Кирилл Борисович Килунин
Пять дней лета
День второй
Я просыпаюсь от заливистого свиста. Так может свистеть только Сережка. Раньше у него, это, выходило плохо. – «Кутцо», – смеялась Ленка. Но, после того как в драке с родимой сестрицей, она умудрилась «совершенно случайно» выбить своему младшему братишке передний зуб, свист у Сережки приобрел какое-то удивительное соловьиное – птичье звучание.
– Чего надо..? – зевая, я высунул свою лохматую голову в рассвет через открытое настежь окно. Вдыхая свежесть утренней росы и раскрывшихся, чтобы наглотаться утреннего солнца пушистых цветов, которые баба Фиса гордо именовала – Астильбы.
Ни я, ни бабушка не знали значения этого слова. Я не единожды просил бабу Фису, чтобы она расспросила об этом свою подругу – директора городской библиотеки. Однако и та, перелистав целую гору словарей и кипу книг по цветоводству, не нашла ответ на этот вопрос. Тогда я начал придумывать, что Астильбы называются так, потому что, их семена принесли из далеких стран большие красивые птицы – аисты. И их, в самом начале, так и называли – Аистильбы, а затем, буковка «и» где – то потерялось. Ну что вы хотите, мне тогда было всего семь лет, и Интернет или Гугл в те далекие – счастливые годы моего детства, еще не изобрели, и даже не мысли о таком техническом «чуде».
– Пойдем собирать бутылки, – закричал Сережка, разрушив строй моих утренних размышлений.
– Зачем? – я продолжаю зевать, переступая с ноги на ногу на прохладных досках, пытаясь нащупать пальцами ног, место, где начинается полосатый тряпичный половичек.
– К обеду в Сельмаг обещали завести лимонад, – кричит Сережка.
– Ура! – отвечаю я, и бегу умываться. Бабушки снова нет дома, поэтому мне без проблем удается удрать на волю – в пампасы.
*
Лимонад…. Это был самый необычный лимонад… из тех, что мне, когда – ни – будь удалось попробовать: темный как Пепси-кола, о которой мы тогда даже и не слыхали, густой, с привкусом жженого сахара, меда, и еще чего – то непонятного, но такого освежающего и приятного, его делали на Соликамском пивзаводе – по особому рецепту, и иногда может раза три-четыре за все лето, привозили в наш город на радость местной детворы. В общем, лимонад, это – здорово. Однако была одна проблема, чтобы его купить, нужно было сдать в обмен специальную лимонадную бутылку, точно в такие же, только темные бутылки разливали на Соликамском пивзаводе пиво. Нехотя чудесный лимонад продавали и без обменной бутылки, но с обменной бутылкой он стоил 8 копеек, а без бутылки 23. У нас, конечно, не было таких денег, а 8 копеек мы всегда могли насобирать, на крайний случай – вскрыв свои копилки.
Бутылки тогда не валялись на улицах, их нужно было выпрашивать по домам. Или, как предложил Серенький: «отправиться в Мусорный лог». В Мусорный лог уже лет сто или двести, местное население скидывало всяческий ненужный хлам и мусор. Руководство города, конечно, ругалось, так как этот лог был совсем рядом с городом, и когда с его стороны дул мусорный ветер, жители близлежащих домов морщили носы и хмурились. Большинство горожан, конечно же, было согласно с данным запретом, но всегда находились несознательные личности, которые продолжали возить к логу мусор, в основном по ночам, на скрипучих ржавых тележках.
Минут за двадцать, мы с Сереньким добрались до лога. Еще полчаса, рыскали по логу, вороша залежи мусора специально припасенными и притащенными с собой палками. Рядом с нами кружилась пара ничейных собак, мы их не прогоняли, потому что, в темном логу, с такой охраной казалось уже совсем не страшно. Ничейные собаки благодарно махали нам своими скрученными калачиком хвостиками и несмело тыкались в руки своими холодными носиками в поисках угощения. Угощения у меня не было, Сережка нашел в закромах своей старой курточки от прошлогодней школьной формы, большущий сладкий сухарь, его мы и скормили нашим хвостатым друзьям.
И вот, первая удача, среди битого стекла, Серега нашел целую бутылку, она сверкала зелеными искорками от солнечных лучей, пробивавших сквозь заросли больших деревьев над нашими головами.
Минут через десять упорного поиска, и ворчанья под нос о везучести этих ушастых мальков, к коим я относил своего друга Серенького, счастье улыбнулось и мне. Я уже два раза проходил мимо этого места, не замечая искомого, но стоило лишь запнутся, как замечательно целая бутылочка чудного коричневого стекла, оказалась прямо под моими ногами, чуть припорошенная прошлогодней листвой и осыпавшимся глиняным грунтом Мусорного лога.
Свои трофеи мы отмыли на ближайшей колонке, потом еще пришлось вернуться ко мне домой и тряхнуть любимую копилку в форме гипсовой хрюши, у Серенького совершенно не было личных денег. Конечно, мы успели. У Сельмага уже выстроилась целая очередь мальчишек и взрослых, жаждущих отведать сей чудный напиток – лимонад. Но, у большинства не было бутылок или желания переплачивать, поэтому нам хватило. Держа обеими рукам сей ценный груз, мы отправились к обрыву у реки, и устроившись прямо на травке, спустив ноги над тридцатиметровой бездной, любуясь заречными далями, медленно вкушали, этот нектар, не заметив как употребили обе бутылки, позабыв о Ленке. Как рассказывали потом знакомые мальчишки, узнав, что мы с двумя бутылками лимонада удалились в неизвестном направлении, она долго искала нас по улицам города, и хорошо, что не нашла. Зная Лекину мстительность, эта история в недалеком будущем сулила нам большие неприятности, но когда тебе семь, все проблемы улетучиваются из головы со скоростью ветра, особенно когда тебе сейчас так хорошо.
День третий
Я люблю этот маленький уральский городок. Зимой его засыпает снегом по самые маковки, так что тропинки похожи на солдатские траншеи – по грудь взрослому человеку, и выше моей головы. Тяжесть снегов заставляет сгибаться тонкие березы и осинки до самой земли до скрипа, до слома. И, только вековые ели, и уткнувшиеся в небо сосны, не поддаются дыханию холодных северных ветров. Они не сгибаются перед стужей. И застывающем на морозе временем.
А летом, здесь все воздушно и легко. Так невесомо лететь по пружинящим деревянным тротуарам, с горки на горку, увенчанные блистающим тусклым золотом скифских курганов – куполами древних храмов. А весь мир вокруг утопает в буйстве зелени: зверобой, душица, кашка, рябины, липы, дубы, березы и ели. Деревья, и земля, и даже воздух, стараются прогреться под лучами здешнего жарующего летнего солнца и запастись истинным теплом на эту долгую снежную зиму.
И летом вокруг приметы суровых зим, так все жители в этом городке запасают дрова в непомерных количествах, единственная городская котельная обогревает лишь с десяток старых купеческих особняков, где расположены: музеи, библиотека, школа, администрация и детский сад. Поэтому у каждого частного дома, на любой улице можно встретить высоченные поленницы дров, без которых не обойтись бесконечно морозной зимой. И, наверное – поэтому от обилия зелени, прохлады реки, цветущих заливных лугов, близкой тайги и сотен поленниц, истекающих живицей, воздух в этом купеческом городке безумно душистый и такой чистый.
Третий день… Я лечу, вдыхая его полной грудью, под моими ногами пружинят доски, пешеходных тротуаров. Я птица. Я вижу небо и умею летать.
*
– Стой, птиц! – слышу голос за свое спиной. Медленно оборачиваюсь, неосознанно складывая невидимые крылья. Голос взрослый и незнакомый.
Уф, это – Леха, еще один наш с Ленкой и Сережей сосед, он почти взрослый, ему уже 17 лет, он учится в Соликамске в Ремесленном училище, а сюда также как мы приезжает к бабушке – погостить на лето. Леха конечно порядочный раздолбай и балагур, как однажды по большому секрету сказала нам его бабушка Алевтина Петровна, но парень добрый и хороший, его совсем не стоит бояться.
– Чего тебе? – спрашиваю я.
– Куда летишь, гордый птиц? – смеется Леха, и треплет своей шершавой широкой ладонью мои растрепавшиеся соломенные вихры.
– А куда глаза глядят, – в ответ весело улыбаюсь я.
– Пошли со мной….
– А куда?
– Нужно больше насобирать мелюзги, такой как ты, – вещает Лешка. А я вовсе не обижаюсь, он ведь по доброму, и тем более мне любопытно, что он снова такого придумал…
– А зачем?
– Затем, закоченэм, – задумался о чем – то мой старший сосед, – вот насобираем вас штук десять и заявимся на хлебозавод, скажем, что у нас экскурсия от летней школы, я ваш старший вожатый, а вы значица мои подопечные, и нас туда послали….
– Куда послали?
– Оооо какой ты почемучистый, наигранно вздыхает Леха, бедные твои родители, – на хлебозавод послали, там сейчас такие офигительно вкусные булки пекут и пряники, у нас такое в Соликамске как то было, когда дети со взрослым куда-то идут что – то смотреть, экскурсия называется.
– Ага, – я согласно киваю, хотя совершенно не представляю что такое экскурсия.
По дороге мы встречаем Леку с Сереньким, Ленка все еще злится на нас обоих из –за лимонада, мне пока удалось избежать ее праведной мести, а Сережке – нет, поэтому у него уши такого неестественно свекольного света.
– Пойдем с нами! – кричит им Леха, и рассказывает о своей затее. Братец с сестрицей соглашаются, им все равно нечего делать, встречать корову им больше не доверяют, а после вчерашнего дождика, который все же разразился, но ночью, бабин – Верин огород поливать не обязательно.
Потом, мы встречаем еще пять знакомых пацанов, с соседней улицы и девочку Свету, которой уже целых 12 лет, но она невысокая и иногда соглашается поиграть вместе с нами как будто – ровесница.
– Хватит, – улыбается Леха. – Комплект…. И мы идем, дрожа от того, что, участвуем в столь загадочной авантюре, под названием – экскурсия. И одновременно, заинтригованные предстоящим событием. А еще, очень хочется горячих булок и свежих пряников. Мы уличные дети – вечно голодные птицы.
*
Хлебозавод находится в очень красивом, хотя уже начавшем разрушаться старинном здании – бывшей Богоявленской церкви. Бабушка Фиса, говорила, что ему почти двести двадцать лет, а может быть намного больше, в Богоявленской церкви крестили бабушкиного деда.
