Катрин Корр
Спаси меня
Корж демонстративно вертел в руках свой любимый секатор с черными лакированными ручками и, повернув голову в сторону всхлипывающей жены, с усмешкой спросил:
– Не подскажешь, как нам разговорить твоего муженька?
Женщина с трудом перевела глаза на мужа, который смотрел только на Алекса перед собой, и неподдельное недоумение в миг отразилось на ее мокром и покрасневшем лице.
– Чего вы хотите? – спросила она дрожащим голосом. – В спальне стоит шкатулка с украшениями, забирайте ее и оставьте нас.
– Побрякушки нам не нужны, – ответил Корж, не спеша направляясь к ней. – Может, лучше расскажешь нам, где ваши деньжата лежат?
– Все в банке, как и у всех, – прошептала она, с ужасом глядя на секатор в его руках. – В моем кошельке есть наличные, но большая часть на карте. Я могу снять все деньги и…
Алекс громко и недовольно выдохнул, заставив Мойсова напрячься, а его женушку резко замолчать.
– Считаешь, мы пришли сюда ради твоих несчастных двенадцати тысяч в кошельке? – спросил Алекс, доставая из кармана длинный плоский нож с заостренным клинком.
Опасный блеск стали самоуверенно сверкнул под точечными светильниками, заставив женщину издать короткий, но звонкий всхлип.
– Что… Что вы собираетесь делать? – шепотом спросила она, не сводя глаз с блестящего ножа в руках Алекса, который он не спеша вертел перед своим лицом, делая вид, что рассматривает каждый его изгиб.
– А ты не догадываешься? – усмехнулся Корж.
– Где твои деньги? – спросил Алекс, повернув голову к Мойсову. Его не интересовала эта хнычущая баба со своей золотой карточкой, как и ее украшения. Все, что ему было нужно и за чем он пришел сегодня – миллионы, которые спрятал в своем доме ее слишком молчаливый муженек. – Где они?
– Господи, Валя скажи, что все деньги в банке! – выкрикнула женушка. – Что ты молчишь?!
– Видишь, даже твоя жена куда разговорчивее, – усмехнулся Алекс, присев на корточки перед Мойсовым. – Наверное, поэтому ты не говорил ей о своей ма-а-аленькой заначке.
На лице Мойсова отразилось глубокое удивление, заставив Алекса победно улыбнуться.
– О чем вы?
– О твоей ма-а-аленькой заначке, – ответил Алекс. – Догадываешься, откуда мне известно о ней?
Мужчина опустил взгляд, и бледное лицо на глазах становилось красным от гнева.
– О, вижу ты понял, о чем я толкую, – усмехнулся Алекс, еще раз вспомнив тот февральский вечер.
– Я же говорю вам, все наши деньги хранятся в банке! – со злостью выкрикнул Мойсов. На его алом лице отчетливо читалось отчаяние и ярость.
– Знаешь, что я умею делать этим ножом? – спокойно спросил его Алекс. Положив сверкающую сталь на обе ладони и дав Мойсову несколько секунд на «знакомство», он резко поднялся на ноги и подошел к дальней противоположной стене. – Хочешь покажу?
– Что вы… Что вы будете делать? – вскрикнула женщина, без устали хлопая большими заплаканными глазами. – Что же это… Валя, прошу тебя, расскажи им все… Я не понимаю… Чего они хотят?
Алекс не слушал ее, внимательно глядя перед собой. Мойсов настороженно сидел на полу с вытянутыми ногами, под носом засохла кровь, а очки криво съехали на переносицу.
– Где деньги? – повторил Алекс, выставив правую ногу вперед. Он крепко взялся за стальную плоскую рукоятку и наблюдал за мужчиной перед собой.
– В банке! – огрызнулся тот, что даже брызнул слюной. – Все в банке!
В мгновение ока нож в руках Алекса со свистом метнулся вперед и с глухим стуком вонзился в белоснежную стену, рядом с ухом Мойсова. Мужчина дернулся, вытаращив глаза. Его жена завизжала как резаный поросенок, и ревела так, словно это в нее только что вонзился нож, причиняя жуткую боль.
Мойсов чувствовал холодную сталь, прикасающуюся к уху, и с опаской глядел на Алекса. Тот не спеша приближался к нему, давая время все хорошенько обдумать. Если он дорожит собственной жизнью, то поймет, что в следующий раз при «неправильном ответе» этот нож попадет в него самого.
Молча, вытащив его из стены, Алекс снова развернулся и направился к исходной позиции.
– Пожалуйста, отпустите нас, прошу! Забирайте все, что видите, только не надо…
– Заклей ей рот! – твердо приказал Алекс, не глядя в сторону рыдающей женщины.
Пока Корж разворачивал скотч, Алекс снова выставил ногу вперед и крепко ухватился за рукоятку.
– Где деньги?
Мойсов заерзал и стремительно взглянул на жену. Ее рот закрывала широкая серебристая полоска, а из покрасневших глаз ручьями лились слезы. Нахмурившись, мужчина медленно повернул голову к Алексу, и горделиво вскинул подбородок:
– В банке! Глухой ты уб…
Он не смог закончить фразу, ведь острый клинок молниеносно вонзился в его плечо, заставив взвыть от жгучей боли.
Несколько секунд Алекс наблюдал за ним, склонив голову набок. Теперь он надеялся, что почувствовав боль и серьезную опасность своего положения, Мойсов все-таки сдастся и без лишних уговоров покажет свой сейф с деньгами. Но буквально через минуту мужчина, с торчащим ножом в плече, снова нахмурил широкие брови и выстрелил яростным взглядом в Алекса, словно сумел преодолеть боль от острого лезвия.
– В геройстве нет ничего хорошего, – спокойно сказал Алекс, подходя к нему. – Оно губит людей. Поверь, я не хочу делать больно ни тебе, ни твоей жене. Но если ты будешь продолжать молчать, я продолжу метать нож.
– Вас найдут! – со злостью бросил Мойсов. – Посадят за решетку.
Алекс сел на корточки и взялся за рукоять. И не обращая внимания на его слова, снова спросил:
– Где деньги?
– В банке! Я же сказал, они в банке! Ты глухой что ли?!
Пошевелив ножом, торчащим в плече мужчины, Алекс снова повторил вопрос.
– Хватит! – орал Мойсов, взвывая от боли. – Хватит!
– Я прекращу это, когда ты ответишь мне. И перестань лгать, ты не доверяешь банкам. Где деньги?
– Ублюдок! Уб… Хорошо! Хорошо! Хватит…
Не спеша убрав руку, Алекс настороженно наблюдал за содрогающимся хозяином дома. Тот пытался отдышаться, но при каждом вдохе кривился от боли. Кровь из раны запачкала его рубашку, пот стекал по бледному лицу, а женушка громко выла с заклеенным ртом.
– Пожалуйста, дайте воды… – просил он, закрыв глаза.
– Выпьешь, когда мы уйдем. А уйдем мы, когда ты ответишь на мой вопрос.
– Прошу… Я все скажу… Я знаю, чего вы хотите, знаю… Я все понял…
– Конечно ты знаешь, – усмехнулся Алекс. – Вот и говори.
– Пожалуйста! – взвыл мужчина, с трудом удерживая голову, которая то и дело перекатывалась с одного бока на другой. – Пожалуйста… Глоток воды… Я все скажу вам… Скажу.
Видя, как тот с трудом спасает себя от обморока, Алекс все же поднялся, повинуясь странному и усилившемуся предчувствию. Кто бы мог подумать, что Мойсов окажется таким мягкотелым и не сможет пережить один несчастный ножевой удар, да и то не поразивший ни единого жизненно важного органа.
Ругаясь про себя, Алекс направился на кухню, оставив этих двоих напарнику. Он никогда не шел на поводу у заложников и уж тем более не подносил им воды. Терзаемый тревожным предчувствием, он сделал это больше от того, что нуждался в минутной передышке.
Лицо под маской чесалось, кожа, словно, не дышала под плотной тканью. Взглянув на часы с большим циферблатом, он заверил себя, что оставшихся двух часов вполне хватит, чтобы выяснить, где спрятаны миллионы, а потом забросить наличные в сумки и скрыться во тьме. Они не задержатся в этом доме дольше установленных трех часов, но он бы хотел свалить отсюда намного раньше.
Чем быстрее он покинет это место с полной сумкой денег, тем еще ближе станет к своей мечте. Каждую ночь, закрывая глаза, Алекс представлял, каким окажется вид из окна автобуса, который довезет его до ближайшего города. Он будет смотреть на позеленевшие бескрайние поля, раскинувшиеся вдоль дороги, ранним утром небо окрасится в тусклый бледно-голубой цвет и воздух охватит ненавязчивый запах сирени. А чуть позже он сядет в самолет и, когда шасси оторвутся от земли, Алекс мысленно попрощается с прошлым. Позади останутся бесконечные дни, что он проводил в машине, следя за каждым шагом «объекта», изнурительные часы с прослушивающим устройством в руках и такая пустая и дырявая собственная жизнь. Эти фантазии усиливали его веру в собственные силы. Ему удастся сделать все, что было задумано, и пускай, ради этого ему нужно будет тысячу раз метнуть нож в тело Мойсова, чтобы выбить из того информацию. Он изменит свою жизнь. Обязательно.
Схватив прозрачный высокий стакан, Алекс подошел к раковине и включил воду. Наблюдая за прозрачной широкой струей, он снова ощутил странное чувство, заставляющее невидимые иголки впиваться в затылок. Отключив подачу воды, он невольно развернулся и внимательно осмотрел просторную кухню.
Навесные шкафы, широкий стальной холодильник, до отвалу набитый продуктами. Кондиционер, за выступом – узкая лестница, ведущая на второй этаж. Вот здесь, в скрытом ящике над раковиной, женушка хранила упаковку презервативов, на тот случай, если Мойсову приспичит заняться сексом на кухонном столе. Об этом она поведала своим подружкам, когда сидела с ними в одном пафосном ресторанчике, а Алекс находился в нескольких метрах и прослушивал женскую болтовню.
Хрустальные бокалы свисали над широким островком, на нем стояла подставка с ножами и ваза с фруктами, которые ел только Мойсов. В противоположной стене располагалась кладовка со всякими закрутками.
– Эй, ты уснул?
Алекс обернулся:
– Палый там?
– Думаешь, я бы оставил их одних? – усмехнулся Корж. – У меня вся морда горит и чешется! Послушай, Палый сказал, что в одной из спален стоит небольшая дорожная сумка. На тумбочке лежит телефон, он защищен паролем. Из вещей в шкафу – женские джинсы, футболка и белье. Наверняка, очередная подружка их дочурки.
– Если так, то они уехали вместе, – хмуро сказал Алекс. – Значит, и вернутся вдвоем. Надо поскорее покончить со всем. Герой ничего тебе не сказал?
– Этот урод так и хочет, чтобы я раскромсал его рожу! – прыснул Корж,
подойдя к подставке с ножами. Он облокотился на высокую столешницу и пощупал зеленые яблоки. – Хватит сопли пускать, давай уже переходить к активным действиям! Помнишь, как лет пять назад такой же хрен лишился пальца, так он начал рассказывать столько всего, что остановить невозможно было!
– Через три часа начнет светать, мы должны уйти по темноте.
Корж недовольно выдохнул и просунул руку под маску:
– У меня аллергия на эту хрень!
– Он геройствует, боится за денежки. Еще пара дырок в теле и он сдастся. Но я думаю, этого не понадобится.
– Да он подохнет! Была бы тут его дочурка, которую я так хочу обкатать, этот урод в миг бы раскололся! Может мне трахнуть его истеричку женушку прямо перед ним, а? – зловеще усмехнулся Корж и снова просунул руку под маску. Грубо выругавшись, он стянул с себя маскарадный атрибут и протер лицо руками в черных перчатках. – Дьявольщина какая-то! Такое чувство, что меня атаковал рой муравьев!
Нарушать правила – плохая примета, и Алекс верил в такие вещи.
– Надень маску, – сквозь зубы проговорил он, впиваясь глазами в напарника.
– У меня вся морда чешется из-за нее! Мойсовы все равно сидят в другой комнате!
Алекс недовольно сжимал челюсти, ведь внутри него все сгорало от необъяснимой тревоги. Брезгливо взглянув на стакан с водой в своей руке, он с силой зашвырнул его в холодильник, и осколки разлетелись по всей кухне.
– Я сказал, надень маску! – грубо приказал он. – Сейчас же!
«Правило №1. Тело должно быть полностью изолировано от внешней среды. Ни сантиметра открытой кожи».
– Да пожалуйста! – огрызнулся Корж, натягивая ее обратно. – Надоело слюни этому уроду подтирать, возьми себя в руки! Еще и за водой поперся! Что с тобой?!
Нарочито задев Алекса твердым плечом, Корж вылетел из кухни, оставив после себя ощутимую телом тяжесть. Несколько секунд Алекс смотрел куда-то перед собой, все еще поглощенный внезапно загустевшим воздухом и колющими ощущениями в затылке. Что-то не давало ему покоя, и уж точно не нарушенное правило напарником. Все началось гораздо раньше.
Услышав тяжелые удары и женское мычание, Алекс обернулся к выходу, как вдруг, вместе с кашлем Мойсова послышался звонкий, но вместе с тем надорванный звук. Где-то из глубины, но определенно рядом.
Алекс насторожился, медленно оглядев помещение напряженным взглядом.
Все тот же стальной холодильник, шкафы, ваза с фруктами на столешнице, ножи. Нет, он не мог спятить. Он слышал звук, который не мог принадлежать никому из четы Мойсовых, находящихся в гостиной.
Может домашний зверек?
Нет, у них не было зверей, кроме этой расфуфыренной обезьянки – их дочурки. Тогда, откуда этот звук?
Остановив взгляд на двух дверцах с широкими решетками, ведущими в кладовку, Алекс, неожиданно для себя, занервничал. И вовсе не от того, что в этой маленькой комнатке мог кто-то оказаться, а лишь от того, что он, возможно, позволил себе совершить ошибку. Принцип его работы – видеть наперед, знать все, что может произойти. Собирая информацию о людях, кого они собирались обчистить, Алекс погружался в чужие жизни, изучал распорядки дня, вкусы, любимые места отдыха и прочие детали. Чтобы совершить «чистое» ограбление и не оставить после себя ни единой зацепки для следователей, Алекс должен был знать все об этих людях. Так его учил Роберт.
Но внезапное понимание того, что он мог в чем-то проколоться – заставило его внутренне сжаться до размера перепелиного яйца.
– Прием! Дочка вернулась. Она у меня.
Алекс не сразу сообразил, что скрежет и мужской голос доносится из рации в заднем кармане его «рабочих» штанов. Это был Скунс, который как обычно оставался за воротами и ждал. Достав небольшой аппарат с короткой антенной, Алекс медленно поднес его к губам:
– Она одна? – прорычал он, почему-то уже догадываясь, каков будет ответ.
– Так точно.
– Тащи в дом, – прошипел он, сгорая от злости на самого себя.
Сжимая в руках рацию, Алекс двинулся вперед. Словно хищник, он грациозно и бесшумно крался к жертве, прятавшейся за двумя дверцами. Приближаясь к ним, он все больше ощущал электрические импульсы в теле и тяжесть воздуха, давившего на плечи.
Подойдя вплотную к дверям, Алекс не обращал внимания на жар в лице и страстное желание почесать кожу под маской. Это не имело никакого значения. Он лишь глядел перед собой на широкие решетки, и с каждой секундой его тяжелое дыхание становилось все громче.
И вновь раздался звук.
От нахлынувшего гнева зрачки Алекса увеличились. Теперь он не сомневался, что за дверями был человек, которого они упустили.
Он упустил.
Крепко ухватившись за ручки, он тихо выдохнул и раскрыл двери. Тонкие полоски света бросали лучи на пол, испачканный темной землей. Это были следы аккуратных ступней и просто какая-то мазня. В самом конце кладовки света не было, но отчетливо виднелось что-то блестящее. Медленно двинувшись вперед, Алекс не сводил глаз с незваного гостя. С каждым шагом, он все яснее видел перед собой девушку в золотом сверкающем наряде, низ короткой юбки она крепко держала грязной рукой, натягивая ее на испачканное колено. Другая рука прижималась к глазам, а голова была повернута в бок, словно к ее носу подносили что-то с жутким запахом и она отчаянно пыталась не дышать поганым воздухом.
Окинув девицу нетерпеливым взглядом, Алекс громко выдохнул и со злостью спросил:
– Кто ты такая?
Незнакомка дернулась, словно его голос был острее бритвы, и сильнее сжала ткань своего платья. Алекс не мог увидеть ее лица, но все равно был уверен, что прежде не видел эту девицу. Он знал всех подружек дочери Мойсова, но эту видел впервые в жизни.
– Кто ты такая? – злостно повторил он, но девушка только тряслась не то от страха, не то от холода. Не выдержав, Алекс схватил ее за запястье руки, которой она закрывала глаза, и с силой выкрутил. От боли девица раскрыла рот, но не закричала. – Кто ты?
– Я…племянница…дяди Вали… – шептала она, жмурясь. – Племянница дяди Вали…мне очень больно…пожалуйста отпустите…
Алекс не мог поверить собственным ушам, ведь ни о какой племяннице речи не заходило за последние три с половиной месяца, которые он посвятил изучению жизни семьи Мойсовых. Он вообще думал, что у них не было родственников. Одни только «друзья» на «Ягуарах» и «Порше».
– Как ты попала сюда?!
– Отпустите…пожалуйста…
– Отвечай, как ты сюда попала?!
Девица разрыдалась. Отпустив ткань юбки, дрожащей рукой она указала на стену за собой.
– Что?! – свирепел Алекс. – Что?!
– Там дверь… Прошу, пожалуйста…
Алекс отпустил ее руку и уставился на стену перед собой. Ни ручки, ни замка. Просто стена.
Разозлившись на свою неосмотрительность, он схватил девицу за светлые длинные волосы и заставил подняться на ноги.
– Какая дверь?! Где дверь?!
С закрытыми глазами, девчонка протянула руку за спину и постучала указательным пальцем по стене.
– Открой ее!
– Я пыталась, но… изнутри она не открывается…только снаружи… Там камни и…
Алекс был сыт по горло этой чепухой. Крепче схватив ее за волосы, он потащил девицу за собой в гостиную, где за несколько минут народу значительно прибавилось.
– Это еще кто? – удивился Палый, замотав скотчем руки вернувшейся дочурки Мойсова. – Где ты ее взял?
Не ответив на вопросы напарника, Алекс остановил девицу напротив избитого хозяина дома и резко спросил:
– Ты ее знаешь?! Отвечай!
Мойсов сидел без очков с опухшим глазом и окровавленным лицом. Алексу было все равно, каким образом Корж выпытывал у того информацию, главное было добыть ее. И все же, даже в таком состоянии Мойсов продолжал как будто свысока смотреть на Алекса.
– Отвечу и вы уберетесь из моего дома?
Корж издал нервный смешок, почесывая голову, а Алекса же переполнял дикий гнев.
– Я буду метать в тебя ножи, пока ты, ублюдок, не перестанешь геройствовать. Кто она такая?!
– Это моя сестра! – выкрикнула девчонка возле своей заметно успокоившейся мачехи. – Двоюродная сестра! Папа, чего им надо? Отдай им то, что они хотят и хватит! – плакала пустышка. – Что здесь происходит?!
Ну, вот, снова этот вопрос.
– Я так понимаю, информацией ты не поделился, – заметил Алекс, глядя на Мойсова. – По-хорошему будем, или по-плохому?
Не услышав ничего в ответ, Алекс с силой отшвырнул девицу из кладовки к стене, нагнулся к Мойсову и резко вытащил из его плеча свой нож. Пронзительный мужской крик ударился в стены, заставив женщин Мойсова завизжать.
– Куда попасть на этот раз? В глаз? В ухо? Или в твои яйца?!
– А может, лучше в дочурку? – предположил Корж, усмехаясь.
– Пап, это ведь шутка, да? Пап! Я не хочу! Я не хочу!
– Забирайте все, что видите и уходите! – сквозь зубы прошипел Мойсов, взглянув на Алекса. – Я не буду звонить в полицию в течение часа, обещаю. Этого времени вам хватит, чтобы скрыться, только перестаньте творить весь этот ужас!
– Где деньги? Спрашиваю последний раз, потом уже ты станешь умолять меня выслушать тебя, – нетерпеливо говорил Алекс, сжимая в руках окровавленный нож. – Я ведь могу увлечься так, что не стану слушать.
– Пап! Умоляю, скажи им, что они хотят знать! – ревела девчонка.
Но Мойсов молчал, закрыв глаза, словно не хотел видеть того, что собирался творить Алекс.
– Прости, но, твой папочка выбрал другой вариант, – усмехнулся Корж, кивнув Алексу. – Видимо, деньги для него дороже, чем собственная шкура.
– Как и твоя, – со злой усмешкой добавил Палый.
Алекс стремительно шел к противоположной стене. Переполненный гневом, он бросил на часы быстрый взгляд и крепче сжал в руках нож.
– Сейчас твоему папочке будет очень больно, – шептал Корж в лицо заплаканной дочурке, – а потом и тебе.
– Пап! – рыдала та. – Пожалуйста… Пап!
– Знаешь, где спрятаны деньги? – спросил ее Корж.
– В сейфе! Все в сейфе! – ответила девчонка. Бросив на отца разъяренный взгляд, она выкрикнула:– Боже! Да скажи же ты им все, пока нас не убили!
– Закрой свой рот! Закрой свой рот, идиотка! – в бешенстве закричал Мойсов. – Клянусь Богом, если мы выживем сегодня, я отправлю тебя на другой конец света!
Алекс повернул к ней голову и ухмыльнулся:
– Видишь, как ты разозлила папочку.
У дочурки Мойсова едва не упала челюсть.
– Почему ты… Почему ты так говоришь со мной? – всхлипнула она. – Нас хотят убить, а ты…
– Я сказал тебе заткнуться! Так что заткнись!
На несколько секунд в помещении стало очень тихо, каждый в этой комнате думал о своем.
Алекс выставил правую ногу вперед, и перед тем как приготовиться к броску, бросил взгляд в сторону белокурой девчонки из кладовки. Она сидела на полу, прижимаясь спиной к стене. Ее глаза были по-прежнему закрыты, и только сейчас Алекс заметил, что грязные руки и ноги не перемотаны скотчем. Она просто сидела, дрожа от страха и отворачивая голову ото всех так старательно, что казалось, будто совершенно не чувствовала себя частью этой поганой семейки. Словно, ей снился жуткий сон, и она отчаянно пыталась очнуться.
– Где деньги? – повторил он, все еще глядя на девицу.
– Урод! – выкрикнула дочка Мойсова, и Алекс тут же развернулся к ней. – Конченый урод!
Прицелившись, он с легкостью метнул нож, который с силой вонзился в бедро девчонке.
– Что вы делаете?! – в истерике заорал Мойсов, стараясь перекричать визг своей дочери. – Хватит! Хватит! Не трогайте ее!
Алекс повернул к нему голову:
– Твоя чокнутая дочурка только что назвала меня уродом, думаешь, мне это понравилось? Ты ведь согласен, что у нее язык без костей, так что, скажи мне «спасибо», может после этой ночи она перестанет слишком много болтать, а?
– Ты заплатишь за это! – орала девчонка. – Папа! Папа, мне так… Мне так больно! Пожа… Пожалуйста…
– У меня всего один нож, пойми. Каждый раз, когда ты будешь молчать, я буду метать его в любого из вас четверых. А потом – медленно доставать его из вашей плоти. Только подумай, как сейчас будет больно твоей доченьке.
Кивнув напарнику, Алекс снова взглянул на сотрясающуюся девицу у стены. Она продолжала жмуриться, стараясь не видеть и не слышать ничего, что здесь происходило. И когда дочка Мойсова стала орать еще громче, от того, что Корж медленно вытягивал из ее бедра нож, девчонка из кладовки задрожала так сильно, что едва могла прикрывать уши руками.
Алекс стоял как завороженный, впервые почувствовав необъятную тяжесть в груди. Заложники всегда плакали, рыдали и сотрясались от страха, и никто не заставлял его проявить к ним хоть каплю сочувствия. Конечно, он не был в восторге от того, что делал с ними, но ведь иначе невозможно было разговорить их. Иной раз они верещали как серены, приходилось заклеивать рты скотчем, лишь бы не слышать жуткие вопли. Но сейчас, он был крайне обескуражен поведением девушки, на чью семью совершилось нападение. Она единственная сидела здесь не связанная по рукам и ногам, и единственная молчала, хотя и была до смерти напугана.
Ее не должно было быть здесь. Не из-за того, что сам факт ее существования прошел мимо Алекса, а просто потому что ее не должно было быть здесь. Он чувствовал это.
Тогда, как же она оказалась в доме Мойсовых, а главное, в какой момент времени появилась? И как он мог не узнать о ней за эти месяцы?
Корж протянул ему окровавленный нож, и на секунду замешкавшись, Алекс взял его в руки.
– Скажи им! Господи, скажи им! – выла от боли дочурка, прижимая к ране связанные руки. – Пожалуйста, папа. Я умру… Я сейчас умру…
Секунды, пока на лице Мойсова играли нервы и эмоции, казались вечностью. Его дочь билась в истерике, молодая женушка беспрерывно мычала и продолжала реветь, и только племянница, закрыв уши руками, вжималась в стенку, не открывая глаз.
– Заходим на третий круг, – спокойно сказал Алекс.
Выставив ногу вперед, он приподнял руку, целясь в Мойсова, как вдруг тот закрыл глаза и едва заметно кивнул.
– Отпустите мою семью и я скажу вам, где деньги. Не надо больше никого калечить.
Алекс опустил руку:
– Никто не хотел причинить вам боль. Ты сам довел до этого. Нам нужны только твои деньги и больше ничего.
– Получите свое и грохните нас одного за другим.
– Заберем деньги и уйдем. Проснешься утром и решишь, что это был всего лишь сон.
– Проснусь с дырой в плече, побитой мордой и раненой дочерью? – усмехнулся Мойсов, с горечью взглянув на Алекса. – Хороший сон.
– Я тебя предупреждал. Все зависит только от тебя. Ну, так, где деньги?
Несколько секунд Мойсов молчал, как будто решая, можно доверять преступникам или нет. Он глядел на жену и заплаканную дочь, зажимающую руками рану, а затем, подняв вымученные глаза на Алекса, тихо ответил:
– Под ковром.
Алекс обернулся к широкому угловому дивану в центре гостиной и взглянул на пушистый белоснежный ковер неровной формы.
– Здесь?
Мойсов нехотя кивнул.
Хихикнув, Корж подлетел к указанному месту и сдвинул ковер.
– Здесь ничего нет!
Алекс нетерпеливо взглянул на Мойсова.
– На паркете есть темные вкрапления, поставь туда ногу и прыгни три раза.
– Какого черта?! – взорвался Корж.
– Это шутка? – спросил Алекс, сжимая в руках нож.
– Разве я могу шутить сейчас? – с горечью улыбнулся Мойсов и отвернул голову. – Поставь ногу и прыгни три раза.
Алекс кивнул напарнику, чтобы тот делал так, как было сказано. Корж не был в восторге от этой глупой идеи, но все же выполнил указания. После третьего прыжка под полом раздался щелчок, и две половицы приподнялись.
– Охринеть, – произнес Палый. – Ты это придумал?
– Встань с ней, – приказал ему Алекс, указав на девицу из кладовки. Сам же, он подошел к потайному сейфу и внимательно оглядел две торчащие половицы.
Приподняв одну, Алекс увидел электронный замок на вмонтированном в пол сейфе. Повернув голову к Мойсову, он спросил:
– Какой код?
Мужчина поджал губы и взглянул на рыдающую дочь. С отцовским огорчением он несколько секунд глядел на нее, а та только выла, как раненный зверь.
– Три единицы, три пятерки, три семерки, – ответил он, бессильно опустив голову. – А теперь смотри, доченька, как ты отблагодарила меня за все, что я делал для тебя.
Замок щелкнул. Потянув вверх дверцу, Алекс тихо выдохнул.
– Охринеть, – шепнул Корж, глядя на прямоугольное глубокое днище, полностью покрытое толстыми пачками пятитысячных купюр. Это был настоящий денежный бункер.
Алекс улыбался и был рад, что маска скрывает его счастливую физиономию. Вот она – его путевка в новую жизнь. Поднявшись на ноги, он махнул Палому. Тот, не издав ни единого звука, подошел к нему.
– Собирайте в сумки, а я кое-что проверю, – шепнул он напарникам.
– Довольна? – со злостью бросил Мойсов. – Я горбатился, зарабатывая эти деньги, а что сделала ты?!
– Пап, я не понимаю…
Алекс спокойно подошел к ней и присел на корточки:
– Спасибо тебе за наводку. Знаешь, а вообще удивительно, что с таким длинным языком, как у тебя, вас еще никто не обчистил. Впредь, не болтай направо и налево какой у тебя богатый папа.
Мойсов метнул колючий взгляд в сторону дочери, глядевшей на Алекса изумленными глазами.
Алекс усмехнулся и направился к девице у дальней стены.
– Я не виновата, папа! Это не я…
Остановившись перед блондинкой в золотом платье, Алекс наклонил к ней голову. Как будто почуяв опасность, женское тело стало вновь непрерывно дрожать.
– Вставай.
К удивлению Алекса, девчонка без колебаний повиновалась, но все так же стояла перед ним с повернутой в бок головой и закрытыми глазами.
– Иди на кухню.
Он шел за ней по пятам и следил за каждым ее движением, словно ястреб. Несколько раз она хваталась тонкой бледной рукой за стены, как будто боялась оступиться и упасть, а зайдя на кухню и вовсе крепко ухватилась за края столешницы, стоя к Алексу спиной.
– Я буду задавать вопросы, а ты – отвечать, поняла?
–…Да – прохрипела она, склонив голову.
Алекс обошел ее и остановился напротив. Он обратил внимание на грязные руки, засохшую землю под ногтями и алый след, который он оставил на тонком запястье.
– Как тебя зовут?
– Б…Белла.
Имя показалось ему прекрасным.
– Белла, – обратился он, низким голосом, – подними голову и посмотри на меня.
Теперь блондинка замешкалась. Длинные вымазанные пряди волос падали на ее лицо, и когда она все же медленно подняла голову, Алекс заметил какими красивыми были ее полные губы, побледневшие от страха. И хотя на щеках вырисовывались тонкие темные полоски от потекшей туши, она совершенно не была похожа на своих воющих родственниц-панд. Было в ее внешности что-то мягкое и по-настоящему женственное, вот только Алекс никак не мог понять, что именно в ней так манило его взгляд. И лишь, когда она медленно открыла глаза, постепенно привыкая к свету, он вдруг ощутил колючее покалывание в собственной груди.
Видел ли он когда-нибудь такие же кристально-чистые голубые глаза, подобные глубоким водам сверкающих озер?
Девушка испуганно глядела на него, боясь шелохнуться, а Алекс, прятавший свое изумленное лицо под маской, не мог оторвать глаз от такой совершенной красоты. До этой минуты он не знал, что значит тонуть в чьих-то глазах, а теперь, нырнув в эти чистейшие воды, он никак не мог оттолкнуться от глубокого дна, чтобы вдохнуть свежий воздух.
– Как ты попала сюда? – спросил он хриплым голосом. Во рту пересохло.
– В кладовке есть дверь… Вы не верите мне, но… Она есть там.
Возможно, она говорила правду, ведь додуматься спрятать сейф под ровным полом мог только человек с богатой фантазией. А у Мойсова она, по-видимому, была еще та!
«Прыгни три раза».
– Почему ты не вошла в центральные двери?
– Рита попросила… – прошептала она, опустив голову.
Алекс не возражал, ведь не видя ее завораживающие глаза, он мог хотя бы немного соображать. Она и так достаточно напугана.
– Зачем?
Едва заметно девушка покачала головой, закусила щеку и поморщилась:
– Чтобы…мой дядя не узнал…что она отправила меня сюда на такси, а сама…осталась на вечеринке. Она не хотела расстраивать его.
– Как ты пролезла через забор?
– Там есть решетка, Рита дала ключ от нее.
– Поэтому ты такая грязная?
Девушка робко кивнула.
Алекс скрипнул зубами, в сотый раз удостоверившись в полнейшем отсутствии мозгов у дочери Мойсова.
– Почему ты сделала так, как она тебе сказала?
В его голосе явно слышалось недовольство. Алексу не следовало задавать этот вопрос, ведь он не имел никакого значения как для него, так и для дела. Это были ее личные проблемы.
Несколько секунд девушка молчала. Она напряглась, вдавливая пальцы в столешницу, и Алекс видел, как быстро белеют запачканные ногти.
– Это неважно, – вдруг прошептала она, нахмурив бровки.
Даже она, находясь в стрессовой ситуации, понимала, что это было НЕВАЖНО.
– Ты что-нибудь видела, пока находилась в кладовке? – спросил он, твердым голосом.
Девушка тут же отрицательно покачала головой.
– Повторяю, ты что-нибудь видела, пока находилась в кладовке?
– Нет, – ответила она, заметно дернувшись. – Ничего.
«Видела», – с горечью заключил Алекс. Врать у нее совсем не получалось. Грудная клетка слишком часто двигалась, а воздух она уже вдыхала ртом.
