Константин Андреевич Калинич
Сошла с ума
– И сколько вы дней плывёте?
Я:
– Вроде третьи сутки уже.
А водитель услышал, улыбаясь, говорит:
– Обратно, конечно, не три дня будем ехать, но за два часа доедем точно.
Я:
– А мы частенько швартовались к берегу… И стояли там, чего-то ждали…
Затем взглянул на женщину, спрашиваю:
– А вы меня домой везёте?
Женщина:
– Нет… В больницу на обследование. Тебе же плохо стало во время круиза. Вот и обследуют полностью, узнать, что же с тобою произошло.
Я:
– А моя мама знает?
Она:
– Конечно, мама твоя в первую очередь обо всём узнала и, наверное, уже в больнице, ждёт тебя.
Я улыбнулся. И тут машина с грунтовой дороги выезжает на асфальтную. Водитель скорой помощи стал набирать максимально допустимую скорость на этой трассе. Мы разогнались за сотню километров. Это автомагистраль, и на ней не особо заметна высокая скорость. И нас даже многие умудрялись обгонять на машинах с большей скоростью, чем у нас. Со временем я чуть утомился. Меня опять ушатало. И женщина, глядя на меня, предложила мне прилечь на кушетку. Я так и сделал. Под вибрацию колёс без единой мысли задремал. И вот начались перекрёстки со светофорами. Машина то тормозит, то снова разгоняется. Мы въезжаем в город. Ещё пару минут – и уже на территории больницы. Остановились. И женщина повела меня в приёмную. Там ждала меня мама. Ей и вправду сообщили, что случилось и куда меня повезут. Мама, как увидела меня:
– Стёпа!
Подошла и обняла крепко, целуя. Затем начались допросы, что да как. И я маму успокоил:
– Мам, да всё нормально, просто укачало.
А женщина, глядя на нас, говорит:
– Я, конечно, всё понимаю, но ребёнку необходимо обследование пройти.
Мама:
– Я вас поняла… Идите.
И вот пошёл я с женщиной по длинному коридору. Поднялись мы на второй этаж, подошли к кабинету ЭКГ, постучались и вошли. Мне стали делать электрокардиограмму с нагрузкой и без нагрузки. После этих манипуляций отправились в кабинет сдачи крови. Первый этаж, дверь открыта. Вошли, меня усадили за стол, вытянули руку, проткнули вену огромной иглой и стали откачивать кровь. Ну а затем поднялись на третий этаж и пошли в кабинет ультразвуковой допплерографии головного мозга. Мне там полностью отсканировали голову. И вот осталось последнее – кабинет невролога. В этот кабинет уйма народу. Все ждут своей очереди. И видно по лицам, что им это изрядно поднадоело, каждый хочет как можно быстрее пройти свою комиссию, чтоб пойти дальше заниматься своими делами. Но меня без очереди, как высокопоставленного чиновника, проводят. И везде со мною эта женщина. Её задача – проводить беспрепятственно и представлять меня врачам в кабинетах, показывая им документы на экстренную комиссию. И вот наконец-то все пройдены. Спустились на первый этаж, зашли в приёмную, и женщина, подойдя к маме, говорит:
– Вы пока подождите, сейчас экстренно все данные обработают и передадут главному врачу. И он вас вызовет.
Мама, глядя ей в глаза, отвечает:
– Хорошо, подождём.
Женщина, уходя:
– Сейчас быстро всё сделают.
Она вышла на улицу, зашла за угол здания и закурила сигарету. Ну а меня мама прижала к себе и стала гладить рукой по голове. Сидим, молчим. А в душе ждём результатов обследования. И ясно видно, что мама очень сильно переживает по этому поводу. Прошло минут сорок. К нам подошёл почти что дедушка в белом халате, спросил:
– Забелин Степан Андреевич?
Мама:
– Да, это мы.
Он:
– Прошу за мной.
И пошли мы вслед за ним. Коридоры, лестницы, коридоры, завёл нас в кабинет, говорит:
– Присаживайтесь.
Мы сели. А врач посмотрел на меня, затем на маму и продолжил говорить:
– Ваш ребёнок здоров! Все результаты в норме…
Мама как услышала – аж камень с плеч упал. А главный врач больницы продолжал объяснять всё по-врачебному, как полагается. Ну а в конце добавил:
– У ребёнка может такое проявляться на нервной почве. Внезапный страх. Обида и т. д… Это связано с рождения. Видать, он что-то пережил. Да, мама?
– Ничего подобного.
Самое главное для мамы – что я здоров. Ну а дальше поднимать прошлое, то, как неоднократно спасала меня, и то, что пережила, спасая меня, решила промолчать. Ему незачем это знать. Поэтому и ответила так. Ну а врач продолжает говорить:
– Мама в карточке вашего сына в истории болезни ничего не сказано, что болел он у вас чем-то серьёзным. Да и вообще она пустая, как так?
А мама сидит и как будто сама удивляется тому, что карта пуста. А врач в возрасте примерно лет так пятидесяти за всю свою карьеру немало людей повидал с необычными болезнями. И, видать, догадался, в чём тут дело, маму спрашивает:
– Ваш сын в каком классе обучается?
Мама чуть с грустью:
– В зэпээре… Сначала в нормальном классе учился, а потом перестал программу тянуть…
Врач:
– Я надеюсь, вы меня понимаете. То, что было, не прошло. И придёт время – оно проявится снова. И когда это наступит, то будет поздно… Вы, мама, запишите своего сына в спортзал какой-нибудь, отдайте тренеру, пусть занимается спортом. Его мышцы, дух окрепнут, и такой курьёз больше не повторится.
Мама:
– Я так и сделаю, завтра же отдадим в спортзал.
Врач продолжил:
– А пока запишу в карточку «кинетоз» – его укачало и стало плохо. И прикреплю все результаты пройденной им комиссии…
Мама внимательно слушает. А врач добавляет:
– Скажу вам по секрету: большинство таблеток на основе самовнушения. Болезнь одна – таблеток куча! Так и вы внушите своему ребёнку, что он здоров. И он обязательно у вас поправится.
Мама:
– Спасибо, я вас поняла.
Врач:
– Всё, не смею вас больше задерживать, можете идти. Карточка остаётся. Уже в четверг передадим вашему педиатру.
Мы начали собираться, и на выходе из кабинета мама сказала врачу:
– Большое вам спасибо, до свидания!
И я повторил за мамой:
– До свидания.
А врач:
– Будьте здоровы, до свидания…
И мы вышли из кабинета. Мама подошла к столику и перебрала по-быстрому свою сумочку. А затем отправились мы на выход. На улице ждала та самая женщина. Увидав нас, спросила:
– Ну что врач сказал?
Мама ей в ответ:
– Всё нормально, просто укачало и всё…
Она:
– Ничего себе. Ну да ладно, пойду за отчётом. Выздоравливайте!
Мама и я:
– Спасибо! До свидания!
Мы тут же направились на автобусную остановку. Благо от больницы до нас идёт один автобус, не нужно делать никаких пересадок.
Вот вошли мы в прихожую, а отчим играет с дочерью на полу. Она уже ходила как неваляшка из одного угла в другой. И была такой смешной козявкой. Андрей спросил маму:
– Ну что расскажешь?
И мама всё ему рассказала. Все слова врача дословно повторила. А затем отправила меня на улицу погулять, а сами стали размышлять, как быть и что делать дальше. Ведь врач дал понять, что я не жилец. Умру, так и не дожив до старости, от своей же болезни. И решили записать меня в спортивный клуб «Джиу-джитсу» буквально через одну остановку от дома. И на следующий день отчим повёл меня туда. Представил меня тренеру Владимиру Викторовичу и быстренько тет-а-тет с ним переговорил обо мне. А тренер на вид такой хиленький, видать, ровесник доктора. И при этом он обладатель красного пояса по джиу-джитсу. Владимир Викторович мне всё показал, инструктаж провёл и оставил смотреть, как проходят занятия. Андрей, попрощавшись со мной, отправился домой. Ну а я остался сидеть и смотреть, как ребята тренируются. Мне понравилось. Он прогнал их бегом по спортзалу. Затем они перешли в пеший ход и стали разминать суставы различными комбинациями. Потом они остановились и встали в круг лицом друг к другу. И в таком положении начали растягивать руки, ноги, шею. Ну а потом пошли опять же по кругу и под команды Владимира Викторовича выполняли приёмы. В конце занятий у них обязательные спарринги. И вот спустя примерно час занятия закончились. Кто-то пошёл из мальчишек в душ, а кто-то сразу переодеваться. Ко мне подошёл тренер и спросил:
– Ну что, понравилось?
А я с улыбкой отвечаю:
– Да.
Владимир Викторович:
– Жду тебя в понедельник в 16:00, форма одежды – шорты и-и-и-и… пока что возьми футболку.
Я закивал головой.
– Хорошо.
И тренер отправился в свой кабинет. Ну а я, ещё раз окинув взглядом зал, собрался уходить, как вдруг в спортзал начали входить взрослые. Они знали, что делать. И пока тренер был у себя, они самостоятельно стали разогреваться, бегая по спортзалу. Ещё минут с пять посмотрел на них и вышел из зала. Домой вернулся часам к шести. Зашёл в прихожую, мама спросила из кухни:
– Ну как тебе там, понравилось?
Я с восторгом, снимая кроссовки:
– Да, мам, в понедельник к 16:00, шорты, футболка.
Мама:
– Вот и замечательно. Теперь будешь заниматься, да смотри не пропускай занятия.
Я:
– Мам, ну, конечно, не буду.
И прошёл в нашу с братом комнату. Не мешкая, достал альбомные листы, сел за стол и начал мастерить что-то похожее на то, что брат у бабушки из картона тогда слепил. Это был трамвай. Но он слишком тяжёлый для меня в исполнении, да и чертежа не имелось на него. Поэтому решил для начала склеить то, что имелось, из чертежей, привезённых от отца. А это различные боевые корабли и одна машина «Патриот». Вот её-то и стал мастерить. На альбомные листы перерисовал эскизы и аккуратно вырезал ножницами. Получились шаблончики, которые между собой нужно склеить. Аккуратно стал склеивать, затем раскрашивать. Подошло время сна. А на столе стоит машина, внешне напоминающая «Патриот». Я своему творению рад, тому, что всё у меня так отлично получилось. Взял её и пошёл показать маме с Андреем. Мама лежит на диване с моей маленькой сестрёнкой. Она посмотрела на машину и сказала:
– Молодец!
И отдала. Потому что сестрёнка завопила. А отчим лежит на полу, как тюлень морской, смотрит телевизор. Я подошёл и ему дал посмотреть. Он внимательно рассмотрел и кивнул головой, отдавая обратно мне.
– Молодец, у тебя талант в оригами.
А мама сказала:
– Андрей, ну какое оригами? Она же склеена…
Отчим:
– Ну и что, она бумажная, значит, оригами.
Мама:
– Оригами – это то, что сложено из одного куска бумаги! А у Стёпы вырезана и склеена! И называется это «масштабная модель».
Отчим:
– А-а-а…
Затем он встал и пошёл на кухню. Видимо, обиделся, так мне показалось, на то, что мама сумничала. Ну а мама вслед ему игриво так:
– И куда ты пошёл?
Он:
– Чаю выпить.
Мама:
– Андрей, достань суп из холодильника, разогрей.
Он:
– Хорошо.
А мне мама добавляет:
– Так, а ты давай заканчивай. Время уже позднее, завтра продолжишь.
Я:
– Ага…
И сделал всё, как она велела.
Прошло две недели. За это время уже сходил несколько раз к Владимиру Викторовичу на занятия по джиу-джитсу. И так как был я новенький, Владимир Викторович тренировал меня по особой программе.
Сегодня утром брат возвращается из круиза. Отчим съездил за Славой, там встретил его и привёз домой. Слава, как вошёл, всех нас обнял и стал делиться радостными впечатлениями. Ну а про то, что со мной было, ни слова. Потому что с братом у меня договор на искренность чувств друг другу! Ну а как закончил с нами, естественно, побежал сразу к своим друзьям, которым ещё более подробно всё рассказал о круизе. Ведь много чего же не расскажешь при маме…
Вечером на семейном сборе мама предложила Славе ходить вместе со мной на тренировки. Но брату это не понравилось, потому что он человек общительный и гуляющий. Но никак не спортсмен. Его сила – это наглость. И ответил маме:
– Фу-у-у, не хочу я туда ходить!
И мама немного расстроилась.
– Ну и ладно… Как хочешь…
А Слава сразу же окосел счастливой лыбой на лице.
На днях к маме пришла длинноволосая, красивая, как всегда, подруга Таня. И от неё случайно в процессе разговора узнала об измене Андрея. Подруга говорит:
– Я твоего видела с какой-то тощей белокурой сучкой. Они рядом шли и мило так улыбались друг другу.
Мама сперва не поверила и подумала, что, может, она спутала его с кем. Но Таня была уверена на все 100 %… Она назвала время и место, где это было. И когда подруга ушла, мама стала думать и размышлять над тем, кого же Таня могла видеть с Андреем. И всё никак не могла поэтому успокоиться.
Вечером Андрей вернулся с работы, мама, естественно, устроила допросы и своим чутким нутром поняла, что это правда. Вслед за этим начался скандал, да такой, что до драки дело дошло. Андрей не трогал, но порой хватал и отталкивал так, что мама ударялась обо что-нибудь. Мы всё это видим и, естественно, за любимую мамулечку. И в процессе скандала пытались тоже хоть как-то отчима ударить. Но на нас он вообще никакого внимания не обращал. А сестрёнка наша лежит на диване и смотрит на то, как мы орём друг на друга. Она спустя время только испугалась и завопила. Андрей подошёл и взял её на руки, прижал к себе и стал успокаивать. Но мама выхватила Свету у него из рук со словами:
– Отдай, пидорас, больше ты её не увидишь.
И сказала мне и брату, чтобы мы собирались. Успокоив сестрёнку, стала и её собирать. Затем и сама оделась. Отчим на всё это смотрел и ни слова не сказал. Видать, осознал свой поступок и мысленно сожалел. Мы собрались и готовы были выйти. Как вдруг Андрей встал у порога:
– Никуда вы не пойдёте!
Мама:
– Отойди!
А он стоит у порога и не даёт нам выйти. Тогда мама, держа Свету на руках, с размаху кулаком как даст по носу Андрею. Он скукожился, и мы в это время выбежали на улицу. Мама повела нас на трамвайную остановку. Шли минут двадцать. Это хорошо, что сестрёнка ещё не плачет. На трамвае доехали до вокзала. Вышли и пошли на железнодорожную платформу ждать электричку. И вот наш поезд, зашли и поехали в деревню. В вагоне у Светы началась истерика, мама кое-как её успокоила, и она на руках уснула. Доехали, вышли и направились к тёте Гале, к нашему двоюродному братишке. Я и брат рады, наконец-то с Валерой и Леной увидимся.
Перед нами калитка, какая-то псина злая. Мы вошли во двор. Из-за лая собаки из дому вышла тётя Галя. Увидев нас, протянула руки.
– На-а-астя…
Все дружно обнялись и зашли в дом. Я и Слава вместе с Валерой уединились в его комнате. Ну а мама с тётей Галей, Леной и с маленькой сестрёнкой сели на кухне пить чай да разговаривать. А потом женщины решили куда-то сходить. Оставляют Свету с нами, и Лена начала с ней сразу же сюсюкаться. Тётя Галя и мама пошли к какой-то общей знакомой, у неё там и остались. Время уже часов 12 ночи. А женщины до сих пор так и не вернулись. А мы сидим и переживаем за своих матерей. Слава с Валерой решают сходить и отыскать их. Деревня небольшая, и все друг друга знают. И потому найти, где они есть, никаких трудностей для Валерки не составляет. Ну а я, Лена и Света остались одни. Лена убаюкала в своей комнате Свету, и она уснула. Потом мы просто сели на диван перед телевизором и стали тихо разговаривать. Вдруг Лена предложила чайку попить. Оставив спящую Свету без присмотра, пошли на кухню пить чай, но проверяли её каждые десять минут. А Слава с Валерой отыскали матерей на соседней улице у Людмилы Богудиновой, бывшей маминой одноклассницы. Местная бичиха, алкашка, имевшая четверых детей. Живут они в бараке. И у неё грязно, воняет, повсюду мусор и летают мухи. И вот братья вошли, и все взрослые, которые находились с ними, всё своё внимание обратили на них. А перед братьями такова картина: за столом сидят матери, бичиха Людмила и ещё трое мужиков, один из которых – тот самый Бугай, кого Андрей отпиздил за маму у Волка Драного. Все пьют и курят прямо в доме. А мамы, глядя на детей:
– О-о-о, дети пришли.
Мама сама уже чутка накатила и в пьяном угаре начала знакомить Славу со всеми, кто здесь был:
– Это сын мой старший, Слава.
А Слава начал дёргать маму за рукав.
– Мам, пойдём отсюда…
Но она его не слушала, продолжала говорить и пить рюмку за рюмкой, пока ей наливали. А Валера тёте Гале ничего не стал говорить, потому что после смерти дяди Олега его мама начала злоупотреблять алкоголем. И её алкогольное состояние для него уже обыденным стало. Он к этому привык. А дети бичихи тоже были здесь, они грязные и вонючие. Подойдут к столу, возьмут закуску и уйдут в комнату есть как мышата. Таким образом бичиха и кормила своих детей. Кто-нибудь придёт и подкармливает закусоном её отпрысков. Слава с Валерой долгое время пробыли с матерями. И всё это время слушали тот бред, который несли пьяные за столом. А этот здоровяк ближе к маме пододвинулся и говорит:
– Насть, ты прости за прошлое… Глаза до сих пор щиплет.
И заулыбался. А мама со злости на Андрея говорит:
– Да ладно… Андрей тогда как с цепи сорвался.
И, отвернув лицо, сквозь зубы:
– Пидорас.
А Бугай говорит:
– Не-е, Насть, он гиббон.
И засмеялся. И все остальные над словом гиббон тоже засмеялись. А тётя Галя аж вскрикнула:
– В натуре гиббон!
Валерка своей маме:
– Чё ржёшь как лошадь, пошли домой.
Тётя Галя:
– Нахуй пошёл… Ишь, блядь, нашёл тут лошадь…
А этот Бугай к маме клинья стал подбивать, всячески пытался обнять во время разговора. В общем, прошло время, спиртное закончилось, и матери, собравшись, попрощались с наинизшим контингентом, который есть на этом свете, и отправились все вместе домой. Слава рядом с мамой идёт и держит за руку. А тётя Галя начала орать и материть Валерку:
– Чё, сука, прибежал, а-а-а?
Мама:
– Галя, успокойся, ты чё разоралась?..
Она пьяным неразборчивым голосом говорит:
– А чё он, сука, до этого меня нигде не искал? Мама ему нахуй не нужна была. А щас прискакал… Козёл…
Валера:
– Да потому что с тобой тётя Настя!
Тётя Галя, чуть ли не падая:
– Ах вот как, тогда не подходи ко мне, понял, урод?..
Мама:
– Галя, у тебя чё, крыша едет?
Валера:
– Тёть Насть, не обращайте внимания.
И настала тишина. По тёмной улице деревни, шатаясь, бредут четверо домой.
Сквозь сон со двора слышен собачий лай. И в дом, шумя, вошли они. Те, кто нас разбудил и кого мы так ждали. Мы с Леной встали с постели и к ним, смотреть. Тётя Галя как танк мимо нас прошла в зал, упала на диван и сразу же уснула. Ну а мама, тихо обратившись к нам:
– Лен, а вы что не спите?
И сонная Лена отвечает:
– Тёть Насть, так вы же разбудили…
Мама:
– Ой, прости… А Света спит?
Я вместе с Леной:
– Да, спит.
Лена:
– Я накормила её, и она уснула.
Мама:
– Лена, какая же ты умница.
И поцеловала её. Затем прошла в спальню, аккуратно прилегла к маленькой дочери и, как тётя Галя, почти в таком же положении уснула. Ну а мы вчетвером начали маяться. У Славы с Валерой на уме созревал какой-то план. Ну а мы с Леной, немного погодя, легли на диван в дальней комнате. Меня Лена нежно обняла, я повернулся к ней лицом.
– Лен, ты такая мягкая…
А она:
– Спи давай…
И развернула меня обратно. Опять же обняла, и я стал засыпать.
Ночную деревенскую тишину, переходящую в утро, нарушило гавканье собак. Мама уже не спит, а сюсюкается со Светой. И вид у неё такой, будто Людмила её заразила своим общественным статусом. Здесь ванны нет, зато баня. Но баню нужно топить, а на это время надо. Холодной водой из колонки только зубы почистить да лицо умыть. Но мама не отчаялась и, несмотря на то что тётя Галя до сих пор спала, стала хозяйничать. Дома было что-то сварено, но это похоже на собачью баланду. И поэтому покопошилась в тамбуре, где лежат продукты, и взяла всё необходимое для приготовления борща. А ещё поставила на печь оцинкованное ведро с водой, чтобы в случае чего Свету подмыть тёплой чистой водой. Валера и Слава спали крепко в зале на полу, где и тётя Галя. Тут я проснулся и прямиком в туалет. Проходя мимо мамы, поприветствовал. Подошёл к туалету, открыл дверь: на полу лежит газета использованная и куча говна, облепленная мухами. Видать, насрал кто мимо, подтёрся, так и оставил. Я взял и справил малую нужду прямо возле туалета. Вернувшись в дом, маме сказал про туалет. Она злостно ответила, да так, чтоб тётя Галя услышала:
– Да знаю, была там… Галя-чуханка бичей приводит всяких, они и срут где попало.
И тут из комнаты:
– Чё пиздишь, Настя?
Мама:
– Галя, ну а чё, не так, что ли?! Олег как умер – и всё, блядь, стало портиться. Дом разваливается, территория засрана.
Тётя Галя:
– Если у меня всё так хуёво, то хули ж ты ко мне приехала?! Вали отсюда…
Мама засмеялась.
– А-а-а, вот как, значит.
И тут из комнаты громкий плач. Мама сразу же в комнату. Вышла, держа на руках мою пока что маленькую сестрёнку, и мне говорит:
– Иди в баню, там вода есть, умойся.
И я пошёл. Баня вся в мотыльках. И местами паутина, вся уделанная насекомыми. Одним словом, деревня! Умылся и вернулся в дом. Брат с Валерой от дискуссии наших матерей проснулись. А мама к этому времени уже приготовила. Запах по всему дому стоит. Мама накрыла стол и всех нас за него усадила. Вот сидим, кушаем, и тут Лена из дальней комнаты выходит.
– Доброе утро, тёть Насть.
Мама:
– Садись, Лен, покушай.
Лена:
– Ага, сейчас, только умоюсь.
И вышла на улицу. А Света с нами сидит спокойно в кресле мягком и на нас смотрит. Ну а мама пытается её тоже с ложечки накормить. И вот мы закончили есть. Дружно встали и пошли в Валеркину комнату. И тут Лена входит, Валера ей:
– Чё лазишь? Жрать садись.
Мама:
– Валера!
Валера заулыбался, а Лена отвечает:
– Тёть Насть, да он дебил, не обращайте внимания.
И села за стол. А мама сама улыбнулась от этого, накладывая Лене борща. Ну а мы, немного посидев в комнате, отпрашиваемся у мамы погулять. Она отпускает нас, и мы прямиком направились в бабушкин дом. Вот идём через огород по той самой тропинке и попадаем в бабушкин двор. Проходя волчью конуру, нам стало интересно, что он сейчас делает. Посмотрели в окно – пусто, никого нет. Затем подошли к двери, а она оказалась настежь открыта, лишь тюль белый висит и болтается от сквозняка. Аккуратно заглядываем внутрь: на столе несколько пустых бутылок стоят, закуска, и вся забита бычками пепельница. Затем вошли, и Славка говорит:
– О-о-о, дед лежит.
А он, как старый пёс, возле умывальника распластался. И осторожно стали его осматривать. Валера:
– Да он нажрался, как обычно, и уснул.
Затем по-быстрому, пока он спит, начали лазить везде в поисках чего интересного. Так и не найдя ничего, мы вышли из дому. Постояли, посмотрели двор и отправились в бабушкин дом. Открыли дверь и медленно вошли. Такая тишина, будто всё здесь герметично, и воздух такой, как будто он здесь много лет законсервированный. Ни комаров, ни мух, ни единой живой души. И вот мы входим в ту самую комнату, где стоял гроб с бабушкой. Меня Валера спрашивает:
– Ты на этом диване спал?
Я:
– Да, когда баба в гробу лежала.
Брат услышал и такой с изменением лица:
– Бр-р-р-р.
Я заулыбался. И тут нам страх внушают часы. Они пробивают в кромешной тишине 12 часов дня. Мы засуетились и поспешили на выход. На улице светло и слышно всё окружающее. Вот стоим и говорим друг другу, как страшно стало, когда часы пробили. И смеёмся. Тут входит во двор мужик, Валера его знает. Мужик спрашивает нас:
– Дед у себя?
Валера:
– Сдох он, на полу валяется.
Мужик заулыбался и зашёл к Волку Драному. Ну а мы попёрлись в сарай. Здесь всюду засохшее говно коровье. Аккуратно вошли в сам сарай, и ясно видно, что здесь когда-то была скотина. Запах и всё такое этому подтверждение. Тут особо не походишь – испачкаешься. И мы вышли обратно. Смотрим, а мужик тот кипишует. Валера крикнул ему:
– Басмач, что случилось?
Мужик:
– Дед ваш помер!
Мы удивлённо:
– Как помер? Мы же вот там были…
И побежали к Валерке. Первой встретили тётю Галю, она стояла во дворе у дома. Мы всё ей рассказали. Та, в свою очередь, сказала маме. А мама говорит:
– Да давно пора этому псу сдохнуть!
У мамы на лице даже сожаления никакого не было, потому что она большее переживает, нежели смерть её нелюбимого отчима. И тут залаяла собака. К нам во двор заходит тот самый мужик. Тётя Галя его увидала.
– Басмач, чего тебе?
Он:
– Галя, Палыч помер!
Тётя Галя:
– Да знаем уже.
Он:
– Что делать будем?
Тётя Галя:
– Скорую вызывать, пусть увозят.
И вот спустя полчаса приезжает скорая. Мы, естественно, хотели туда пойти и на всё это посмотреть, но мама запретила.
– Нехуй там делать, нашли чем любоваться.
И мы остались дома. Только тётя Галя пошла. А Лена – она какая-то не такая, как мы. Может, из-за того что она девочка. И поэтому с нами особо не общалась, а всё время находилась рядом с нашей мамой да сюсюкалась со Светой. А деда нашего вынесли завёрнутого из дому, и скорая увезла его.
Ближе к вечеру мама связывается с тётей Олесей и сообщает новость, которую они обе так ждали. И на вторые сутки после смерти Волка Драного приезжает тётя Олеся с дядей Саней. А Даша и Яна были в санатории.
И вот на следующий день взрослые стали заниматься похоронами. Волка Драного в нашей семье никто не любил. Ну, кроме нас, детей. Поэтому, не раскошеливаясь, его прям из морга повезли сразу же на кладбище и закопали как собаку рядом с бабушкой. Воткнули деревянный крест, сколоченный из обычных досок, и на этом похороны закончились. Даже из нашей семьи никто не помянул его. Ну, кроме тех, с кем дед всё время проводил свой досуг.
В этот же вечер стали обсуждать вопрос наследственного имущества. В принципе, тут и так всё ясно было. Но тётя Галя, как выдра, стала говорить, гладя при этом на Валеру:
– Вот племянник, сын вашего брата, про него не забудьте!
Тётя Олеся:
– Галя, ты что такое говоришь?..
Мама:
– Олесь, да не слушай ты её.
А тётя Галя:
– Знаю вас: дом продадите, деньги меж собой поделите и свалите отсюда.
Мама:
– Галя, ты чё хуйню несёшь?..
Долго они ещё на эту тему разговаривали. Мы устали их слушать и уединились в Валеркиной комнате.
На следующий день мама оставляет Свету под присмотром Лены. А сама уезжает со всеми взрослыми решать вопрос наследства. А братец мой с Валеркой опять что-то мутить стали. Они оба где-то уединились и целый день нам не показывались на глаза. Ну а я, Лена и маленькая Света прекрасно провели время вместе до возвращения взрослых. Вернулись они ближе к вечеру и привезли с собой много спиртного. Видно было по их настроению, что там, куда они ездили, всё успешно прошло. И вот все в сборе. Валерка с братом, как оказалось, почти весь день пробыли в бане. И ближе к вечеру они её слегка растопили, так, для отвода глаз от того, чем они на самом деле занимались. Но когда тётя Галя пошла в баню, чтобы проверить, чем же занимался её любимый сынок, увидела, что ничем, и начала на него прям из бани орать на весь двор:
– Пидорас, и что же ты целый день здесь делал?!
Она его так сильно оскорбляет, как к скотине относится. Бедненький Валера. Ведь он не виноват, что растёт в такой среде. И тут на крик вышла тётя Олеся и тётю Галю позвала за стол:
– Галя, ты идёшь?
Она ей в ответ:
– Сейчас…
Тётя Галя говорит Валере:
– Через час приду, и не дай бог не затопишь как следует… Понял?
Валера обидчиво:
– Да-а-а…
И она пошла в дом. И вот два брата стали топить баню. Дрова наколоты, валяются кучей возле бани. Нужно только воду докачать насосом в бочки и всё, останется только подбрасывать в печь дрова и следить за ней. А мне стало интересно, чем же они всё-таки занимались в бане целый день. Я спросил у Лены, что они могли там делать. И Лена ответила:
– Травку курили…
Я в шоке. Трава, да как так? И пошёл к ним в баню, они как раз дрова в печку подбрасывают. Слава спросил меня:
– Чё, братух?
Я ему:
– Да ничего, так, просто, посмотреть.
Он:
– А-а-а.
И я всё осмотрел на признаки травы. Ничего не видно. Да и по внешнему виду не скажешь, что они курили. Про себя подумал: «Мне-то что, пусть курят. Не я же наркоман».
И пошёл обратно в дом. Слышу: музыка играет, ага, взрослые напились. Мама в основном обсуждает свою проблему, ей все сочувствуют и делятся своим мнением. А тётя Галя при всех об Андрее:
– Да Андрей твой – гиббон.
И смеётся… Про Волка Драного, что его вчера похоронили, никто и не вспоминал. Будто и вовсе этот человек не существовал. Как и требовала тётя Галя, братья баню сильно растопили. И Слава прибежал сообщить, что баня готова, можно идти париться. А тётя Галя уже забыла про это, у неё мозг отключился, как только выпила. И вот все по очереди пошли париться. Ну, кроме Лены. Она почему-то не хотела. Ответила:
– Я попозже пойду…
Лично мне и маме Лена нравится. Она всё время сидит дома и никуда не ходит. У неё даже подружек нет. Это странно, конечно. Но всё же это деревня, и здесь особо не погуляешь, потому что все пьют и курят. И её ровесники уже вовсю спят с парнями. А Лена не такая, поэтому всё время сидит и смотрит на то блядство, которое устраивает её мама в доме. А это верно, как дядю Олега похоронили, тётя Галя спилась и стала водить домой всяких бичей, с которыми она пила, а затем и спала. Маме жалко Лену, как и Валерку. Но с этим поделать ничего не может. Ведь у самой-то не всё так хорошо.
Прошла неделя. И два дома вместе с сараем и участком тётя Олеся с мамой выставляют на продажу. Покупатели быстро нашлись. Взяли за тридцать тысяч рублей. Сумму поделили так: 10 мама взяла, 10 – тётя Олеся и 10 – тётя Галя. Все довольные. И сразу же в доме появилась дорогая колбаса и всякие вкусняшки. А Лену, пока есть деньги, под общем совещанием тётя Галя отправляет к бабушке по отцовской линии. И вот на следующий день начала её собирать. Заодно и тётя Олеся собиралась к себе домой возвращаться.
Рано утром Лену забрал частный извозчик на микроавтобусе. А тётя Олеся и дядя Саня отправились на станцию. Мы с ними во дворе попрощались, и они ушли. А мама стала грустить. Она понимала, что нужно и самим возвращаться. Мне и брату в школу пора. Да и жить у тёти Гали мы попросту не сможем. Ведь это она так, нас на первое время приютила в связи с горем по измене. А сейчас деньги с продажи дома роль играют. И как только они у неё закончатся, начнёт нас выгонять. И чтоб самим не нарваться, решает мама на этих выходных вернуться в город. Но тут, как только уехали наши родственнички, тётя Галя, имея в кармане огромную сумму, пошла по деревне шиковать. Её не было несколько часов. И ближе к вечеру она возвращается с какими-то мужиками. Двое незнакомых, а третий был Бугай… Все местные рабочие. И вот прошли они на кухню и стали накрывать на стол, выложив из пакета водку всю, закуску. Под руководством тёти Гали расселись и принялись в своё удовольствие отдыхать, разговаривая шумно. Мама к ним зашла на кухню и попросила тётю Галю, чтобы тише разговаривали, так как шумно очень, ребёнка будят.
– Галя, вы потише разговаривайте, ребёнок спит.
А она:
– Мне что, на улицу уйти?
Мама грубо:
– Ребёнок спит, чё, блядь, не ясно, Галя?!
Тётя Галя:
– Хули ты орёшь?.. Я у себя дома! Не нравится – вали отсюда.
А я всё это слышу, так как в зале сижу перед телевизором. И почему-то именно сейчас меня стало раздражать то, что брату моему насрать на маму. Ей сейчас тяжело, маме поддержка нужна, а он с Валерой гуляет где-то в своё удовольствие. И тут из кухни к маме подходит Бугай.