Константин Андреевич Калинич
Сошла с ума
– Руслан в деревню уехал.
И я отправился затем к тёзке. Но и его тоже не было дома. Тогда я вернулся домой. Смотрю, брат что-то читает перед мамой. Особо не придав этому значения, взял лопату и пошёл копать червей. Накопав, вернулся обратно, взял удочку и отправился на говнотечку, на то самое место, где я провалился зимой по пояс, катаясь на салазках. В азарте надеясь наловить кучу пескарей да карасиков, я так этим увлёкся, что не заметил, как наступил уже вечер. Но зато всё же наловил кучу разной рыбы, среди которой имелся даже сом. И вот, быстрым шагом дойдя до дому, я вошёл в прихожую. И прям из зала спокойно мама начала ругать меня из-за того, что я поздно так с рыбалки вернулся. Но всё же, забрав у меня пакет с рыбой, она принялась её на кухне разделывать и заодно сразу же с яйцами жарить. А брат мой весь день дома просидел, мама его, оказывается, наказала домашним арестом. Из-за этого он со мной не разговаривает, а всё делает поступки, провоцирующие драку. То пихнёт меня, то вообще игнорирует, и никакого внимания, если я к нему обращаюсь. И мне от этого было обидно, что родной брат так ко мне относится. Но виду не подавал, чтобы не усугубить положение что своё, что брата.
Наступила школьная пора, я – во второй класс, брат – в третий. Так мы и взрослеем, утром в школу, в обед домой. Сразу же после школы, переодевшись, я ходил гулять. Велосипед, к сожалению, до сих пор так и стоит сломанный в гараже у отчима. Он его посмотрел в тот раз, но сделать с ним ничего не мог, так как нужно полностью менять заднее колесо, а на это нужны финансы, которых пока у нас нет.
На днях как-то мама купила яйца в магазине. Она утром их пожарила, и, как обычно, перед школой я поел. А брат отказался, ему чаю хватило с бутербродом. И в школе на первом же уроке мне резко стало плохо. Меня затошнило. Я двумя ладошками схватился за рот и только хотел встать, чтобы выйти, как меня вырвало. Прям себе в ладони, а с них на парту и пол. Я выбежал из класса и в туалет. Бегу по коридору и блюю. А туалет с другой стороны коридора. Добежав, встал перед унитазом и давай в него блевать. Мне плохо, всего трясёт. Из меня стала выходить жёлтая слизь. И вот, тужась ртом впустую, я перестал блевать. Вытерев обблёванный рот руками, подошёл к умывальнику здесь же в туалете и привёл себя в нормальный вид. Затем вышел и не поверил своим глазам: шлейф блевотины по всему коридору, и вонь стоит ужасная. Медленно под общий тряс организма последовал в класс собрать портфель. Мне плохо. В классе, никого не слушая, забрал вещи и отправился домой. По дороге я пару раз останавливался, чтоб ещё раз блевануть. Придя, из прихожей услышал, как мама с Андреем сильно ругаются. Увидав меня, моё состояние, они тут же вызывают скорую. Скорая приехала и забрала меня вместе с мамой в больницу. Завели в палату, осмотрели, дали лекарства, положили и воткнули капельницу. Мама дала всю информацию обо мне врачам, после чего она уехала, а я остался. На следующий день мне полегчало. И врачи потребовали, чтоб я насрал кучу в горшок, дабы им на анализы. Но я-то не один, со мной в палате лежит женщина с ребёнком. На этаже имелся туалет, но до меня не дошло, чтоб взять с собой горшок и в туалете насрать в него. Вместо этого я стал дожидаться, когда женщина с ребёнком выйдет из палаты. И вот лежу, значит, смотрю журнал, который взял с тумбочки прикроватной, а женщина вдруг встаёт, берёт малыша и выходит из палаты. Я, не теряя ни секунды, беру горшок, сажусь на него и начинаю тужиться. Такая вонь адская пошла, вся палата провоняла, даже в коридор зловоние просочилось. Быстро вывалив из кишечника всё, что было, начал затем подтираться. Тут дверь открывается, и в палату входит женщина. Увидав меня и учуяв зловещую вонь, тут же вышла обратно, хлопнув дверью. Ну а я от чувства стыда дотёр задницу, встал и надел шорты. Стесняясь показаться женщине на глаза, я не знал, что делать дальше. Горшок с кучей говна и бумагою стоит и продолжает наполнять ароматом палату. Ну а я рядом сижу на кровати растерянный и смотрю на всё это. И тут входит медсестра. Она быстро взяла мой горшок и без каких-либо слов ушла. Затем вошла женщина, положила ребёнка на кровать и приоткрыла окна с дверью, чтобы проветрить помещение. Ну а я лёг на кровать и повернулся к стенке, потому что мне очень стыдно было. Так я пролежал ещё неделю. И всё это время женщина со мной не разговаривала. В день выписки за мной приехала мама. Врачи все мои вещи отдали, я оделся, и пошли мы на автобусную остановку.
Оказывается, когда меня увезли в больницу, мама пошла в магазин, где яйца брала, и на всех там накричала. А потом вызвала участкового, тот, в свою очередь, санэпидстанцию. В общем, их там наказали по полной программе, так как несовершеннолетний ребёнок отравился их продукцией, рассказала мне это мама, пока добирались до дому.
Ох, как же хорошо дома. Цветы на подоконниках, которые я выращиваю. Брат, который меня недолюбливает. А сестрёнка – маленькая крикунья. В последнее время она стала голосить. Она только и делает, что ест, какает, спит, орёт, орёт, спит, какает и ест, всё, больше ничего. У мамы режим, как и у дочери. Когда она спит, тогда и мама. С таким графиком она стала нервной из-за недосыпания. Ведь ей надо постирать за всеми вещи, да ещё и покушать наварить нам, и смесь дочурке приготовить. А отчим жрал как бык, хотя он и есть бык с его-то габаритами, мог за один раз кастрюлю всю сожрать. И мама часто ругалась с ним из-за этого, что наготовила на всех, а он всё сжирал, не оставляя нам.
Вот и наступил вечер. Завтра мне с мамой в поликлинику на приём к педиатру. И поэтому сегодня легли все пораньше, ну, кроме мамы…
Утром Андрей собрался как обычно и поехал на службу. Плац, построение, подъём государственного флага. И после развода все разошлись кто куда в зависимости от поставленных задач. Андрей же с его новой должностью должен руководить покраской забора. У него в подчинении солдаты срочной службы. И вот, контролируя процесс покраски, он отошёл в сторонку, чтобы закурить свою первую сигарету. Затяг, выдох. Покашляв, вновь затянулся и выдохнул. Ему легче стало. И нет нужды в баллончике от астмы. И тут к нему издалека направляется какая-то московская проверка. Андрей, как увидел их, швырнул бычок и затушил ногой. Проверка подошла к нему. И среди них был жирный его же возраста майор в очках. Он с лёту на Андрея стал голос повышать:
– А что вы здесь делаете, почему не на занятиях?
Андрей ответил, что является старшим на покраске забора. Майор в ответ:
– Так иди туда и бычок свой прихвати.
Андрей засмеялся в ответ и сказал:
– Для этого есть солдаты-срочники.
Майор, глядя в глаза Андрею:
– Ты меня что, не понял? Я приказываю подобрать бычок.
Андрей в ответ:
– Свинья жирная, сам ползай, бычки собирай.
Майор хватает Андрея за шкиботку и бьёт по лицу ладонью. Андрей от ярости перехватывается, делает подсечку, свинья падает, сев сверху, отчим наносит два мощных удара в рыло. Очки разбиты, кровь из носа пошла. Андрей встал и сказал тем двум офицерам, которые были с ним:
– Вы всё видели, он первым меня ударил!
Они помогли встать майору… Майор встаёт, держась правой рукой за ноздри, говорит:
– Ща я тебя, сука, посажу.
И пошли они в штаб части. А Андрей подумал про себя: «Свинья ебаная…».
И, проводя их взглядом, отправился проверить результат покраски забора. Прошёл примерно час, Андрей успел скурить от нервов ещё одну сигарету прям там же, у забора. И тут к нему прибегает посыльный из штаба.
– Вас вызывает командир части.
И Андрей не спеша отправился в штаб. Поднявшись на второй этаж, он остановился, привёл одежду в порядок, затем постучался и вошёл в кабинет. В нём сидят военный прокурор, командир части и та самая московская проверка. Начались допросы: кто, кого, за что и т. д… И разобравшись в том, что они оба виноваты. Но всё же верх одержал свинорылый. Как-никак офицер! А Андрей – всего лишь старший сержант. И они решают наказать Андрея путём увольнения из Вооружённых сил Российской Федерации. Либо уголовное дело. Но, учитывая обстоятельства, семейное положение, просят Андрея самого написать рапорт на увольнение. От безвыходного положения в руках командира части спустя полтора часа был рапорт о разрыве контракта. Собрав все вещи и попрощавшись с товарищами, Андрей поехал домой.
Ну а мы с мамой в это время тоже возвращались домой из поликлиники. Мне выписали там справку, что я лежал в больнице. И завтра в школе её отдам своему классному руководителю. Пришли домой, а следом за нами входит ошарашенный Андрей. Мама ему:
– Что случилось, рассказывай.
Андрей:
– Меня уволили…
Мама:
– Заебись… Андрей, а на что мы жить-то будем?!
Андрей:
– Устроюсь на другую работу.
Мама, успокоившись:
– Да поскорее, а то денег-то у нас нет.
А мне этот разговор был не по душе, не хотел я слышать, как они выясняют семейный бюджет. Я у мамы отпросился и пошёл гулять. Выйдя во двор, сразу же направился на поляну поймать чего и принести это домой.
Ну а отчим стал маме рассказывать, за что его уволили. И мама, поняв, что Андрей-то не виноват, стала вместе с ним думать, как быть и где брать деньги, которые вот-вот закончатся. Решив, что на первое время Андрею надо пойти на подработку, мама крикнула меня из окна. Я подбежал к окну, и мама мне:
– Стёпа, сходи в киоск, купи газету «Из рук в руки».
Дала пакетик с деньгами, и я побежал. Купил газету в «Союзпечати» – и домой. Пришёл, газету отдал Андрею, и он сразу пошёл на кухню. Заварил крепкий чай, сел за стол и стал искать вакансии на временную работу. Ну а я ушёл обратно за дом познавать мир насекомых.
Андрей с подчёркнутой рекламой о вакансиях сходил к бабе Римме позвонить работодателям и договорился на завтрашний день о собеседовании.
Наступил вечер. Брат не торопился возвращаться домой из школы, так как до сих пор он был наказан и всё это время сидел дома. В этом он винил меня. Мол, если б я не стоял так долго перед трамваем, то нас бы и не поймали… Из-за этого отношения мои с братом со временем всё ухудшались и ухудшались. Он, чтобы хоть как-то мне сделать больно, начал обзывать меня умственно отсталым из-за того, что я учусь в классе ЗПР. И даже своим друзьям, которые приходили к нему как верные псы постоять в подъезде, говорил обо мне плохое. Они вместе с братом придумали мне обзывательную погремуху – «зубоскал», из-за того что торчат у меня спереди два клыка, как у вампиров… Мне с моим чувством восприятия было очень обидно, что единственный самый родной брат ко мне так относится. Но, увы, может, так оно и есть, и брат во всём прав. Ведь на самом деле я был замкнутым человеком. И порой всё плохое, что говорил Слава про меня, я воспринимал всерьёз и даже соглашался с этим.
На днях Андрей устроился в какое-то учебное заведение сторожем. Оплата осуществляется раз в неделю. И чтоб хоть как-то ещё больше заработать, он порой оставался на двое, а то и трое суток дежурства. Деньги у нас быстро заканчивались. И Андрею пришлось продать свой «Москвич-408» вместе с железным гаражом. Всё равно денег не было на бензин. Да ещё и госпошлину платить. Нам это не по карману, каждая копеечка у мамы на счету. Андрей из гаража, перед тем как продать, всё нужное принёс домой. Вот и велик в прихожей стоит. Сломанный.
Пока Андрей калымил сторожем, нашёл постоянную работу – водителем ЗИЛа на хлебопекарню от завода ТЭЦ. И одновременно с калымом проходил медицинскую комиссию. Как раз часть денег, вырученных с продажи гаража и машины, пошла на оплату этой самой же комиссии.
В выходные у Андрея был отсыпной день, и мама решила съездить на китайский вещевой рынок, где всё было дёшево. Собравшись, мы всей семьёй отправились в путь. Доехали на трамвае. В нём просторно, много места, для того чтоб поставить коляску. Погода хорошая, хоть и глубокая осень. И вот, обойдя весь рынок и узнав цены, мама стала покупать нам вещи, торгуясь с лицами азиатской внешности, чтобы они максимально скинули цену на вещь, которую она собиралась купить. Но некоторых китайцев это не устраивало, и они не соглашались, и мама тогда уходила вместе с нами. И китайцы, чтобы не отдать клиента своим же конкурентам, возвращали его и отдавали вещь за ту цену, которую предлагал клиент. Так и маму вернул тот китаец, подбежал и говорит с акцентом:
– Зенсина, нате… Берите.
Простая психология. А Андрей улыбался и восхищался своей Настей, что она такая экономная. По пути, пока мама торговалась, он купил себе пару закидушек, лески, удочку и много крючков. И когда всё у всех было, отправились к бабкам купить чего из продуктов и овощей. И вот у каждого из мужчин в руках полные пакеты. Ну а у самого взрослого – самые тяжёлые. И с этим грузом отправились обратно домой. Дождавшись на остановке трамвай, мы еле залезли. Сперва сестрёнку, ну а затем сами с пакетами. Доехали и тем же способом вышли. Идти недалеко, но с тяжёлыми пакетами расстояние увеличивается втрое. И потому мы всё время останавливались, чтобы мы с братом отдохнули, для того чтоб могли дальше нести свой груз. Наконец-то дом, вошли и сразу же с братом стали мерить вещи. А мама накормила сестрёнку и тоже принялась рассматривать и примерять маленькие вещички. Затем она их все собрала и положила в тазик рядом со стиральной машинкой. Накипятила в большой кастрюле воды и вылила в стиральную машину, добавила из крана холодной воды, насыпала порошка, а затем и вещи дочины положила. Включила машинку, и вещи стали стараться. Я маму спрашиваю:
– Мам, а почему из-под крана воды горячей не нальёшь?
Она, перебирая уже наши вещи, ответила:
– Это из-за дезинфекции, так как горячая вода из-под крана не такая кристально чистая, как холодная питьевая.
А я:
– А-а-а…
И улыбнулся. Мама добавляет:
– И тем более детские вещи, купленные на китайском рынке, нужно хорошенечко отстирать от пыли, грязи и различного рода бактерий.
Я спросил:
– А наши тоже так будешь стирать?
Мама:
– Зачем? Вы у меня взрослые, у вас к этим вещам уже иммунитет выработался.
И заулыбалась… Прижала меня к себе и поцеловала в голову. А отчим копошится на кухне с рыболовными принадлежностями, готовит их и всё такое. И в этот же день Андрей собрался пойти на речку половить рыбы. Пока мама стирала и перебирала вещи, он сходил на задний двор и накопал червей. Затем собрал закидушки, удочку, и вот только собрался уже выйти, как мне тоже захотелось порыбачить с ним. Отпросившись у мамы, быстро собрался и пошёл вместе с Андреем на рыбалку, неся его удочку. Ну а брату, как мы ушли, мама разрешила пойти погулять, потому что у неё сегодня было хорошее настроение. Ведь мы себе много чего купили, и даже себя мама не обделила. А брат радостный, и минут через пять его дома уже не было. Он как помчится к своим друзьям, которые к нему же и приходили, когда он был наказан.
Река местами шириной с километра три. Где-то там в реку впадает та самая говнотечка. Пришли, отчим сразу же закинул закидушки, повесил колокольчики и стал разводить костёр. Ну а я, надев на крючок червя, стал рыбачить. Но мне приходилось постоянно перебрасывать, так как течением смывало к берегу поплавок. Отчим, увидев это, сказал:
– Глубину больше сделай.
Я поднял вверх поплавок и спросил его:
– Хватит?
Он подошёл ко мне, взял и почти до самого кончика удочки поднял поплавок. Затем забросил в реку. Удочку поставил на рогатулину и сказал, закуривая сигарету:
– Как увидишь, что поплавок дёргает, сразу тяни.
И смотрит на меня. А я:
– Ага, понял.
Затем Андрей подошёл к сумке, достал маленькую чекушку и полбулки хлеба, надломил кусок и насадил на длинную ветку. Затем подошёл к костру и стал запекать, держа вблизи огня. Я, естественно, всё за ним повторял. Наступил вечер, стало темнеть. Андрея немного развезло от спиртного. И мы так ничего не поймали. Зато я наелся жареного хлеба, запивая чаем из термоса. Андрей сказал, что рыбы здесь нет, так как сильное течение, и что в следующий раз пойдём на буйки – место, где говнотечка впадает в реку. Именно туда, где утонули те двое. Хоть мы и могли сразу пойти в рыбное место, но по Андрею было видно, что он не за этим сюда пришёл, а так, отдохнуть наедине с природой и мысленно перезагрузиться. И на мне это ничуточку не отразилось, мне было хорошо и спокойно с Андреем. И вот настало время возвращаться домой. Пока мы собирались и наводили порядок на территории, на улице уже полностью стемнело и заморосил дождь. Дошли быстро, но всё же промокли насквозь. Когда вошли, мама с лёту:
– Что так долго? Я переживать уже стала.
Андрей ответил, что увлеклись рыбалкой. Обнял маму и поцеловал в губы. Но мама его отпихнула и, улыбаясь, сказала:
– Андрей, ну ты чё при детях-то…
А я зашёл на кухню и налил себе чаю. Мама, увидев это, крикнула:
– Так, быстро руки мыть!
Пока умывался, мама наложила мне и Андрею покушать. Наевшись вдоволь, прошёл в спальню. Брат что-то мастерит из бумаги. Я подошёл и спросил:
– Что делаешь?
А он ни слова в ответ. Тогда я разделся и лёг спать. Лёжа на кровати, я стал вспоминать ту самую Алю. И мысленно представлять, как я с накачанным телом её спасаю от какой-нибудь беды. И она до безумия в меня влюбляется. Постепенно с такими мыслями я заснул…
Прошла холодная зима, наступило лето. Сестрёнка с каждым днём всё больше и больше. Из щепки превратилась в подвижное брёвнышко. Растёт как на дрожжах. И вот ей исполняется ровно год. Ну а я окончил второй класс, брат – третий.
На работе от завода ТЭЦ Андрею дали две детские путёвки на двухнедельную экскурсию по нашей реке, которая будет через месяц.
И вот настал тот день, когда мама начала нас собирать: готовить вещи, гладить и перебирать то, что мы возьмём с собой. Отправка уже через три дня. Всё, что было куплено в прошлом году, мне с братом стало мало. И прибыль с проданного гаража с машиной давно уже закончилась. Мы жили на зарплату отчима. И то большая часть этих денег уходила на содержание нашей милой сестрёнки. И Андрей, чтоб хоть как-то прокормить свою большую семью, привозил после работы украденную им свежую выпечку. И поэтому мама решила, что я поеду в вещах брата, ну а Славу оденет любящая его баба Маша.
И так оно и было. На следующий день утром приехала баба Маша. Как обычно посплетничав с мамой, она забрала Славу, и они уехали. Ну а я остался дома. Ещё раз перебрав все вещи, мама наконец-то успокоилась. Я собран.
За день до отъезда баба привезла брата с новыми вещами. Мама принялась рассматривать их на Славе, какие они и как он в них выглядит. До самого вечера просидела баба с нами. И было видно по маме, что бабушка ей изрядно поднадоела уже. Вечером Андрей вернулся с работы, и баба сразу же стала собираться уезжать. Попрощавшись с нами, она вышла из квартиры. Мама закрыла за нею дверь и сказала:
– Ну наконец-то! А то заебала уже, сидит и сплетни собирает…
Затем мама заставила нас принять ванну, а сама стала собирать сумки. Каждому – мне и брату – положила в них всё самое нужное. Закончив, она прилегла отдохнуть. К счастью, сестрёнка не кричала и не капризничала, а играла и ковыряла пальчиками то, что находила для себя интересным. Время – десять вечера, а корабль завтра отчаливает в 14:00. Мы все легли спать.
В день нашего отъезда отчим взял отгул. И вот мы всей семьёй поехали на речной вокзал. Вещей немного, всего по одной спортивной сумке у меня и брата. Добрались на двух автобусах и прошли немалое расстояние, как перед нами предстал огромных размеров корабль – теплоход. Народу уйма. Все, кто убывает, – это дети до 18 лет. И всех провожают родственники. Мама в толпе нашла группу нашу, в которой мы и будем. Подошла и представила нас старшей воспитательнице-вожатой – той, которая будет везде сопровождать и полностью за нас отвечать. Мы с братом подошли к ней поближе, и она нас поприветствовала. Не упуская возможности, мама с вожатой быстро поделилась информацией обо мне, попросив её о том, чтобы особое внимание уделяла мне, так как у меня врождённая эпилепсия. Но вожатая, услышав это, стала возмущаться, сказав:
– Ой… Вы меня извините, но дети с такою болезнью на борт не допускаются. Как вы комиссию прошли?
Мама:
– Да нет же… Это было у него в раннем детстве. Сейчас он полностью здоров. Излечился. Справки от врача имеются! Вы просто поглядывайте за ним, мало ли что…
Вожатая:
– А-а-а… Ну, я вас поняла, хорошо.
Собравшись всей группой, а это 10 человек, мы отправились на экскурсию по теплоходу. Нам показали каюты, столовую, палубу, по которой можно ходить, и помещения, где будут проходить различные кружки, развлекательные занятия, и просто чтоб провести кому-то досуг. Но самое интересное, что понравилось мне с братом в этом корабле, – это вся верхняя палуба, она оформлена в стиле ретро для дискотеки и обвешана большими музыкальными колонками и световыми фонарями. Именно из этого помещения родителей попросили покинуть корабль. Мама нас обняла, поцеловала и сказала Славе:
– Смотри, Стёпу не обижай и другим не позволяй это делать. Вы же братья!
Слава, кивая головой, улыбается. А я, взяв на руки сестрёнку, потискал её и отдал маме. И вот все провожающие стали покидать теплоход. Ну а нас вожатая повела в каюты. Наша группа расположилась рядом, по пять человек в две каюты. Они большие и просторные, в них имеются туалет, душ и умывальник. Одним словом, уютно. Мы с братом выбрали две рядом стоящие кровати. А другие три стоят напротив. Затем мы стали знакомиться со своими сверстниками. Брат мой общительный, он говорил и говорил, мне казалось, что вот он уже и здесь приобрёл себе новых друзей. Ну а я, разложив вещи, пошёл на палубу. Там не было места. Все толпились. Старшеклассники оттесняли младшеклассников и занимали место у самого фальшборта. Время 14:00, и капитан корабля дал гудок, завёл двигатель, и теплоход стал отчаливать от пирса. Вдоль берега родители детей, все машут друг другу. Ну а я, пробравшись кое-как в свет, стал рассматривать среди толпы маму с Андреем. Корабль для нас огромный, и как только он чуть отчалил от берега, двигатель заработал на полную мощность, и он поплыл вперёд, набирая скорость. Я так и не увидел маму. Спустя время все стали расходиться по своим каютам. И я тоже вернулся. Каюта пустая, никого не было. Брат с ребятами ушёл куда-то. Я снял с себя кроссовки и прилёг на койку. Корабль так плавно плывёт, лежу – будто парю.
Проснулся поздно вечером, видать, укачало. Брат и эти трое мальчишек во что-то играют. Меня это не заинтересовало, и я лёг дальше спать. Утром нас вожатые всех подняли и повели в общую столовую. Еда шикарна, такую мы вряд ли когда сможем себе позволить. А после распределили на команды, по желанию, кто чем хочет заниматься. Я пошёл в группу «Пантомима». А брат с этими тремя записались в группу моделирования. И нас развели по разным помещениям. Занимаясь пантомимой, мне это так понравилось, что решил для себя никогда не бросать это дело. Занятия шли до обеда, и я с братом увиделся лишь в каюте. Со мной он по-прежнему не разговаривает. Сходили в столовую, пообедали и вернулись обратно в каюту. Перед ужином был организован для желающих просмотр фильма. Комедия с участием Джима Керри. И от скукоты пошёл смотреть. Мало народу, видать, такие же, как я, лузеры по жизни. Фильм закончился перед ужином. Сходил в столовую, поел и обратно в каюту. Брат молчит, со мною не разговаривает. Расстелил постель, лёг спать. А вожатая наша каждые тридцать минут заходила и считала нас по фамилиям. Если кого в каюте не было, то она не шла дальше, а дожидалась, чтоб в своём журнале поставить галочку о наличии человека. Даже ночью проверяла нас!
На следующий день всё повторилось: я занимался пантомимой, а брат моделировал что-то там. В обед вожатая сообщила нам, что сегодня вечером на большой палубе будет дискотека для всех желающих. И, чтоб скоротать время, я прилёг на постель. Но проснулся слишком поздно, опять укачало. Дискотека вовсю играет уже. Быстренько умылся и пошёл туда. Народу как в муравейнике. Все танцуют под песню группы Руки Вверх «Ай-яй-яй, девчонка»… Наконец-то за всё это время у меня поднялось настроение. Я немного постоял, и как только заиграла следующая композиция Руки Вверх, пошёл танцевать. Э-эх, весело-то как. На улице темно, кругом вода, а мы плывём, танцуя! Жаль, фотоаппарата нет, чтоб запечатлеть на память. Но радовался недолго, заиграла следующая композиция группы Дискотека Авария «Если хочешь остаться»… Почему-то под неё все стали расходиться кто куда. И я пошёл на палубу, облокотился на фальшборт и стал смотреть на сопки, которые мы проплывали. Хоть и темно, но яркая луна всё вокруг освещала. Красота-то какая! Но оттого что корабль на ходу, я быстро замёрз и отправился затем в свою каюту.
Смотрю, брат и эти трое на месте. Они играют в карты на интерес. Нам мама дала 200 рублей на все 18 дней похода. И эти деньги находились у Славы. А ребята как раз играют на деньги, и ставки у них по 50 рублей. Я это увидел, брату говорю:
– Ты зачем на деньги играешь? У нас их и так мало.
Брат:
– Ебло закрой своё, хочу – играю.
Я:
– Тогда отдай мои 100 рублей.
Хотел всего лишь свои деньги забрать, а Слава встал с кровати, на которой они играют, схватил меня за шею и жёстко пихнул на мою же кровать со словами:
– Пидорга, легла и уснула.
Ему тут же ребята, с кем он играет:
– Э-э-э, успокойся, он же брат твой.
А Слава:
– Да пошёл он на хуй, сука ебаная…
Я испугался, и тут же мне стало стыдно перед ребятами. И до боли обидно, что родной брат так ко мне относится, как к собаке. А ведь когда-то мы дружно собирали кораблик у отца. И сейчас плывём вместе уже на настоящем корабле! И от этого мне становилось плохо. Я сел на кровать, повернулся к иллюминатору и стал думать со слезами на глазах. У меня участилось дыхание, пальцы на руках стало скрючивать. А потом я стал уже в открытую рыдать. Меня все играющие в каюте услышали и подошли ко мне.
– Что с тобой?
А брат:
– Девочка, на жалость давит…
Я слышу брата, и мне только хуже становится. А ребята Славе:
– Завязывай, а-а-а… Ему и так хуёво…
И тут понеслось. У меня в глазах потемнело, зубы сжал, пальцы на руках и ногах скрючил, захлёбываясь, стал вдыхать воздух. Мальчишки побежали звать вожатую. А брат, поняв, что у меня всё взаправду, начал меня успокаивать. В каюту вбегает вожатая, и-и-и… я теряю сознание…
Открываю глаза. Смотрю – капельница в левую руку воткнута. Я в помещении один. Это каюта, но только медицинского предназначения. И вот в каюту входит врач и добрым голосом, осматривая меня, стал спрашивать:
– Как чувствуешь себя?
Я:
– Голова кружится.
Врач:
– Мы тебя едва не потеряли. Ты болеешь чем?
Я:
– Да вроде нет…
Врач:
– Странно… Ну да ладно. Мы вынуждены тебя высадить и отправить на дообследование. Завтра швартуемся в селе Артёмовском, оттуда повезут тебя на машине обратно в город.
Я:
– А брат мой?
Врач:
– Что брат? С ним всё в порядке… А сейчас попробуй поесть. Ты всю ночь и полдня проспал. Это хорошо. Но тебе надо поесть, набраться сил.
Я:
– Хорошо.
В процессе разговора врач снял с меня капельницу и, выходя из каюты, сказал:
– Сейчас покушать принесут.
Так я пролежал ещё минут десять. И тут входит с подносом в руках моя вожатая. Она поприветствовала меня и поставила поднос на стол возле кровати.
– Как себя чувствуешь?
Я:
– Да вроде нормально. Только голова чуть-чуть кружится.
Она:
– Ну, ещё бы… После такого… Ты весь экипаж на ноги поднял…
И затем, пожелав приятного аппетита, вышла из каюты. Ну а я, медленно сев на койку, перебрался за стол и начал кушать. Тут опять открывается дверь и входит брат. Слава увидал меня, подошёл и обнял.
– Бра-а-ат, брату-уля, прости меня.
А я:
– Да ты-то тут при чём, это же болезнь моя всему виной.
Брат:
– Всё равно, прости, брат, прости меня, я клянусь, что больше никогда тебя не трону.
Я:
– Ну всё… Чё как баба?
И заулыбался. А брат, видя моё приподнятое настроение, говорит:
– Хорошо, братух, приятного аппетита.
Я:
– Ага, спасибо.
Слава сел на стул рядом и молча стал наблюдать, как я ем. Закончив трапезу, я аккуратно встал и сходил в туалет. Затем обратно на кровать лёг. И брат давай мне всё рассказывать, что было вчера, как все пообдристались, думая, что я умру, как несли меня сюда, как откачивали и так далее. Слава ещё так смешно рассказывает, как будто в КВНе выступает. И тут я почувствовал брата своего. Что вот он, рядом и разговаривает со мной. Слава спрашивает меня:
– Братуха, а что маме скажешь?
Я:
– Зачем ей это знать?
Слава:
– Ну, мама-то всё равно будет спрашивать тебя, из-за чего это всё случилось.
Я:
– Ну как из-за чего… Меня же укачало, вот и стало плохо.
Посмотрел на брата и улыбнулся. Слава в ответ тоже улыбнулся, обнял меня.
– Спасибо, братух.
Я:
– Да ладно, мы же братья.
В общем, Слава так просидел со мной с часа два и, ещё раз обняв меня, вышел затем из каюты. А я остался один. Вот лежу просто и смотрю в потолок. Тут входит вожатая, взяла поднос и спросила меня, выходя:
– Стёпа, тебе что-нибудь нужно?
А я подумал и говорю:
– Можно какую-нибудь книгу?
Она:
– Книгу… Хорошо, сейчас принесу.
И вышла, хлопнув дверью. Минут через десять вошла. Даёт мне книгу «Фантазёр».
– Такая сойдёт?
Я:
– Да, да, спасибо.
Она:
– Ну, всё, поправляйся.
И снова вышла, закрыв на этот раз спокойно дверь. Ну а я начал читать эту книгу. Увлёкся ею до самого вечера. Она интересна, про то, что у обычного парнишки не было ничего. Но со временем у него появилось всё, о чём мечтают многие. И даже те, кто ездит на Mercedes-Benz Gelandewagen… Эта книга меня так тронула, что, не дочитав до конца, я стал представлять себя этим самым парнишкой и то, как я из статуса нищего поднимаюсь до статуса VIP. И с таким положением я начинаю менять мир к лучшему. Творить всякие чудеса, подобно джинну. И с такими мыслями, с такой фантазией я постепенно заснул…
Вот и наступил день швартовки теплохода к причалу в селе Артёмовском. И под присмотром врача я стал собирать свои вещи. Брат мне помогает, так сказать, искупает свою вину передо мной. Ведь он-то остаётся. Ему здесь хорошо. И не хочет отсюда домой сейчас возвращаться. Да и мне, в принципе, совершенно не обидно, что он продолжит экскурсию, а я поеду домой. Для меня главное – это чувства, то, как брат относится ко мне. И сейчас после инцидента брат будто перевоспитался. Я это чувствую, я вижу, что он сейчас со мной искренен.
Теплоход пришвартовался. Двигатели полностью заглохли. Трап спущен. И все пассажиры теплохода начали медленно спускаться на причал. И вожатые затем стали уводить свои группы с места швартовки корабля по достопримечательностям села Артёмовского. Когда все ушли, к теплоходу подъехала машина. Под наблюдением врача и брата меня передали женщине в гражданской одежде. Она меня посадила в машину скорой помощи, и мы поехали. Само село было огромным и находилось прям на сопках. Они всюду. Мы ехали, сначала поднимаясь на сопку, а потом спускаясь. И местами ещё крутые, напоминают те, что были у моря, когда мы всей семьёй ездили отдыхать. Так проехали несколько сопок. И вот наконец-то выехали на равнину, и водитель сразу же прибавил газу. За всё это время теплоход проплыл всего 200 километров. Меня женщина спрашивает: