Безвременье
Диана Кондаурова
Путешествие в бездну
Часть 1. Проход
В недоумении я долго стояла и смотрела в чёрную дыру, возникшую передо мной так внезапно. Она бешено вращалась, грозно гудела, переливаясь по краям всполохами радужных цветов. И манила, тянула, засасывала с невероятной силой, как тот старый заброшенный колодец, на краю которого мне захотелось недавно постоять. Уйди, наваждение! Я сплю! Закрыла глаза и уши на несколько секунд, пытаясь освободиться от странного видения и непрестанного гула. Не тут-то было. Видение не исчезло, а ещё больше зарычало, завращалось, как будто призывая из своей бездны ужасных монстров.
Что ж, в тот раз я не побоялась встать на край колодца и заглянуть в пропасть, у которой всё-таки было дно. Здесь было кое-что поинтересней, загадочней, непредсказуемей. И я решилась.
Откуда-то в руке возникло копьё. Стало смешно: этим оружием сразиться с неведомым чудовищем, воющим из преисподней? Диана, молись!
И помощь пришла так же неожиданно, как приглашение нырнуть в чёрную дыру… Ослепительно белый Пегас с огромными крыльями, как небесный ангел, опустился между мной и ревущей пропастью! Я отбросила в сторону копьё и безоружная с лёгкостью взлетела ему на спину.
Доверие! Полное доверие к чудесному коню и смирение! Только так, а не иначе!
Мельком заметила, что осталась практически без одежды: лёгкая полупрозрачная палевая туника времён фараона, голые босые ноги. И больше ничего! Мой Пегас рванул с места прямо в засасывающую воронку. Инстинктивно вцепилась в его шелковистую белоснежную гриву, сжала голенями его бока и крепко зажмурилась.
Часть 2. Звезда
Проход через воронку оказался мгновенным и безболезненным.
Когда я открыла глаза, то чуть не вскрикнула от удивления, поражённая открывшейся картиной. Заходящее апельсинового цвета солнце лениво опускалось за черту, разделяющую огненно-фиолетовое небо и лазурно-кобальтовый океан, уже задремавший, убаюканный этим нетронутым, затерявшимся в лихолетье мирозданьем. От невиданных красок, пронзительной тишины и умиротворения у меня захватило дух.
Мысль «а что же дальше?» вернула к не выразимой словами реальности. Пегас, словно прочитав мои мысли, нерешительно потоптался на песке у кромки воды, белопенной волной лижущей шафрановый берег загадочного мира. И смело ступил своим изящным копытом на солнечную тропинку, протянувшуюся через весь мирно посапывающий океан, и лёгким аллюром пошёл прямо навстречу янтарному солнцу, медленно погружающему в тёмную синеву свои апельсиновые дольки.
Удобно пристроившись на тёплом мягком крупе, я наслаждалась равномерным бегом прекрасного коня, ставшего моим ангелом-хранителем в этом опасном путешествии в безвременье. Влажный ветер ласково щекотал мои щёки, разгорячённые невообразимым происходящим. Тихонько я просунула свои ноги под сложенные бархатистые на ощупь крылья Пегаса, чтобы ощутить полный комфорт от езды, и растворилась в экстазе.
И вот, когда последняя солнечная долька была готова окончательно скрыться за горизонт, легкокрылый конь оттолкнулся от водной глади, расправил свои волшебные крылья за моей спиной и взмыл в ночное небо, сияющее далёкими звёздами межпланетных миров. Пегас выбрал курс на самую яркую звезду, излучающую бархатистый тёплый свет, где нас ожидали новые знакомства, события и приключения.
Часть 3. Поцелуй
Потеряв счёт времени, я заворожённо смотрела на приближающуюся Звезду, приглашающую к себе в гости.
Никаких гнетущих предчувствий, лживых опасений, липких страхов – только готовность к встрече с удивительным добрым сказочным миром. Я была готова ко всему, ведь со мной рядом (вернее, я у него на спине) был Пегас. Что плохого могло случиться в такой доверительной компании?
Легко и плавно мы вошли в атмосферу Звезды, оказавшейся планетой, излучающей столь необыкновенный яркий свет.
Райский уголок предстал перед моими ошеломлёнными очами. Широколистные изумрудно-зелёные деревья с источающими тонкий экзотический аромат фруктами, феерично взлетающие бабочки необычных форм и расцветок, сладкоголосое пение невидимых птиц, нежно-розовый купол неба в серебристых отливах, напоминающих северное сияние. Абсолютно ничего не предвещало беды.
Мой конь направил свой стремительный бег к гряде остроконечных гор, украшающих своей венценосной короной нефритовые изгибы дикого леса. Я поняла, что нас здесь давно ждут. И не ошиблась.
У подножия малахитовой, стремительно убегающей ввысь горы, у входа в пещеру, опершись на посох, ждал седовласый старец.
Ниспадающий чёрный балахон, перепоясанный грубой верёвкой, говорил об отшельнической жизни мудрого старца. Его глубокие светлые глаза выражали спокойствие и дружелюбие, а лёгкая улыбка расслабленного рта располагала к себе любого встречного путника. Только один посох вносил диссонанс в образ мудреца. Вылитый из какого-то металла цвета слоновой кости, он заканчивался небольшим черепом, из глазниц которого исходил мерцающий сиреневый свет.
Поравнявшись с отшельником, Пегас остановился и замер в ожидании дальнейших указаний.
«Зачем я здесь? Что произойдёт дальше со…» – промелькнуло в моей бесстрашной голове.
Резкий удар посохом между глаз прервал мою мысль и на мгновение вырубил меня из реальности.
Часть 4. Ребёнок
Очнулась я быстро, хотя неизвестно, сколько прошло времени в этом странном мире. Голова не болела, даже шишки не осталось в том месте, куда приложили череп. «Вот так поцеловал, мудрец», – промелькнула саркастическая мысль.
Главное, что Пегас был по-прежнему подо мной. А вот местность изменилась до неузнаваемости (опять переместились?).
Огромная тёмная сырая пещера со множеством входов и выходов, бесчисленных лабиринтов. Слава богу, от Пегаса исходило свечение, рассеивающее тьму примерно в радиусе десяти метров.
Жуткий холод пробрал до мозга костей, предчувствие чего-то неотвратимого сковало разум.
И тут где-то совсем близко послышался плач – жалобное скуление существа, видимо, очень нуждающегося в помощи. Я пришпорила босыми пятками коня, который и так почувствовал необходимость движения без моих понуканий. Мы осторожно вошли в лабиринт, издающий плачущие звуки.
Это был короткий тупик, в самом конце которого, вжавшись в стену и обхватив руками колени, сидела пятилетняя светловолосая девочка с чумазым от грязи и слёз лицом.
Мягкий свет, льющийся от Пегаса, ненадолго ослепил её. И я увидела сначала расширенные от ужаса глаза, потом удивление и отчаяние, сменившиеся безразличием. Судя по всему, ребёнок провёл несколько дней в этом адском месте без еды и воды и был истощён до предела.
Я медленно спустилась с моего легкокрылого, чтобы ненароком не испугать малышку, и подошла к ней почти вплотную. Маленькие ручонки тут же протянулись ко мне. Медлить было нельзя! Бог весть, что ещё может произойти, пока мы находимся здесь.
Аккуратно взяв на руки ребёнка, я снова забралась на коня. До чего же худеньким и невесомым оказалось тельце бедняжки. Последние силы покидали её, сознание еле теплилось в этой маленькой светлой головке. Срочно на поверхность! Пока она жива! Вот только куда? В какой проход? Где искать выход в этом бесконечном подземном царстве?
Невероятная любовь и сострадание наполнили моё сердце: на руках у меня умирал ребёнок, а я была бессильна что-либо сделать.
И снова Пегас, мой удивительный конь! Засиял ярким ослепительным светом, заполняющим все уголки, все трещины и выступы беспредельной пещеры. Свет разливался, разрастался, ширился, пока не заполнил собой всё пространство, побеждая тьму и холод. Ещё одно мгновение и…
Часть 5. Мяч
Мы оказались в пустыне, залитой жарким, палящим солнцем, с мириадами песчинок горчичного цвета. Час от часу не легче! Нам ведь так нужна вода и еда для чуть дышащего ребёнка, лежащего на моих руках.
Умница Пегас встрепенулся, взмахнул крыльями и бреющим полётом отправился на поиски оазиса.
«Быстрей! Быстрей! Быстрей!» – мысленно подгоняла я Пегаса. Борьба за жизнь девочки шла не на минуты, а на секунды, как знать… Конь развил такую бешеную скорость, что знойный ветер пустыни свистел в ушах, больно хлестал оголённое тело, нещадно иссушая кожу.
Наконец-то на пути возник долгожданный оазис. Наш спаситель сделал один круг, выбирая самое удачное место для посадки, сложил крылья и, цокнув копытами о каменную площадку перед колодцем, благополучно приземлился.
Осталось только выудить несколько спасительных глотков из колодца.
Но не тут-то было! Дорогу преградила невесть откуда взявшаяся большущая змея с красивым узорчатым орнаментом на верхней части змеиного тела. Уговаривать змею не входило в мои планы, и я двинула Пегаса, сжав его бока ногами, навстречу завораживающим холодным аметистовым глазам змеюки.
Переминаясь с ноги на ногу, конь встал как вкопанный. Стало предельно ясно: без переговоров не обойтись.
Ну что ж, я готова. Только не затягивай, Эгле – Королева Ужей! Так я решила уважительно называть стража источника жизни.
Королева грациозно подняла голову на уровень моих глаз, и начался поединок без слов. Что она хотела, я так и не поняла, но в её аметистах читался немой вопрос:
разгадай трижды то, не знаю что.
Мой мозг напрягся, мысли вихрем закружились, прямо как та гудящая воронка, из-за которой мы здесь оказались. Напряжение достигло своего предела…
Щелчок! И в голове резко вспыхнуло слово «вечность». До меня дошло: это загадка!
Ответ родился спонтанно, мгновенно, так, как то, что происходит в этом удивительном и недоступном моему пониманию мире: «Песочные часы!»
Я уже ничуть не удивилась, когда в моей руке появились часы из какого-то очень плотного дерева терракотового цвета. Правильный ответ!
Аметистовые глаза напротив моих приобрели топазовый оттенок. Я не отводила взгляда. Отлично! Следующий вопрос: «Судьба».
Да, легко! «Веретено!»
Верно! Под мышкой почувствовала круглый предмет – ещё один подарок хозяйки оазиса. Даже не стала проверять, потому что была уверена в правильности своего ответа. К тому же обе руки были заняты: одной я придерживала умирающего ребёнка, а в другой крепко сжимала песочные часы.
Ну же, давай! Третий вопрос!
«Мяч».
Этот предмет обескуражил меня: я засомневалась в своих телепатических способностях. Что это? Ошибка? Напряглась, сомневаясь в своей мудрости и мудрости той, которая подкинула эту головоломку.
Ещё раз! Можно вторую попытку?
Но нет, мяч упрямо лез в голову – детский, резиновый, сине-красный с двумя зелёными ободками по экватору.
И я сдалась! Мяч так мяч! Ответа не будет.
Из воздуха материализовался именно такой мяч и плюхнулся прямо к ногам Пегаса.
Дальше как в замедленном кино… Пегас, как заправский динамовец, бьёт копытом по мячу… Резиновая игрушка летит по дугообразной траектории, разрывая пространство и время…
Часть 6. Океан
Пегас стремительно прыгает в расширяющееся отверстие вслед за мячом, не ведая, что ждёт нас в другом измерении!
«Сумасшедший!» – проносится в моей голове. Судорожно сжимаю пегасовы бока и не забываю быстро прижать к себе ребёнка, зажать под мышкой веретено, как градусник, а в руке часы. Ещё пара таких предметов – и можно делать постановку трюков на цирковой лошади. Но увы, от королевских подарков не отказываются, а благодарят.
И вот мы уже на песчаном берегу того же самого дремлющего океана, ленивого заката, апельсинового солнца.
Неужели предстоит движение по кругу? Меня как-то не прельщал ещё один день сурка… Хотя нет, на этот раз нас трое и у меня пара артефактов. Но времени на раздумья нет: девочка еле дышит.
Спешившись у кромки воды, уронив на золотистый песок королевские подарки, я быстро вошла в прохладную воду и аккуратно погрузила ребёнка прямо с головой в спящий океан, решив: будь что будет.
Как только тёмно-синие воды сомкнулись над детской головой, место погружения засияло золотисто-изумрудным светом, и я отчётливо увидела вместо ребёнка серебристый кокон, растущий прямо на глазах.
Он медленно увеличивался, вращаясь вокруг своей оси и распространяя под водой холодное лунное сияние до тех пор, пока весь океан не превратился в сверкающий бриллиант, затмивший своей красотой само солнце.
Когда блестящий кокон достиг размеров человеческого тела, его энергетическая оболочка взорвалась и высвободила наружу женское тело, взлетевшее над поверхностью океана с расправленными крыльями, которые искрили и переливались всеми цветами радуги.
Дюймовочка!
Я уже привыкла давать имена обитателям этого сверхудивительного мира: мой мозг, нашпигованный, как капустный пирог, шаблонами, не терпел неопределённости.
Я с открытым ртом смотрела на это Чудо – возрождённую фею с радужными крыльями, упивающуюся своим полётом. Пегас нетерпеливо топтался за моей спиной, напоминая о продолжении нашего пути.
«Да подожди ты!» – цыкнула я на него, не в силах отвести восхищённого взгляда от взрослой феи, пытаясь рассмотреть и запомнить все черты её лица, фигуру и одеяние. Что-то мне подсказывало: наша встреча продлится долго…
Она была совершенна и невыразимо прекрасна! Утончённые черты лица, большие сияющие васильковые глаза, маленький коралловый ротик, прелестные золотисто-медовые локоны, ниспадающие послушными волнами на плечи и грудь. Нежно-алое лёгкое платьице переливалось жёлто-сиреневыми тонами и едва колыхалось от лёгкого ветерка, создаваемого крыльями феи.
Вдоволь налюбовавшись на дело своих рук и рук кудесника-океана, я вспомнила про предметы на песке, которые так и не удосужилась изучить из-за стремительно развивающихся событий. И пока новорождённая фея порхала и носилась как безумная взад и вперёд, пытаясь увлечь в свою игру Пегаса, которого ничем нельзя было удивить, я уселась на берегу, скрестив ноги, желая понять, для чего нам даны эти знаковые вещи.
Прежде всего я обратила внимание на необычную форму песочных часов. Оба деревянных основания, к которым крепилась прозрачная восьмеричная колба, имели чёткую квадратную форму. На одном из них была выгравирована загадочная надпись на арабском языке, которую я, естественно, не могла прочитать.
Но, зная удивительные возможности этих миров, воспользовалась умением расслабляться и отпускать свои мысли. Ответ пришёл сразу, скорее всего, из подсознания: «И это пройдёт». Похоже, в этой реальности побывал когда-то мудрый Соломон. Возможно, он и смастерил песочные часы с сакральной надписью. Не удивлюсь, если он сосчитал все песчинки, беспрерывно струящиеся через микроотверстие из одной части колбы в другую.
Не менее интересным оказался второй предмет. Золотое веретено с энергетическими нитями, которые приятно вибрировали в руке. Странно, почему я не почувствовала вибрацию, пока веретено покоилось под мышкой?
В любом случае эти предметы ещё пригодятся и останутся здесь, потому что при всём своём желании я не смогу забрать их в свой земной мир. В этом я была уверена на все сто.
Меня больше всего волновал вопрос, что делать с Дюймовочкой. Ведь она точно не была уроженкой океанского побережья.
Фея вела себя как ребёнок. То носилась над водой, опустив одну ножку в океан, то нагоняла волну на берег, усиленно размахивая крыльями, то дёргала Пегаса за пушистый хвост, пытаясь рассердить и заставить играть в перегонки. Было заметно, что фея не очень-то повзрослела и её характер остался вздорным ребяческим.
Что делать в такой ситуации, я не знала. Мой Пегас уже терял терпение от назойливости взбалмошной феи.
Часть 7. Песчинка
Я внимательно присмотрелась к своим спутникам. Кто они такие? Какую роль должны сыграть в моей жизни? Почему я здесь, с ними? Смогу ли вернуться домой? Или навсегда зависну в этой параллельной Вселенной?
Вопросы, сплошные вопросы…
Ясно одно: у этих двоих есть крылья, а у меня нет. Они оба светятся всем своим существом, а я нет. Возможно, и у меня есть свой свет, только внутренний. Хоть что-то общее!
Мой взгляд снова коснулся песочных часов… «И это пройдёт…» Что – ЭТО?
Когда пройдёт? Куда пройдёт? Через что пройдёт?
Песчинки, словно невидимая пыль, просачивались через отверстие колбы в точно такую же ёмкость, как и та, которую они покидали… Пока последняя не завершит весь этот песочный бег.
Моя рука потянулась к часам, чтобы перевернуть их и возобновить этот бег, снова заполнить пустую ёмкость…
А смысл?!
Ну конечно! Наша жизнь соткана из этих мгновений-песчинок, незаметно утекающих в пустоту! Мы не властны остановить это течение! Лишь чья-то более могущественная рука способна снова запустить этот процесс так же, как я только что перевернула механизм для измерения времени. Но как удержать песчинку-мгновение? Как остановить утекающее время?
Вокруг меня на берегу было много янтарного песка. Тысячи, миллионы, миллиарды крохотных песчинок, из которых, по правде говоря, и состоял этот берег, убегающий вдаль – за горизонт.
Кстати, и океан состоял из невообразимого количества водяных капель.
А воздух?
Можно было продолжать до бесконечности.
На моей ладони лежала одна-единственная песчинка – весь этот мир, вся Вселенная, моя жизнь, жизнь Пегаса и Дюймовочки, беспечно резвящихся на берегу. И названием песчинки было ЗДЕСЬ И СЕЙЧАС.
Песочные часы исчезли, растворились в воздухе так же, как и появились в пустыне в моей руке!
Я перевела взгляд с места, где только что находились часы, на золотое веретено, и меня осенило!!!
Вскочив от внезапной догадки на ноги, я бросилась к своим светящимся крылатым друзьям, прихватив с собой веретено, и протянула его Дюймовочке.
Фея просияла, едва коснувшись предмета, который был ей необходим больше жизни. Ведь её жизнь не имела смысла без того места, где она родилась, где был её родной дом. Уж не знаю, как она оказалась в пещере. Но теперь я была твёрдо уверена, что Дюймовочка найдёт с помощью веретена дорогу домой.
Пегас улыбался во всю свою белозубую лошадиную морду! С чего бы это? Откуда такая радость?
Я взлетела на спину улыбающегося Пегаса: «Вперёд, домой!»
Фея первая взмыла в воздух и полетела, держа в руках веретено и постепенно разматывая золотую нить, которая вилась, заплеталась в узор, оставляя за собой сверкающую лунную дорожку, по которой, пританцовывая, цокал жизнерадостный Пегас. И я, сидящая у него на спине, блаженно улыбалась, крепко зажав в кулаке драгоценную песчинку – мою жизнь.
Часть 8. Слеза
А веретено оказалось не таким уж маленьким. Сколько километров наплелось той дорожки, трудно сказать. А только мы снова поднимались по лунной тропинке вверх – к конечной цели своего путешествия, провожая фею до дома.
За это короткое время (не знаю, сколько я просидела с песочными часами на берегу океана, разгадывая тайну времени) Пегас подружился с Дюймовочкой и теперь всю дорогу подмигивал ей и строил глазки. Неужели влюбился? Я и представить себе не могла, что родится от их союза.
А она то и дело чуть не роняла веретено с путеводной нитью, ведущей на Луну.
Прибыли!
Фея бросилась проверять кратеры потухших вулканов, попадающиеся у неё на пути. Она дома!
И хотя здесь, на Луне, было не очень уютно, тепло и светло, но я на мгновение позавидовала ей, вспомнив про Понтия Пилата и Иешуа Га-Ноцри. Скучно уж точно не будет в такой компании.
Украдкой глянула на Пегаса: «Остаёшься с Дюймовочкой?»
Не в силах сдержать слезу, крылатый конь уткнулся мне в грудь, оставив на моей тунике мокрое пятно величиной с яблоко.
Думаете, он прощался со мной? Как бы не так!
Погладив фею крылом по красивой головке, Пегас встал на одно колено, приглашая к себе на спину. Я взяла Дюймовочку за руки и улыбнулась ей. Она хлопала длинными ресницами, будто передавала радиосигналы азбукой Морзе. Мы прощались, но не навсегда.
Что такое время и расстояние для крылатых? А для человека, владеющего песчинкой?
Похоже, и Пегас это понял и улыбался вполне ничего себе так – по-человечьи, прикрыв копытом блеск своей ослепительной улыбки.
Я больше не могла выносить его хитрую конскую морду – взобралась ему на спину и, махнув феечке на прощание рукой, направила Пегаса на лунную дорожку, чтобы вернуться в водный мир и найти там проход в свой.
И-го-го!
Это не я заржала.
Пегас резко развернулся, встав на дыбы, и нырнул в ближайший кратер.
Заключительная часть. Дома!
Очнулась я уже в том месте, откуда начались наши приключения. А за спиной услышала звук лопнувшего шарика. Чёрная бездна, вращающаяся воющая воронка, схлопнулась и исчезла!
Соскользнув с Пегаса на родимую землю, я поняла, что не вынесу ещё одного расставания и мокрого пятна на второй груди…
И наотмашь ударила своего крылатого по крупу.
Свободен!
Пегас исчез.
Нужно ли говорить, что никто и никогда силой или уговорами не сможет удержать красоту, вдохновение в своих руках?
Пегас не покидает лишь того, кто дал ему свободу и посвятил ему свою жизнь.
И я благодарна ему за всё – прошлое, настоящее и будущее.
«Мой спутник по мирам иным,
Мой легкокрылый Серафим,
Зовущий в дальнюю дорогу,
Скачи без устали! – немного
У Вдохновения прошу. —
Лишь одного тебя люблю.
Люблю твой свет и доброту
И цоканья копыт игру.
Люблю, на крупе тёплом сидя,
Полёт фантазии предвидя,
Срываться в бездну, а потом
Гореть божественным огнём
И слышать голос Мирозданья,
Служа лишь своему призванью».