Кира Стрельникова
Дикая и опасная
– Новенькая? – красные глаза заинтересованно оглядели меня, и их выражение мне очень не понравилось.
– Да, – отрывисто сказала я, резко открыла дверь и шагнула в комнату.
Изнутри поспешно вставила ключ обратно в замок и повернула, не став вытаскивать. Да ещё так, чтобы выпихнуть его не представлялось возможным. Надеюсь, студенты тут ещё не умеют телекинезом пользоваться. Вообще, парни меня не особо интересовали, учитывая мой крайне неудачный опыт с Федькой и компанией, я не горела желанием приобщаться к этой стороне взрослой жизни. Мне и без отношений хорошо жилось. А этот, беловолосый, начнёт приставать – откручу хозяйство под корень без анестезии. Надеюсь, его минутный интерес не перерастёт во что-то большее, ещё от назойливых поклонников отбиваться не хватало.
Стука в дверь, как опасалась в глубине души, не последовало – вот и ладушки. Огляделась и осталась довольна: просторная комната, дверь отгорожена шкафом, за которым две кровати, тумбочки, полки на стенах, стол у окна, современный холодильник и плоский телевизор на стене. Ух ты, нехило тут однако финансирование поставлено. Да и мебель не обшарпанная, как можно было ожидать: шкаф-купе с зеркальной дверью, кровати с толстыми ортопедическими матрасами, а не совковые пружинные. Круто, что сказать. Справа от входа ещё одна дверь, заглянула в неё – небольшой коридорчик, там располагался туалет и душ. С другой стороны дверь в соседнюю комнату, по всей видимости. Унитаз и раковина не разбитые, в душе смеситель исправный, ничего не течёт, в общем, всё очень даже прилично на удивление. Я устроилась на кровати, скрытой шкафом, быстренько раскидала вещи, застелила бельё, и прежде, чем сгонять в магазин, пополнить запасы, решила немного выдохнуть.
Не успела раскрыть ноут и приятно удивиться бесплатному вай-фаю – надо только номер карточки-пропуска ввести, – как в двери заскрежетал ключ, и я выпрямилась: кажется, прибыла соседка. Раздался сочный мат, сказанный яростным женским голосом, и кто-то пнул дверь.
– Да иду, иду! – громко отозвалась, отложив ноут, и поспешила вытащить ключ.
– Ну ё-моё, наконец-то! – мимо меня в комнату широким шагом вошла миниатюрная шатенка с длинными волосами ниже плеч и большим рюкзаком за спиной. – Чего заперлась, как будто тут золотой запас страны спрятан?
Я не удержалась и осторожно выглянула в коридор – альбиноса не наблюдалось. Выдохнула, мысленно перекрестилась, хотя махровая атеистка, и снова закрыла дверь. Ну не по себе мне было от этого беловолосого упыря, честно.
– Та-а-ак, и что тут у нас? О, нехило однако! – барышня свалила рюкзак на вторую кровать и плюхнулась на матрас. – Ольга Грановская, – протянула она руку, глядя на меня живыми, насмешливыми глазами цвета жареных кофейных зёрен.
– Софья Александровская, – нейтральным тоном ответила я и пожала ладонь.
Ольга кивнула и встала, начав распаковывать рюкзак.
– Так, давай сразу договоримся, в душу друг другу не лезть, о прошлом не спрашивать, в окно курить по очереди, – заявила соседка, копаясь в недрах рюкзака.
– Да не вопрос, – я пожала плечами. – Я в магаз, питаться отдельно будем или как?
Ольга вынырнула, почесала затылок и пожала плечами.
– Раз живём на одной жилплощади, проще вместе, в общак скидывать и из него брать. Я всеядная, так что проблем не будет. Чек принеси, отдам половину.
На том и договорились. До конца дня мы с Ольгой обживались: раскладывали шмотки, болтали потихоньку, осторожно прощупывая общие темы, попутно выяснили, что будем учиться в одной группе. Пару раз, когда выходила в коридор, замечала маячившего поодаль альбиноса, но он не приближался, просто наблюдал. Нервировало, однако. Поставила себе галочку выяснить, в какой комнате живёт, и обходить её десятой дорогой. Мало ли что… Готовила вечером Ольга, а я уползла в душ.
Думала, сюрпризы на сегодня закончились, ан нет: когда, наконец, вылезла обратно, в маленьком коридорчике наткнулась на противного альбиноса, стоявшего у стенки и с ухмылочкой пялившегося на меня.
– Оп-па, какая приятная встреча, – светлая бровь изогнулась, а красные зенки медленно и с удовольствием оглядели меня. – Соседями, значит, будем.
– Будешь лезть – яйца оторву, – хмуро известила я, чтобы сразу расставить точки над «ё», и поспешила в свою комнату.
Слава безымянным проектировщикам, с нашей стороны кроме замка имелся банальный крючок, и уж его-то, думаю, телекинезом не вытащить. По крайней мере, судя по виду, альбиносу не больше двадцати с небольшим, и скорее всего, он вряд ли на выпускном курсе учится, а значит, можно спать спокойно. На следующий день Ольга умотала до вечера куда-то, а я просидела в комнате, питаясь весь день «дошираком» – благо чайник электрический в комнате стоял, а канистра с чистой водой под столом. Стрёмно было в коридор выходить, ещё наткнусь на этого беловолосого. Хватило того, что утром зубы чистить шла, как заправский партизан, на цыпочках, чутко прислушиваясь к малейшему звуку за второй дверью. Короче, пока не научусь управляться с собственными способностями, буду всеми силами держаться от альбиноса подальше. Я реально оценивала свои возможности, и вздумай он чего предпринять в отношении меня, едва ли отмахаюсь. Лучше не провоцировать.
Понедельник начался, как обычно, с будильника и сонного матерка Ольги.
– Тебя предупреждали, что с прогулами тут строго? – зверски зевнув, произнесла она и сползла с кровати. – Мне сказали, если без уважительной причины, такой пистон вставят, замучаешься выковыривать.
Я пожала плечами и, включив чайник, захватила полотенце.
– Значит, не будем прогуливать. Пошли зубы чистить.
Столкнувшись в коридоре с выходившим из сортира альбиносом, я только скользнула по нему сумрачным взглядом, не отреагировав на подмигивание, и заползла вслед за Ольгой в душевую, где и раковина была. То, что этот извращенец беловолосый щеголяет тут голым торсом и приспущенными спортивными штанами, меня абсолютно не возбуждает. Хотя соседка, разом проснувшись, присвистнула и демонстративно облизнулась. Альбинос не отреагировал, захлопнув дверь, а мы приступили к чистке зубов и пёрышек. Через сорок минут, зевающие и хмурые, выпали из общежития с толпой остальных студентов и почесали к главному зданию. Предстоял первый учебный день.
* * *
Поскольку расписание мы уже знали, то потащились с Ольгой на третий этаж, в нужную аудиторию. Первой парой стояла теория по экстрасенсорике, потом лекция по общей психологии, и третье что-то несусветное – демонология. Вот не вру, ей-богу! Не, ну понимаю там, привидения, духи, нечисть разная, но про демонов мне не говорили! Но это ещё не всё, после часового перерыва стояла физподготовка, аж две пары. И это только понедельник… Позёвывая и разглядывая таких же сонных и взлохмаченных согрупников, мы ввалились в аудиторию и расселись: всего оказалось пятнадцать человек, возраста примерно от восемнадцати до двадцати одного, по половому признаку почти пополам, шесть девчонок и девять парней. Мы с Ольгой заняли середину ряда, решив, что ни в ботаники на первой парте, ни в отстающие на камчатке записываться не хотим.
Ровно в девять дверь в аудиторию распахнулась, и в помещение стремительным шагом вошёл высокий, подтянутый мужчина с квадратной челюстью и колючими глазами. Остановившись за кафедрой и заложив руки за спину, он обвёл нас пристальным взглядом, задерживаясь на каждом несколько секунд. Когда его рентгеновские гляделки нашли меня, казалось, мужик мгновенно просканировал сознание, залез в самые тёмные уголки, безжалостно высветил их и как следует встряхнул. Я чуть не взвыла и с трудом подавила желание залезть под парту. Пшеничного цвета брови чуть поднялись, и взгляд препода стал заинтересованным, но он ничего не сказал, оглядев остальных. Тут дверь снова открылась, и на пороге аудитории появился… Пришлось спешно зажать ладонью рот, потому что с языка просилась парочка совершенно непечатных выражений.
– Доброе утро, Семён Николаевич, – бодро поздоровался альбинос и широко улыбнулся, вытянувшись и коротко наклонив голову. Сзади раздался тихий восхищённый вздох, я покосилась, кто это у нас с такими нестандартными вкусами к мужчинам – оказалось, рыженькая пышечка с большими серо-зелёными глазами и пухлыми губками. – Простите за опоздание, зачётки забирал у секретаря.
Семён Николаевич чуть заметно поморщился.
– Верден, – отрывисто произнёс мужик. – Ладно, проходи.
Я тихо зашипела сквозь зубы и уткнулась лицом в сгиб локтя. Эй, там, наверху, это слишком жестокая шутка! Не хочу с этим типом три года тут куковать! Не зря же моя интуиция сиреной исходила при виде этого Вердена, а ей я привыкла доверять. Альбинос опасен лично для меня.
– Охренеть, – вполголоса прокомментировала Ольга. – Это наш сосед с слюноотделительным торсом, что ли? Эй, мать, кончай демонстративно лебедь изображать. Что он успел тебе сделать?
– В том-то и дело, что ничего, пока, – угрюмо проворчала я, приподняв голову и наблюдая за Верденом прищуренными глазами.
Кто б сомневался, взгляд красных гляделок почти сразу нашёл меня, и альбинос уверенно направился к нашему ряду.
– Какой приятный сюрприз, Софья Александровская, – негромко произнёс этот вампир недоделанный, усевшись рядом, и небрежным жестом пододвинул в мою сторону две зачётки. – Будет, у кого лекции списывать, если что.
Я молча показала ему средний палец и демонстративно отвернулась.
– Итак, – подал голос препод. – Как уже слышали, меня зовут Семён Николаевич, а молодой человек с выдающейся внешностью – ваш староста, Тим Верден.
Твою дивизию, он ещё и староста.
– Я – ваш куратор, – продолжил мужик. – Экстрасенс высшей категории, биоэнергетик, буду у вас вести теорию и практику по этим предметам. Прогулы оправдываются только справкой из морга, – он ещё раз обвёл нас глазами. – И учтите, я пробью любой блок, врать мне не рекомендуется. Завтра на семинаре пройдёте тесты, определим уровень ваших способностей. Теперь достали тетради, записали число и тему: «Классификация экстрасенсов. Определение экстрасенсорики в общем. Основные способности каждого класса»…
И понеслась. Я забыла про присутствие рядом Вердена, еле успевая записывать за Семёном Николаевичем, весь сон как рукой сняло. Ольга тоже усердно строчила, иногда вставляя едкие комментарии по поводу отдельных фраз препода. В конце пары староста раздал всем зачётки, и нам объяснили, что обычных сессий тут нет, а зачёты и экзамены сдаются по мере изучения курса предмета. Так что через три недели сдавать зачёт по теории экстрасенсорики… Я тихонько взвыла, с ужасом глядя на пять исписанных листов за одну пару. А занятия четыре раза в неделю. Теоретические. Семинары слава богу стояли всего два раза.
Когда куратор милостиво махнул рукой, окончив пару, я дождалась, пока Верден с нарочитой ленцой выберется, и рысью потрусила к следующей аудитории, на психологию. Ольга за мной. Преподша – живенькая сухонькая старушенция с совершенно седыми кудряшками и большими квадратными очками, – мне понравилась, и её манера излагать тоже. Она оказалась экстрасенсом класса В: сверившись с записями с предыдущей лекции, выяснила, что Маргарита Александровна умеет влиять на эмоции, сканировать память, определять болезни внутренних органов, взламывать блок более слабых экстрасенсов, соответственно, экранировать мысли и немножко гипнотизировать. Любимой присказкой этой дамы оказалось «Судари и сударыни», и она во время лекции имела обыкновение замирать на пару секунд, словно задумавшись, а потом снова сыпать терминами и объяснениями. Верден и здесь сел рядом, только хитрая я посадила с краю Ольгу, а сама забурилась с другой стороны, чтобы не отвлекаться и не дёргаться от близости альбиноса.
Демонология оказалась в действительности чем-то вроде биологии, только потусторонних существ: привидений, вампиров, зомби, духов, и… демонов. Классификация, способности, признаки… Информация лилась щедрым потоком, а вёл этот предмет ну просто красавец-мужчина: высокий, темноволосый, с орлиным профилем и низким, бархатным голосом – Олег Павлович. Девчонки пустили слюни, все кроме меня, и даже Ольга пробормотала что-то про своё встрепенувшееся либидо, сбросившее пыль веков. Плюс ещё четыре исписанных страницы за одну лекцию, и экзамен через месяц: дальше вместо теории начиналась практика, по способам ловли всего этого зверинца. Голова пухла и трещала, но к собственному удивлению я поняла, что мне интересно, и очень. Пропускать вряд ли буду, даже если с бодуна и неспамши. Прорезалось природное любопытство, да ещё и сдобренное доказательствами, что всё это не выдумки, раз серьёзные люди преподают это в серьёзном заведении.
На обед сбегали домой, удачно свалив от Вердена с его предложением проводить, и вернулись к физкультуре, в спортзал.
– Здорово, орлы и орлицы, – ничем не выдающийся мужик, разве что широкоплечий и тоже высокий, оглядел наш строй насмешливым взглядом. – Меня Георгий Натанович зовут, можно просто дядь Жора. Ну что, будем делать из вас коммандос?
Кто-то из девчонок испуганно ойкнул, физрук заржал и милостиво пояснил:
– Так, не ссать, сейчас разминка, бег, отжимания – парням турник, девчонкам – скамейка, потом пресс. Потом тир, пневматика. И не хрен морды вытягивать, кто вам в руки даст нормальный пистолет, пусть даже с холостыми?! – дядь Жора фыркнул. – Вы ж друг другу в жопы как понастреляете, а выковыривать потом кому?! – в строю раздались сдержанные смешки, кто-то из девчонок даже покраснел. – Пока десять пулек в десять банок не загоните, никакого настоящего оружия! На следующей неделе начнём азы рукопашки и теорию по стрелковому. Зачёт по ней сдаёте мне через три недели, потом по стрельбе, потом начинаем практику по стрелковому настоящему и теорию по холодному. Ну и учимся грамотно драться. Вопросы? Нет? Тогда бегом марш!
…Вечером я пришла измочаленная и с дёргающимся глазом: две пары физкультуры добили окончательно. Если так будет каждый день, к концу недели от меня останется только тень. А ещё конспекты почитать надо, Николаич предупредил, что завтра устроит блиц-опрос в начале пары…
* * *
Утро повторилось до деталей: полураздетый Верден, бодрая до неприличия Ольга, похабно подмигнувшая соседу, за что удостоилась ленивого, оценивающего взгляда, и хмурая, невыспавшаяся я, злобно зыркнувшая на альбиноса. По-моему, он дебил, раз не понял, что его мускулистый торс меня ни разу не цепляет. Ну да ладно, не лезет, и то хорошо. Позавтракав, мы потопали в Институт – в сопровождении старосты, нагло ждавшего нас около двери. Я сделала морду кирпичом, Ольга весело хмыкнула, альбинос довольно оскалился в улыбке. Девчонки с нашей группы, да и остальные, проходившие мимо, косились на Вердена с конкретным интересом, а он делал вид, что не замечает. Позёр хренов.
На вторник расписание осталось то же, только очерёдность пар поменялась: демонология первая, психология вторая, экстрасенсорика третья, и неизменная физкультура после обеда. На экстрасенсорике, как и обещал Николаич, после блиц-опроса, на котором я вроде не облажалась, устроил тестирование. На кафедре лежали руны, большой хрустальный шар, разноцветные камушки, несколько колод Таро, горящая свеча и блюдце с водой. Народ зашептался, заинтересованно косясь.
– Итак, – препод прошёлся перед кафедрой. – Сейчас по одному проходим и слушаем мои инструкции, выполняем их, после снова лекция. Завтра тестирование продолжится на семинаре по медитации.
Эм, йогой что ли заниматься будем? Группа зашепталась с новой силой, а Николаич начал вызывать по списку. Я пошла первая.
– Закрой глаза, – негромко скомандовал куратор, сверля меня взглядом, и я послушно зажмурилась. – Возьми то, к чему потянет. Слушай интуицию.
Прислушалась и с удивлением поняла, что вижу предметы на столе, как разноцветные сгустки… энергии? Хрен знает. Руны светились холодным голубым светом, камешки – разноцветными шариками, шар сиял ослепительно белым, карты мягко переливались разными оттенками красного, а свечка ярко желтела с самого краю. Мои руки, не задумываясь, потянулись к одной из колод, пульсировавшей багровым, насыщенным цветом, и едва пальцы коснулись гладкой поверхности, меня неслабо тряхнуло, будто разрядом тока. Я ойкнула и распахнула глаза, отдёрнув конечности. Николаич поднял брови, смерив заинтересованным взглядом.
– Любопытно, – обронил он. – Ну, возьми, давай.
Я с опаской снова потянулась к колоде, и на сей раз никаких неприятных ощущений – потёртый картон был приятным на ощупь, пальцы плотно обхватили стопку, удобно лёгшую в ладонь. От карт исходило ровное тепло, как будто от нагретого солнцем камня.
– Так, – Николаич склонил голову, блеснув глазами. – Забирай, забирай, твоё теперь. Ещё что-то?
Я с сомнением оглядела остальное, и взгляд зацепился за сферу. Прежде, чем успела понять, что делаю, осторожно провела пальцами по гладкому стеклу – или хрусталю? – и внутри вдруг закрутился маленький вихрь из белого тумана. О? Моргнула, снова нежно погладив шар. По вихрю пробежала радужная волна, и перед глазами вдруг пронеслась картинка: полутёмное помещение, я, прижатая к стенке, и нависший Верден со слегка светящимися глазами и плотоядной ухмылкой, его лицо в считанных сантиметрах от моего. Ай! Отдёрнула пальцы, тряхнув головой, вдоль спины пробежал холодок. Что за шутки?! Сфера очистилась, став снова прозрачной.
– Офигеть, – ёмко выразился Николаич, его брови взлетели до уровня волос. – Способности к ясновидению налицо. Причём сильные, раз сфера отозвалась без всякой настройки. Девочка, ты меня радуешь, – он довольно улыбнулся. – Завтра проверим твой уровень. Грановская! – выкрикнул он фамилию соседки. – Сонька, шар возьми, – это уже мне.
Я с некоторой опаской снова прикоснулась к сфере, но ничего не произошло, слава богу. Увиденное пару минут назад не давало покоя: это что, Верден таки перейдёт к активным действиям? Нахрена я ему сдалась, интересно? В любовь с первого взгляда не верю, альбинос ни разу не нежный романтишный вьюноша, падкий на мелких, вечно всклокоченных селёдок, состоящих из одних коленок и локтей, как я. Просто трахнуть хочет? Хм-м, так к его услугам целая общага на всё готовых студенток, особо не обременённых моралью и строгим поведением. Или любит трудности, укрощать недотрог? Извращенец чёртов, надо вдобавок к баллончику с газом обзавестись плоскогубцами: предупредила же, что без хозяйства оставлю, если грабли протянет. Ладно, теперь буду вдвойне осторожной.
Ольге приглянулась свечка, и больше ничего: она налила воск в блюдечко, с интересом пялилась на него несколько минут, потом хмыкнула и почесала в затылке, стрельнув в Вердена задумчивым взглядом. Э? Это что она там увидела? Интересно, если спрошу, расскажет или нет, или придётся усмирять нездоровое любопытство? Николаич кивнул и посоветовал Ольге запастись толстыми свечами из воска. Соседка тоже кивнула и вернулась на место.
– Ты чего там увидела? – вполголоса спросила я, краем глаза наблюдая за Верденом, топтавшемся у кафедры.
Николаич достал ещё одну сферу взамен утащенной мной и поставил на стол, колод Таро оставалось три штуки.
– Ну, – Ольга почесала переносицу. – Вердена, – ответила и замолчала.
– И? – подтолкнула я, изнывая от нетерпения. – Его профиль, что ли, на воске?
Если бы не хотела говорить на эту тему, сразу бы сказала, а так, раз начала, то пусть уж договаривает.
– Да не, не на воске, – задумчиво протянула соседка. – Воск в какую-то бесформенную фигню вылился, но я посмотрела, и прямо чётко так увидела картинку… – она снова замолчала, и к моему удивлению, я заметила на её щеках лёгкий румянец – засмущалась, что ли?!
– Да не мнись уже, – любопытство нетерпеливо грызло изнутри, – что за картинку?
– Мы с ним целовались, – глубокомысленно изрекла Грановская и зависла.
Я чуть не заржала самым неприличным образом. Я-то уж подумала, что что-то совсем уж непотребное, вроде свадебного кортежа или вообще совместных детей. А тут всего лишь поцелуй.
– А нефиг бросать на него такие красноречивые взгляды, как утром, – давясь хихиканьем, прокомментировала я. – Такие, как он, воспринимают их однозначно, в меру своей испорченности.
– Да фиг знает, я думала, он на тебя запал, – огорошила она ответом.
– Э? – я уставилась на неё с недоумением. – Это ты с какого такого потолка взяла? – озадаченно поинтересовалась у Грановской, искренне удивлённая таким заявлением.
– Да ладно, Сонь, – усмехнулась излишне проницательная Ольга. – А то я не вижу, как он на тебя смотрит и чуть не облизывается.
– Иди в сад, а, – я поёжилась – альбинос тем временем выбрал руны. В момент, когда я на него неудачно посмотрела, наши глаза встретились, и он ухмыльнулся, как кот, налопавшийся сметаны. Что этот крендель там увидел в своих костяшках?! – Вот посмотри на меня и скажи, чего такого он во мне нашёл? – я выразительно оглядела себя.
– А это ты его спроси, – отозвалась Ольга и пожала плечами. – Мужики вообще странные создания. Но факт остаётся фактом, Верден на тебя стойку сделал, – она уже откровенно ухмылялась, весело глядя на меня.
– Меня этот факт крайне удручает, – пробормотала я, уткнувшись в лекции – альбинос подходил к нашей скамейке.
Ольга неопределённо хмыкнула и тоже замолчала. Верден плюхнулся рядом, его рука змеёй скользнула на спинку в опасной близости от моих плеч.
– Одно лишнее движение, в глаз дам, – равнодушно сообщила я, резко подавшись вперёд и облокотившись на парту.
– Глаз лучше убрать, – вкрадчиво ответил вампир недоделанный, и я почувствовала, как его взгляд буквально обжёг меня.
Если думал смутить, пошляк хренов, не на ту напал.
– Ничего, до уха тоже дотянусь, – невозмутимо ответствовала я.
– Потом поговорим, – лениво отозвался Верден.
Сам с собой говори, Казанова красноглазый. Дальше всё пошло, как обычно: ворох информации на пять с половиной страниц, вопросы на следующую лекцию, перерыв – и физкультура. Я не отлипала от Ольги, она только понимающе хмыкала, но от шуточек воздерживалась. Верден крутился поблизости, нервируя взглядами, и не пытался подобраться поближе – и слава богу. День второй прошёл…
На следующий день медитация стояла первой парой. По пути в Институт несколько девчонок в открытую попытались подкатить к Вердену, он нагло флиртовал с ними, и я тихо радовалась, надеясь, что переключится на более доступных, и замыкание в его мозгах рассосётся. Ага, с разбегу, конечно: оказывается, этот спектакль был рассчитан на одного зрителя, ибо в процессе альбинос откровенно поглядывал на меня, следя за моей реакцией. Ну, я постаралась не разочаровать его. Нахально ухмыльнувшись, подмигнула и показала большой палец, мол, так держать, милок, правильной дорогой идёшь, товарищ. К моей досаде, Верден не растерялся и как ни в чём не бывало, следующую попытку познакомиться высокой брюнетки с грудью четвёртого размера просто проигнорировал, отвернувшись. Да что ж этому придурку надо от меня?! Может, действительно поговорить начистоту и довести до его сведения, что мне не нужны никакие отношения, вообще, ни с ним, ни с кем другим? Желательно при свидетелях, той же Ольге, например.
Мы ввалились в небольшую аудиторию, рассчитанную человек на двадцать-двадцать пять, и уставились на преподский стол, за которым уже ждал Николаич – это он медитацию тоже будет вести? Ну, клёво, мужик мне нравился. Перед ним лежала колода больших карт, и я почему-то знала, что это не Таро.
– Так, – он обвёл нас взглядом. – Сначала теория, чтоб тренировались, потом по одному подходим ко мне, – он встал и прошёлся перед нами, заложив руки за спину. – Значится, для контроля ваших способностей и их усиления требуется сосредоточенность и умение не обращать внимания на происходящее вокруг, иными словами, концентрация, – Николаич поднял указательный палец. – Если думаете, что это просто, то глубоко ошибаетесь, – он усмехнулся. – Упражнение первое, контроль дыхания, – я строчила, как заведённая, записывая за ним. С каждым днём мне всё больше нравилось в этом заведении, несмотря на некоторый скепсис в самом начале. – Закрываем глаза и делаем глубокие вдохи-выдохи на счёт раз-два-три, считаем про себя. Вдох равен выдоху, дышим полной грудью, ритм у каждого свой, поехали, – Николаич остановился. – Руки перед собой, пальцы соединить. И слушаем своё дыхание, сосредотачиваемся на нём.
Мы дружно отодвинули конспекты, зажмурились и старательно засопели. Поскольку тут стояли обычные парты, все сидели по двое, правда, красноглазый староста устроился за моей спиной, но сейчас это совершенно не мешало. Глаза-то у него закрыты.
– Хорошо, дышим-дышим, я всё вижу! – предупредил Николаич. – Засекаю время, должны продержаться в таком ритме не меньше десяти минут. Кто собьётся, начинает сначала. А теперь по одному ко мне. Учтите, схалтурить не удастся!
Да кто б сомневался. Я почему-то поверила ему сразу.
– Александровская, – прозвучала моя фамилия.
Прервала упражнение, села к его столу.
– Значит, так, – негромко начал Николаич, зорко поглядывая на дышащих студентов. – Показываю карту, пытаешься угадать, что на ней. Говоришь первое, что приходит в голову, на раздумья не больше двух секунд, – он подвинул к себе листок с пустой таблицей и моим именем. – Поехали.
Он поднял первую карту. Я, особо не надеясь на успех, посмотрела на полосатую рубашку, и вдруг перед глазами чётко появились две горизонтальные линии.
– Две полоски, – ляпнула я. Кто-то за спиной тихо заржал, Николаич только взглянул, нахмурившись – раздалось ойканье, и смех стих.
Молча перевернув карту, он продемонстрировал мне толстые линии и поставил плюсик в таблицу. Взял вторую, я увидела треугольник. Снова в точку. При этом Николаич не забывал контролировать остальных и время от времени называл ту или иную фамилию, что значило – требуемые десять минут не выполнены. Когда я безошибочно назвала пятую по счёту карту, за спиной уже отчётливо раздавались тихие матюги сбивавшихся одногруппников.
– Так, – Николаич расписался на листочке и отложил его. – Александровская, класс В. Неплохо для начинающей, – похвалил он и милостиво пояснил. – У большинства едва на А набирается на первом курсе, а у тебя ещё и потенциал нехилый. Свободна.
Я вернулась на место и занялась дыханием. Мне сразу легко задышалось в знакомом ритме, звуки постепенно словно отодвигались, и я прямо чувствовала, как воздух входит в лёгкие, наполняет их и потом плавно выходит. По коже пошли странные, но скорее приятные покалывания, и я отключилась от реальности, полностью уйдя в размеренный ритм. Это первое, чему научилась, когда поняла, что обладаю не совсем обычными способностями.
– Александровская! Первые очки на класс С, поздравляю, – вырвал из нирваны громкий голос Николаича. – Пятнадцать минут, ну надо же, – я распахнула глаза и уставилась на ехидную усмешку куратора. Со всех сторон раздались удивлённые шепотки, и кто-то даже тихо присвистнул. – Где тебя нашли, уникум? – с интересом спросил он, окинув меня взглядом.
Я пожала плечами, ужасно довольная похвалой, но постаралась не показать эмоций.
– Да так, – небрежно ответила и добавила, – я знаю это упражнение, тренировалась в свободное время, ещё до зачисления сюда.
Николаич крякнул, пошевелил бровями и что-то пометил на моём листочке.
– Продолжаем, продолжаем! – прикрикнул он на притихших студентов.
– М-м, Сонька, да ты самородок, – мурлыкнул за спиной негромкий, довольный голос альбиноса. У него оказался стандартный для всех поступавших класс А, что меня обрадовало донельзя – то, что я сильнее его по способностям, повышало мои шансы отделаться от наглого альбиноса. – Возьмёшь в ученики?
Молча показала через плечо средний палец и вернулась к дыханию. Успокаивало, знаете ли. Протестировав остальных, Николаич хлопнул в ладоши, прекратив упражнение. Кроме меня из шестнадцати человек в требуемые десять минут уложились только трое, и к моему сожалению, Верден был среди них. Ольга осилила пять минут, что тоже было неплохо.
– Дома перед сном тренироваться каждый день, – категорично заявил Николаич. – Теперь на каждой лекции буду проверять в начале.
Кто-то сдавленно застонал.
– Следующее упражнение, – невозмутимо продолжил препод. – Расслабляем мышцы. Вообще, в идеале это надо делать лёжа, но это тоже дома, – что показательно, ни одной шутки не последовало. Николаич зарекомендовал себя хорошо в плане дисциплины. – Сейчас сели поудобнее, – народ задвигался, я откинулась на спинку стула, положив руки на колени. – Почувствовали своё тело, от лица до кончиков пальцев на ногах… – голос Николаича приобрёл глубину, стал низким, тягучим. – Начинаем с лицевых мышц… – пауза. – Шея, затылок… вы чувствуете каждую мышцу, она становится мягкой… податливой… невесомой… – снова пауза. – Плечи, грудь… дыхание, раз… два… три…
И снова знакомое мне упражнение, я давно его перед сном делала. Подчиняясь дыханию, мышцы расслаблялись одна за одной, как по цепочке. Тело перестало чувствоваться, звуки снова отодвинулись, и вокруг меня образовалась пустота. Голос Николаича затих, перейдя в шёпот, и вдруг темноту перед глазами расцветили яркие всполохи: удивление рванулось, грозя нарушить концентрацию, я на автомате жёстко подавила ненужную сейчас эмоцию, сосредоточившись на дыхании. Ух ты, кажется, я вижу ауры! В основном белого цвета, неровные по краям, и там же окрашенные у кого в зеленоватый, у кого в голубой, а у кого-то насыщенный синий. Ещё попадался красный и жёлтый. Эмоции? Наверное. Николаич переливался тёмно-зелёным с вкраплениями красного. Я засмотрелась, и когда неожиданно аура препода направилась ко мне, перепугалась – вдруг что-то не то делаю?!
– Александровская! – гаркнул он, я вздрогнула, чуть не подскочив, и уставилась на него ошалелыми глазами. Взгляд Николаича вперился в меня, просвечивая словно рентгеном. – Ты вот что сейчас учудила, самоучка?! – грозно спросил куратор, уперев руки в бока и нахмурившись.
– Э… а что? – робко поинтересовалась, хлопнув ресничками.
– Ты что на первом курсе делаешь, Сонька? – недовольно буркнул препод, заложив руки за спину, но его взгляд выдавал настоящие эмоции Николаича – он был очень доволен. – Ауры видеть начинают хорошо если к середине первого, а то и к началу второго! – пояснил он, видя мои удивлённо поднятые брови.
Студенты зашушукались, поглядывая на мою скромную персону, а я почувствовала себя неуютно от такого пристального внимания и поёжилась. Взгляд Вердена прожигал дырки в спине, и боюсь даже предположить, какие мысли бродят в его голове насчёт меня. И как потом с последствиями этих мыслей бороться.
– Я стрелять не умею, – брякнула первое, что пришло в голову.
