Кира Стрельникова
Дикая и опасная

Народ нервно заржал, и у меня тоже вырвался смешок.

– Стрелять, – Николаич вздохнул и покачал головой, потом проворчал: – Боюсь представить, что в тире будешь творить с такими способностями. Так, – он подумал и решительно заявил. – Составлю для тебя индивидуальную программу обучения, после физкультуры зайдёшь ко мне в кабинет, – оглянулся на остальных студентов, ловивших каждое слово, и я тихонько перевела дух. – Чего сидим, кого ждём? – бодро поинтересовался Николаич. – До конца пары ещё двадцать минут, живо дышать и расслабляться!

– А в туалет можно? – пискнула рыженькая пышечка, кажется, Наташа.

Препод поднял брови.

– Иди, расслабь хотя бы сфинктеры, – милостиво кивнул он. – Раз всё остальное пока плохо получается.

По классу снова пронёсся смешок, но стих, едва Николаич обвёл всех пристальным взглядом. Народ послушно закрыл глаза и задышал, настраиваясь на упражнение.

– Соня-а-а-а-а, – раздался за спиной протяжный, негромкий голос Вердена, и захотелось повернуться к нему и съездить ему в ухо. Ну, так, для профилактики. – Какой ты разносторонний человек, оказывается.

Да блин, компот, достал, а! На способности мои, значит, запал? Вампир, что ли, энергетический? Чуть повернула голову, скосив на старосту взгляд.

– Донором не буду, – кратко ответила, остро сожалея, что не знаю, как сделать расстройство желудка.

Ускорять физиологические процессы в организме и устраивать всякие болячки – это для меня пока высший пилотаж, хотя читала, что сенсы и такое могут. Послышался довольный смешок.

– Зачем мне донор? Мне хороший напарник нужен после Института, чтоб работать легче было, – невозмутимо ответил белобрысый приставала.

От его слов я чуть не поперхнулась вдохом. Работать, с ним?! Бегу и тапочки теряю, как же. Вот если бы он вёл себя по-человечески и не делал неприличных намёков при каждом удобном случае, я бы может и подумала. А так… Ясный пень, что этот извращенец лелеет планы затащить меня в постель, помимо использования моих способностей в работе. Вот спрашивается, на что так запал, на мои кости, что ли? Я объективно отношусь к себе, и хотя не дурнушка, но и не красотка, которой вслед оборачиваются. Так, совершенно среднестатистическая внешность.

– Губозакаталку подарю на Новый год, – хмыкнула я и отвернулась.

– Верден, разговорчики! – прикрикнул Николаич. – Работай давай!

А я, когда белобрысый затих, задумалась, благо, упражнение больше не надо было делать: альбинос заметил меня ещё в общаге в самый первый день, когда о моих способностях не знал. Значит, не только мои способности всё же привлекли? Или он тоже умеет видеть ауры, только тщательно скрывает это, и сразу заметил мои способности? Не зря же моя интуиция сработала на минус, когда только увидела его. Ой, не прост этот Верден, далеко не так прост, как кажется. И почему у меня стойкое ощущение, что я ещё огребу от него по полной и во всех смыслах? А ведь куратор наверняка должен знать наши досье, аналитический отдел Института работает прекрасно, как убедилась на личном опыте. Попробовать, что ли, узнать у Николаича вечером, кто такой этот Тим Верден? А расскажет ли, вот в чём вопрос. Может, прошлое студентов – под грифом «совершенно секретно». Хотя, можно поделиться подозрениями… И что ещё умеет красноглазый? Может, и мысли читать?! Паранойя заскреблась коготками по сердцу, я испуганно покосилась через плечо. Так, пожалуй, надо попросить Николаича научить закрываться, раз для меня будет индивидуальная программа обучения.

До конца дня Верден больше не приставал, продолжая только издалека наблюдать, и я едва дождалась окончания физры, изнывая от нетерпения, даже усталость от зверствовавшего дяди Жоры отступила на второй план. Освежившись под душем и переодевшись, рысью рванула к Николаичу. Постучалась, приоткрыла дверь.

– Можно? – вопросительно посмотрела на хозяина кабинета.

– Заходи, заходи, – куратор поднял голову от бумаг и кивнул на стул. – Садись, Сонька Золотая ручка.

Я села, стрельнув взглядом в бумаги – оказывается, моё досье. Значит, угадала.

– Итак, – он откинулся на спинку, скользнув по мне задумчивым взглядом. – Я так понял, твои способности активизировались совсем недавно, да? – уточнил Николаич на всякий случай.

– Ну-у-у… – протянула я, отведя глаза. – Летом. После выпускного, – кратко ответила – читал же бумаги, зачем спрашивать.

– Да не, – он покачал головой. – Там больше эмоций было и спонтанного всплеска, потому и получилось у тебя, я почитал. То, что самостоятельно тренироваться стала, молодец, – похвалил он, и стало приятно. – Там, на трассе, тебя нехило тряхнуло, потому наши и засекли, они как раз по таким всплескам и ищут таланты, – Николаич усмехнулся. – Ты в курсе, что мозги сварила тому типу в джипе? За одну минуту? – огорошил он меня следующей порцией шокирующих сведений.

К-как сварила?! Я икнула, представив картину, и желудок скакнул к горлу, я едва справилась с волной горечи.

– Это покруче, чем сердце остановить, – продолжил препод. – Так что, отправной точкой можно считать тот день, потому тебе сейчас всё так легко даётся всего лишь с третьего дня обучения, – Николаич внимательно посмотрел на моё обескураженное лицо. – Твои способности подстраиваются под тебя, получив толчок, такое бывает от сильных потрясений, но довольно редко, – разъяснил он ничего не понимающей мне.

– Я жить хотела, – тихо ответила, вспомнив тот кошмарный день. – Но я ничего не помню… – растерянно добавила, покосившись на него.

– Блок, – кивнул Николаич. – Такое тоже бывает, защитный механизм психики. Снять хочешь? – осведомился он, и я отчаянно замотала головой – не хочу знать, что тогда произошло, совсем не хочу. – Хорошо, не будем. Так, медитацией каждый день заниматься, лично проверять буду, – строго сказал он, приступив к основному вопросу нашей встречи. – К завтрашнему утру напишу список книг, возьмёшь в библиотеке. Раз ауры уже видишь, учи спектры, они от эмоций зависят, потом будем учиться влиять на эти самые эмоции. Да, кстати, ауры вампиров и сильных магов тоже имеют отличия, почитаешь, – добавил Николаич, закрыв папку с моим досье.

– Маги тоже есть? – удивилась я.

– А то, – кивнул Николаич. – И тёмные, и светлые, всякие, это со всеми на лекциях будешь проходить. По медитации разрешаю пропускать, – на его губах снова мелькнула усмешка, – но зачёт сдаёшь мне лично через две недели, к дыханию и расслаблению отключение внутреннего диалога, – он внимательно посмотрел на меня. – Пробовала?

Я кивнула, вспомнив свои самостоятельные упражнения.

– Максимум три минуты, – призналась и с сожалением вздохнула.

– Придумай точку концентрации, – Николаич откинулся на спинку стула. – Что угодно, на чём можно сосредоточиться, звук, предмет, который в руках крутить можно, или представь что-нибудь перед внутренним взглядом. Подсказывать не буду, сама нащупай, у каждого это индивидуально. Засекай время, к зачёту от момента дыхания до отключения диалога должно пройти не более двух минут. Как цепная реакция, понимаешь? – объяснил он, и я снова медленно кивнула, внимательно слушая. – В идеале, одновременно с дыханием должны начать мышцы расслабляться, и потом внутренняя речь отключаться. Методичку возьмёшь, думаю, справишься.

– Хорошо, – коротко ответила я, не сводя с него взгляда.

– Как освоишь, пойдём дальше, – Николаич помолчал, задумавшись ненадолго. – Ещё почитай теорию гипноза, следующее осваивать будем копание в мозгах, – он соединил пальцы, глянув на меня, в глубине его глаз блеснули весёлые искорки. – Вообще-то, это во втором полугодии начинают проходить, но мне кажется, у тебя пойдёт.

– Семён Николаевич, – тихо произнесла я, всё-таки решившись спросить. – А… можно вопрос?

– Ну? – брови куратора поднялись.

– Почему Вердена назначили старостой? Он ведь по силе не выделяется среди остальных, – быстро, пока не растеряла храбрости, проговорила я.

Препод потёр подбородок, покосившись на меня со странным выражением во взгляде.

– Как экстрасенс – да, – наконец ответил он. – Его потолок – класс В, ну может, через пару-тройку лет и до С доползёт, если будет усиленно тренироваться. Но он хороший рунный маг и ясновидящий в третьем поколении, плюс по личным качествам явный лидер. Потенциальный командир ячейки, если быть совсем точным. Способности студентов не являются секретом, потому и отвечаю, – счёл нужным пояснить Николаич.

У-у-у-у. Я скисла. Тогда да, допускаю, что он меня ещё при первой встрече прощупал и что-то почувствовал. Вот чёрт, кажется, я попала по самые помидоры.

– А почему спрашиваешь? – под внимательным взглядом Николаича стало неуютно.

– М-м, ну, – замялась. – Мне показался странным его столь явный и пристальный интерес ко мне с первых же дней знакомства, – как можно более обтекаемо выразилась я, пряча взгляд.

Высказывать взрослому мужику свои сомнения в своей привлекательности для парней показалось не совсем удобным и приличным. Куратор усмехнулся – и почему мне кажется, что он догадался о моих мыслях?

– Подбирает себе команду, – невозмутимо ответствовал Николаич. – Что вполне ожидаемо. Ещё что-то, Соня?

Так, похоже, моя личная война с Верденом – это только моё дело, и помогать мне никто не собирается. Ладно, прорвёмся.

– В этих ячейках как насчёт неуставных отношений? – прямо спросила, чтобы знать, к чему готовиться.

Дядька издал смешок, весело блеснув глазами.

– Если не мешают работе, то фиолетово, – ответ меня ни разу не обрадовал. – У нас не армия, а ячейки формируются не по половому признаку, а по балансу способностей, три, максимум четыре человека. Так что, если что, секс не запрещён, – доходчиво пояснил Николаич, и я недовольно поджала губы.

Угу, всё ещё хуже, чем думала. Но теперь хоть понимаю, к чему стремится Верден, пытаясь подкатить ко мне, как к девушке: самая лучшая привязка – это чувства. Вот только промахнулся альбинос хренов со своими планами по соблазнению меня, постелью не привяжет, вряд ли у него вообще получится затащить меня туда. Про любовь молчу. Люблю только себя, а мужикам в принципе не доверяю ни на грамм, чтобы ещё и позволить себе такую глупость, как влюбиться в кого-нибудь из них.

– Короче, поняла, – коротко кивнула я и с места в карьер задала следующий вопрос. – Как научиться ставить блок на мысли?

– О, мать, замахнулась, – хмыкнул Николаич. – Боишься его, что ли?

– Опасаюсь, – поправила его, не желая признаваться в позорной слабости.

– Не, мысли он пока не умеет читать, расслабься, – обрадовал куратор, и у меня чуть не вырвался вздох облегчения. – Освоишь эмоциональное воздействие, будем блокировать учиться. Всё, иди, – Николаич махнул рукой, показав, что аудиенция окончена.

Да уж, содержательный разговор, есть, о чём подумать. До общаги добралась без приключений, а вот день ещё не исчерпал сюрпризов. Ольга занималась медитацией, судя по отрешённому лицу и горизонтальному положению тела, на столе стояла сковорода с макаронами по-флотски. Я набрала в тарелку и поставила в микроволновку, стараясь делать всё тихо, чтобы не отвлекать соседку. У неё тоже стандартный А, так что пусть тренируется. Поужинав, вышла покурить на площадку и к собственному неудовольствию увидела там маячившего альбиноса. Демонстративно развернулась, собираясь прийти попозже – за десять минут не умру от никотинового голодания, – но Верден проявил удивительную прыть, в два шага оказавшись рядом и ухватив за локоть.

– Куда? – выдохнул он мне на ухо, дёрнул к себе, и моя спина оказалась прижата сильным телом альбиноса к стенке.

Блин. Этот умник ещё и свет выключил на площадке, так, что вокруг царил интимный полумрак. Как назло, никаких мимо проходящих тоже не наблюдалось к моей досаде. Р-р-роматника, едрёны пассатижи!! Перед глазами промелькнула картинка, виденная утром, сердце ухнуло от страха в желудок, но на Вердене была чёрная обтягивающая футболка, а в моём видении он щеголял голым торсом. Значит, есть шанс отбиться. Ага, особенно учитывая стиснутые в железном захвате запястья и крепко прижатые его коленом ноги – даже проверенным женским приёмом не воспользоваться. Я задёргалась, пытаясь вырваться и матерясь, как сапожник, мелькнула суматошная мысль, а что будет, если прямо сейчас остановлю ему сердце. По головке не погладят, однозначно. Начинать учёбу в Институте с убийства перспективного студента – плохое решение. Дав подзатыльник панике, я стиснула зубы и уставилась прямо в глаза наглому альбиносу, ярость вспыхнула огненным шаром, слизнув страх, как бумажный кораблик.

– Пусти, – процедила, тяжело дыша от накативших чувств, сердце билось в горле, мешая дышать.

– Сначала поговорим, – невозмутимо ответил Верден, наклонившись к самому моему лицу, и довольно улыбнулся. – Хочу, чтобы мы работали вместе после выпуска, Соня, – это звучало слишком самоуверенно, на мой взгляд, он ведь даже не спрашивал меня, просто ставил перед фактом. – И, уверен, так и будет.

– Пош-шёл ты, – прошипела я, упрямо не отворачивая головы, хотя его губы так близко ужасно нервировали и заставляли живот поджиматься от беспокойства.

– Не упрямься, не стоит, – Верден покачал головой, не переставая улыбаться. – Мне хорошие экстрасенсы в команде понадобятся, а ты лучшая в группе, судя по результатам. Мы сработаемся, точно тебе говорю.

Я глубоко вздохнула, прикрыв глаза и всё-таки чуть повернув голову в сторону. Затолкала порыв наорать на него поглубже и включила логическое мышление. Истерики сейчас мне ничем не помогут, так что, попробуем добром договориться.

– Верден, если не будешь тянуть ко мне загребущие лапы и усмиришь свой член, я подумаю над твоим предложением, – ровно ответила я – ведь, если отбросить мою стойкую неприязнь к близким отношениям вообще с мужчиной, и в частности к намерениям Вердена насчёт меня, я бы попробовала с ним поработать, действительно.

Харизма у него есть, это чувствуется, и уверенность прёт из всех щелей. С приставкой «само»…

– Ну-у-у, – протянул он и усмехнулся. – Сонь, вот не поверишь, но меня к тебе тянет, – признался вдруг он, и чуйка подсказала, что не играет, не врёт.

В самом деле я интересовала альбиноса, как девушка. Только меня это ни разу не радует, знаете ли!

– Собака, что ли? – нервно огрызнулась я, близость Вердена начинала напрягать всё сильнее с каждой минутой. – На кости бросаешься?

– А мне нравятся худенькие, – выдохнул он мне в ухо, и я дёрнулась от пронзившего от макушки до пяток ощущения, испугавшись до чёртиков.

Хотя ощущение скорее было всё же приятным. И голос у блондина стал мягким, низким, таким… Хотелось слушать и слушать. А вот это лишь добавило дров в костёр моей паники.

– Да не буду трахаться с тобой! – тихо прорычала я, снова дёрнувшись и выпуская эмоции из-под контроля. – Если так приспичило, погоняй лысого в сортире, или вон, к твоим услугам всё женское население общаги! – огрызнулась, невольно вжавшись в стену в бесполезной попытке отстраниться от него.

– Не груби, – совсем шёпотом отозвался он и издал тихий, довольный смешок.

Губы Вердена скользнули по шее, одарив меня ещё одним стадом бешеных мурашек вдоль позвоночника, я напряглась, как струна, замерев и боясь сделать лишнее движение. Да что за ёлы-палы?! Что ещё за странные ощущения от его наглых приставаний? Паника грозила перерасти в неконтролируемую, а в последний раз, когда это случилось, у одного типа вскипели мозги. Пора прекращать это безобразие, иначе Институт лишится потенциального лучшего студента.

– Со-о-онь, – проникновенно протянул этот ненормальный. – Повернись, а, – его губы снова прижались к коже чуть пониже уха, заставив подавиться вдохом.

– Ты на волоске от гибели, – с трудом выговорила я, и не думая выполнять его просьбу, перед глазами замелькали багровые всполохи. – Спроси у Николаича, как они меня нашли… – запнулась и сглотнула пересохшим горлом, пытаясь взять под контроль эмоции: ну не хочу убивать, проблем потом не оберусь!

– М-м-м, – Верден замер, и я тихонько перевела дух – кажется, всё же внял голосу разума и моему категорическому «нет» на его приставания? – Ладно, как скажешь, Сонь, – он отпустил, и я поспешно отошла на два шага, растирая запястья и успокаивая дыхание. Раз, два, три, как там в упражнении. – Только всё равно будем вместе работать, – он усмехнулся, блеснув глазами. – Да и не только работать.

Курить расхотелось, и я молча вернулась в комнату в растрёпанных мыслях и чувствах. Какая на фиг любовь?! Я идиотка, что ли, втюриться в него?! Тут Верден крупно лопухнулся, ничего у него не получится, и понимание этого чуть-чуть подняло настроение. Ольга уже закончила заниматься и с любопытством уставилась на взъерошенную меня.

– Горячий разговор? – непринуждённо поинтересовалась она.

Я кивнула, не вдаваясь в подробности, и завалилась на кровать, медитировать. Стоило уделить серьёзное внимание контролю, в моей личной войне с Верденом это ой как пригодится. И завтра однозначно потрясу Николаича на предмет ячеек и их формирования, насколько там учитываются личные пожелания. Хочу спокойно работать, а не отбиваться от всяких озабоченных начальников.

На следующий день по расписанию опять три пары, в перерыв я поскакала в библиотеку, получив от Николаича список – по Таро кстати тоже книжица прилагалась, – и договорилась зайти вечером. Взбудораженные прошедшим днём одногруппники резко захотели наладить со мной отношения, и между парами я отбивалась от настойчивых расспросов, по ходу определив ещё парочку потенциальных командиров – их вопросы касались в основном, моих умений. Остальные пытались выяснить, где я научилась, и можно ли заскочить вечером, прояснить кое-какие моменты по лекциям. Перед третьей парой, когда меня в очередной раз настиг настойчивый Пашка с вопросом «давай дружить», рядом вдруг нарисовался Верден, ненавязчиво оттерев плечом одногруппника.

– Паш, тут занято, – спокойно улыбнулся альбинос.

Его собеседник засунул руки в карманы и вздёрнул подбородок, смерив Тима взглядом.

– А что, у нас рабовладение разрешили? – выдал он. – К Соньке теперь не подойти, да?

– Смотря с какими намерениями, – Верден прищурился.

Я пока помалкивала, мне было интересно, во что этот диалог выльется. Хотя, конечно, как Верден заявил свои призрачные права на меня, как на будущего сотрудника, слегка покоробило. Паша хмыкнул.

– Что тебе до моих намерений? – небрежно произнёс он, и у меня мелькнуло опасение, как бы не вышло драки.

Староста чуть наклонился вперёд, глядя в глаза Пашке.

– Соня со мной работать будет, – негромко ответил он. – А в остальном ради бога, общайтесь, – и ещё одна небрежная улыбочка, полная превосходства.

Он, значит, за меня уже всё решил, резвый такой, хотя я сказала, что всего лишь подумаю над его предложением.

– А Соню ты спросил о её планах после выпуска? – Паша изогнул бровь.

Грамотный вопрос, а этот парень начинает мне нравиться. Я покосилась на альбиноса, Верден же усмехнулся и вкрадчиво осведомился:

– А справишься с её характером?

Почувствовала, что краснею, и досадливо поджала губы, отступив на шаг назад от спорщиков. Нет, ну вы посмотрите на него! Что не так с моим характером?! Не нравится, не ешь…

– Я не дикая, на людей не бросаюсь, – огрызнулась и, не дожидаясь конца этого нелепого спора, поспешила на психологию, занять место.

Тоже мне, собственник, ни фига обо мне не знает, а ещё работать намерен вместе. Не удержалась и фыркнула. Нашёлся тут командир, понимаешь. Те, кто был свидетелем разговора, намёк поняли, и меня оставили в покое. Не сказать, чтобы я расстроилась, всё же общение не моя сильная сторона – Ольги с лихвой хватало. Но то, что вся группа дружно решила, будто между мной и Верденом есть что-то помимо будущего сотрудничества, задевало и вызывало желание надеть табличку с надписью «Да не сплю я с ним!!!» После физры, как и вчера, помчалась к Николаичу, обуреваемая жаждой прояснить оставшиеся непонятные моменты.

– Ну? – куратор с интересом уставился на меня. – Уже вопросы появились? – он добродушно усмехнулся.

– Да, – плюхнулась на стул, скрестив руки на груди, и пристально уставилась на преподавателя. – На формирование ячейки влияет моё желание, с кем хочу работать, а с кем нет?

Николаич перестал улыбаться и прищурился, и я внутренне подобралась в ожидании неприятностей.

– Соня, у нас не детский сад, – жёстко произнёс он. – Хочу-не хочу можешь оставить за дверью, – и уже спокойнее продолжил. – Обычно, уже в течение первого года обучения срабатываются тройки и четвёрки, мы только корректируем потом, по результатам практики, и на третьем курсе уже начинаются задания конкретно для этих групп.

А, да, ещё и практика какая-то будет, директор же говорил… Я поджала губы и всё же рискнула рассказать про наглое поведение альбиноса. Может, Николаич приструнит его и прочитает, как не подобает будущим командирам вести себя с будущими подчинёнными?..

– Вчера Верден опять приставал, – кратко ответила я. – И я его чуть не грохнула, как тогда, на дороге, моего похитителя. По-прежнему думаете, что его идея сделать меня личным экстрасенсом хорошая? – посмотрела ему в глаза, но к сожалению, не увидела там страха или понимания.

– Для того и нужна медитация, чтобы уметь сохранять хладнокровие и концентрацию, и контролировать способности, – спокойно отозвался Николаич, ничуть не впечатлённый моим признанием.

Сдерживать дальше эмоции не смогла.

– Да блин! – я вскочила и прошлась перед куратором, потом остановилась и опёрлась ладонями о его стол. – Слушайте, давайте начистоту. Всё бы хорошо, но вот чего он ко мне лезет?! Мало доступных девчонок, что ли?! Почему по-хорошему не попытался договориться, а сразу в постель потащил? – выкрикнула в лицо собеседнику, возмущение кипело, требуя выхода.

– Прямо-таки сразу? – Николаич усмехнулся, оставаясь спокойным, как сфинкс.

Я на мгновение сбилась: чёрт, а ведь прав, Верден пока что ни разу не сказал прямо, что хочет секса со мной. Так, только намекал, что я заинтересовала его не только как будущий сотрудник с ценными навыками и способностями. Воспользовавшись моим замешательством, Николаич невозмутимо продолжил.

– Соня, он мужчина, и просто решил совместить приятное с полезным, что в этом страшного? – брови куратора поднялись в искреннем недоумении.

Мужчины! Я чуть не всплеснула руками, уже понимая, что поддержки здесь не дождусь, и мои загоны Николаича ничуть не трогают. Ну читал же досье, должен понимать, что после достопамятной встречи с Федькой и ко, я совершенно не жажду снова оказаться во власти мужчины!

– Не смешите мои коленки! – фыркнула я. – Посмотрите на меня и скажите, что тут приятного? Подержаться толком не за что, ни спереди, ни сзади! – меня уже несло, и остановиться было крайне сложно.

– Посмотреть? – взгляд Николаича оценивающе прошёлся по мне, и я вдруг на мгновение смутилась, раздражение и злость как-то разом поубавились. – Посмотрел. Честно? – я кивнула, отчего-то оробев и совершенно некстати разволновавшись. – Передо мной миленькая, симпатичная девчушка, не красавица, конечно, но и не откровенно страшная. А насчёт подержаться – Сонь, ну вот откуда в твоей голове аксиома, что всем мужикам нравятся ядрёные бабищи с жопой в два обхвата и астраханскими арбузами вместо грудей? – Николаич насмешливо хмыкнул, и даже я улыбнулась, представив себе описанную картину. – Многие как раз худеньких предпочитают, сразу просыпается чисто мужское желание оберегать и защищать столь хрупкое создание, – в его последних словах отчётливо прозвучала ирония, и мои эмоции вспыхнули с новой силой.

– Это я-то хрупкое создание?! – я аж поперхнулась, с возмущением уставившись на куратора.

Николаич изволил заржать.

– Неа, ты колючая и дикая, как уличная кошка, – весело проинформировал он и вдруг перестал улыбаться, взгляд снова стал жёстким. – Ну-ка, сядь, Соня.

Я повиновалась, не рискнув возразить или артачиться. Похоже, именно сейчас и будет тот самый серьёзный разговор, которого в глубине души я опасалась.

– А теперь слушай, – он прищурился. – Тим дурак, что начал действовать слишком резко и грубо, за это ещё получит по шее. Ты дура, что никак не можешь справиться со своими тараканами и нежно взращиваешь их, вместо того, чтобы разом потравить дихлофосом. Тебя сюда взяли не розовые слюни разводить, и потом, после выпуска, вы будете не в бирюльки играть. Летом полевая практика, в условиях, максимально приближенных к реальным, и вот по этим-то результатам, а не по личному отношению, и будут смотреть, кто с кем сработается, – последние слова Николаич произнёс уже спокойнее, а вот я после его отповеди завелась не на шутку.

– Бл… чёрт! Вам что, совсем фиолетово, что меня бесят его наглые замашки?! – заорала я, выведенная из себя. – Как я смогу с ним работать, если от одного его присутствия меня корёжит от злости?!

– Соня, – Николаич насмешливо хмыкнул, мой выброс не вызвал у него особого раздражения. – Если убрать то, что полгода назад тебя грубо трахнули три полупьяных подростка, скажи честно, Верден тебе совсем неприятен?

Я заткнулась, снова озадаченная. Как-то вообще до сих пор не задумывалась на эту тему, ибо рядом с альбиносом на первый план вылезала настоятельная потребность держаться от него подальше. Невольно вспомнилась наша встреча в курилке и моя странная реакция на его неожиданные поцелуи. Попыталась проанализировать и поняла, что это точно не отвращение, а если убрать панический страх, заслонивший тогда почти все другие эмоции…

– Я, конечно, могу тебе в голову залезть, но хочу, чтобы сама ответила, – куратор соединил кончики пальцев, не сводя с меня внимательного взгляда. – В первую очередь для себя самой. Ну?

Что ну? Привлекательный, что уж, даром, что альбинос, это я сразу заметила, ещё при первой встрече.

– Нет, не неприятен, – буркнула я, насупившись, и тут же вскинулась. – Я не доверяю ему!

– Как мужчине, или как человеку? – последовал тут же следующий точный вопрос вопрос.

– Э-э-э… – я зависла, моргнув.

А есть разница, что ли?

– Сонь, секс – это просто секс, тебя замуж никто не тащит и открывать душу не просит, – Николаич вздохнул. – У Тима нормальные мужские желания, между прочим. Или тебе хочется красивых ухаживаний? – он хитро прищурился. – Цветов там, конфет, походов в кино? – в этих словах звучала откровенная насмешка, и мои эмоции снова пришли в движение.

Мне?! Ухаживаний?! От Вердена?!!

– Какие на хрен ухаживания? – я вытаращилась на Николаича. – Какой секс? Мне он сто лет не сдался, ни Верден, ни секс! Я вообще учиться сюда пришла, а не решать личные проблемы! – сердито добавила, уже совершенно запутавшись, что от меня хотели и к чему вообще весь разговор.

– А зря, – невозмутимо ответствовал этот страшный человек. – Это я про секс, между прочим. Это весьма приятно и для молодого растущего организма даже полезно, – назидательно добавил он, подняв палец, а в его глазах плясали искорки смешинок.

– Знаете, что? – я решительно встала и категорично заявила, наставив на него палец. – Катитесь вы, со своей пользой, и Вердена туда же прихватите! И работать с ним фига с два буду!

– Соня, – снова тот же жёсткий тон. – Ты чего от меня хочешь? Чтобы пожалел и по головке погладил? Или чтобы наказал этого противного Тима? По попе, например, отшлёпал, или пальчиком погрозил? – я почувствовала, как краснею, и отчаянно помотала головой. Звучало действительно глупо. – Ему надо учиться подход к людям искать, тебе – справляться со своими проблемами самостоятельно. Так что, уж извини, если попросит, я дам ему твоё досье почитать.

Я дёрнулась, но ничего не сказала. Справедливо, мне же сказали о нём. Молча развернулась и потопала к двери, но едва открыла, Николаич снова заговорил.

– Знаешь, говорят, клин клином вышибают, – небрежно обронил он, и я вопросительно посмотрела на него через плечо. – Негатив снимается позитивным опытом, – с усмешкой пояснил куратор. – И знаешь, что-то мне подсказывает, с Верденом вы сработаетесь.

Если такое заявляет сенс высшей категории, значит, это не просто догадки. Я тоскливо вздохнула, поняв, что в этом вопросе проиграла подчистую.

– То есть, моё мнение уважаемое руководство Института совершенно не волнует? – уточнила на всякий случай.

– Мы доверяем интуиции потенциальных командиров, – последовал спокойный ответ Николаича. – И обычно они не промахиваются. Тим раньше всех разглядел тебя, ему и карты в руки.

Вот, значит, как, кто первый того и тапки. Ладно. Попрощалась с куратором и вышла из его кабинета. В общагу вернулась в глубокой задумчивости и плюхнулась на кровать, вяло подумав об ужине, однако есть особо не хотелось. Ольга тоже валялась с конспектом, но едва я появилась, отложила тетрадь и уставилась на меня внимательным взглядом.

– Паришься? – непринуждённо поинтересовалась Ольга.

– Нет, знаешь, наслаждаюсь, – вяло огрызнулась я на её любопытство.

– Зря, – она покачала головой.

– Хрена он привязался? Ладно бы просто по будущей работе, но остальное! – я нервно вздохнула и взъерошила и без того растрёпанные короткие волосы.

– Инстинкт охотника, – Ольга пожала плечами. – Пока убегаешь, есть азарт погони. И потом, Сонька, ну чего плохого в сексе-то, а? Ну переспите пару раз, он перегорит, дальше будете нормально общаться, – непринуждённо добавила она.

Легко ей говорить, для меня лично ничего хорошего в сексе как раз нет. Понимаю, что это мои личные загоны, что после такого резко отрицательного первого опыта другого быть не может, но… Чёрт, слишком мало времени для меня прошло, и слишком силён страх, засевший глубоко в подсознании. Однако Ольге о моих переживаниях знать совсем необязательно.

– Я ему не дичь, – насупилась я, вытащила сигарету и переместилась к открытому окну. – И потом, а вдруг мне не понравится? – задумчиво добавила, созерцая улицу внизу. – Что тогда делать?

– О, так мы уже рассматриваем вариант с Верденом, хотя бы в теории? – ехидно усмехнулась Ольга. – Мать, ты часом не девственница? – с притворной озабоченностью уточнила она.

– Нет, – затянулась, глядя на тёмную улицу. Уже свежо пахло морозцем, того и гляди снег со дня на день пойдёт, несмотря на октябрь. Подумав, продолжила. – Меня в выпускной трое ушлёпков прямо во дворе изнасиловали.

Ольга тихо присвистнула.

– Тогда понятно, – она помолчала и осторожно продолжила. – Но, Сонь, правда, было и было. Мне кажется, тебе стоит подумать о Вердене, правда, он точно тебе плохого не сделает. Никто же не заставляет тебя влюбляться в него, да и он вряд ли втюрился в тебя с первого взгляда. Ты ведь так не считаешь? – словно невзначай обронила она и покосилась на меня со странным выражением.

– Я что, похожа на дуру? – пожала плечами, сделав очередную затяжку.