедушка гладил меня по голове дрожащей рукой.
– Хорошо. – согласился я, решив не расстраивать деда. – Но как же ты и остальные?
– Переживём как-нибудь, не тревожься.
– Ладно.
Мы обнялись и я залез в укрытие. Дед Тарас приставил доски на место и поправил куст. Он ушёл в избу, а я затаился в укрытии.
В укрытии было темно и тесно, только редкие солнечные лучи проникали внутрь через щели в досках. Я попробовал расположиться поудобнее, выпрямив ноги, и тут же пнул что-то тяжёлое.
– Это ещё что такое?
Я решил ощупать, что же мне попалось под ноги. Вещь оказалась средних размеров, с какими-то переключателями сбоку.
– На рацию похоже. – мелькнула в голове мысль.
В этот момент возле двора послышался звук остановившейся машины. Я прильнул к щели между досок и увидел, как ведущая во двор калитка с силой распахнулась. Во дворе показались фашисты. Они, о чём-то переговариваясь между собой, вошли в избу и вытолкали из неё деда. Заставив его идти прочь со двора, враги постоянно поторапливали его тычками винтовок в спину.
– Ух, сволочи! – я до бела сжал кулаки.
После того, как дедушка скрылся из виду, я наблюдал за тем, как немцы принялись шарить в избе и по двору, вынося всё съедобное, что имелось. Занимаясь грабежом, фашисты были очень веселы, они всё время шутили и смеялись. А я в это время всё больше наливался злостью, жалея о том, что мне нет хотя бы пятнадцати и я не умею пользоваться винтовкой.
Наконец немцы ушли. Я ещё какое-то время поседел в укрытии, прислушиваясь к происходящему во дворе. Убедившись, что все спокойно, я выбрался наружу.
Подкравшись к калитке, я выглянул из-за неё. То, что я увидел, меня очень встревожило. На небольшую площадь перед деревенским клубом немцы сгоняли всех жителей деревни. Среди них были: дедушка Тарас и Васька с мамой. Когда собрали почти всех, на крыльцо клуба взошёл немецкий офицер, он хотел произнести речь. Но его перебил лай Шарика. Офицер кивнул одному из солдат. Тот снял с плеча винтовку, зашёл в подворье тётки Агафьи. Раздался выстрел. Шарик замолчал. Откашлявшись в кулак, офицер через переводчика громко объявил:
– Великая Германия ведёт освободительную войну против большевизма и коммунизма! И для её успешного осуществления, солдаты Рейха должны хорошо питаться, поэтому, ваши припасы пойдут на нужды немецких солдат!
