Клим Кирус
Записки колдуна
Глава 14
– Этот эксперимент затягивается. Сроки уже тонут, сведения нужны были еще вчера. Сколько потребуется тратить мое время!?– Смутно знакомый и властный, но нетерпеливый голос говорил так, что каждое слово пульсировало в моем сознании.
– Мой король, это самый быстрый способ получить достоверную информацию….
Разбудила меня Маэль когда встала с кровати.
– Привет,– улыбнулась она своей белоснежной улыбкой и, скосив голову набок, стрельнула кокетливым взглядом в меня,– хотела перекусить, будешь?
Я понял, что голоден, как крось, и готов съесть его же целиком.
– Еще бы,– ответил я, хищным взглядом окидывая эльфийку.
– Пойдем в город, там наверняка найдется место, где можно поесть,– предложила она.
Мне представилось уютное здание, со столиками и скамейками, где дует освежающий ветерок и негромко разговаривают завсегдатаи; сидим мы с Маэль друг напротив друга и наслаждаемся каждым мгновением, проведенном в этом цивилизованном уголке мира.
После того, как мы вышли из палатки, нас окружила толпа зевак, которая собралась рядом с флаткой, осматривая чудной транспорт чужеземцев, судя по возгласам, которые я разбирал в гармоники хаоса голосов.
– Не часто такое можно увидеть на улице вот так запросто,– сказал один из гредков, окруживших нас.
– На таких ездит не каждый богатый, лишь те из них, кто владеет магией,– проговорил другой.
Посыпался град вопросов со всех сторон: кто я, откуда, куда еду, что делаю в их прекрасном и несравненном Квидоке, и многие подобные вопросы, обращенные в основном ко мне, так как эльфийкой здесь явно было никого не удивить. Оно и понятно, ведь их земля Урэндо граничит с Мунди – землей эльфов.
В сопровождении толпы гредков мы шли вдоль по улице и без труда нашли заведение, где подают голодным путникам еду, а жаждущим – воду, вот только одного я не представлял себе: местные жители были мне не выше пояса, поэтому столы и скамьи никуда не годились для нас, великорослых великанов. Кафе, так называлось место, где подают поесть и выпить за определенную плату всем желающем, находилось на главной улице, тянущейся через весь круглый город хордой, от которой уходят множество других улиц и переулков. Это была самая оживленная улица города. Наша палатка стояла как раз на краю города, где эта улица начинается. Маэль сразу приметила ее еще с высоты полета и приземлила флатку возле нее. Я вспомнил свои блуждания и смутился своей невнимательности, что смог потеряться, имея столь очевидный ориентир, которого не заметил.
В общем, с позволения хозяина кафе, мы уселись на пол, подстелив принесенные им ткани, и начали изучать список блюд, которые тот может для нас приготовить. Оказалось, что хотя все буквы мне ясны и собираются в осмысленные слова, я не понимаю значения ни одного из них, за исключением прилагательных, которые описывают те, или иные качества и достоинства блюда. Я решил положиться на интуицию и уже скромные знания здешних блюд и заказал несколько абсолютно незнакомых наименований плюс запеченное мясо крося и вино из чарохвы, которые было дороже, чем все остальные блюда. Маэль на меня посмотрела, и сказала, чтобы я лучше взял вместо вина таву.
– Это самый популярный напиток на нашей половине мира,– сказала она,– а вино из чарохвы пьют только по очень особым случаям, это один из самых изысканных и дорогих напитков.
Я отменил заказ на вино и попросил таву, хозяин посмотрел на меня, слегка разочарованными глазами, но все же с улыбкой и, с прежним благодушием в голосе, принял заказ у Маэль.
– Я заказал вино только потому, что это одно из немногих названий, которые мне знакомы, ну и, разумеется, оно мне понравилось на приеме в королевском дворце. А из чего делается тава?– уже запоздало спросил я спутницу.
– По сути, из того, что растет под ногами, – улыбнулась она,– из самых распространенных трав: их толкут, заливают водой и дают настояться несколько часов – получается очень вкусный прохладительный напиток, и даже магию применять не надо.
– Звучит многообещающе,– ответил я,– сейчас распробуем.
Нам как раз принесли кувшин с тавой и первые заказанные блюда, я налил себе в стакан немного напитка и попробовал. Вкус действительно был чрезвычайно приятным, капельку пряным, чуть-чуть кисловатым, со сладким послевкусием; после него действительно всему телу, будто бы, стало прохладнее. Я причмокнул, из чего Маэль поняла, что мне понравилось.
– Я же говорила, что вкусно.
Я кивнул, и растянул губы в улыбке, она улыбнулась в ответ. Весь мой заказ был разложен по простыне, мясо крося я уже пробовал, и мне понравилось, поэтому оставил его напоследок, решив начать с чего-то, напоминающего салат. Судя по моему изучающему виду, хозяин понял, что я не в курсе, что это такое и пояснил:
– Это салат из фруктов,– указал он на одну из тарелок.
Легкая дрожь пробежала по моему телу. С фруктами этих мест мне не везло. Я унял дрожь и отогнал трусливые мысли, а затем попробовал блюдо и был приятно удивлен, потому что его вкус был мне словно знаком, то ли до того, как я потерял память, это ел, то ли еще почему, но вкус навеял приятные эмоции, ностальгические, если это вообще возможно. Я с удовольствием доел
Следующее блюдо было, похоже, запеченным, потому что сверху его покрывала хрустящая корочка, я надрезал корочку и оттуда потек горячий сок, серо-коричневого цвета с переливающимися желтыми вкраплениями пятен. Я расширил надрез и наколол на вилку кусочек, то ли мяса, то ли еще чего-то и попробовал. Оно тоже мне понравилось. На языке довольно чувствовалась нежность и мягкость. Корочка оказалась сделана из сыра, как сказал хозяин, и была хрустящей, оттеняя саму начинку.
За моими действиями наблюдали пару десятков гредков и Маэль с нескрываемым любопытством. Я почувствовал себя важным человеком, за которым наблюдает весь мир. Следующую тарелку я уже взял, не изучая, хотя по-прежнему понятия не имел что это, и просто съел, но любопытство так и не сошло с лиц этих разумных. Низкорослые, немного скрюченные с желтоватой кожей, словно пески пустыни, они сидели полукругом возле нас, кто-то на скамьях, кто-то прямо на полу. Их черные глаза смотрели, не мигая, на меня, иногда перепрыгивали на Маэль, которая спокойно ела свои кушанья заграничные.
Мясо крося я поглощал, как знаток его вкусовых качеств. После того, как закончил трапезу – допил свою порцию тавы и еще раз восхитился приятным вкусом и ощущением свежести. Маэль еще заканчивала расправляться со своей едой, и после того, как она допила, мы расплатились с хозяином заведения, и вышли на оживленную улицу. Те гредки, что сидели в кафе рядом с нами сопровождали нас и на выход.
– Сегодня вечером будет большой праздник, если вы останетесь, то сможете попасть на него – он будет проходить на центральной площади,– сказал один из наших сопровождающих.
Я пообещал прийти, после чего толпа зевак растворилась в уличном потоке других крючконосых жителей городка.
– Эрик, я не совсем поняла, что сказал этот гредка?– неожиданный вопрос эльфийки привел меня в легкое недоумение.– Он куда-то нас звал?
Я вопросительно на нее посмотрел и ответил:
– Да, он позвал нас на вечерний праздник к центральной площади. А ты не поняла, что он сказал?
– Не очень точно, я изучала язык гредков поверхностно, поэтому не все, что они говорят мне понятно.
– Хм, даже не подумал, что ты не знаешь их языка, в кафе ты так ловко управилась с меню и заказом,– заметил я
– Там было не сложно – заказала те блюда, которые популярны в любых землях, их названия везде одинаковы,– проговорила Маэль.
– Интересно… Если я тебе скажу слово, которое действует как заклинание для меня, ты сможешь его использовать также?– поделился своими предположениями я.
– Я не знаю, не исключено, что у тебя врожденный дар к магии. Нашим заклинаниям не обучить неспособных к магии существ.
– Ты ведь способна к магии, как и я, очевидно. Давай попробуем,– я назвал ей трижды то самое заклинание, которое столько раз уже повторял – «лингуарум».
Она проговорила, но звуки, изливающиеся из ее уст были далеки от того слова, которое я назвал.
– Маэль, ты говоришь не то, что надо.– На моих словах она посмотрела на меня недоуменно, непонимающе. Она открыла рот, чтобы что-то сказать, но издаваемые ею звуки были совершенно бессвязными, хотя и красиво звучащими.
Я проговорил свое заклинание снова.
– Так, теперь ты меня понимаешь,– сказал я и увидел, как она кивнула в ответ,– похоже, что когда я тебе сказал заклинание, ты услышала его перевод на своем языке, поэтому проговорила совершенно не то, что нужно. Сейчас я снова отменю действие этой язычной магии, после чего буду говорить именно то слово, как оно должно звучать в первозданном виде.– Она кивнула мне в ответ, после чего я так и сделал – отменил действие этого заклятия.– Теперь ты не понимаешь, что я говорю?– она сузила глаза и, словно, постаралась разобрать звуки моей речи. Я поднял руки на уровень своего лица и соединил указательный палец с большим, образовав, таким образом, кольцо. После этого начал медленно говорить нужное заклинание: «лингуарум». «Лин-гу-а-рум», по буквам повторил я вновь.
– «Хинрутам»– услышал я ответ, который в ее исполнении прозвучал несколько глуховато, словно шелест травы, я помотал головой и вновь проговорил, «лингуарум» медленно, так, чтобы она смогла понять эти звуки, но она ответила: «хинруадум».
– Не совсем так,– поправил ее я, так как снова должен был обладать полным языковым знанием, она смотрела на меня с полным пониманием происходящего,– сейчас я снова отменю заклинание, и попробуем еще раз. Теперь я решил начать разбирать по буквам, что и сказал перед тем, как перестать быть ей понятным.
– «Л»,– сказал я, и она попыталась воспроизвести, но звук остался больше похожим на «х», чем на «л», хотя и прогресс имелся явный. Я покачал головой и сказал: «Л», потом еще раз повторил и соединил с гласной: «Ли»– снова повторил я. Она произнесла что-то вроде «Ни». Я покачал головой и начал повторять много раз подряд: «Ли, ли, ли, ли»– тараторил я, широко раскрывая рот, показывая положение языка. Она повторяла за мной, одни из последних попыток у нее получались очень близко, я кивнул ей и направил указательный палец ей на губы, подразумевая, что получилось. Она дальше повторяла этот слог, а звук становился все чище и понятнее, я кивнул головой в знак одобрения.
– «Лин»,– добавил я третью букву, и у нее тут же получилось воспроизвести ее.– «Гу»,– продолжил я. Она произнесла нечто вроде «кэ», я покачал головой и повторил, акцентируя внимания на сложенных в трубочку губах: «Гу».
У нее получилось немного лучше: «ку». Прогресс есть, я снова повторил несколько раз изучаемый слог. В конце концов, у нее вышло как надо. Я показал жестом, что повторяю пройденное: «Лингу» и у нее вышло сказать очень похожие звуки, хотя и с явным акцентом. Я решил идти сразу до конца и назвал все буквы оставшиеся полностью: «арум». Она постаралась повторить, получилось что-то вроде «адум». Во время упражнения ее глаза светились ярким желтым светом, который отдавался теплом в моей груди. У меня сбилось дыхание на несколько мгновений. Она стояла напротив меня и смотрела только в мои глаза и на мои губы, не обращая внимания на окружавших нас гредков, суетящихся по самой оживленной улице города. В голове отдался до боли знакомы голос, принадлежавший Кальеру. Время замерло для меня, голоса вокруг превратились из нестройного хора в загустевшую кашу, по спине пробежал строй мурашек, обустроив лагерь на затылке. Но спустя всего несколько секунд все снова пришло в норму: отряд мурашек покинул театр военных действий, густые голоса вновь обрели текучесть и подвижность.
Я посмотрел на свои руки – они дрожали. Семя сомнения упало где-то в глубине души и укрепило свои корни в моей голове. Все вокруг казалось таким нереальным теперь, когда я открыл глаза и осознал. Моя пауза затянулась – я увидел это по сморщенному лобику моей подруги, а взгляд превратился из любопытного в беспокоящийся. Я погладил ее по голове, проводя рукой по шикарным каштановым волосам, и улыбнулся. Она улыбнулась в ответ и расслабилась, охотно подставляя свою головку под мои поглаживания.
На меня накатило чувство тревоги, что если я закончу обучать ее, то… В общем, чувство подсказывало, что ни в коем случае я не должен закончить этот урок. «Лингуарум»,– тем не менее, повторил я полностью весь материал урока. «Лингуарум», вырвалось из ее прекрасного рта с непередаваемым акцентом, но достаточно отчетливо. Меня охватила буря внутри, равной которой я не ощущал прежде, уж точно не в этом мире. Тогда я не выдержал и поцеловал ее.
Первый порыв Маэль был направлен на отстранение от моего внезапного действа, это я списал на неожиданность, потому что после того, как ее сознание обработало случившееся, она обвила своими руками мою шею и крепче прижалась ко мне всем своим телом, которое источало приятный аромат грецких орехов, смешанных с лимоном. Теперь в моем теле пылал пожар, раздуваемый ее ответной реакцией. Я мельком взглянул по сторонам и к своему удивлению никого не обнаружил вокруг нас: тактичные гредки посторонились, не желая становиться свидетелями, и тем более помешать нашему поцелую.
– У тебя получилось!– воскликнул я, оторвавшись от поцелуя, но она посмотрела на меня с толикой осуждения, и сказала что-то бессвязное. Я показал пальцами три и сделал жест рукой, означающий «говорить», Маэль, как ни странно, все поняла и правильно произнесла заклинание трижды.
– Успешно?– спросил я. Она посмотрела на меня с некоторым разочарованием и, даже, удивлением, и что-то сказала.
Я тоже несколько поник. Проговорив трижды «лингуарум», я ответил:
– Очевидно, что эта магия тоже доступна не всем, а лишь некоторым. Маэль, прости, видимо не получится тебе понимать всех представителей разумных в твоем мире.
– Тебе не за что извиняться,– стараясь придать своему голосу веселый тон, сказала она,– ты ведь сделал все, что твоих силах. Видимо только те, кто рождены со способностями к этой магии могут ею пользоваться.
– Твои слова, да нашим преследователям в уши, а то они не оставят меня в покое, как я понял, пока не удовлетворятся моими секретами магии.
Мы пришли к месту нашей стоянки, и перед нами открылся вид на пустынную равнину с немногочисленными деревьями и возделанными полями под посадку овощей, без городских улиц и с редкими домишками, которые выдают, что это жилища, лишь трубами, торчащими в небольших насыпях. Из некоторых идет дым, что может значить только то, что это огонь, разведенный с какой-либо целью. В общем-то, я угадал: это были именно жилища тех немногочисленных жителей, что работали на обеспечение питанием остального города – те, кто не участвовал в добыче редкого минерала в пустынях.
Маэль остановилась, переминаясь с ноги на ногу, избегая моего взгляда, пробегая глазами весь горизонт за несколько секунд, не концентрируя не на одном из объектов дольше.
– Маэль…– начал я, но она вдруг резко посмотрела мне в глаза и прервала жестом руки.
– Не надо, Эрик, ничего не говори!..
Глава 15
Возле нашей флатки скопилась немногочисленная толпа любопытных, которые сменяли друг друга новыми любопытными, разглядывающие необычный транспорт. Их присутствие сейчас тяготило меня, хотелось остаться без лишнего внимания. Мы со Маэль спустились в палатку под пристальные допытывающие взгляды зевак. Пройдя уже давно столь привычный и, можно сказать, родной коридор, отворили дверь, столь же родную, сколь и тяжелую. Маэль села на кровать и уставилась в пол немигающим взглядом, погрузившись в свои мысли, ведомые лишь ей одной. Я отошел к одной из полок и внимательно изучал ее содержание… делал вид, что изучаю, по сути, погрузившись в свои мысли наравне с эльфийкой.
Молчание длилось долго, оно не тяготило ее, чего я не мог сказать о себе. В конечном итоге, мне показалось, что я обязан прервать его первым. Я обошел ее кровать и сел в шаге от нее.
– Маэль…– Начал я, она вздрогнула, посмотрев на меня.– Поговори со мной, скажи хоть что-нибудь. Накричи, разозлись, ударь, но не надо нагнетать обстановку своим невыносимым молчанием, прошу тебя.
– Эрик,– еле слышно произнесла она,– зачем мне на тебя злиться?
– Ты молчишь уже так долго, я измучен, потому что не могу заглянуть в твои мысли.
– Тебе туда и не надо заглядывать.– Неожиданно серьезно, с холодком в голосе, ответила она,– Этот поцелуй… Ты меня выбил из колеи…
– Прости…
– Я не договорила,– прервала она, окинув меня строгим взглядом,– не знаю, зачем ты это сделал… я не давала повода, как мне казалось, поэтому буду считать, что ты поддался своему импульсу, который уже угас… Не отвечай ничего на это.– Она подняла ладонь обозначив мое молчание.
– Я лишь хотел сказать, что это правда был всего лишь импульс, которому я не смог противиться,– успокоил Маэль этими словами.
– Что ж, тогда я могу продолжить путешествие с тобой, не опасаясь за себя,– она заметно ободрилась и уже улыбка плясала на кончиках ее губ, но никак не хотела срываться в свободное гуляние.
– В следующий раз я смогу сдержаться…– сказал я негромко, но она расслышала и снова сдвинула брови, образовав морщины на лбу.
– Следующий раз?
– Кто знает, кто знает…
– Ты должен мне пообещать, что следующего раза не будет!
– Как я могу пообещать о том, что не контролирую? В моих силах дать тебе обещание только лишь в том, что я сдержу себя…– она ненадолго задумалась.
– Хорошо, это меня тоже устроит.
– У нас осталось еще время до праздника, может, облетим городок?
– Неплохое предложение,– ответила Маэль.
Нам обоим необходимо развеяться, обдумать все или забыть. Забывчивости хватает в моей жизни, не хочу утрачивать даже самые крохи памяти. Хорошие или плохие – неважно. Пускай эта роскошь достанется Маэль.
Мы решили забрать с собой палатку, и сразу после праздника отправиться дальше. Снаружи нас все еще встречали взгляды, полные удивления, видные даже сквозь пелену черноты глаз гредков. Сомневаюсь, что это те же самые, что стояли здесь во время нашего прихода, хотя на мой неопытный взгляд, все они одинаковы, но скорее всего это другие представители этой расы разумных, просто потому, что даже сейчас видно течение толпы: как одни удаляются, на место них встают новые и так далее нескончаемым потоком.
Как будто в защитном поле, мы прошли к нашему транспорту без стеснения со стороны радушных существ, которые растекались впереди нас, и замыкались позади. Сели во флатку и Маэль, как будто заправская актриса, изящно и с некоторой долей пафоса, из-за смотрящих десятков глаз на нее, воспользовалась КОТом, скинув его прямо в специальное отверстие грациозным движением руки. Транспорт бесшумно завибрировал. Мы оторвались от земли, и моя подруга направила нас к центру города, который раскинулся у наших ног. Флатка летела не очень высоко, в нескольких шагах над крышами домов, которые были безосновательно высокими: для чего им такая высота их строений при небольшом росте?– Подумал я, и тут же понял, что этот вопрос адресован сидящей рядом Маэль. «Они любят принимать гостей, особенно иноземных, поэтому строят дома так, чтобы высокорослые также чувствовали себя комфортно»– услышал я голос эльфийки в своей голове.
Забравшись глубже в город, стало видно, что к центру дома начинают немного подрастать и добавлять к своему росту этаж за этажом; Маэль подняла еще выше флатку. Нам хотелось осмотреть больше городских улочек, поэтому мы летели не точно в центр, а немного полукругом этого круглого города – в центре мы будем, когда прилетим на праздник.
Дома были практически одинаковыми, на некоторых прорисовывались те же рисунки, что я видел в замке Иаркли – защитные руны; в остальном домики были словно коробки, одинакового светло-желтого песочного оттенка, как будто ветер годами обтачивал их стены песком. Часто можно было встретить на том или ином доме вывеску, гласившую, что здесь находится кафе, или цирюльня, или лавка кучи мелочей, и многое другое, что я успевал осматривать и прочитать. Чем дальше мы отдалялись от главной улицы, проходящей через весь город, тем уже и пустынней были улочки и переулки; некоторые заканчивались тупиками, что казалось мне абсолютным безумием: эти хаотичные улицы больше напоминали лабиринт, нежели город.
Изредка видневшиеся внизу гредки не обращали на нас внимания, видимо не ожидая, что в небе может произойти что-либо сверхъестественное, никто не смотрел наверх; мы пролетали над ними, и неопытным взглядом сложно было бы представить, что в этом городе живут такие милые и дружелюбные существа. На этих, затерянных в лабиринте домов, улицах не царило особой атмосферы дружелюбия и приветствия.
– От чего такое уныние здесь, на этих тихих улочках? Ведь гредки по своей сути приветливые и дружелюбные?– Спросил я, оторвав Маэль от ее размышлений, таинственных, как и этот парадокс.
– Наверное, потому что гости из других земель не заглядывают в переулки этого района, вот их и строят без оглядки на внешний вид.– Высказала она предположение.
– Смотри, сколько тупиков и путаных улиц.
– Как будто у них нет главного архитектора, кто спроектировал бы их город.
– А у вас такой бывает?
– Ну разумеется, если бы каждый строил где и как хотел, был бы кромешный хаос среди каменных зданий города.
– Давай сядем около какой-нибудь лавки и заглянем в нее,– предложил я.
– Посмотрим, как нам тут будут рады.– Мы сели около домика с вывеской «тысячи товаров» и направились внутрь лавки; там нас встретил гредка до того радостно, будто он ждал нас всю жизнь, словно мы его старые большие друзья. Так приветливы и живы были его движения, столь пламенной и восхваляющей речи в свой адрес я вряд ли слышал за всю жизнь.
– Как Вас зовут, друзья мои?– Протараторил радостный торговец,– вы такие молодцы, что заглянули к старому Корсу, благородные существа.
– Эрик.
– Маэль,– представились мы.
Корс, так звали этого гредку, провел нас по его владениям, рассказывая о себе, своих товарах, и, казалось, обо всем на свете, даже не стараясь связывать между собой разные мысли в цельный рассказ. Он не хотел, чтобы мы купили у него хоть что-нибудь, не пытался предложить каждую безделушку, которая есть у него в магазине; он просто наслаждался общением с новыми людьми, разумными, точнее сказать. Он рассказывал, что иногда устраивает путешествия в другие земли в качестве торговца, но не для того, чтобы заработать на этом, а только из-за скуки. Месяцами и годами тут не появляется никого нового, общение происходит только с соседями.
– Один раз мне показалось, что я сошел с ума,– рассказывал он очередную не связанную с предыдущей, историю,– проснулся я в своей кровати и подумал отправиться в путь странствующим торговцем. Вот так вот запросто сорваться, понимаете? Раз и решил, ну, думаю, надо начать собирать вещи и к следующему циклу вальмов смогу выдвигаться. Встал я, значит, потянулся и вдруг слышу, писклявым голосом кто-то говорит. Осматриваюсь – никого. Прислушался и нашел источник на стене – ларк говорил со мной. Что-то он там пищал, а я так и стою, раскрыв рот от удивления. Ну, думаю, с ума сошел, как есть. Да так и не стал собираться, понимаете? Куда ж я поеду-то на нездоровую голову, а, глядишь, хуже станет в глуши какой? Так и помру там в одиночестве.– Я застыл, пытаясь обработать то, что он сказал о говорящем комаре. Маэль с энтузиазмом слушала его дальше, явно не понимая и половины его слов.
– Стой-стой-стой,– оборвал я его на половине фразы, Корс вопросительно посмотрел на меня, Маэль тоже уставилась на меня в ожидании причины столь невежливого поступка,– говорящий комар? Ты встретил говорящего комара?
– Говорящего, так да, я и говорю – сидел на стене и писклявил что-то, а я и думаю, что с ума сошел. Точно ларк это был, вот как есть я, так и он был.
– Что он говорил тебе?
– Так я и говорю, что не помню, до того я удивился, что даже торговать передумал ехать, а то как это болезнь головная какая.
– Вспомни, пожалуйста, о чем он говорил, это важно.
– Да мало ли что могло мне привидеться…
– Корса, это важно.
– Да поди угоди тебе… Щас… мил друг. Что-то про жаркие места. Да-да. Как ему здесь жарко и плохо, хочет обратно в лес… не лес, в Скёльд. Спросил мое имя, но я не отвечал ничего. Точно, сказал, что с детьми и то легче. Уж не знаю, при чем тут дети, ума не приложу
– Это все, Корс?
– Да, больше ничего не говорил он, ларк этот.
– Спасибо тебе, Корс.
Он дальше продолжил разговаривать и делиться своими мыслями, как ни в чем не бывало. Я спросил его, собирается ли он на праздник, на что тот ответил:
– А как же, там весь город будет, как же без меня-то, стало быть.
Он был до того рад, что мы остановились около его дома, что напоследок он нам подарил какую-то вещицу, я не успел разобрать из его спутанных слов для чего она, а Маэль, не разглядывая подарок, сунула его к себе в хранилище, поблагодарив хозяина лавки. Мы попрощались с Корсом и сели во флатку.
– О чем он говорил так много?– спросила Маэль после нашего взлета.
– Да о всяком. По-моему, он был рад самому процессу почесать языком, поэтому ничего важного не сказал,– соврал я, сам не зная для чего.
– Он говорил так быстро, что я едва успевала понимать его, и в итоге ничего толком не разобрала.
Мы полетали над другими частями города, везде лавки были закрыты, а гредки, сливаясь в группки, затем в большие группы, терялись в ручейках своих соотечественников, а ручейки вели в полноводные большие реки из живых существ, которые впадали в один гигантский живой океан, обладающий своим разумом. Мы летели над домиками в сторону центра города, где должен был начаться праздник, как вдруг увидели впереди яркие вспышки:
– Похоже, началось,– сказала Маэль, выразив мою мысль первой, и засмеялась негромким смехом, смотря прямо мне в глаза. Я вопросительно посмотрел на нее и тогда она телепатировала: «Мы одновременно это сказали, только ты телепатировал»– и продолжала улыбаться. «Еще не просто постоянно контролировать этот процесс, но я хотя бы реже случайно это делаю?»– спросил я.
«Да, гораздо реже, чем когда мы только познакомились»– ответила Маэль.
Мы подлетели уже к самой площади, и зависли над ней, также, как и другие флатки, которых было около десятка, неподвижно висевших в разных частях немаленькой площади.
– Я думал, что флатки редкость.
– Так и есть, для местных жителей уж точно.
– А вон их сколько, помимо нашей.
– Заезжие маги, как и мы.
– Нас ведь могут распознать…– чуть-чуть заволновался я.
– Ты видишь хоть одного водителя флатки?
– Нет, но…
– Вот и они нас не видят, успокойся, эльфы не будут поднимать много шума при любых раскладах. Наш конек – тихая охота.
– Палками бьете?
– В крайних случаях,– улыбнулась она.
Под нами в оживлении бушевал океан из гредков, перемешиваясь, создавая течения и водовороты, но не переступая береговую линию острова в середине площади, где был эпицентр торжества. Непрестанно лилась оживленная музыка и запускались фейерверки из разноцветных огней; кроме того по всей территории были островки поменьше, где музыка шла одновременно с главным оркестром, поэтому не было такого уголка, где было бы тихо и спокойно.
Вспышки света начали утихать, но праздник и не думал подходить к концу: как только последний фейерверк взорвался, в воздухе вдруг появились фигуры в ярких костюмах, освещаемые откуда-то бьющим ярким светом. Они начали двигаться в ритм музыки, совершать перевороты и красивые фигуры в полете: было видно, что их ничто не удерживает, только чистая магия.
Следом за воздушными акробатами появились точки световые, они двигались над нашими головами, рисуя потрясающих масштабов картины, заставляли их оживать, двигаться, распадаться и вновь собираться в затейливые узоры. Я сидел с открытым ртом, как маленький ребенок. Потом эти световые точки разлетелись по всей площади и упали на голову многим зрителям, в том числе и нам с Маэль. Ни я, ни она не почувствовали никакого дискомфорта, лишь немного вздрогнули от неожиданности и посмотрели друг другу в глаза. После шли различные номера и интересные шоу, но какая-то мысль не давала мне покоя, словно, вдруг, я осознал что-то, чего прежде не замечал, хотя оно и бросалось в глаза, какая-то вещь была передо мной, очевидная, но не осознаваемая.
– Боже, как же я сразу не заметил,– воскликнул я так, что Маэль отстранилась и с недоумением поглядела на меня,– почему тут темно?– спросил я; казалось бы, такая очевидная перемена в окружающем мире, а я и не обратил внимания, словно это что-то привычное для моего мозга.
– Над нами развернули купол темноты. Он не пропускает, практически, солнечный свет. Так иногда делают для подобных праздников.– Беззаботно сказала моя спутница.
– Знаешь что любопытно,– продолжил я,– что все это мне не показалось странным: я и не обратил внимания на эту перемену, как будто это что-то обыденное.
– Вероятно, ты не первый раз это видишь, и подсознательно знал об этом,– ответила Маэль,– или, быть может, на темной стороне темнота – это норма. Еще я слышала о существовании деревень, точнее небольших поселений, где половину цикла вальмов светит солнце обычно, а на другую половину они используют эти купола, чтобы была сменяемость темноты и света, как когда-то, в старые времена, когда земля еще крутилась быстрее. Хотя, откровенно говоря, это скорее слухи, чем что-то правдивое, не думаю, что такие поселения действительно существуют, эти купола довольно дорогие для каждодневного использования.
Тем временем праздник уже подходил к концу, океан под нами начал понемногу растекаться, образуя бурные реки на прилегающих улицах; Маэль повела флатку вниз и приземлила ее рядом с тем местом, где происходили главные действия: откуда запускали фейерверки и акробатов и все прочее. Мимо нас проходили гредки с веселыми лицами, один из них подошел к нам и спросил:
– Вам понравилось представление?
– Очень,– в один голос воскликнули мы,– это было потрясающее зрелище,– продолжила Маэль,– невероятное,– подхватил я.
– Нам всем это чрезвычайно приятно,– несколько смущенно проговорил гредка, обводя глазами организаторов за своей спиной, которые суетились, разбирая всякие вещицы и унося их,– на вас упали световые точки?
– Да,– снова сказали мы вместе.
– Оно и не удивительно,– благодушно улыбнулся он.
– Почему? Что это значит?
– Искра Жизни.
– Что искра жизни?
– Значит, что Искра Жизни в вас есть. Я и говорю, оно неудивительно.
Про искру жизни я не понял, ведь если мы существуем, то живем, то в нас и должна быть искра жизни, но почему не на всех упали эти точки? Я решил спросить об этом Маэль чуть позже.
