Кирилл Юрьевич Аксасский
Обычное дело
Картина двенадцатая
На электронных часах задника 22–37. Кинозал в ДК «Железнодорожник». Воробьёв и Кукушкина сидят спиной к зрителям спектакля и смотрят фильм – «Дядю Ваню» А. Чехова в постановке А. Кончаловского. Зрители спектакля вместе с ними смотрят на большом экране заключительный монолог Сони.
Соня. Что же делать, надо жить!
Мы, дядя Ваня, будем жить. Проживем длинный-длинный ряд дней, долгих вечеров; будем терпеливо сносить испытания, какие пошлет нам судьба; будем трудиться для других и теперь, и в старости, не зная покоя, а когда наступит наш час, мы покорно умрем и там за гробом мы скажем, что мы страдали, что мы плакали, что нам было горько, и бог сжалится над нами, и мы с тобою, дядя, милый дядя, увидим жизнь светлую, прекрасную, изящную, мы обрадуемся и на теперешние наши несчастья оглянемся с умилением, с улыбкой – и отдохнем. Я верую, дядя, я верую горячо, страстно… Мы отдохнем!
Мы отдохнем! Мы услышим ангелов, мы увидим все небо в алмазах, мы увидим, как все зло земное, все наши страдания потонут в милосердии, которое наполнит собою весь мир, и наша жизнь станет тихою, нежною, сладкою, как ласка. Я верую, верую… бедный, бедный дядя Ваня, ты плачешь… Ты не знал в своей жизни радостей, но погоди, дядя Ваня, погоди… Мы отдохнем… Мы отдохнем!
Мы отдохнем!
Фильм заканчивается, Кукушкина и Воробьёв выходят, и Воробьёв провожает Кукушкину домой: проходят из ДК влево до конца сцены, а потом идут по авансцене направо.
Воробьёв. Какое-то сплошное нытьё!
Кукушкина (подражая Елене Андреевне из фильма, произносит ту же фразу). «А хорошая сегодня погода… Не жарко…»
Воробьёв (подражая дяде Ване из фильма, также отвечает). «В такую погоду хорошо повеситься…»
(Оба весело смеются.)
Воробьёв. Но самое печальное, что Антон Павлович беспощадно прав. «Когда нет настоящей жизни, то живут миражами».
Кукушкина. Третий раз смотрю, а только сейчас пронзило. Чехов написал эту пьесу в 1896 году. Помнишь вопрос, который Астров задаёт: «Те, которые будут жить через сто-двести лет после нас и для которых мы теперь пробиваем дорогу, помянут ли нас добрым словом?» Вот уже больше 120 лет прошло, он же нас спрашивает! Помянем их добрым словом, Костя?
Воробьёв. Тома, а они для нас дорогу пробили? Через 20 лет после первой постановки «Дяди Вани», вспомни историю, что случилось? Революция. И потом дорога привела в тупик.
Кукушкина. Ну, зачем ты так, Костя. Революцию же не Астров устроил.
Воробьёв. Тома, эти нытики революцию допустили, а поэтому тоже виноваты. Дорогу они для нас пробивали. Ага, спасибочки – идём-спотыкаемся…
Кукушкина. Знаешь, никогда так раньше об этом не думала. Ты молодец, доктор Лор. Оказывается, и в литературе хорошо разбираешься.
Воробьёв. Тома, я в жизни пытаюсь разобраться. Литература, конечно помогает.
Кукушкина. Костя, а на этом свете «мы увидим все небо в алмазах, мы увидим, как все зло земное, все наши страдания потонут в милосердии, которое наполнит собою весь мир»?
Воробьёв (печально). Ни-ког-да… Всё небо в алмазах не будет ни-ког-да. Каждый на этом свете добывает себе алмазы сам. Как может. Если не может, то ноет и глупо надеется, что это случится без его усилий, как чудо. И именно поэтому пока частички милосердия тонут в потоке зла.
Кукушкина. Надо предложить Рябчикову, чтобы зрители после фильмов оставались хотя бы на полчаса и обменивались впечатлениями об увиденном. Вступительные лекции приглашённых киноведов это хорошо, но зрителям надо дать и самим высказаться.
Воробьёв. Я говорил Олегу Романовичу об этом. Но он сказал, что и так еле-еле вписал в афишу ДК время для этих еженедельных лекций и показов по пятницам.
Кукушкина. А ты знаешь, что завтра, скорее всего, дума наша примет решение о приватизации «Железнодорожника», и он их никуда в Руграде уже вписать не сможет?
Воробьёв (удивлённо). Чего-чего?
Кукушкина. Того-того! Опять в депутатскую папку не заглядывал и даже повестки завтрашней сессии не знаешь. А там этот вопрос стоит. И любимцы наши это решение протащат, я чувствую. Выдра меня для этого сегодня у себя в кабинете покупала…
Воробьёв (перебивает). Дошло до меня, как до жирафа, зачем это Лисина мне должность завотделением предлагала. Ага, и хочет, чтобы я завтра на сессии свои способности к командной работе проявил. Поня-я-я-тно! Вот бл! Ой, Том, извини, пожалуйста. Чуть не вырвалось.
Кукушкина. Ну, я рада, что тебе (передразнивает) поня-яя-тно. А Рябчиков планировал после экранизаций Чехова устроить сериал из Достоевского. Но планам этим…
Воробьёв (уверенно перебивает). Суждено сбыться! Я не доктор Астров, я доктор Воробьёв!
Кукушкина (останавливается у правого края сцены). Доктор Воробьёв, мы около моего дома.
Воробьёв (тоже останавливается). Незаметно как-то… Удивительно, когда я с тобой, то не чувствую ни времени, ни расстояний… В следующую пятницу «Плохой хороший человек» с Далем, Высоцким, Папановым! Идём?
Кукушкина. Конечно, идём. Пока, а то мои родители до сих пор моё время хорошо чувствуют, как будто я ещё учусь в начальных классах, а не уже учу начальные классы.
Воробьёв. Погоди немножко, посмотри на небо. Тучная чернота и ни одной звезды-алмаза. А я смотрю на твоё лицо – синева и два глаза-алмаза. (Целует Кукушкину, и они в поцелуе исчезают за кулисами.)
Картина тринадцатая
На электронных часах задника 23–11. Богатая просторная спальня в квартире Павла Петровича Ястребова. Ястребов в пижаме, в очках в постели с женой Милой сидят лицом к зрительному залу. Жена в сексопильном пеньюаре и намного моложе его. У него в руках свежий номер лондонской газеты «Гардиан», у неё в руках планшет с большим экраном.
Ястребов (глядя в газету). Милочка, граничные условия такие: даты – в пределах июля; длительность – максимум полмесяца; общая сумма расходов на всё путешествие – в пределах миллиона рублей.
Жена (тычет пальчиками в планшет). Сейчас посмотрим. Павлик, а твои пожелания по направлениям, по каюте?
Ястребов (глядя в газету). Направления смотри, естественно, такие, чтобы было что-то новое для нас, каюта исходя из суммы расходов, но обязательно с окном на море.
Жена. Wow! Можно из Токио в Сан-Франциско!
Ястребов (переворачивает страницу газеты). До Токио сначала лететь полсуток, а потом пилить через весь Тихий океан. Тяжело и скучно. Не пойдёт.
Жена (тычет пальчиками в планшет). Ну, вот тогда по Средиземноморью. Но не так, как мы два года назад плавали вдоль побережья, а специально по всем большим известным островам. Как тебе?
Ястребов (глядя в газету). В принципе интересно, но в июле очень жарко там будет. Давай как-нибудь в сентябре. Я расписание занятий под это, думаю, что смогу сдвинуть, если заранее учебную часть напрягу.
Жена (тычет пальчиками в планшет). Так, норвежские фьорды и т.д. уже было. Паш, а через Атлантику слабо?
Ястребов (переворачивает страницу газеты). Милочка, ты фильм «Титаник» помнишь? Не хочу, я весь круиз буду его вспоминать.
Жена (тычет пальчиками в планшет). Фу, Павлик, какой ты… Ладно, вот это тебе точно понравится. «Вокруг Британии» называется. 15 дней с перелётом в Лондон. В деньги вписываемся. А, что скажешь?
Ястребов (глядя в газету). Хм-м, и правда, нравится. Про маршрут поподробнее скажи.
Жена. В Лондоне получается три дня в общей сложности, Дублин – два дня, Эдинбург – два дня. Ливерпуль, Белфаст – по дню. Другие слова тут мне незнакомые, рыться надо, не хочу уже.
Ястребов (складывает газету и бросает её на прикроватную тумбочку, снимает очки, кладёт их в футляр, а футляр – на тумбочку.) Утро вечера… С этой идеей надо переспать, Милочка. Времени ещё достаточно. (Выключает свою лампу, съезжает под одеяло из сидячего положения в лежачее.)
Жена. Мудренее, мудренее… (Выключает планшет, кладёт его на свою прикроватную тумбочку, выключает свою лампу и тоже съезжает под одеяло из сидячего положения в лежачее.) Только с идеей? (Зевает.)
Ястребов (поворачивается к жене и обнимает её). Милочка, уже семь лет, как ты моя главная идея. Так что за находку «Вокруг Британии» благодарность моя будет… (Целует жену и нависает над ней.) Представь, что мы на пути в Дублин, и нас покачивает на волнах…
Картина четырнадцатая
На электронных часах задника 23–17. Прихожая в квартире Юрия Васильевича Наивина. Звонят во входную дверь. Выходит Наивин и открывает дверь. Входит Оксана, племянница Наивина.
Наивин. Оксаночка, наконец-то. Я уже начал волноваться.
Племянница. Дядь Юр, к трем человекам пришлось повторно заезжать, их сначала дома не было.
Наивин. Как же так, со всеми ведь созванивался и просил специально…
Племянница. Ничего страшного, на машине же нетяжело. Просто поэтому и времени больше ушло.
Наивин. Что же мы тут стоим-то. Проходи, я тебя чаем хоть напою.
Племянница. Нет-нет, уже поздно. Дома поужинаю – муж ждёт, он без меня не ест, когда сам готовит. Хочет, чтобы я его непрерывно в процессе хвалила.
Наивин. Надо же, он ещё и готовит у тебя.
Племянница. Да ещё как вкусно, у-у-у. Как-нибудь тебя специально приглашу убедиться лично. (Достаёт из женской сумочки несколько листов формата А4, свёрнутых пополам, и протягивает их Наивину.) Вот, тут всё как ты просил. Я за каждым внимательно следила, когда они паспортные данные в таблицу вписывали. Так что полная гарантия.
Наивин (берёт листы). Ну, спасибо, Оксаночка, выручила.
Племянница (смеётся). You are welcome, my dear uncle! Что ж тебе на такси что ли объезжать десять адресов – сам же не рулишь.
Наивин (тоже смеётся). You are very good girl! Ладно, спокойной ночи. Э-э-э, сначала приятного аппетита! И привет твоему кулинару.
Племянница. Спасибо, передам. (Уходит.)
Картина пятнадцатая
На электронных часах задника 23–35. Тесная спальня в квартире Валентины Александровны Сорокиной. У задней стены с окном стоит простая двуспальная кровать, на ней одеяло и две подушки у окна. Справа от кровати стоит детская кроватка-качалка. На кровати сидит в трусах и майке Митя, муж Сорокиной, и качает кроватку. Слева от кровати стоит стол, заваленный книгами и бумагами, на столе стоит горящая настольная лампа. За столом на табуретке сидит Сорокина в ночной сорочке с красным фломастером в правой руке, перед ней стопка листов, которые она просматривает и что-то в них иногда подчёркивает фломастером.
Сорокина (не отрываясь от бумаг). Что-то он вторую ночь плохо спит – по несколько раз просыпается.
Муж. Не знаю, всё нормально вроде: и с едой, и на горшке. (Запевает песню В. Дашкевича на слова Ю. Кима из кинофильма «Бумбараш».) «Ходят кони над рекою, ищут кони водопою…»
Сорокина (хихикает, не отрываясь от бумаг). Ну и колыбельные у тебя, Митя. Сначала «Сиреневый туман», потом «Семь тысяч над землёй», а теперь ещё и кони.
Муж. Какие знаю песни, такие и пою. «А к речке не идут, больно берег крут…» Мишка, между прочим, под эту быстрее всего засыпает. Ты скоро? Напоминаю, договаривались на «пока я его не засну».
Сорокина (не отрываясь от бумаг). Мне надо обязательно хотя бы предлагаемые изменения в городском бюджете изучить, иначе какой я к чёрту депутат, если даже бюджетом не занимаюсь всерьёз.
Муж. «Ни ложбиночки пологой, ни тропиночки убогой…». Там у вас в думе кто-нибудь ещё кроме тебя чем-нибудь всерьёз занимается?
Сорокина (не отрываясь от бумаг). Занимаются, да ещё как! Только надо понимать – в чьих интересах.
Муж. «Как же коням быть? Кони хочут пить». И в чьих же?
Сорокина (не отрываясь от бумаг). Да кто в чьих! Но большинство в своих, маскируя их под общегородские.
Муж. «Вот и прыгнул конь буланой с этой кручи окаянной…» Что-то я за эти три года своего интереса не разглядел в твоей кипучей деятельности. Хорошо маскируешь?
Сорокина (не отрываясь от бумаг). Это неудивительно. Есть у нас в думе несколько дурачков и дурочек. Я одна из них.
Муж. «А синяя река больно глубока». Ну, не знал, что на дурочке женюсь. Всё, заснул. Валь, ты скоро?
Сорокина (поворачивается к Мите и виноватым голосом отвечает). Мить, вот уже три листочка осталось – потерпи, пжлста. (Отворачивается и опять изучает изменения в бюджете.)
Муж (вздыхает, ложится под одеяло поперёк кровати, дотягивается и кладёт левую руку на бедро жене). Знаешь, какое у нас на работе сейчас самое страшное проклятие мужики используют?
Сорокина (не отрываясь от бумаг). Ну и какое?
Муж. Чтоб у тебя жена депутатом стала! Это я придумал. Всем понравилось – используют.
Сорокина (ехидным голосом). Ой-ой-ой. О-о-очень остроумно. (Складывает просмотренные листочки в стопку, кладёт их в папку. Выключает настольную лампу и поворачивается на табуретке лицом к мужу.) Что, поперёк кровати будем ночевать?
Муж. Можно и поперёк.
Сорокина. Ну, давай тогда валетом. (Ныряет под одеяло к мужу, головой к кроватке с сыном. Под одеялом завязывается интересная бесшумная борьба.)
Антракт
Действие второе
На электронных часах задника 14–30, а цифры даты показывают следующий день, относительно первого действия. Зал заседаний Руградской городской думы. Овальный большой стол стоит большим диаметром вдоль ширины сцены. За столом спиной к зрительному залу сидят на креслах депутаты думы – 7 членов объединения «Любимый город» в алфавитном порядке слева направо. Напротив них, лицом к зрительному залу, сидят на креслах 7 депутатов, не входящие в объединение «Любимый город», в алфавитном порядке слева направо. Во главе стола справа, боком к зрительному залу, сидит на кресле-троне председатель думы Медведев. Слева от стола, напротив Медведева, стоит трибуна с микрофоном. Справа от стола, за спиной Медведева сидит на простом стуле лицом к залу Наивин. За столом в глубине сцены за столиком сидит секретарь думы, ведущий протокол. Депутаты разговаривают друг с другом, создавая «птичий базар».
Медведев (кашлянул несколько раз). Уважаемые депутаты! Внимание, всё –обеденный перерыв закончился. (Держит паузу, дожидаясь, когда «птичий базар» стихает и наступает тишина.) К нам присоединились депутаты Филин и Ястребов. Здравствуйте, Николай Константинович! Здравствуйте, Павел Петрович!
Филин. Здравствуйте, коллеги.
Ястребов. Добрый день, господа.
Медведев. Ну вот, теперь мы в полном составе продолжим нашу работу. Переходим к последнему вопросу повестки заседания нашей сегодняшней сессии: «Об исключении муниципального Дома культуры «Железнодорожник» из списка объектов, не подлежащих приватизации, и о включении его в программу приватизации объектов муниципальной собственности». При обсуждении этого вопроса изъявил желание присутствовать житель Руграда (заглядывает в лежащие перед ним на столе бумаги) Наивин Юрий Васильевич, наш избиратель. Он также просил предоставить ему слово перед принятием решения по данному вопросу. Я думаю, ни у кого возражений нет, всё это по нашему регламенту возможно.
Сорокина (поднимает правую руку). Владимир Васильевич!
Медеведев. Что у Вас, Валентина Александровна?
Сорокина. Зачем Вы два разных вопроса в один объединяете?! Они и в повестке нашей (поднимает лист бумаги) стоят, как разные. А Вы их сливаете.
Медведев. Да не сливаю я их, не волнуйтесь. Но все же понимают, что они связаны друг с другом. Поэтому я так и сформулировал обобщённо. Однако обсуждать их будем, конечно, отдельно и последовательно.
Кукушкина (поднимает правую руку). Владимир Васильевич!
Медведев. А у Вас что, Тамара Яковлевна?
Кукушкина. Не только обсуждать, но и голосовать надо раздельно, потому что для принятия решения по исключению из списка надо две трети, то есть 10 голосов, а по включению в программу достаточно восьми.
Медведев. Ну, разумеется, разумеется. Что Вы, в самом деле?! Уже три года в таком составе заседаем. Все регламент изучили досконально и помнят. Никто его нарушать не собирается. Успокойтесь. Теряем время, коллеги, на банальности.
У вас в материалах к сессии по этим двум…
(Обращается к Сорокиной) Валентина Александровна, двум вопросам!
Есть специальная информационная справка, подготовленная городской администрацией. Найдите её, пожалуйста, в ваших папках. (Пауза. Все роются в своих папках и извлекают наверх нужные листы.) Все нашли? Хорошо. Тогда я предоставляю слово по вопросу «Об исключении муниципального Дома культуры «Железнодорожник» из списка объектов, не подлежащих приватизации» председателю нашей постоянной депутатской комиссии по бюджету Норкиной Ольге Матвеевне. Пожалуйста, Ольга Матвеевна.
Норкина. Уважаемые депутаты! Наша бюджетная комиссия…
Медведев (перебивает). Ольга Матвеевна, опять забыли! На трибуну, на трибуну. Это уже надо обязательно через микрофон пропускать для аудиозаписи.
Норкина. Извините, Владимир Васильевич, опять я. (Встаёт с кресла, выходит на трибуну, на трибуне стоит лицом к столу с депутатами, боком к зрительному залу.) Уважаемые депутаты! Наша бюджетная комиссия рассмотрела вчера на своём заседании в полном составе, даже Николай Константинович и Павел Петрович присутствовали, предложение администрации города – посмотрите, оно там за подписью Михаила Владимировича, главы администрации, к справке приколото – об исключении муниципального Дома культуры «Железнодорожник» из списка объектов, не подлежащих приватизации. Комиссия подготовила проект решения нашей думы, оно там дальше после предложения администрации тоже подколото. Суть проекта – согласиться с предложением администрации и исключить дом культуры из списка. Я не знаю, Владимир Васильевич, что мне надо ещё сказать. Комиссия своего обоснования проекта такого решения думы не готовила. Мы считаем, что в справке администрации всё изложено понятно и исчерпывающе. Если у кого-то из депутатов, тем не менее, имеются вопросы ко мне, то я отвечу.
Медведев. Ольга Матвеевна, ещё надо сказать, каким количеством голосов принято решение на комиссии.
Норкина. Ой, Владимир Васильевич, правильно. И это я забыла. Большинством голосов: трое «за», один «против» и один воздержался.
Медведев. Уважаемые депутаты, есть ли вопросы к Ольге Матвеевне?
Синицына. Да какие могут быть к ней вопросы. Она тоже изложила всё очень понятно и исчерпывающим образом, прямо как в справке администрации. Так что я поддерживаю Вас, Владимир Васильевич, не будем, коллеги, терять время на банальности, задавать вопросы Ольге Матвеевне, поскольку в своих ответах она будет нам банально пересказывать справку администрации. Но я как член депутатской комиссии по бюджету, голосовавший против решения комиссии, только что озвученного её председателем, хотела бы выступить с обоснованием своего отрицательного мнения. И по регламенту нашему имею на это полное право, Владимир Васильевич.
Медведев. Разумеется, Елизавета Александровна, разумеется. Имеете полное право и сейчас им воспользуетесь. Но сначала с вопросами к председателю комиссии давайте закончим. Коллеги, нет вопросов к Ольге Матвеевне? (Пауза.) Значит, нет. Присаживайтесь, Ольга Матвеевна. Ну, вот теперь, Елизавета Александровна, Вам слово.
Синицына (сменяет на трибуне Норкину, стоит лицом к столу с депутатами, боком к зрительному залу). Но прежде чем я расскажу вам, почему вчера на комиссии голосовала против, давайте соблюдём формальности. Пусть хоть в протоколе будет всё правильно. Удивительно, что ни председатель думы, ни его заместитель этим не обеспокоились.
Рысина (равнодушно-спокойно). О чём Вы, Елизавета Александровна?
Синицына. О соблюдении формальностей, Ирина Максимовна. По регламенту нашему, если какой-то вопрос в повестке сессии появляется по чьей-либо внешней, то есть не депутатской, инициативе, то инициатор вопроса обязан прийти на заседание сессии и выступить с обоснованием своей инициативы. Что-то я не вижу тут представителя горадминистрации? Конечно, я понимаю, что суббота – выходной день для них, но это обстоятельство не отменяет необходимости соблюдения нашей процедуры.
Медведев (скучным голосом). Ах, это. Ну, пожалуйста, Елизавета Александровна. Я тоже за протокольную чистоту. Уважаемые депутаты, заместитель главы администрации по экономическим вопросам Антон Антонович Соколов должен был присутствовать на нашем заседании и выступить по данному вопросу, но в связи с внезапно возникшими у него семейными обстоятельствами сделать этого не смог, о чём предупредил меня по телефону во время перерыва. Я взял на себя смелость не настаивать на его присутствии. Поэтому ставлю сразу этот процедурный нюанс на голосование, госпожа Синицына ведь всё равно потребует: Кто за то, чтобы рассматривать данный вопрос повестки заседания без присутствия полномочного представителя его инициатора? Прошу голосовать.
(Члены объединения «Любимый город» – Медведев и депутаты, сидящие спиной к зрительному залу, дружно поднимают свои руки, кто левую, кто правую.)
Восемь голосов «за». Для процедурных вопросов достаточно простого большинства. (Обращается к секретарю думы.) Жанна Георгиевна, отразите в протоколе заботу депутата Синицыной о соблюдении регламента. (Снисходительно, глядя на Синицыну.) Пожалуйста, Елизавета Александровна, продолжайте.
Сорокина. А я против, Владимир Васильевич.
Кукушкина. И я.
Медведев (улыбаясь). Ах, да, прошу прощения. Кто «против»?
(Воробьёв, Журавлёв, Кукушкина, Синицына, Сорокина поднимают руки.)
Кто воздержался?
(Куропаткина и Рябчиков поднимают руки.)
Жанна Георгиевна, восемью голосами «за» при пяти «против» и двух воздержавшихся. Пожалуйста, Елизавета Александровна, продолжайте.
Синицына. Продолжаю, Владимир Васильевич. Теперь уже по существу рассматриваемого вопроса. Именно по существу. Поэтому я предлагаю даже не обсуждать аргументацию господина Волкова за приватизацию «Железнодорожника». (Берёт в руки справку администрации и язвительно цитирует.) «В целях оптимизации сети бюджетных учреждений и бюджетных расходов…». Согласна с Вами, Владимир Васильевич. «Что мы в самом деле?! Уже три года в таком составе заседаем». Знаем ведь уже друг друга как облупленных. Когда пишется об оптимизации сети из двух городских домов культуры путём ликвидации одного из них… Мы же не будем сейчас эту справочную лапшу господина Волкова развешивать друг другу на уши!
Рысина (равнодушно-спокойно). Елизавета Александровна, выбирайте парламентские выражения, пожалуйста.
Синицына (резко и властно, оглядываясь на Рысину). Меня не перебивать! Получите слово – будете тут в парламентской форме стоять и врать!
Медведев (улыбаясь). Ближе к теме, Елизавета Александровна, ближе к теме. Я Вас умоляю.
Синицына (поворачивается лицом к зрительному залу). А существо вопроса заключается в том, в чьих интересах администрация предложила, а наш «Любимый город» сейчас будет проводить через думу решение о приватизации ДК. Кто завладеет этой шикарной территорией почти в центре Руграда, да ещё и рядом с железнодорожной станцией?! Для меня совершенно очевидно, что хотят взять именно земельный участок. Кому нужно старое здание! Никому, его сразу снесут.
Журавлёв. Раз Вы, Елизавета Александровна, ставите такой вопрос, похоже, у Вас есть на него и ответ.
Синицына (с улыбкой оглядывается на Журавлёва). Спасибо, Сергей Сергеевич, за этот мячик – охотно по нему бью. Изо всей силы. Из девяти крупнейших в нашей стране ритейловых сетей в Руграде уже разместили свои торговые площади четыре. Среди оставшихся пяти и находится заказчик этого вопроса в нашей повестке заседания.
Ястребов (благодушно-иронично). А на самом-то деле за этим пафосом – боязнь местечкового предпринимательства мощной внешней конкуренции.
