Константин Евгеньевич Ищенко
Пионер
Погода стояла чудесная. С утра прошёл сильный дождь. Он принёс долгожданную прохладу, напоив изнурённую зноем землю. Приближалась осень. Я сидел в кустах у опушки леса и внимательно наблюдал за дорогой. Извиваясь как змея, она узкой чёрной полосой протянулась через колхозные луга и уходила вдаль, скрываясь за холмом. Внезапно я услышал, как за моей спиной хрустнула ветка.
– Стой! Кто идёт? Пароль! – мгновенно среагировал я, направив в сторону звука рогатку с вложенным камнем.
– Ты что, Тёмка, это ж я. Обед принёс. – послышался из-за дерева слегка испуганный знакомый голос.
– Кто я? «Я» бывают разные. Пароль! – строго повторил я.
– Пуговица! – пропищали из-за дерева. – Ответ?
– Одуванчик. – я опустил рогатку.
– Ох, и напугал же ты меня, Артём. – обиженно насупив брови, заявил вышедший из-за укрытия рыжеволосый Васька.
– Я всё правильно сделал! – наставительным тоном сказал я. – Мало ли кто по лесу бродит. Сам знаешь.
– Знаю. – вздохнул Васька, присаживаясь рядом. – Вот, твой деда просил передать. Кое-как дотащил, тяжёлая.
Васька пододвинул ко мне принесённую корзинку. Сняв с корзинки полотенце, я обнаружил в ней небольшую крынку молока, горбушу хлеба, четыре отварных яйца, да пару огурцов.
– Эге. – почесал я затылок. – Расщедрился однако дед.
– Дед Тарас сказал, чтоб я тебе передал: "Тот, кто занимается важным делом, должен питаться хорошо. Ибо на пустой желудок много не навоюешь. А у тебя одни кожа да кости". – Васька смущённо замолчал, а потом добавил. – А ещё он сказал: "Если Артём всё не съест, я его выпорю."
– Так и сказал?
– Честное слово. – закивал Васька.
Я взял хлеб и разломил его надвое, протянув одну половину Ваське.
– Вот держи.
– Нет, нет. – заупрямился он, хотя по глазам было видно, что он тоже хочет кушать. – Это я тебе принёс.
– Держи говорю. И без разговоров. – командным тоном сказал я, вложив хлеб в руки друга. – Мне одному столько не съесть, а выпоротым быть не хочется.
После этих слов Васька улыбнулся и не стал больше спорить. Разделив поровну остальную снедь мы принялись молча жевать, наблюдая за дорогой.
– Эх, хорошо то как. – потягиваясь протянул Васька, дожевав горбушку. – Сейчас бы на речку, выкупаться, пока ещё можно.
– Да, было бы здорово. – согласился я, на минуту представив себя плескающимся в прогретой летним солнцем воде. – Но потом. – отогнал я от себя мечты. – Сейчас главное – дело.
Я поправил свой пионерский значок и, не обращая больше внимания на Ваську, принялся дальше следить за дорогой. Васька залёг рядом и какое-то время лежал неподвижно, даже как будто забыл дышать. Но потом ему это наскучило и он начал приставать с расспросами.
– Тём, а Тём. А расскажи как в школе учиться? Там учителя строгие?
Я молчу.
– Тём, а Тём. А правда что во время урока совсем-совсем болтать нельзя, зато на переменах можно с ребятами играть сколько влезет ?
Я опять молчу.
Не дождавшись ответа, Васька стал теребить меня за руку, продолжая приставать.
– Тёмка, ну Тёмка. А правда что в школьной столовой есть вкусное пирожное,"Картошкой" называется?
Васька задал ещё наверно миллион вопросов, пока я, наконец, не выдержал и не отдёрнул руку, строго сказав:
– Перестань, ты меня отвлекаешь. Что ты, как маленький. Тебе сколько лет?
– Шесть. – смутившись ответил Васька.
