Коллектив авторов
Основы православного вероучения
Две природы воплотившегося Бога после их соединения в одном Лице не перестают быть различными.
Согласно вероопределению IV Вселенского Собора, при ипостасном единении двух природ во Христе «сохраняется свойство каждого естества», то есть после Боговоплощения не произошло смешения Божества и человечества.
Церковь учит, что две природы в Иисусе Христе соединились «неслитно, неизменно, нераздельно, неразлучно». Это означает следующее:
неслитно — в результате соединения две природы Христа не слились, не смешались, не образовали некое новое богочеловеческое естество;
неизменно — после соединения ни одно из естеств не изменилось, не утратило своих свойств; Божественная природа не превратилась в человеческую, а человеческая природа не превратилась в Божественную;
нераздельно — две природы Христа соединены в Ипостаси Бога Сына и образуют единое ипостасное бытие без слияния природ; два различных естества во Христе не существуют в Нем обособленно;
неразлучно — после соединения два естества во Христе не отделяются одно от другого, в том числе после Вознесения Иисуса Христа на небо (Мк. 16:19; Лк. 24:51; Деян. 1:2).
Формулируя догматическое учение о соединении Божественной и человеческой природ во Христе, Церковь опровергала две христологические ереси – несторианство и монофизитство.
Несторианством называется ересь Константинопольского патриарха Нестория (428–431), который в споре со святителем Кириллом Александрийским отвергал учение об ипостасном соединении Божественной и человеческой природ во Христе. Признавая во Христе два различных субъекта – предвечное Слово Божие и Человека Иисуса, – Несторий учил о так называемом Лице единения (prosopon enoseos), которое является общим Лицом Божественной и человеческой природ, но при этом не тождественно Богу Слову. Согласно Несторию, именно это «Лицо» родилось от Девы Марии, и потому Ее следует именовать «Христородицей».
В отличие от христологии Нестория, православное учение подразумевает ипостасное единство двух природ во Христе. Этот аспект православной христологии был сформулирован святителем Кириллом Александрийским, а затем подтвержден на III Вселенском Соборе (431), осудившем ересь Нестория.
Монофизитство — доктрина, согласно которой во Христе только одна Божественная природа, что означает отрицание Его человечества. Родоначальник монофизитства константинопольский архимандрит Евтихий (378 – после 454) учил, что две природы после их соединения в воплощении Христа образовали «одно естество». Таким образом Евтихий отвергал различие двух природ во Христе после воплощения. Монофизитство осуждено Церковью на IV Вселенском Соборе (451).
Поскольку во Христе две природы – Божественная и человеческая, то в Нем и две воли, которые проявляются через два действия.
Две воли во Христе пребывают без какого-либо противоборства в единстве через сознательное и свободное послушание человеческой воли воле Божественной. Преподобный Максим Исповедник учил: Христос «желал и действовал сообразно Своим природам, то есть так, как каждой из них присуще, раз ни одна из них не лишена воли и действия. Если же Христос желал и действовал сообразно Своим природам, то есть так, как каждой из них присуще, а природ у Него две, то, разумеется, и природных воль у Него две, и равночисленных им сущностных действий»[223].
Учение о двух волях во Христе было закреплено VI Вселенским Собором (680–681), определение которого гласит: «Проповедуем, согласно учению святых отцов, что в Нем два естественные хотения, или воли, нераздельно, неизменно, неразлучно, неслитно, и две естественные воли, не противоположные, как говорили нечестивые еретики, да не будет, но человеческая Его воля уступает, не противоречит или противоборствует, а подчиняется Его Божественной и всемогущей воле»[224].
Учение о двух волях во Христе было утверждено в ответ на христологическую доктрину монофелитства, согласно которой во Христе одна воля. Эта доктрина опиралась на учение Константинопольского патриарха Сергия (610–638) о двух различных природах, но едином действовании (энергии) во Христе.
§ 3. Второй Адам
Спасение человечества было совершено через добровольное смирение, уничижение, умаление[225]Сына Божия.
Для безграничного и всесовершенного Бога восприятие тварной природы было умалением Его величия: «Он… уничижил Себя Самого, приняв образ раба, сделавшись подобным человекам и по виду став как человек» (Флп. 2:6–7).
Уничижение в течение всей земной жизни было воспринято Господом Иисусом Христом добровольно. Святитель Григорий Богослов, вразумляя тех, кто обращал внимание на смирение и уничижение Христа, но не понимал причины этого, говорил: «Ты выставляешь на вид уничижительное, а проходишь молчанием возвышающее. Рассуждаешь, что Он страдал, а не присовокупляешь, что страдал добровольно»[226]. Сын Божий пришел в мир не по принуждению, но по любви к Своему творению, чтобы пострадать за погибающее человечество.
Все люди подчинены тлению и смерти по необходимости, поскольку унаследовали греховное состояние природы от падшего Адама, а Христос воспринял эти немощи по Своей воле. Преподобный Иоанн Дамаскин говорит: «Плоть человеческая по своей собственной природе не есть животворящая, плоть же Господа, ипостасно соединенная с Самим Богом Словом, хотя и не утратила свойственной природе смертности, однако, по причине ипостасного соединения с Богом Словом, сделалась животворящей»[227].
Именно в силу этого Христос «грехи наши Сам вознес телом Своим на древо» (1 Пет. 2:24), воспринял весь позор и бесчестие человеческого рода, так что Его смерть стала смертью за грехи всего мира (Ин. 1: 29).
Сын Божий, воплотившись, сделался Вторым Адамом, Главой обновленного человечества.
Адам был родоначальником всего человечества, но после грехопадения все его потомки составили человечество падшее. Христос же стал Главой искупленного и спасенного Им человечества – Вторым Адамом.
Апостол говорит: «Первый человек Адам стал душою живущею; а последний Адам есть дух животворящий… Первый человек – из земли, перстный; второй человек – Господь с неба. Каков перстный, таковы и перстные; и каков небесный, таковы и небесные. И как мы носили образ перстного, будем носить и образ небесного» (1 Кор. 15:45, 47).
Священномученик Ириней Лионский все события жизни Христа рассматривал как повторяющие события жизни Адама, только в обратном порядке: все то, что Адам должен был исполнить, но не исполнил, за него исполнил Христос; всякая ошибка Адама была исправлена Христом; всякий грех Адама был уврачеван Христом: «Итак, явно Господь пришел к Своим… и непослушание, происшедшее через древо, исправил Своим послушанием на древе… Грех первозданного человека получил исправление через наказание Перворожденного, и хитрость змея побеждена простотою голубя, и таким образом разорваны узы, которыми мы были привязаны к смерти»[228].
Об этом же писал и святитель Григорий Богослов: «За каждый наш (долг) воздано особо Тем, Кто превыше нас… Ради этого рождение и Дева, ради этого ясли и Вифлеем: рождение вместо сотворения, Дева вместо женщины, Вифлеем вместо Эдема, ясли вместо рая, малое и видимое вместо великого и сокровенного… Ради этого дерево вместо дерева и руки вместо руки: вместо дерзко простертой – мужественно распростертые, вместо своевольной – пригвожденные, вместо извергшей Адама – соединяющие воедино концы света. Ради этого высота – за падение, желчь – за вкушение, терновый венец – за обладание злом, смерть – за смерть, тьма – ради света, погребение – и возвращение в землю, и Воскресение (Христа) – ради воскресения (Адама)»[229].
По учению святителя Кирилла Александрийского, Христос в воплощении воспринял «общую» человеческую природу. Общность, подлинность и полнота человечества Христа дают возможность всем людям быть во Христе подобно тому, как они пребывают в первом человеке. «Все мы – во Христе, и общее лицо человечества восходит к Нему, и поэтому Он был назван последним Адамом»[230], – пишет святитель Кирилл.
О том же учил и преподобный Максим Исповедник. Христос освободил человеческую природу от уз греха, и каждый человек по своей свободной воле, а не по принуждению может стать причастником совершенного Им спасения: «И всю природу [человеческую], в лице желающих этого… Он освободил от власти господствующего [над ним] закона [греха]. Ибо таинство спасения [дано для] добровольно жаждущих его, а не для насильно привлекаемых»[231].
§ 4. Крестная смерть и Воскресение Христа Спасителя
Богочеловек Христос, обладавший всеми присущими человеку свойствами, принял на Себя человеческое страдание и смерть – добровольно, но по послушанию Богу Отцу.
Об этом Христос Сам говорил Своим ученикам: «Потому любит Меня Отец, что Я отдаю жизнь Мою, чтобы опять принять ее. Никто не отнимает ее у Меня, но Я Сам отдаю ее. Имею власть отдать ее и власть имею опять принять ее. Сию заповедь получил Я от Отца Моего» (Ин. 10:17–18).
Полемизируя с арианами, отрицавшими Божество Христа на том основании, что Он страдал во плоти, святитель Григорий Богослов пишет: «О Нем говорится, что предан (Рим. 4:25); но написано также, что и Сам Себя предал (Еф. 5:2; 5:25). Говорится, что Он воскрешен Отцом и вознесен (Деян. 3:15; 1:11); но написано также, что Он Сам Себя воскресил и вошел опять на небо (1 Фес. 4:14; Еф. 4:10), – первое по благоволению, второе по власти. Но ты выставляешь на вид унизительное, а обходишь молчанием возвышающее»[232].
Церковь изначально верила, что пострадавший на Кресте Иисус – Бог вочеловечившийся.
В поэме священномученика Мелитона Сардийского «О Пасхе» (II век) говорится о том, что в Иерусалиме был убит Сам Бог: «Слушайте, все семьи народов, и смотрите: новое убийство произошло в Иерусалиме… И Кто убит?.. Повесивший землю – повешен. Распростерший небеса – распростерт. Утвердивший все – утвержден на древе. Владыка – оскорблен. Бог – убит»[233].
Учение о том, что на кресте страдал не человек обоженный, а Бог воплотившийся, Создатель неба и земли, содержится в богослужении Страстной седмицы: «Сегодня на древе висит повесивший землю на водах; Царь ангелов облачается в терновый венец; одевающий небо облаками одевается в ложную багряницу; освободивший Адама получает заушение; Жених Церкви прибит гвоздями; Сын Девы пронзен копьем»[234].
Обращаясь к императору Феодосию в ходе Ефесского Собора 431 года, святитель Кирилл Александрийский восклицал: «Мы, христолюбивейший император, возвещаем смерть не обыкновенного человека, но вочеловечившегося Бога, страдавшего, как писано, за нас по плоти, живого, как Бога, и пребывающего бесстрастным по Своему [Божественному] естеству»[235]. Бог бесстрастен по естеству, утверждает святой Кирилл, следуя в этом предшествующим греческим отцам. Однако по Своему Домостроительству (то есть совершая наше спасение) Бог Сын стал человеком и вместе с человеческой плотью воспринял и человеческие страдания: «Сам Единородный Сын, рожденный от Бога Отца, или Само Слово Его воплотилось и вочеловечилось, страдало, умерло, воскресло из мертвых в третий день. Без сомнения, Слово Божие, по собственному Своему естеству, недоступно страданиям. Никто, конечно, не будет так несмыслен, чтобы допустить мысль, что естество, превышающее все, может быть способно к страданиям. Но, усвоив Себе плоть от Святой Девы… в собственной Своей плоти по человечеству страдал Тот, Кто как Бог выше всякого страдания»[236].
После Своей смерти на Кресте Господь, по словам апостола Петра, «находящимся в темнице духам, сойдя, проповедал» (1 Пет. 3:19).
В посланиях апостолов есть и другие свидетельства о сошествии Христа во ад: «Для того и мертвым было благовествуемо, чтобы они, подвергшись суду по человеку плотию, жили по Богу духом» (1 Пет. 4:6); «"Восшел" что означает, как не то, что Он и нисходил прежде в преисподние места земли? Нисшедший, Он же есть и восшедший превыше всех небес, дабы наполнить все» (Еф. 4:9-10).
Священномученик Ириней Лионский говорит: «Нисходит Господь в преисподняя земли, благовествуя и там пришествие Свое и отпущение грехов тем, которые веруют в Него, а уверовали в Него все, ожидавшие Его, то есть предвозвещавшие Его пришествие и служившие Его распоряжениям, праведники, пророки и патриархи»[237]. Преподобный Иоанн Дамаскин излагает эту мысль так: «Обоженная душа [Христа] нисходит в ад, для того чтобы как живущим на земле воссияло Солнце правды, так и для находящихся под землею "во тьме и тени смертной" [Пс. 106:10] свет воссиял [Ис. 9:2], чтобы, как находящимся на земле Господь благовествовал мир, "пленным освобождение, слепым прозрение" [Лк. 4:18], и для уверовавших стал Виновником вечного спасения, а для неуверовавших – обличением неверия, – таким же образом благовествовал и находившимся в аду»[238].
На вопрос о том, каким образом Христос мог одновременно бвггв в сердце земли, в раю с разбойником и на небесах вместе со Своим Отцом, преподобный Иоанн Дамаскин отвечает, что, хотя Христос умер как человек и Его душа бвша отделена от тела, Божество осталосв неотделеннвтм от того и другого, и единая Ипостасв Бога Слова не разделиласв. Ибо, «хотя в отношении к месту душа бвша отделена от тела, в отношении к Ипостаси она бвша соединена с ним через Слово»[239].
В православных богослужебных текстах неоднократно говорится, что ни во время страданий, ни во время смерти Христа и сошествия во ад Его Божество не разлучалось с Его человечеством: «Божество Христа оставалось единым и неразлучным с Отцом и Духом как в аду, так в гробу и в Едеме»[240]; «В гробу плотью, в аду душой как Бог, в раю с разбойником и на престоле Ты был, Христос, с Отцом и Духом, все наполняя, Беспредельный»[241].
Богослужение Великой Пятницы, когда Церковь вспоминает распятие и смерть Христа, сосредоточено на духовном созерцании Божественной славы, которая была явлена в страданиях Бога воплотившегося. Об этой «крестной славе» говорит преподобный Андрей Критский: «Слава Христа есть Крест; он был целью, определенной Им прежде веков… Хотя Он еще прежде всех веков имел славу Отца, как Бог и Сын Божий, равносущный Отцу; но и святое страдание пречистой плоти Своей вменяет Себе в славу, как причину всемирного спасения»[242].
Богослужение Великой Субботы, когда вспоминается пребывание Христа во гробе и сошествие во ад, пронизано ожиданием Воскресения и переживанием победы Бога над смертью и адом. «Смерть Бога» открывает путь к воскресению, а гроб Спасителя становится «живоносным гробом» – источником жизни для всего искупленного Христом человечества.
Догмат о Воскресении Иисуса Христа является краеугольным камнем христианской веры. Апостол Павел говорит: «Если Христос не воскрес, то вера ваша тщетна» (1 Кор. 15:14).
О том, что Христос воскрес, единодушно свидетельствуют все Евангелия (Мф. 28; Мк. 16; Лк. 24; Ин. 20–21).
Свидетельство о Воскресении Христа было главным в проповеди апостолов. В день Пятидесятницы апостол Петр обратил к собравшимся в Иерусалиме слова: «Мужи Израильские! выслушайте слова сии: Иисуса Назорея, Мужа, засвидетельствованного вам от Бога силами и чудесами и знамениями, которые Бог сотворил через Него среди вас, как и сами знаете, сего, по определенному совету и предведению Божию преданного, вы взяли и, пригвоздив руками беззаконных, убили; но Бог воскресил Его, расторгнув узы смерти, потому что ей невозможно было удержать Его» (Деян. 2:22–24).
В проповеди Воскресения Христа апостол Павел видел суть евангельского благовестия: «Напоминаю вам, братия, Евангелие, которое я благовествовал вам, которое вы и приняли, в котором и утвердились, которым и спасаетесь, если преподанное удерживаете так, как я благовествовал вам, если только не тщетно уверовали. Ибо я первоначально преподал вам, что и сам принял, то есть, что Христос умер за грехи наши, по Писанию, и что Он погребен был, и что воскрес в третий день, по Писанию, и что явился Кифе, потом двенадцати; потом явился более нежели пятистам братий в одно время, из которых большая часть доныне в живых, а некоторые и почили» (1 Кор. 15:1–6).
Вера в Воскресение Христово является необходимым условием спасения. Апостол Павел говорит: «Если устами твоими будешь исповедовать Иисуса Господом и сердцем твоим веровать, что Бог воскресил Его из мертвых, то спасешься» (Рим. 10:9). В своих посланиях апостол пишет, что Бог воскресил Христа (1 Кор. 6:14; 2 Кор. 4:14; Кол. 2:12) и что Христос воскрес (1 Кор. 15:14–20). Искупительный подвиг Сына неотделим от благоволения Бога Отца, Который по Своей неизреченной любви к человеку отдал Сына Своего на распятие и воскресил Его, чтобы открыть людям путь к воскресению.
Вера Церкви в Воскресение Христово отражена в православном богослужении. На пасхальной утрене и на каждой воскресной службе церковного года поется песнь: «Воскресение Христово видевше, поклонимся Святому Господу Иисусу». Размышляя о смысле этой церковной песни, преподобный Симеон Новый Богослов спрашивает: почему мы не поем «Воскресению Христову веровавше», а поем «Воскресение Христово видевше», хотя никто из нас не был свидетелем Воскресения Христова, да и в самый момент Воскресения не было ни одного свидетеля? Неужели Церковь учит нас лгать? Нет, отвечает преподобный, она «побуждает нас говорить истину – о том, что Воскресение Христово происходит в каждом из нас, верующих, и не однажды, но, так сказать, ежечасно, когда Сам Владыка Христос восстает в нас, нося светлые одежды и блистая молниями бессмертия и Божества. Ибо светоносное пришествие Духа показывает нам… Воскресение Владыки, вернее же, дарует нам видеть Его Самого воскресшим»[243].
В «Слове огласительном во Святую Пасху»[244], которое читается за богослужением в пасхальную ночь, святитель Иоанн Златоуст говорит: «Никто пусть не боится смерти, ибо освободила нас смерть Спасителя. Угасил ее держимый ею. Пленил ад сошедший во ад… Смерть! где твое жало? Ад! где твоя победа? (Ос. 13:14) Воскрес Христос – и ты низвержен! Воскрес Христос – и пали демоны! Воскрес Христос – и радуются Ангелы! Воскрес Христос – и жизнь царствует! Воскрес Христос – и ни одного мертвого во гробе!»