Кирилл Клеванский
Сердце Дракона. Книга 4

Глава 271

Хаджар ловко увернулся от выстрелившего в его сторону посоха. Тот просвистел всего в паре сантиметров от виска. За спиной расцвел бутон чернильного коралла, сорвавшегося с железного набалдашника.

Эйнен слегка дернул запястьем левой руки и выпрямил локоть правой. Его посох тут же превратился из безжизненного куска странного дерева в хлесткий кнут.

По спине Хаджара будто слон бивнем ударил.

Зарывшись лицом в песок, Хаджар ушел перекатом в сторону и мгновенно вскочил на ноги.

– Ты быстр для мечника, Северянин, – Эйнен упер посох в «землю» и вытер пот со лба, – но медлителен для воина.

Еще никогда в жизни Хаджара не называли медленным. Он всегда полагал, что скорость – его конек.

– Посмотрим. – Губы Хаджара растянула азартная улыбка.

Согнув колени, Хаджар убрал клинок обратно в ножны. Затем, будто молния, он выхватил его, подкрепляя движения энергией и стойкой «Весеннего ветра».

Удар получился настолько быстрым, что собравшиеся посмотреть на спарринг зрители вместо дракона увидели лишь вспышки солнца на черных чешуйках Хозяина Небес.

Эйнен провел посохом по песку, поднимая в небо целую бурю. Не такую плотную и… «магическую», как Шакар. Нет, островитянин просто на мгновение закрыл обзор противнику. Когда же песок осел, то удар Хаджара уже увяз в распахнутой обезьяньей пасти.

Самого островитянина нигде не было.

Выставив перед собой клинок в защитной стойке, Хаджар крутился и озирался по сторонам. Он пытался отыскать спрятавшегося в своих тенях Эйнена. Но ни один орган чувств не мог дать Хаджару хотя бы приблизительной информации о местонахождении противника.

Глаза видели лишь алый песок, окрашенный приближающимся рассветом. Уши слышали шепотки зрителей, собравшихся на ближайшем бархане. Кожа чувствовала дуновения западного ветра, но и в его ласках и шепоте не было ни следа Эйнена.

Все, что оставалось Хаджару – рассчитывать на реакцию и интуицию.

Внезапно в бок что-то укололо. Совсем не сильно, но все же ощутимо.

Хаджар ударил клинком наотмашь. С плоскости сорвался серп энергии меча, рассекший один из небольших барханов, но ни вскрика, ни капли крови.

Эйнен, появившийся из ниоткуда и оставивший на плече Хаджара черную метку, снова исчез в никуда. Затем еще несколько черных вспышек, всполохи от энергии меча, рассеченные барханы, но ни одного пореза на теле Эйнена. Он все так же прятался в тенях, а на Хаджаре постепенно проявлялся иероглиф «варвар».

– Ну ладно, – только шире улыбнулся Хаджар.

Вспомнив трюк Шакара, которым тот расправился с племянником, Хаджар прикрыл глаза. Он обратился к внутреннему мечу, маячившему где-то среди черноты и пустоты его сознания.

Тень от тени духа меча. Нечто, что Хаджар пока не мог объяснить. Это не была энергия мира в том виде, в котором он использовал ее в стойках техники «Меча легкого бриза». В то же время этот образ, мираж, не принадлежал той непонятной «ерунде», которую использовали местные, Эйнен, Сера и Нээн с наместником. Не касался мираж и способностей Хаджара наносить удар мечом на расстоянии – подобная способность проистекала лишь из его знания и мастерства в технике владения оружием.

Потому, как бы это глупо ни было, но Хаджар так и не понимал, чем же он овладел за годы тренировок с клинком. Но это непонимание никаким образом не мешало ему применять этот образ вместе со своими техниками. И сейчас он хотел попробовать использовать свой самый сильный удар.

– Приготовься, Эйнен, – предупредил Хаджар пустоту. – Я не знаю, насколько сильным получится следующее движение.

Хаджар мысленно взял этот образ в руки. Он соединил его со своим безымянным мечом. Затем, оказавшись намного ближе к поверхности «сознания», отыскал в нем формирующийся облик своей души – такой же мираж, обозначающий, что практикующий стоит на грани прорыва в пробужденный дух. От него Хаджар взял энергию мира и, используя метод Травеса, выполнил стойку:

– Весенний ветер! – И вместе с ним он использовал все знания о пути меча.

Зрители внезапно ощутили, будто где-то рядом марширует армия. Как бьют барабаны, как звучит военный горн. Как кто-то еле слышно, почти незаметно, выкрикивает чье-то имя. Словно скандирует имя генерала.

Затем в воздухе появились очертания клинков. Почти невидимые, еле ощутимые. Они кружили вокруг Хаджара, а между ними плыл дракон. Едва ли не бесформенный, но в нем уже можно было увидеть очертания когтей, глаз и черных чешуек.

А после Хаджар с силой вонзил меч в песок. Вокруг него тут же закружился стальной купол из порывов режущего ветра и клинков. Прозвучал рев дракона, вскипела кровь у зрителей, будто бы ставших частью невидимой армии. Им тоже захотелось скандировать имя генерала и бить клинками о тяжелые щиты.

Купол все разрастался. Тонкий, прозрачный, он, тем не менее, обладал ужасающей давящей и режущей силой. Он сминал песок, рассекая каждую из песчинок на крупицы столь мелкие, что те больше походили на пыль.

Внезапно купол задрожал, завибрировал. Он уже распахнулся едва ли не на четыре метра, оставляя Хаджара стоять на единственном островке спокойствия.

Затем перед ним появилась черная пелена. Как если бы кто-то огромный выплеснул в этот мир банку чернил, смешанных из сумрака и теней. Из этой пелены появился Эйнен. Он, как и недавно на испытании, выстрелил вперед посохом:

– Скалистый берег! – раздался возглас островитянина.

Теперь Хаджар понял, почему Ильмена так поспешно отдала в тот раз победу. Если со стороны этот прием казался падающими в море скалами, то теперь… Сейчас Хаджар ощущал, что треснуло небо и на него посыпались осколки горящих, кипящих звезд.

Вот только в отличие от Ильмены, он не стоял запертым в ловушке. Да и Эйнену приходилось пробиваться сквозь стальной купол. Тот бился с падающими скалами, рассекал их, разбивая стройный ряд тысячи выпадов посоха. Но сколько бы купол ни отражал атаки Эйнена, те становились только яростнее и быстрее.

Как и от Шакара и Ильмены, от островитянина стала исходить волна энергии, которую Хаджар не понимал и не осознавал. Она меняла атаку островитянина. Оборачивала скалы тьмой, делая их незаметными черными всполохами. И в какой-то момент один из таких ударов попросту… прошел насквозь купол, не встретив ни намека на сопротивление.

– Истинный путь развития… – начал было Эйнен.

– Заткнись, лысый, – перебил Хаджар.

Хаджар сжал рукоять обеими руками, а затем резко ими взмахнул, нанося сильный рубящий удар.

С лезвия сорвался порыв ветра, сформировавший титанический клинок, на плоскости которого танцевал дракон.

Где-то в центре, за рассеивающимся куполом, столкнулись клинок и черная скала. Раздался взрыв, закружил вихрь энергии. Зрители пригнулись, кто-то выставил перед собой щиты.

Хаджар отлетел на девять шагов назад. Прокатившись по земле, он с хрипом пытался поймать ртом воздух. На его груди расплывалось черное пятно – место, куда пришелся удар Эйнена. Ослабленный, потерявший темп и скорость – иначе бы он насквозь пробил не только тело Хаджара, но и глубоко бы ушел в песок пустыни.

На таком же расстоянии от Хаджара лежал Эйнен. Его тоже отбросило ровно на девять шагов, и так же на груди у островитянина расплывалось пятно. Только красное. Под рассеченными одеждами виднелся неглубокий, но длинный порез, а вокруг него – черный синяк.

– Видят Великие Звезды, – прозвучал голос над головой, – если бы я не знал, что вы простые практикующие, подумал бы, что вижу сражение истинных адептов.

Хаджар с трудом приподнял голову. Сквозь мутную пелену, все еще застилавшую взор, он различил очертания фигуры. Вскоре она приняла образ улыбающегося Харада. Видимо, тот был рад тому факту, что его пополнение обладает подобными возможностями.

– У вас есть час на сборы, иноземцы, потом мы отправляемся в дозор.

С этими словами Харад развернулся и ушел, а Хаджар плюхнулся на спину и задышал чуть ровнее. Впервые за долгое время он понял, что даже если бы использовал все свои козырные карты и умения, то исход поединка все так же не был бы предрешен.

– Повторим через месяц, – прокряхтел где-то в стороне Эйнен.

Хаджар был не против.

– Если доживем, – ответил он.

– Если доживем.

Глава 272

– Дядя Хаджар! Дядя Хаджар!

Не успел Хаджар перебинтоваться и выползти из своего дилижанса, как под ногами уже снова оказалась маленькая, смешная девчонка. Она бегала вокруг и размахивала руками. Недавно Хаджар рассказал ей историю о птице Рух, которая парит в небе где-то над просторами империи. Огромный сокол, способный в своих когтях унести целую деревню.

Девочке понравилась эта история (там фигурировали большая любовь, трагедия и счастливый конец) и теперь она все время играла в «птицу и ветер». Самое смешное, что сам Хаджар до сих пор не знал, как зовут девочку по имени.

Просто не довелось спросить.

– Да, моя маленькая принцесса?

Девочка остановилось, заложила руки за спину и широко улыбнулась, становясь похожей на закатное солнышко. Светлая улыбка и глаза, смуглая кожа и черные волосы.

– А ты почему такой сильный? Папа сказал, что никогда прежде не видел такого мечника, как ты.

Хаджар оглянулся. Зурх шел рядом со своим дилижансом. Он порой нет-нет, да поглядывал в сторону дочери, но особо не волновался. Ни один охранник не стал бы таковым, если бы в нем не были уверены. И тем более у пустынников было особое отношение к детям.

Вряд ли бы даже Санкеш одобрил методы Примуса, которые тот применил к племяннику. Другой народ – другие нравы.

– А твой папа много мечников видел? – как бы невзначай спросил Хаджар.

– Конечно! – с гордостью ответила девочка. – Он видел их столько, столько, столько….

Она явно с трудом перебирала свой словарный запас, пытаясь подобрать подходящее сравнение.

– Столько же, сколько вечером звезд на небе!

Хаджар сдержал добродушную улыбку. Чтобы такой «простой» человек, каким пытался показаться Зурх, видел такое количество мечников? Меч ведь, если задуматься, не самый из популярных видов оружия.

Тяжелый в обучении, не самый грозный в сражении. Если взять общую массу воинов к количеству мечников – последних даже и видно не будет. Потеряются на общем фоне.

Так откуда же у Зурха была возможность увидеть подобное количество идущих по пути меча?

– Только ты не говори папе, – вдруг стушевалась и зашептала девочка. – Мне нельзя это обсуждать.

Хаджар кивнул и, все еще пребывая в своих думах, сдуру провел ладонью по губам, показывая, что она навеки запечатаны. Этот жест не укрылся от отца ребенка. Тот позвал девочку обратно. Но то, как он это сделал…

– Сера! Не убегай далеко!

– Хорошо, папа! – выкрикнула в ответ девочка. – Пока, Хаджар. Пожалуйста, не умирай сегодня!

Она произнесла это с той же легкостью, с какой и любую другую фразу. Еще раз улыбнувшись и обернувшись солнышком, она умчалась к отцу. Хаджар все это время стоял оглушенным. Звуки доносились до него как сквозь водную толщу.

Сердце забилось быстрее…

– Северянин, – на плечо легла легкая ладонь, – твой стиль медитаций иногда меня удивляет.

Хаджар помотал головой. Пора уже было привыкнуть к тому, что некоторые имена слишком распространены для своей области. Очнувшись от наваждения, он повернулся к Эйнену:

– Не лучшее утро мы выбрали для спарринга, островитянин.

Тот в ответ лишь пожал плечами и указал на небо:

– Что должно случиться, обязательно произойдет. Пойдем, Северянин, не люблю заставлять судьбу ждать.

Вместе они свернули с пути каравана и начали аккуратный спуск с бархана. На небе уже поднималось солнце. Оно пока не жарило нещадно, так что караван еще не встал на привал. Сделает он это лишь через несколько часов, когда солнечный диск окажется в зените и станет тяжело даже не идти, а просто банально дышать.

Шакар заранее предупредил новоявленных участников разведывательной группы о том, чтобы они не думали брать с собой верблюдов. Те были, конечно, надежными и верными спутниками в пустыне, но не самыми быстрыми. А в подобных вылазках в первую очередь важна именно скорость.

Эйнен шел впереди Хаджара. За ним стелилась широкая тень, накрывавшая собой зыбкий песок. Хаджар, ступая по ней, ощущал, как идет по твердой поверхности. Это никак не вязалось с его представлением о техниках, но сколько бы он ни спрашивал островитянина, тот хранил то же молчание, что и Сера с Нээн.

Лишь раз он ответил нечто наподобие: «Я не могу рассказать тебе об истинном пути развития, Северянин. Одно мое неверное слово, и я разрушу твой путь. Направлю не в ту сторону. Только опытный и мудрый наставник способен этому обучить».

Возможно, именно поэтому Хаджар так и не добился прежде ответов на свои вопросы.

Благодаря тени Эйнена, с бархана они спустились намного быстрее, чем «простые» люди. Внизу уже собиралась ватага Харада. Все те же сожженные солнцем мужчины и женщины. Кто-то сидел на «боевых курицах» – песчаных воронах. Те, продолжая поражать воображение Хаджара, мирно щипали песок на манер пустынных лошадей.

Другие взобрались на пятиметровых ящериц и вели наблюдение уже оттуда. Благо таких тварей (не людей, а ящериц) было всего три, а то в их присутствии Хаджар ощущал себя несколько некомфортно.

– Почему-то я не удивлен, – прошептал Эйнен, указывая посохом чуть в сторону.

Рядом с одной из ящериц стояло еще две белых, зубастых курицы. В седлах на них, с красными шарфами, гордо восседали весьма знакомые персонажи. Шакх, все так же неловко пытавшийся завязать беседу с Ильменой, всем своим видом показывавшей, насколько ей это противно.

– Действительно, – согласился Хаджар, – неудивительно.

Связано ли их присутствие с Шакаром или тем, что Рахим пытался всеми силами укрепить разведывательный отряд – Хаджару было без разницы. Куда больше его заботил вопрос выживания в ближайшие годы, нежели попытки разобраться в хитросплетении мыслей в чужих головах.

– Вы не особо торопились.

Харад верхом на весьма грозного вида «курице» вовсе не выглядел смешным. Наоборот, его короткое копье и щит внушали здоровую толику опасности. Да и видно было, что птица для него вовсе не простое средство передвижения, а верный боевой товарищ.

Количество проплешин в оперении «ворона» и шрамы на мощном клюве сходу выдавали боевой тандем. Видимо, не раз Хараду приходилось сходиться в бою с бедуинами, разбойниками и прочими напастями Моря Песка. И как бы Харад ни относился к иностранцам, но не мог не вызывать уважения к своей персоне.

– Не лучшее время для спарринга, – ответил Эйнен, чем слегка удивил Хаджара.

Только человек, не общавшийся с островитянином, мог бы подумать, что услышал оправдание. Для Хаджара же было понятно, что лысый позволил себе небольшую насмешку над Харадом. Видимо, и с ним глава разведки успел слегка подпортить отношения.

– Забирайтесь на воронов и постарайтесь не отставать. Я не стану тратить время на повторное обсуждение плана и маршрута. И если вы доживете до момента, как мы прибудем в ущелье Мертвых Гор, постарайтесь, – Харад смерил их не особо приятным взглядом, – постарайтесь быть поменьше собой и побольше – достойным Великих Звезд путником Моря Песка.

Легкий укол прошел мимо как Хаджара, так и Эйнена.

Спокойно кивнув, они отошли к стоявшим в стороне пустынным воронам. Лысый выбрал себе того, что поменьше, поспокойнее и с синим шарфом, примотанным к седлу.

Хаджару же досталась крупная особь с шарфом цвета безлунной ночи.

Только подходя к «курице», Хаджар уже сразу понял, что простым этот путь не будет.

– Ненавижу демоновы седла, – выругался он.

Глава 273

Хаджар скрипел зубами, но крепко держал поводья бешеной курицы. Если прежде ему казалось, что путешествия на конях и верблюдах – явно не его конек, то теперь он знал точно – кроме его собственных ног, он больше никогда и на чем не будет ездить.

Да, пустыня проносилась мимо с такой скоростью, что барханы представали в образе бесконечного золотого шлейфа. Если бы не разноцветные шарфы, повязанные на лица, песок, несомый встречным ветром, мигом бы снял кожу. Двулапые, огромные птицы обладали воистину пугающей скоростью.

Вот только Хаджар вместо того, чтобы наслаждаться пейзажем бесконечной пустыни, пытался не упасть с седла и не распрощаться с жизнью.

– Ты слишком напряжен, Северянин, – довольно ехидно заметил скачущий рядом Харад. – Он чувствует твой страх.

Хаджар не смог даже челюстей разомкнуть, чтобы как-нибудь достойно ответить.

Видя результат своей насмешки, глава разведчиков победно улыбнулся и уехал в авангард отряда. Шакх, едущий позади Хаджара и являющийся замыкающим звеном, всем своим видом выказывал солидарность с Харадом. Хаджар этого не видел, но чувствовал буквально спиной.

Порыв ветра справа едва не выбил Хаджара из седла. Из ветряного облака пыли и песка возникла сияющая Ильмена. Вот она-то была в своей стихии. Скоростной зверь и скоростная девушка тут же нашли общий язык.

– Не пытайся им управлять, варвар. – От воительницы буквально исходили волны радости и счастья. В лучах рассветного солнца (безумная скачка продолжалась уже третий день) она выглядела как песчаная фурия или нимфа. – Просто дай ему возможность решать самостоятельно. Поводья нужны, чтобы направлять, а не управлять.

Хаджар посмотрел на клюв птицы. Та повернула голову, вперив в наездника черный глаз-бусину. Почему-то Хаджар мигом понял, что стоит только ему последовать данному совету, как его немедленно сбросит вниз.

На такой скорости, да с многометрового бархана – вряд ли даже у более крепкого практикующего останутся шансы выжить. Если бы еще и Эйнен присоединился к всеобщему веселью, Хаджар бы точно плевал на все благоразумие. В данный момент идея спрыгнуть на песок и использовать энергию на технику «Десяти воронов» не казалась ему такой уж глупой.

Да, возможно, у него не хватит запаса сил, чтобы продержаться на приличной скорости и часа, но этот час станет для него настоящим раем. Раем, в котором ни одна тварь не будет властна над судьбами его задницы и шеи.

В этот момент в воздух взмыл поднятый кулак Харада. Несмотря на многие километры расстояния и разный менталитет, некоторые жесты являлись интернациональными. Ну или просто – слишком понятными, чтобы придумывать другие.

Кроме одного участника, с торможением у отряда проблем не возникло. Хаджар же слишком резко дернул поводья и чуть ли кубарем не перелетел через вставшую как вкопанную курицу.

– Демоны и звезды, – выругался Хаджар едва ли на местный манер.

В последний момент он успел вытащить ногу из стремени и соскочить на песок. Выпрямившись, Хаджар с победным видом посмотрел на остановившуюся рядом курицу. Почему-то ему показалась, что та лишь презрительно фыркнула в ответ.

Хотя, возможно, этот звук принадлежал кому-то из непрошеных наставников. Ильмене или Хараду. Так или иначе, каждому Хаджар мог бы объяснить ошибочность их заблуждений при помощи своего клинка. Если бы, конечно, на это нашлось время и желание.

– Мы еще даже не на границе Мертвых Гор, – протянул Шакх, стягивающий с лица цветастый шарф.

Его в этот момент мало кто слушал. Все смотрели на одного из «всадников» огромной ящерицы. Сухой, седовласый мужчина. Он вытянул вперед левую руку, замотанную плотной, но уже давно обветренной и потрескавшейся дубленой кожаной перчаткой.

Внезапно уши прорезал протяжный, соколиный крик и с неба стрелой спустилась черная точка. Она все росла и увеличивалась, пока не обернулась огромной птицей-хищником с размахом крыльев не меньше четырех метров.

Такой сокол-переросток мог бы не только овцу, но и молодую девственницу в небо утащить. Но что еще больше поразило Хаджара, так это факт общения мужчины и птицы.

Они молча смотрели друг другу в глаза, но Хаджар четко ощущал струящуюся энергию. Ту самую, которой он не мог ни придумать названия, ни найти нормального объяснения. Возможно, лишь в школе или академии в империи ему удастся приоткрыть завесу над тайной, которая вот уже не первый год мучила его сознание.

Разговор человека и птицы длился не дольше минуты. Затем сокол взмахнул крыльями, поднимая миниатюрную песчаную «метель», и исчез в небе так же быстро, как и появился.

– На севере, среди Песчаных Камней стоят разбойники, – констатировал «говорящий с птицами». Голос у него был под стать пернатому другу – такой же скрипучий и пронзительный. – Не дольше, чем в полудне пешего пути.

Харад покачал головой.

– Путь нашего каравана с ними пересекается?

Вместо ответа мужчина только кивнул.

– Померкшие звезды, – выругался Харад.

Видимо, лицо Хаджара настолько отчетливо выражало непонимание происходящего, что Ильмена сжалилась. Она, сохраняя правила все той же «страстной» игры, прошептала на ухо:

– Вы все пропустили, когда опоздали, – спокойным тоном вещала она, хотя со стороны это выглядело несколько иначе. – В мертвых горах, по донесениям Сулара, который только что с соколом говорил, встало лагерем большое племя бедуинов. Не меньше трех тысяч взрослых наездников, еще столько же детей и стариков.

– А Мертвые Горы…

– Находятся прямо перед Курхаданом, – прозвучало со спины. Нетрудно было догадаться, что говорившим оказался Шакх. Мальчишки, они и в пустыне – мальчишки. Хаджару даже стало любопытно – если бы не Примус и участь калеки, был бы он таким же? – И обойти Мертвые Горы невозможно, иначе путь к оазису займет на месяц больше и начнется нехватка воды.

– Мы собираемся биться с кочевниками? – К разговору присоединился возникший из тени Эйнен.

А может, он и вовсе все это время стоял рядом. Стоило только отвести взгляд от островитянина, как он тут же пропадал.

– Будем надеяться, что у нас получится с ними договориться, – несколько устало протянул Харад.

Хаджар потер переносицу. Может, это только в Лидусе было не принято, когда диалог двух людей превращался в «реплику от каждого, чье имя помнил Хаджар».

– Славная выйдет битва, – туманно, как самому себе, произнес Эйнен, и его взгляд устремился куда-то в пустоту.

Хаджар уже немного ревновал к чокнутости лысого. Так можно и растерять права на прозвище «Безумного». Хотя, как уже стало понятно, «Северянин» пришлось больше по душе.

Судя по толике скептицизма во взгляде Харада, тот был схожего мнения об островитянине.

– А вот с разбойниками договориться никак не получится, – продолжил глава охраны, – так что здесь пришел черед тебе, варвар, продемонстрировать свои умения. Если таковые еще, конечно, не заржавели.

Разбойники… Мелкие стычки никогда не были сильной стороной тактики и стратегии Хаджара. Он любил мыслить и действовать масштабно. В данном же случае, будь у него за спиной Лунная армия, он бы приказал устроить артиллерийский залп. Десять залпов, если быть точным. Из всех орудий. Этого бы хватило, чтобы расчистить путь от любой шайки.

Увы, подобной роскоши не имелось.

– Сколько их?

Харад продублировал вопрос любителю поболтать с огромными соколами.

– Все ущелье занято, – вновь зазвучал почти нечеловеческий голос. – Не меньше дюжины шатров и двадцати пещер.

– Значит, что-то около трех сотен, – проворчал Хаджар. – Три сотни против двух дюжин…

– Славная битва, – повторил Эйнен.

На этот раз скепсис в его сторону источали уже все участники отряда.

– Что ж, – пожал плечами Хаджар, – мне нужно три смелых и сильных человека. Четверых вполне хватит для этих разбойников, а остальные могут продолжать путь в сторону Мертвых Гор. Встретимся там.

Всех демонов за пазуху! Хаджару было приятно вновь увидеть ошеломленный вид у слушавших его людей. Наверное, он даже скучал по этому ощущению.