Катерина Калюжная
Тайны тёмной цитадели. Том 1
Влад был флегматичным и очень покладистым, никогда не задирался, не спорил с главой и старался как можно скорее овладеть всеми навыками, необходимыми воителю. Его самой сильной стороной стали ножевой и мечный бой, однако с точностью при стрельбе у него были серьезные проблемы. В рукопашном он уступал Стасу, но довольно быстро превзошел Лизу.
Готовили парня не торопясь, понимая, что втроем отправиться на серьезное задание они все равно не смогут. Новичок быстро влился в небольшой коллектив, став для Черного лучшим другом, преданным и готовым пойти за ним в огонь и воду. О заслугах первого воителя он, как и все дети, выросшие в замке, был наслышан с малолетства и считал для себя огромной удачей попасть в сформированную легендарным воином группу.
Через год состоялась третья свадьба Стаса. Линда посетила церемонию в качестве почетной гостьи. По своему размаху праздник превзошел все ожидания, даже его свадьба с Эсмеральдой не могла похвастаться подобной роскошью. Изысканное убранство дома, доставшегося Лизе от родителей, подчеркивало безупречный вкус невесты. А рядом с высоким, крупным женихом она смотрелась как фарфоровая статуэтка, такая же хрупкая и невесомая.
Линда подарила молодой бриллиантовое колье, а ее супругу меч с рукоятью, инкрустированной красными, как кровь, рубинами. Счастливая улыбка на губах любимого стала для волшебницы лучшей наградой за приложенные для его спасения усилия.
Еще четыре года спустя в команду взяли четвертого члена – американца, рекомендованного Линде Кристофером Танцором, магом коалиции природы. Парень, в былые дни промышлявший не слишком честным трудом и имеющий взрывной, задиристый нрав, просто по определению не мог подойти любителям цветочков и жучков. Помешанный на острых ощущений и постоянной опасности, сменяющейся бурными пьянками в обществе красивых женщин и крапленых карт, непревзойденный стрелок и дуэлянт, сумевший сохранить чистоту души и неубиваемое жизнелюбие, он полностью соответствовал требованиям Линды. Однако она была крайне удивлена, когда парня выбрал для себя Стас, оставив с носом многочисленных конкурентов, позарившихся на перспективного новичка. Роберт Уилкс с радостью принял предложение присоединиться к группе, еще окончательно не сформированной, и уже через пару месяцев стал своим в доску как спокойному Владу, так и серьезному Стасу. Лиза вообще не чаяла души в курносом блондине, развлекающем друзей своими историями о прошлых похождениях, веселыми шутками и наливающем бренди из фляги, обычно припрятанной в кармане.
А вот следующий выбор Стаса Линду не порадовал, но воспротивиться было нечему. Из поездки в Санкт-Петербург, где в это время работали его родители, Влад привез девушку. Красивую, словно дикая роза в период расцвета, и такую же колючую. Отказница, сбежавшая из замка Сантьяго, в котором выросла, она смотрела на всех с опаской, не скрывая вызова, притаившегося в огромных глазах. От своего избранника она не отлипала ни на секунду, не стесняясь, прижималась к нему у всех на виду, изводила добродушную Лизу бесконечным недовольством то одним, то другим и за неделю дважды умудрилась перегрызться даже с Робертом, видящим жизнь сквозь розовую призму собственного легкомыслия. На Линду отказница смотрела с нескрываемым интересом. Казалось, она сама не понимала, как очутилась в замке колдуньи, о которой с детства слышала лишь гадости.
Возможности несостоявшейся темной поражали. Она уже была обучена всему, что должен знать воитель, а получив знак, стала одной из сильнейших в армии Солнечного Света. К тому же девушка имела полную устойчивость к пыткам, любым, включая самые жестокие. О замке своего прошлого повелителя, она помнила прискорбно мало, но даже то немногое, что Сантьяго не заблокировал магией, превосходило все, что было известно светлым ранее. Ромильда даже предложила нарушить закон и схватить кого-нибудь из отказников, ушедших со службы у Испанского Дьявола и живущих среди людей. Но никто из членов коалиции ее не поддержал. В своде магических законов было недвусмысленно прописано, что возжелавшие мирной жизни воители, неважно – ставшие ли смертными или сохранившие знак, – были неприкосновенны. Редко кто решался нарушить данный параграф, и другие маги неизменно наказывали виновных по всей серьезности закона.
Соня Коршунова стала настоящей находкой для Линды и неплохо прижилась в новой среде, несмотря на отвратительный характер и зашкаливавшую злобность.
Спустя еще три года Стас нашел шестого члена группы – полную противоположность Сони. Добрую, отзывчивую девочку-арабку Линда привезла из Португалии, где ее хотели завербовать в армию главы коалиции любви, Глафиры Герцогини Страсти, но по каким-то неведомым факторам она ей не подошла. По очереди Хадижу – так звали новенькую – пытались пристроить ко всем магам коалиции, но безрезультатно. Неожиданный визит Линды пришелся очень кстати, Глафира предложила девушке пройти сканирование у Солнечного Света, и… она наконец-то подошла.
Стас, не задумываясь, взял ее к себе, наверное, надеясь уравновесить вздорный нрав Сони легким характером Хадижи.
Остальных двух членов команды Черный присмотрел уже давно и лишь ждал, когда парням исполнится восемнадцать. Двое близнецов, дети «львов», выросшие в замке, отличались друг от друга как лед и пламень. Младший из двойняшек, Максим, знал, чем хочет заниматься, с тех пор, как научился говорить, а вот старший, Антон, предпочел бы бежать без оглядки от трудной жизни воителей, полной постоянного риска. Стас давно обсудил с Максом их перспективы на будущее, но упрямый Антон, имевший на брата огромное влияние, уговорил того вначале закончить институт в мире людей, надеясь соблазнить смертной жизнью.
Ровно через пять лет парни вновь появились в замке. Младший оказался настойчивее, убедил брата вернуться к Линде. Они прошли ритуал, получили знак. Макс стал Бордовым, а Антон – Зеленым, как когда-то Стас, и команда в полном составе наконец приступила к своим последним групповым тренировкам.
Не прошло и трех лет, как их отряд стал самым сильным в армии Линды. Солнечный Свет испытывала гордость за своего самого любимого и дорогого птенца. Кидая их раз за разом в самое пекло, она с восторгом наблюдала, как они приносят своему магу победу за победой, как с каждым днем оживает прежний Стас, тот, кого она знала и любила с детства.
Неожиданно почти сто лет везения закончились сокрушительным ударом. В замке Испанского Дьявола навеки остался Антон, старший и более сильный из близнецов. Линда опасалась, что новая потеря сломит Черного, но ласковые руки Лизы, ее понимающий взгляд, теплый голос и переполненная слепым обожанием душа спасли его от нового срыва.
Линда больше не ревновала. За столько лет она научилась желать Стасу счастья, отчаявшись найти свое. Когда он привел новую девочку, Солнечный Свет, не сканируя, согласилась пополнить их группу. Все что угодно, лишь бы он был доволен.
Серебряная нить немало удивила волшебницу, заставив внимательнее присмотреться к новенькой. «Рожденные для славы» – так между собой называли маги носителей серебра, каждый из которых был наделен сверхспособностями. К сожалению, у Алины они проявлялись спонтанно, но всегда вовремя, что давало и без того сильной команде шанс стать еще сильнее. Сверхскорость и мощь, сравнимая разве что с мощью мастера боя, каким в своем нормальном состоянии девочка не являлась, не раз и не два спасали жизнь всей группе.
Относительно спокойные времена, длившиеся несколько лет, вызывали у Линды подсознательную ассоциацию с затишьем перед бурей. Объяснить свои предчувствия колдунья толком не могла, но, не желая рисковать, озадачивала каждого члена своей разведки, заставляя вынюхивать все, что только можно.
Несмотря на опыт и огромные способности «сокрытых», они умудрились проглядеть угрозу. Впрочем, их вины в этом не было. Разведка всех светлых упорно молчала, в то время как Сантьяго Испанский Дьявол готовился к открытому противостоянию… с ней.
Восемь лет он насмехался над Линдой, держа в плену того, кого считал ее генералом. Но Сантьяго ошибся. Антон Дубровин был отличным мальчиком, который всегда со всеми ладил и сумел завоевать искреннюю симпатию своей госпожи. Но слишком мягкий характер и врожденное неприятие войны делали его абсолютно непригодным для высокой должности. В любом случае, к тому моменту, когда Антон родился, почетный пост давно уже был занят.
Вызволить Зеленого из беды стало для Линды навязчивой идеей. Она винила себя в том, что произошло с парнем. Это она позволила ему просиживать в своих покоях сутки напролет, сопровождать ее на общественные мероприятия в составе личной охраны, мозолить глаза темным, все время находящимся начеку. Любознательность и жажду знаний Антона они расценили как кровный интерес. А ее попустительство – как признание его генералом. Никто не подумал, что так глупо подставлять главного человека в своей армии Линда никогда не стала бы. Против мальчика сыграла ее выгодная в иных ситуациях репутация неумного и недальновидного ребенка, подверженного своим сиюминутным прихотям.
Если бы старший Дубровин не принадлежал к группе Стаса, она постаралась бы свернуть конфликт, остановить его, подождать. Но причинить новую боль и без того израненному сердцу любимого Солнечный Свет не могла. Зная, как крепко связаны души воителей, работающих в группе, она просто не имела права позволить Зеленому умереть.
Его спасли. Ценой жизни брата Антон, ослабевший, измученный, но преисполненный благодарности к Линде и (в первый раз в жизни!) охваченный ненавистью к темным, вернулся в мир. Спасти Стаса от боли не вышло. Теперь его душа изнывала от потери Максима, но, по крайней мере, волшебница сделала все, что было в ее власти, поставив на карту даже собственную жизнь.
Линда откинулась на спинку кресла, сминая между пальцев очередной свиток, полученный от Ромильды. Все реже и реже Мать Цветов доставляла по-настоящему ценные сведения, то ли списав ученицу со счетов, то ли просто устав от дел.
Поглощенная собственными воспоминаниями, она не заметила, как стемнело. Сквозь шторы с улицы не проникал ни единый лучик света. И маломощный магический шар, болтающийся под самым потолком, уже не мог рассеять царивший в комнате полумрак. Детвора давно разбрелась по комнатам пить горячее молоко и, укрывшись одеялами, готовиться к таинственной встрече с Морфеем.
Солнечный Свет встала и, подойдя к окну, откинула тяжелую ткань, вдыхая полной грудью ночной воздух.
Скоро будет война. Она удивлялась, что Испанский Дьявол медлит с ответом. С момента вызволения Антона из плена минуло больше трех месяцев, а темный продолжал бездействовать, никак не реагируя на проникновение, унесшее жизни не одного десятка его воинов. Эта задержка настораживала. Сантьяго никогда никому ничего не прощал.
Линда нажала скрытую пружину. Окно тут же превратилось в дверь, выпустившую волшебницу на улицу. Во дворе стояла полная тишина, изредка нарушаемая негромкими разговорами дежурных «львов».
Обойдя стену по периметру и обменявшись коронными фразами с главами рабочих групп, Линда углубилась в замковый парк. В прежние времена здесь частенько можно было застать влюбленные парочки, теперь же в темных аллеях стояла гулкая тишина. Свободные от заданий воители предпочитали отсыпаться впрок, а не бегать на свидания. Все ждали войны.
Пройдясь вдоль знакомых до мелочей посадок, Линда пришла на маленькую поляну, скрытую заклинаниями от посторонних глаз. Сюда не было доступа никому, даже Стасу. Это была ее маленькая тайна, ее убежище. Только здесь она чувствовала себя спокойно и могла хоть немного расслабиться. Сегодня это оказалось непросто. Сказывалось напряжение последних месяцев, постоянное ожидание удара. Даже редкие нападки темных, решивших что-нибудь украсть или о чем-нибудь пронюхать, прекратились, только усиливая чувство надвигающейся катастрофы. Солнечный Свет свернула большую часть операций, сейчас на счету была каждая жизнь, а то, что по своду магических законов воители обязаны были стараться выводить из строя, но не убивать противников, не могло спасти всех. Никогда не спасало. Многие гибли – кто случайно, кто по глупости, кто сводил старые счеты, а кто просто натыкался на беспринципного врага, ни в грош не ставящего чужие жизни, или попадал в плен, частенько выходя оттуда в облике подвластного темному магу вампира.
Линда растянулась на мягкой траве, заросшей ее любимыми желтыми одуванчиками.
Звезды ярко блестели на черном небе. Полная луна висела прямо над головой. Теплый воздух ласкал кожу. Неважно, что за стенами замка царит сентябрь, в ее доме всегда была весна, которую Линда любила с детства, как пору любви и расцвета.
На Солнечный Свет неумолимо надвигалось первое в жизни открытое противостояние, в результате которого выживет сильнейший, и никто, даже самый отъявленный оптимист, в этой битве не поставит на нее.
Линда закрыла глаза, призывая магический сон. Обычный не шел к ней вот уже несколько месяцев. Приятная дрема опускалась будто сверху, постепенно заволакивая разум, освобождая его от тяжелых мыслей.
Луну закрыло одинокое белое облачко. Рядом с поляной пробежала возвращающаяся с ночного свидания девушка, громко цокая каблучками по выложенной камнем дорожке. Но вечно юная волшебница этого уже не слышала. Она погрузилась в мир грез, далекий от тревог и волнений.
Она снова была маленькой девочкой, Макар держал ее на руках, а Стас, еще совсем молодой, протягивал ей венок из одуванчиков. Она весело смеялась, стуча по коленям брата ногами, обутыми в крохотные лапти. Вокруг кузницы ее отца буйством красок разгулялась пятая в ее жизни весна…
Она была счастлива.
Часть 2
Макар
Сентябрь 2008 года – апрель 2009 года
– Значит, будет война? – Влад не то спрашивал, не то утверждал, осторожно потягиваясь, стараясь не потревожить висящую на перевязи раненую руку. Сегодня ему крепко досталось, и теперь, шипя от боли, Фиолетовый пытался устроиться поудобнее, надеясь, что так раны быстрее затянутся.
– Ты только догадался? – поинтересовалась Соня, настроение у нее было отвратительное, и риторический вопрос мужа не добавлял энтузиазма.
– Скорее бы уже, – вздохнула Хадижа. Она, как и все, устала от бесконечного ожидания, тянувшегося уже три с половиной месяца.
– Ты еще будешь вспоминать об этих деньках с улыбкой, когда гроза разразится, – возразил Стас. Его тоже зацепило шальной пулей, но, в отличие от Влада, которому достался осколок магии, выпущенный из шара с заклятием боли, чувствовал он себя вполне неплохо. Только шрам, оставшийся на месте недавней кровоточащей раны, сильно чесался. В довершение ко всем бедам, сыплющимся на них в последнее время словно из рога изобилия, это раздражало.
– Ничуть не сомневаюсь, – отозвалась арабка и, потянувшись за сигаретой, с визгом рассерженной кошки отдернула руку. – Лиза! – завопила Розовая. – Когда тебе надоест упражняться в этих дурацких заклинаниях?
Последнее время в преддверие скорой войны Линда взялась всерьез за обучение Лизы магии, вернее, тем основам, которые девушке были доступны, и, как примерная ученица, Голубая практиковалась в любую свободную минуту. Прекрасно сознавая, насколько скудны ее возможности, она старалась взять усердием и постоянными тренировками. Вот и сейчас девушка наложила на пачку сигарет простейшее заклинание, индуцирующее слабенький разряд электрического тока, и с нетерпением ждала, когда кому-нибудь приспичит покурить. Последнее время эта потребность возникала у всех, причем довольно часто. Сказывался постоянный стресс.
– Мама! Мама! Дядя Антон!
Со второго этажа по лестнице кубарем скатился упитанный мальчуган, размахивая зажатой в руках длинной палкой, видимо выполнявшей роль меча.
Парнишка подбежал к развалившейся в кресле дремлющей Алине, оглядел ее серьезным детским взглядом и, решив, что сонная мама вряд ли восхитится его умением владеть «оружием», подлетел к сидевшему неподалеку дядьке, размахнулся и попытался ударить его палкой. Антон со шкодливой улыбкой легко парировал удар подвернувшимся под руку пультом от телевизора.
– Ти долзен бил упасть и умелеть, – обиженно прогнусавил мальчик, откидывая бесполезное «оружие» в сторону и опуская наполнившиеся слезами глаза.
– А я упал. Смотри! – Антон картинно развалился на диване и под дружный смех измотанных друзей задрал кверху ноги и высунул язык, по-собачьи свесив его набок.
– Упаль, упаль, упаль, – пританцовывал на месте парнишка, задорно хлопая в ладоши.
– Антоша, отстань от дяди, – не открывая глаз, промямлила Алина.
– Ну, мама! – умоляюще пропищал Антоша и положил голову матери на колени, зная, что за ласку она простит ему все и даже не будет мешать играть с другими взрослыми. Алина лениво погладила сына по светлым волосам, привычным движением взлохматив их и пропустив между пальцами. Хорошо, что у мальчика хороший сон. Сегодня ему пришлось ночевать в загородном доме под присмотром соседки из подразделения «котов», в то время как они вместо празднования Лизиного дня рождения отправились отвлекать внимание темных от группы разведки. Что Линда хотела получить от этой операции, они не знали, но наверняка что-то важное. На пороге открытого противостояния без острой необходимости волшебница никого на задания не гоняла, а Матиас Гость Из Прошлого был вольным магом и даже не принадлежал к пресловутой коалиции Смерти. В любом случае, веселиться никому не хотелось, гибель Максима все еще витала над группой черной тенью, отзываясь непрекращающимся зудом в знаке и пустотой в душе, от которой порой хотелось выть на луну.
– Что сегодня будем делать? – поинтересовался Роберт. Он был единственным, кому удавалось хоть изредка просыпаться в хорошем настроении, вот и сейчас американец откупоривал очередную бутылку бренди, с самым беззаботным видом пододвигая поближе стакан.
– Хватит пить, – огрызнулась Хадижа, сумевшая-таки добраться до вожделенной сигареты, но из-за присутствия в комнате ребенка не имеющая возможность прикурить. Последнее время Розовая частенько бывала не в духе, чего раньше за ней не наблюдалось.
– Я чуть-чуть, – улыбнулся Роберт и махом осушил полный стакан сорокаградусной жидкости, пока жена не отобрала. Но Хадижа слишком устала и была не в настроении спорить, поэтому просто махнула рукой и, прихватив со стола зажигалку, отправилась курить на улицу. Соня к ней присоединилась, по дороге хлебнув робертовского пойла прямо из горла.
– Можем отпраздновать Лизин день рождения, – неуверенно предложил Влад, косясь на холодильник, где со вчерашнего дня было припрятано ведро замаринованного, но так и не пожаренного шашлыка.
– Боюсь, нам надо наведаться к моим родителям, – сообщила Алина, успевшая проснуться под настойчивые тычки сына. Сказать предкам о смерти Макса она пока не решилась. Далекие от мира бессмертных, мама с папой вряд ли смогли бы понять, что приключилось с зятем. А уж о таинственном воскрешении приснопамятного Антона при них вообще заикаться не стоило. Вот и решили, что Зеленый будет играть роль брата, изредка наведываясь на свидания с родителями. Каждый раз Алина с ужасом ждала, что маленький Антоша проговорится и заставит дедушку с бабушкой воспылать праведным гневом, но развитый не по годам мальчик молчал, послушно в их присутствии называя дядю папой. Сыну Серебряная правды тоже не рассказала: у нее просто язык не повернулся заявить полуторагодовалому ребенку, что его отец погиб, выполняя задание. С помощью Лизы и Хадижи они объяснили пареньку, что папа получил новое назначение и теперь служит за порталом в иные миры, откуда, к сожалению, в отпуск приехать можно только через десять лет. Мальчик долго плакал, звал отца по ночам, но в конце концов привык и больше о Максиме не вспоминал, в отличие от всех остальных.
– Во сколько ты с Еленой Николаевной договорилась? – поинтересовался Антон, которому претило играть роль покойного брата, но поставить Алину, перед которой он и так был кругом виноват, в затруднительное положение он не мог. Да это и не сложно – пару раз в месяц ездить в гости к милым людям и изредка откликаться на чужое имя.
– На три, – подумав, ответила Серебряная и взглянула на часы.
– Тогда вам пора, – сообщила Лиза.
Алина и Антон покорно встали и, разойдясь по комнатам, принялись приводить себя в порядок. Являться к родителям с запекшейся на лице кровью, спутанными грязными волосами и в порванной одежде было несколько опрометчиво.
Через час все трое: Зеленый, Серебряная и ее сын – уже сидели в новенькой «хонде», купленной Антоном взамен растащенного дворовыми пацанами на запчасти седьмого «БМВ», а то, что не приглянулось хулиганам, так добротно проржавело, что не годилось даже для сдачи на металлолом.
Пристегнутый к автомобильному креслу мальчуган вовсю пинал дядю ногами в спину.
– Антон, не пихайся, – строго сказала Алина, заметив действия сына, но он только довольно улыбнулся и принялся еще настойчивее колотить в спинку водительского сидения.
– Ты мне массаж делаешь? – вежливо поинтересовался Антон, сворачивая с проселочной дороги, ведущей от коттеджного поселка воителей на трассу.
– Ага, – подтвердил пацан с самым довольным видом.
– Ты помнишь, что при бабушке и дедушке дядю Антона надо называть папой? – на всякий случай спросила Алина.
– Ага, – еще раз авторитетно заявил Антоша, разглядывая проплывающий за окном пейзаж.
– Очень устала? – заботливо осведомился Антон, отрываясь от дороги и внимательно вглядываясь в лицо Серебряной.
– Справлюсь, – честно призналась Алина. – Скорее бы все уже закончилось, – со вздохом проговорила она, имея в виду предстоящую войну.
– Не уверен, что у этой сказки будет счастливый конец. – Антон резко нажал на гудок, подгоняя нерасторопную даму на «шкоде», зачем-то едущую со скоростью шестьдесят километров в час в левом ряду.
– Любой конец лучше ожидания, – возразила Алина, не слишком веря в свои слова.
Антон, заметив ее состояние, убрал одну руку с руля и осторожно погладил по плечу.
– У нас все получится, обязано получиться, кто-то должен, наконец, положить конец злодеяниям Испанского Дьявола.
– Дядя, дядя, – раздался сзади голос Антоши, – а почему там делевья зелтие, а вон там класные?
– Потому что осень, дорогой, – спокойно ответил Антон.
– А где зеленые? – допытывался мальчик.
– Осенью не бывает зеленых, деревья переодеваются, как мама перед вечеринкой.
– А, так значит у делевьев вечелинка! – с умным видом изрек Антоша, не вполне поняв смысл слова «вечеринка».
Остальную часть пути проехали в молчании. Мальчик уснул, убаюканный равномерным движением. Антон следил за дорогой, в честь выходного дня переполненной машинами любителей дачного отдыха, благо большая их часть двигалась в противоположную им сторону. А Алина тихонько подпевала знакомой старой песенке, которую крутили по радио уже второй раз за последний час.
«Хонда» припарковалась у подъезда. Алина выключила радио и откинулась на спинку сидения, обреченно вздохнув. Идти к родителям не хотелось. Она не любила вранья, а все разговоры сводились к сплошной лжи, в которой недолго и запутаться. Так было еще при жизни Максима, когда им приходилось сочинять небылицы о происхождении огромных финансовых средств, о частых ночных отлучках, во время которых безотказным бабушке с дедушкой приходилось сидеть с внуком, о ее внешности, не меняющейся из года в год, благо в том возрасте, который числился в свидетельстве о рождении Серебряной никто не ждал многочисленных морщин, и о многом другом, что было неотъемлемой частью ее жизни и о чем им знать не полагалось. Теперь, когда вместо Максима вместе с ней к родителям приходил Антон, выдававший себя за погибшего брата, все стало еще хуже.
Антон протянул руку к бардачку, задев ее колено рукой. На секунду Алина почувствовала разряд электрического тока, пробежавший по коже, но привычно не обратила на него внимание. Напряжение, имеющее вполне очевидный характер, постоянно присутствовало между ними, постепенно усиливаясь и то и дело грозя вылиться во что-то большее, нежели дружеские отношения, которые они решили сохранять, по крайней мере, пока. С каждым днем держать себя в рамках становилось труднее, но память о Максе была еще слишком свежа, и оба, уважая ее, сдерживали инстинктивные порывы, заставлявшие их изголодавшиеся друг по другу тела стремиться к утолению навязчивой страсти.
Антон достал маленький контейнер для линз и, приладив небольшое зеркальце на панель управления, принялся осторожно надевать их. Еще перед первым визитом к Алининым родителям они решили, что лучше бы добавить их вранью достоверности и заказали линзы, по цвету напоминавшие редкий цвет глаз Максима.
Закончив со своим кропотливым и не слишком приятным занятием, Антон повернулся к Алине, посмотрел на нее своими новыми золотыми глазами. Серебряная от неожиданности вздрогнула. Антон с горящим золотым огнем взглядом был практически неотличим от брата. Если бы не худоба, от которой после плена Зеленый так и не смог избавиться, она и сама могла бы ошибиться.
– Похож? – понимающе улыбнулся Антон. Она молча кивнула, сглотнув вставший в горле комок.
Зеленый первым вышел из машины, приоткрыл перед Алиной дверцу и, галантно протянув ей руку, помог выбраться наружу. Слишком высокие каблуки мешали нормально двигаться, и Серебряная уже успела раз сто проклясть идиотскую идею разрядиться, словно на праздник. С другой стороны, надо же было хоть куда-то носить гору красивой и ужасно дорогой одежды, которая без толку пылилась в шкафу.
Антон вытащил с заднего сидения все еще дремлющего мальчугана. Пикнула сигнализация, автоматически блокируя двери, мигнули и тут же снова погасли фары.
Проходя через двор, в котором прошло ее детство, Алина невольно вспомнила, как Антон впервые провожал ее домой. Как же тогда все было просто и понятно: только она, и он, и легкие шестилучные снежинки, падающие с утреннего новогоднего неба.
Подавив невольный вздох, Серебряная нажала цифры домофона. Антон с мечтательным выражением лица, придававшим ему невыразимую прелесть, оглянулся назад. Видимо, он думал о том же, о чем и она. Алина уже привыкла, что их мысли всегда идут в одном направлении, и даже годы разлуки не смогли этого изменить.
– Кто? – послышался родной голос мамы.
– Мы, – ответила Серебряная, дергая за железную ручку двери. Девушка вспомнила, какой тяжелой она казалась когда-то.
Гостей встретил отец. Дмитрий Олегович с радостной улыбкой поцеловал дочь и пожал руку «зятю».
– Проходите, проходите, мы вас уже заждались, – бубнил он, буквально стаскивая с Алины плащ. – А вот и наш маленький принц!
Дед протянул руки к мальчику, тот лишь недовольно проворчал что-то на своем детском языке и, крепче прижавшись к дяде, продолжил спать.
– Я приготовила твои любимые салаты! – крикнула из кухни мама. – Мойте руки.
Антон так и стоял в дверях, не зная, что делать дальше. В отличие от Максима, он чувствовал себя страшно неловко в обществе Алининых родителей – то ли из-за вранья, то ли из-за неослабевающего чувства вины, то ли из-за всего сразу.
– Давай его сюда, отнесу в спальню, пусть выспится, – прошептал Дмитрий Олегович и, ловко перехватив внука, понес в дальнюю комнату. Антон, избавившись от ноши, быстро разделся и отправился вслед за Алиной в ванную.
Через пятнадцать минут все уже сидели в гостиной с полными тарелками разносолов, которые неизменно готовила Елена Николаевна к каждому визиту дорогой дочери.
– Как у тебя на работе, Максим? – поинтересовался Дмитрий Олегович, разливая по стопкам не слишком дорогую и омерзительно противную водку.
– Лучше не бывает, – стараясь копировать манеру разговора брата, ответил Антон, – сделка за сделкой. Так что, скорее всего, отправимся с Алинкой в отпуск, этак на месяцок.
Серебряная согласно кивнула, подкладывая «мужу» новую порцию салата. Она знала, что, в отличие от Макса, который мог пить все, что угодно, Антон предпочитал только дорогие напитки, причем в умеренных количествах, но, учитывая ситуацию, должен был «наслаждаться» любимой папиной водкой, оставлявшей гурмана желать много лучшего.
– Счастливые! – протянула Елена Николаевна. – Вот бы ты, Дим, меня тоже на море свозил. А то уже три года дальше дачи не выбирались.
– Леночка, обязательно, вот только на работе все наладится, – отмахнулся Дмитрий Олегович.
Эти слова его жена слышала из года в год. Лишь несколько раз за всю совместную жизнь истериками и угрозами ей удалось выманить домоседа погреть косточки где-нибудь на пляже, да и то ездить приходилось исключительно туда, куда можно добраться на поезде. Самолетов отец Алины боялся панически.
В целом ужин прошел неплохо. Примерно через час проснулся Антошка и принялся носиться по квартире, махая по очереди всеми продолговатыми предметами.
– Что-то вы Антошеньку перестали у нас оставлять, – сетовала Елена Николаевна, когда уже вся честная компания, не в силах ни есть, ни пить, перебралась на диван.
– Не хотели вас лишний раз беспокоить, – ответила Алина, чувствуя, что настроение несколько улучшилось, и блаженно облокотилась на плечо Антона. Родители не обратили на ее жест никакого внимания, зато Зеленый от неожиданности вздрогнул, задев локтем стоявшую на журнальном столике вазу. Алина подхватила хрустальный сосуд на лету, водрузила на место и с укором посмотрела на парня – тот только виновато опустил глаза.
– Ловко ты ее, – рассмеялся довольный жизнью Дмитрий Олегович.
– Летела медленно, – отшутилась Алина.
– Дочка, – продолжила мама начатую тему, – нам не в тягость лишний раз посидеть с внучком. – При этих словах «внучок» ощутимо ткнул бабушку под ребра, за что немедленно получил от Алины по известному месту. – Вот, например, сегодня, оставляйте его у нас. Вам ведь и вдвоем побыть хочется… Уж я-то знаю.
Алина почувствовала, как заливается краской. Мать, заметив реакцию дочки, восприняла ее по-своему и продолжала настаивать, пока та не согласилась. В конце концов, решила Серебряная, выспаться хоть одну ночь ей явно не повредит.
Родители буквально вытолкали «счастливую парочку» за дверь, желая приятно провести выходные.
– Какие планы? – поинтересовался Антон, расставаясь с линзами еще в подъезде.
– Не знаю, – пожала плечами Алина, – отвезешь меня домой, завалюсь в ванну, перечитаю какой-нибудь добрый роман и улягусь спать.
– Есть другое предложение, – Антон замялся: каждый раз, приглашая куда-нибудь Алину, он заметно стеснялся. – Звонил Роб. Просил спасти его от очередного просмотра «Унесенных ветром».
Алина фыркнула, нездоровая любовь Хадижи к этому фильму давно вошла в легенды. Она считала, что таким образом становится ближе к мужу, родившемуся в Вирджинии вскоре после окончания американской гражданской войны. Самого Роберта уже тошнило от всего, что хоть чуть-чуть напоминало пресловутый фильм.
