Живиль Богун
Дом Теней
Глава 4. Первая ночь
Старомодная спальня в пастельных тонах на ближайшую неделю стала ее комнатой. Не интерьер мечты, конечно, но бывало и хуже, причем намного. Успокоив себя таким образом, София достала одежду из чемодана и переложила в шкаф, а косметичку водрузила на туалетный столик – считай, заселилась. Затем не спеша переоделась в пижаму и выключила верхний свет, оставив гореть лишь ночник в изголовье кровати. Тут же вспомнила, что хорошо бы проветрить комнату, иначе толком не выспится, подошла к окну и раздвинула занавески. За двойным стеклом чернела непривычная темень: ни уличных фонарей, ни рекламных огней, ни фар проезжающих автомобилей, лишь далекие бледные точки на горизонте, наверняка где-то за Протокой. Тускло-желтый прямоугольник лег на черный двор – это падал свет из ее окна. Рядом желтел еще один: значит, мальчишки так и не выключили лампу, никак не угомонятся от переизбытка впечатлений.
Она распахнула форточку и потянулась вверх, чтобы задернуть обратно шторы, как вдруг краем глаза выхватила вспышку света в темноте. Снова прильнула к стеклу, посмотрела внимательнее: на черном полотне двора светились уже не два прямоугольника, а три – третий на порядок дальше и левее. Откуда он взялся? Ответ мог быть только один: свет горит в одном из окон второго этажа. Но это совершенно невозможно! Там же нет никого!
Холодок пробежал по спине, кожа покрылась мурашками. София резко задернула шторы, однако успела заметить, как во втором ряду вспыхнул еще один, четвертый квадрат.
Жильцы? Вроде бы Михаил говорил что-то про жильцов… Точно, упомянул, что Ираида раньше сдавала верхние комнаты. Получается, кто-то из них по-прежнему там живет? Тогда понятно отсутствие ключа: он у жильцов, где же еще. Днем там никого не было, она или мальчики наверняка услышали бы, если бы наверху кто-то ходил. А ночевать, значит, явились, отперев дверь своим ключом… Нет, ей не жалко, им троим и одного этажа за глаза, но почему ее не предупредили? Михаил этот, поверенный, вроде бы деловой человек, конкретный, а туда же – дурацкими шуточками мозги девушке канифолить!.. Ден недавно просветил ее, что нынче мозги не пудрят, а канифолят…
И что теперь делать? Она ведь не успокоится, пока не разберется. А значит, надо пойти и разобраться!
Накинув на плечи кардиган, София вышла из комнаты и тихонько, чтобы не тревожить детей, направилась к лестнице. Коридор освещали маленькие дежурные лампочки, она специально оставила их включенными на случай, если кто из мальчиков захочет ночью в туалет. Такая же лампочка горела на лестничной площадке, над дверью, ведущей на второй этаж. София без колебаний дернула за ручку: заперто. Снова закрылись, значит? Не удосужившись хотя бы представиться новой хозяйке? Ну что за хамство!
В принципе, она не была ни требовательной, ни жадной, к тому же сама всю сознательную жизнь обитала в съемных квартирах. Однако беспардонность терпеть не могла. Остались без крыши – так зайдите, представьтесь и живите сколько угодно, вернее, пока она дом не продаст, а там, глядишь, удастся с новыми владельцами договориться. Но пробираться в чужой дом тайком это как минимум непорядочно…
– Опять заперто?
София резко обернулась и чуть не свалилась с верхней ступеньки, хорошо еще, успела за перила схватиться. Ден и Фил, оба в пижамах, босиком, стояли у подножья лестницы и, задрав головы, смотрели на нее.
– Ты тоже свет заметила? – продолжил Денис почему-то шепотом, словно это они без спроса проникли в чужое жилище. – Нам жарко стало – батареи горячие, не дотронешься! Ну вот, решили форточку открыть, смотрим, а там два верхних окна светятся!
– Да, заметила, – София стала спускаться к детям. – Похоже, дом достался нам вместе с прежними жильцами. Однако ломать дверь среди ночи мы не будем – мы-то с вами люди порядочные, верно?
– А может, глянем со двора? – предложил Филипп. – Вдруг увидим в окно, кто там? – и, не дожидаясь остальных, кинулся к неприметной задней двери, которую София вечером обнаружила под лестницей.
Денис побежал следом, София, вздохнув, пошла за сыновьями. Дверь оказалась незапертой: ну правильно, София сама забыла задвинуть засов, когда вернулась с прогулки по саду. Хотя таинственные жильцы могли попасть в дом и через переднюю дверь, наверняка и от нее ключ присвоили.
Зябко кутаясь в кардиган, она остановилась рядом с мальчиками посреди вымощенного брусчаткой дворика и тоже задрала голову: в двух окнах второго этажа – в центральном и крайнем слева, что над ванной комнатой – действительно горел свет. В крайнем окне он был притемнен то ли шторой, то ли бумагой, и от этого казался каким-то потусторонним, зловещим. А бледный огонек в центральном окне мерцал и трепетал, словно пламя свечи на сквозняке.
– Может, это призраки? – прошептал Денис. – Что, если здесь привидения водятся, как в Хогвартсе? Вот было бы прикольно!
– А помнишь, мы ходили на «Кентервильское привидение»? —отозвался Филипп. – Может, здесь тоже обитают проклятые души? Мечтают упокоиться, но не могут…
– А мы их вызволим! – подхватил Денис.
То ли от этих разговоров, то ли от ночной сырости Софию вдруг пробрал сильный озноб.
– Тоже мне, рыцари в пижамах! – рассмеялась она, с трудом скрывая дрожь в голосе. – Вызволяйте кого хотите, только не за счет сна. Бегом в постель, пока не простудились!
Вернулись в дом. Парни наконец отправились спать, твердо решив, что завтра прямо с утра пойдут разбираться с призраками. Какое-то время София еще слышала их возбужденные голоса за стеной, потом все стихло. Сверху тоже не доносилось ни звука, словно и не было там никого… И тут до нее дошло: там действительно не было никого, просто прежние жильцы, съезжая, забыли потушить свет. А днем его не было видно, потому что лампочки тусклые да окна зашторены.
Ну конечно, это все объясняет! Хотя дети, конечно, расстроятся, не обнаружив в доме несчастных призраков, молящих о спасении… Она нырнула в постель, натянула одеяло на голову, чтобы быстрее согреться, и почти сразу уснула. Так и не вспомнив, что своими глазами видела, как загорелся свет наверху, сначала в одном окне, потом в другом…
Она стоит перед дверью. Дверь самая обычная: шесть квадратных филенок, белая краска местами облупилась, слева гнутая металлическая ручка – и никакой замочной скважины. Значит, точно не заперто. Она легонько нажимает на ручку, и белая дверь начинает отворяться, бесшумно и неспешно. Она терпеливо ждет, пока зазор расширится достаточно, чтобы заглянуть внутрь. А пока ждет, преисполняется необъяснимой уверенностью, что в комнате за белой дверью таится нечто важное, очень важное, возможно – нет, точно! – самое важное в ее жизни. Еще чуть-чуть, и она это увидит…
Сон оборвался неожиданно резко. Белая дверь исчезла. Осталось лишь глубокое, болезненное чувство разочарования.
Что это был сон, София знала наверняка. Поняла еще до того, как проснулась. Она всегда могла отличить реальность от сновидения, с раннего детства. Стоило ей во сне удивиться чему-нибудь, испугаться, обратить внимание на определенную деталь, и тотчас приходило осознание: это лишь сон, пугаться не надо, радоваться – пожалуйста, сколько угодно. А вот эту деталь (слово, действие, место, зверя или человека) следует запомнить и потом, уже проснувшись, попытаться понять. Повзрослев, она научилась искать смыслы своих видений. Все, что казалось интересным, начинала расшифровывать немедленно: во сне догадки приходили даже быстрее и легче, чем после пробуждения. Ну а если сон делался неприятен, просто приказывала себе проснуться…
Намного позже она прочла в одной книге, что эта ее забава называется «контролируемым сновидением», освоить которое способен далеко не каждый. Книга была бесспорно эзотерической – серьезная наука не лезет в игры подсознания. Правда, шайка склонных к авантюризму психотерапевтов все же попыталась разложить сновиденческий хаос по ячейкам архетипов; получилось не ахти, зато стало модно все свои грехи валить на коллективное бессознательное…
София вздохнула, перевернулась на другой бок и приказала себе спать дальше. Уж очень хотелось досмотреть сон с белой дверью. Увы, первая ночь в таинственном доме больше никаких видений не принесла.
***
Посетителей было немного: меланхоличного вида студент и степенная пожилая пара. Хлопот, считай, никаких. Им всего-то и нужно было, что встретиться и познакомиться, а дальше, как всегда, сработает безошибочная память души. Убедившись, что жена прекрасно справляется одна, Марк удалился в сад. Золотая осень – чудесная пора, однако, помимо любования, есть еще и работа.
Сын застал его за обрезкой малины.
– Отец! – он издалека выбросил правую руку в приветствии. Сколько времени утекло, сколько жизней сменилось, а привычка осталась. Да уж, герой – это навсегда… – Помощь нужна?
– Заканчиваю уже, – отозвался Марк. – Но если есть желание подсобить, отвези тачку под навес, я потом сожгу, в безветренный денек…
Гора сухих стеблей, колыхаясь, укатила к сараю. Марк с одобрением проводил взглядом широкую мускулистую спину своего старшего отпрыска и принялся укорачивать молодые побеги малины. Затем поправил покосившийся столбик, потуже стянул проволоку, прогнувшуюся под буйными стеблями, собрал инструменты и тоже направился к навесу. Сын дремал на лавочке, прислонившись спиной к нагретой солнцем стене сарая. Перешагнув через вытянутые вперед длинные ноги, Марк присел рядом.
– Каким ветром, Мишель?
– Все тем же, отец – восточным, – ответил тот, не открывая глаз.
– Проблемы? Или просто погреться пришел? У вас там небось уже снег выпал?
– Пока только в горах. А в низинах еще цветочки цветут, поздние, которые заморозков не боятся.
– Значит, проблемы…
– Да нет, – Михаил открыл глаза, сел прямо. – Просто хочу посоветоваться. Для меня женская психология – темный лес, сам знаешь.
– Но ты же как-то нашел общий язык с Радой. Она о тебе всегда хорошо отзывалась.
– Так то Рада, свой человек, – Михаил скупо улыбнулся. – С ней и говорить-то не нужно было, сиди и слушай, что рассказывает. А историй у нее накопилось прилично, вагон и маленькая тележка…
– Учись общаться с разными людьми, Мишель. Не вечно же тебе пацанов гонять. Сам понимаешь, специалисту с твоим опытом заведовать школой курьеров – непростительное расточительство. Юный Андре там отлично справляется.
– Я в курсе, – сдержанно кивнул Михаил. – И все понимаю. Непривычно просто.
Марк бросил на него пытливый взгляд.
– Что, барышня строптивая попалась?
– Нормальная. Вроде бы. Она только сегодня приехала, с обоими сыновьями, старшему двенадцать, младшему одиннадцать. Всего один раз с ней виделся, минут пять во дворе поговорили.
– И что не так?
– Знать бы! Шипастая она какая-то… Даже в дом не пригласила. Нет, ведет себя вполне культурно, видно, что образованная, из интеллигентной семьи. Но оборону держит, будто кругом одни враги!
– Хороша собой? – хитро прищурился Марк.
– Недурна.
– Разведена?
– Уже лет пять как. Бывший муж в Штатах живет, недавно снова женился. Но материально помогает, парни иногда у отца гостят.
– А у нее есть кто-нибудь?
– Нет. И не было с момента развода – я наводил справки.
– Так может, в этом вся загвоздка? Она боится новых отношений, личной жизни, поскольку убедила себя, что главное – вырастить сыновей. Но поскольку она женщина привлекательная, приходится постоянно отбиваться от назойливых кавалеров… Учти, это только мое предположение.
– И что, если так?
– Что? Исключительно деловые отношения, вот что! Если хочешь войти к ней в доверие, конечно.
– Естественно, хочу. Как иначе мне с ней работать?
– Тогда забудь, что она женщина, тем более молодая и красивая. Чтобы ни один, пусть даже крохотный флюид не потек от тебя в ее сторону…
– Пап! – возмутился Михаил, вдруг смутившись, как подросток. – Этого мог бы и не говорить.
– Не обижайся, Мишель. Я лишь советую максимально себя контролировать… Хм, теперь я понимаю, почему Рада поверенным выбрала тебя, а не Германа. Наш ловелас все испортил бы, не успев даже начать.
– Думаешь?
– Уверен. Твоя клиентка должна чувствовать себя абсолютно независимой и свободной в своем выборе, это ясно?
– Вполне.
– Никакого давления, минимум подсказок, а лучше вообще без них, пусть до всего докапывается сама! Насколько я знаю, Рада оставила ей достаточно маячков. К тому же у твоей подопечной два мальчика, те тоже не будут сидеть сложа руки. Попробуй действовать через них: что-что, а общаться с подростками ты умеешь.
– Ладно, – сразу повеселел Михаил. – Завтра пойду знакомиться. Я ведь пацанов не видел еще, говорю же, она меня на порог не пустила.
Марк на минуту задумался.
– Знаешь, а это даже хорошо. Женщина, которая дорожит своим пространством, которая защищает свой дом – это очень хорошо. Очко в ее пользу!
– Да, наверное… – Михаил неторопливо встал, потянулся. – Спасибо, пап. Пойду уже. Маму за меня обними.
– Обязательно… Стой! Говоришь, всего минут пять пообщались? А почему ты сам гостей в аэропорту не встретил? Женщина с детьми, с багажом, одна в чужом городе…
– Я послал человека их встретить и до места довезти. Меня срочно вызвали в «Илион»: Ардо был на задании, а у Сандры клиент разбушевался…
– Понятно, – Марк даже не стал уточнять, справился ли сын с шумным постояльцем – когда-то он полки наемников одним взглядом усмирял. – Как там наша девочка? Еще не родила?
– Скоро, как я понял. Сына ждет. Кстати, грозится Марком назвать.
– Марком, говоришь? Хм-хм… Вот если бы она первенца Гомером назвала!
– Размечтался! – хохотнул Михаил. – Ну, пап, насмешил…
– А ты почаще смейся, дети это любят.
Михаил вмиг посерьезнел.
– Я постараюсь.
Глава 5. День второй
Ден всегда просыпался мгновенно: выпрыгивал из сна, как дельфин из воды – стремительно и радостно, в предвкушении еще одного счастливого дня. Правда, в этот раз не сразу сообразил, где находится. Вместо золотистых полос бьющего сквозь жалюзи солнца – бледный сизый свет в узком окне… Ах да, они же в Сибири! Он скосил глаза и увидел Фила: брат сидел в постели, скрестив ноги, и что-то сосредоточенно чертил в толстой тетради. У Дена была такая же – для гениальных мыслей.
– Что, таблица Менделеева приснилась? – лениво поинтересовался он. – Или генератор Тесла?
– Ага, щас! – отозвался Филипп, не поднимая головы. – Это нечто более… ак-ту-альное, – последнее слово он выговорил с особым удовольствием. – И как мы вчера не заметили? Вот, сам посмотри!
Денис в два шага пересек комнату, запрыгнул на кровать к брату и уставился на рисунок.
– Что это? Удав, проглотивший крокодила?
– Это наш коридор, балда! Вот прихожая, напротив лестница, справа кухня, ванная и кладовка, слева…
– Я понял. И что?
– Обрати внимание на расположение дверей. И припомни площадь комнат.
Денис озадаченно сдвинул брови.
– Та-ак. Кухня здесь огромная, почти как вся наша квартира в Неаполе. Напротив нее кладовка, тоже немаленькая, и ванная, где помещается даже ванна, в которой – о чудо! – можно лежать…
– А с другой стороны? – Филипп нетерпеливо ткнул карандашом в левую, более длинную часть чертежа.
– Гостиная что надо, даже круче, чем у Рихарда. Рядом кабинет – ну так, небольшой. Напротив мамина комната, рядом наша… Черт! Они же обе совсем узкие… Черт, черт, черт!
– Тише ты, маму разбудишь!
– Да тут метров пять лишних будет! – изумленно прошипел Денис.
– Четыре с половиной, – ухмыльнулся Филипп, – я шагами измерил, пока ты дрых. Если, конечно, дом не трапециевидный, что вряд ли возможно, учитывая, что все углы прямые…
– А это значит, что рядом с нашей комнатой… – от возбуждения Денис снова повысил голос и, спохватившись, зажал себе рот ладонью.
– Должна быть еще одна, – шепотом закончил Филипп. – Прямо за этой стеной! – он тихонечко постучал по карте полушарий, висевшей над его тахтой.
– Но там же нет никакой двери! С этой стороны коридора их всего две – наша и мамина…
Не в силах больше терпеть, Денис спрыгнул с тахты, неслышно приоткрыл дверь и, как был, босиком выскользнул в коридор. Ровная стена, обклеенная красивыми обоями в широкую сине-зеленую полоску, тянулась до лестницы на второй этаж. Однако пространство не выглядело пустым благодаря трем картинам, на которые они вчера не обратили внимания – впечатлений и так было выше крыши.
– Дверь должна быть где-то здесь, – выйдя следом, Филипп указал на картину, висевшую посередине.
В коридоре стоял сумрак, солнце еще не добралось до боковых окон. И все же они смогли разглядеть на холсте цветущий зеленый сад и фигурку девочки на качелях. На пейзаже слева был изображен берег реки зимой, на правом – тот же берег, только осенью: блекло, безлюдно, тоскливо.
– Похоже, дверь спрятали много лет назад. Обои-то явно не новые, смотри, как потемнели! – Денис чуть сдвинул угол крайнего холста: сине-зеленые полосы под картиной были заметно ярче и светлее.
Не сговариваясь, они на цыпочках вернулись к себе. Из маминой спальни по-прежнему не доносилось ни звука.
– Третий час? Что за бред? – Денис поморщился, глядя на свой мобильник. – Эх, я же время забыл перевести…
– Начало девятого, – Филипп со стуком водрузил на стол увесистый круглый будильник: вчера чудом удалось его завести, а потом пришлось сунуть под матрас – так громко тикал механический динозавр. – Мама проспит еще час, не меньше – смена поясов ее всегда сбивает…
– Тогда давай искать, а, прямо сейчас? – Денис с надеждой уставился на брата. – Тайная комната, как в Хогвартсе! А вдруг там тоже монстр сидит, типа василиска?
– Размечтался! – иронично бросил Филипп, направляясь к окну.
– А что? Почему-то же ее замуровали, эту комнату. Наверное, не просто так, типа лень было лишнее помещение убирать…
– Замуровали, говоришь? – пока младший брат предавался фантазиям, старший, стараясь не шуметь, осторожно открыл двойное окно – сначала створку внутреннего, затем створку внешнего – и высунулся наружу почти по пояс. – Ага, спрятали, да только не совсем!
– Что там? – Денис попытался глянуть через его голову, отчего оба чуть не вывалились во двор.
– Окно справа! – сообщил Филипп, аккуратно закрывая за собой обе створки. – На таком же точно расстоянии от нашего, как окно маминой комнаты. Только оно досками забито.
– Хорошо, что не кирпичами заложено. А доски отодрать – раз плюнуть!
– Погоди плеваться. Под ним розы посажены, ну, не обычные, а которые на стену лезут, шипастые – жуть! И они полностью закрывают оконный проем, скорее всего, со двора его даже не заметно.
– Подумаешь, розы! – Денис уже натягивал джинсы и футболку. – Мы их с краю подрежем и пару досок оторвем, чтоб одним глазком взглянуть… для начала.
– Для начала надо хоть какие-то инструменты раздобыть, – Филипп тоже стал переодеваться. – Или кухонными ножами будем орудовать?
Денис застыл с носком в руке, осененный неожиданной идеей.
– А помнишь бунгало на Таити, где мы в позапрошлом году зимовали? В заднюю комнату, то есть нашу, можно было пройти только через мамину? И мы лазили через окно…
– Хочешь сказать, возможно, и не было никакой двери из коридора? – подхватил его мысль брат. – В третью комнату попадали отсюда, то есть из нашей?
– Как вариант. Тогда в стене должен быть проход. Где-то здесь! – Денис указал пальцем на карту полушарий. – Или здесь… – его взгляд скользнул в сторону и уперся в платяной шкаф.
– Ты уж определись, во что играем: в Гарри Поттера или в Нарнию.
– А мне без разницы! Так и так проверить надо.
– Нет проблем. Он почти пустой.
Филипп распахнул обе створки небольшого шкафа, самого обычного —подобный стоял в гостевой у бабули с дедулей. Слева на полках лежала их сменная одежда. Справа, в отсеке для всяких там пальто, костюмов и платьев, болталось с десяток голых вешалок-плечиков.
Решительно сдвинув их в сторону, Денис залез в шкаф и начал ощупывать заднюю стенку.
– Ух ты, здесь приличный зазор… А если так? – он подсунул пальцы под лист фанеры, надавил, и фанера неожиданно легко отошла. – Ну ни фига себе!
В глубине шкафа таилась обычная межкомнатная дверь: белая, немного обшарпанная, с гнутой металлической ручкой.
– Ну и кто тут молодец?!
– Оба, – невозмутимо заключил Филипп. – Я вычислил недостающее помещение, ты обнаружил вход.
– Оба так оба, – не стал спорить Денис. Он не отрывал глаз от таинственной двери. – Пошли?
– Сейчас, только мобильник возьму – посветить… Ты проверь, вдруг она заперта или заколочена с той стороны?
Его опасенья оказались напрасными: стоило Денису прикоснуться к ручке, как белая дверь гостеприимно распахнулась внутрь. Из темноты пахнуло пылью, затхлостью и чем-то еще непонятным, но будоражащим воображение.
– Обалдеть! Без фонарика точно не обойтись. Давай свети!
Плечом к плечу они бесстрашно шагнули в черный проем вслед за дрожащим пятном света. Но оказалось, что в помещении не совсем темно. Одна доска из тех, что скрывали окно снаружи, слегка покосилась, и сквозь брешь сочился дневной свет. Братьям удалось разглядеть узкую короткую кровать под стеганым покрывалом, комод, этажерку, пару стульев, квадратный коврик на полу. А еще конторку вместо письменного стола; они видели такую в музее и еще тогда возмутились: ну разве не дикость заставлять детей делать уроки стоя? В остальном же комната была вполне обычной. И зачем кому-то понадобилось ее прятать?
– А здесь точно девчонка жила, – прошептал Денис, указывая на комод: там сидела большая нарядная кукла, ну то есть когда-то нарядная, а теперь вся в паутине и пыли.
– Ага, и шкатулки всякие на этажерке… А там что? – Филипп посветил в угол, выхватывая из мрака низкий туалетный столик, а над ним – высокий прямоугольник, завешанный куском плотной ткани. – Может, портрет обитательницы?
Они одновременно потянули ткань за края, и та соскользнула, обнажив зеркало. Отблески фонарика заплясали на роскошной бронзовой раме, стекло тоже было чистым, ни пылинки.
– Вот это вещь! – Денис провел пальцем по блестящему завитку внизу рамы. – Старинное, должно быть. Я читал, раньше зеркала дорогущие были из-за серебряной этой, как ее…
– Амальгамы, – Филипп подошел к зеркалу вплотную. – Да уж, редкая красота…
– Благодарю! – отозвался высокий голосок.
Братья замерли. Из зеркала на них глядело девичье лицо в обрамлении длинных вьющихся волос.
– Вы очень любезны, – добавила девочка, скромно улыбнувшись.
– Ага, стараемся… – пробормотал Денис и незаметно ущипнул себя. Не помогло: девочка в зеркале продолжала смотреть на них, и не без любопытства. Он покосился на застывшего рядом брата: – Я же говорил, тут привидения водятся…
– Ну конечно, водятся! – незнакомка изящным движением поправила падающие на лицо локоны. Она была в пышном белом платье в синий цветочек, волосы перехвачены на макушке голубой лентой – прямо кукла, а не живая человеческая девчонка. – Иначе этот дом не назывался бы Домом Теней.
Филипп по-прежнему оторопело смотрел на девочку-куклу. И Денис понял: переговоры придется взять на себя.
– И ты, значит, тоже? – спросил он как можно беззаботнее.
– Что тоже? – незнакомка захлопала длиннющими ресницами.
– Ну, привидение…
– Я? – девочка обиженно сдвинула брови. – Ну и шуточки у вас!
–Тогда кто ты? – наконец подал голос Филипп. – То есть, я хотел сказать, давай знакомиться: я Филипп, а это мой брат Денис. Можно просто Фил и Ден.
– Алиса, – чопорно кивнула девочка. – И никаких «просто».
– А-а, Алиса из Зазеркалья! – обрадовался Денис.
– Очень остроумно! – хмыкнула Алиса. – А главное, оригинально. И почему все мальчики мыслят так шаблонно?
– Чего? – возмутился Денис. – Между прочим, в нашей прежней школе никто, кроме меня и Фила, «Алису» даже не читал, только фильм смотрели дурацкий…
– Быть того не может! – не поверила гостья. – Кэрролл – один из главных наших авторов, его проходят во всех школах трактьеров.
– Школах чего? – Денис глянул на брата, но тот растерянно помотал головой.
– Погодите… – темные глаза Алисы испуганно округлились. – Вы что, не из наших?
Братья снова переглянулись.
– Смотря в каком смысле, – нашелся Филипп.
Но девочка в отчаянье закрыла лицо руками.
– Вы не трактьеры… – простонала она. – Ой, мамочки, что же я наделала!
Казалось, она сейчас заплачет. А когда женщина плачет, мужчины должны брать инициативу в свои руки – даже если они понятия не имеют, во что вляпались.
– А в чем проблема, Алиса? – как можно увереннее спросил Филипп.
Это сработало. Обманутая его невозмутимостью, девочка убрала руки от лица и растерянно проговорила:
– Я подумала, что вы – новые хозяева Дома Теней… И проболталась!
– Но ведь так оно и есть, мы – новые хозяева этого дома! – приосанился Денис.
– Правда?
– Клянусь! Мы осматривали комнаты и наткнулись на это зеркало… и тебя в нем, ну то есть в Зазеркалье…
– В каком еще Зазеркалье? Это же обычный проход между трактирами! – Алиса вдруг решительно перешагнула через раму, и Филипп машинально подал ей руку. Опираясь на его ладонь, девочка ловко спрыгнула сначала на туалетный столик, потом на пол.
Братья попятились, освобождая место для гостьи. Она стояла перед ними, никакая не кукла и не привидение, а совершенно живая девочка лет двенадцати, то есть их ровесница. Правда, одета была чудно: в пышное платье ниже колен, с огромным синим бантом вместо пояса, белые колготки, лаковые туфельки. Может, на торжество какое-то собралась? Девчонки почему-то обожают изображать принцесс, по случаю и без. Но самое удивительное, старомодный наряд Алисе был действительно к лицу.
– Ну что, убедились? – нетерпеливо осведомилась она. Мальчики по-прежнему глазели на нее молча. – Эй, что уставились? Со мной что-то не так?
– Все так, – поспешил заверить ее Денис. – Просто… выглядишь потрясно!
– Потрясно? – длинные ресницы затрепетали. – Надо полагать, это комплимент?
– Ты, наверное, на праздник так нарядилась? Или на бал? – осмелился предположить Филипп.
– На бал? – Алиса изумилась еще больше, но потом до нее дошло. – А-а, вы из-за платья! Нет, это моя… рабочая одежда. Многим клиентам требуется именно такой образ девочки.
– Ты что, уже работаешь? – опешил Денис. – Где?
– В трактире, конечно. Помогаю родителям встречать гостей… Ой, мне давно пора быть дома! Скоро новый посетитель явится…
Алиса шагнула обратно к зеркалу, но Филипп, осмелев, тронул ее за руку, кстати, мягкую и теплую.
– Погоди, Алиса. Ты же еще придешь к нам?
– Да, приходи обязательно! – поддержал брата Денис. – Мы будем ждать!
Гостья в нерешительности застыла, переводя взгляд со старшего на младшего и обратно. Глаза братьев светились робкой надеждой – ну как тут было устоять?
– Ладно, загляну завтра после школы, – смилостивилась она. – Хотя нет, днем я буду нужна маме. Давайте вечером после ужина.
– Давай! – дружно отозвались парни. Вечер после ужина, как известно, лучшее время для приключений. Ну и для свиданий, конечно.
Благосклонно кивнув им на прощанье, Алиса снова взошла на столик, переступила через раму и растворилась в зеркале. В глубине серебряной амальгамы теперь маячили лишь две мальчишеские физиономии, обе с дурацкими улыбками до ушей.
Тут в руке Филиппа пикнул мобильник.
– Аккумулятор садится, – он поспешно выключил фонарик. – Пора возвращаться.
Они пролезли назад через шкаф и аккуратно поставили на место фанерку: мама вряд ли будет копаться в их вещах, но порядок нужно соблюдать. К тому же они не собирались рассказывать ей о тайной комнате. По крайней мере, пока.
Едва они закрыли за собой дверь шкафа, из коридора донесся мамин голос:
– Дети, вы уже встали?
– Да, мам! – отозвался Денис.
– А я вот проспала! Если потерпите немного, напеку сырников на завтрак.
– Потерпим!
– Съешьте пока по яблоку… – легкие шаги быстро удалились в сторону кухни.
Денис взял небольшое краснобокое яблоко – мама вчера принесла им полную вазу – и повернулся к старшему брату.
– Будешь?
– Не-а, наелся уже, – Филипп сел на подоконник и уставился на двор. – А ведь здесь тоже есть сад, там, за оградой. Представляешь, наш собственный сад! Интересно, что в нем растет?
– Ну, вряд ли апельсины и персики, как у папы… Хотя свои яблоки тоже ничего. Давай глянем, пока завтрак готовится?
– Давай, – легко согласился Филипп, спрыгивая с подоконника.
Обоим ужасно не терпелось поговорить про тайную комнату, а еще больше – про Алису, Дом Теней и загадочных трактьеров. Но не обсуждать же такие невероятные вещи в обычной детской? Братья с младенчества путешествовали по миру, и приключений им в жизни вполне хватало. Однако сегодняшнее происшествие было из ряда фантастических, такое только в фильмах и книгах бывает – а вот же, случилось с ними! Но главное, это было только начало истории. В этом они даже не сомневались.
Мама гремела посудой на кухне и не заметила, как сыновья, прихватив из прихожей кроссовки и куртки, выскользнули во двор через заднюю дверь. Было прохладно, хотя вокруг пылали осенние краски и яркий диск солнца неторопливо восходил по безупречно синему небосклону.
– Отгадай загадку: солнце светит, но не греет. Что это? – спросил Денис нахохлившегося от холода брата.
– Подстава.
– Вообще-то ответ – «сибирское бабье лето», но «подстава» тоже годится… В сад-то пойдем?
– Ну давай, раз вышли уже…
Однако добрались они только до невысокого, скорее декоративного заборчика. Пока думали, открывать калитку или просто перепрыгнуть, навстречу им из глубины сада вышел молодой бородатый мужчина, высокий и плечистый, с ящиком для инструментов в левой руке и ножовкой в правой. Завидев мальчиков, незнакомец приветливо кивнул.
– Доброе утро! – пробасил он, подойдя ближе.
– Доброе, – согласился Денис. – Вы Михаил, да?
– Он самый. А вас как звать-величать, молодые люди?
Отчего-то задетый этим фольклорным «звать-величать», Денис мстительно прищурился и выпалил:
– Келебримбор!
– Дунадан, – не моргнув, подыграл Филипп.
– О как! – в усах Михаила мелькнула улыбка. – Ну и как идут дела в Средиземье? Давненько я там не бывал.
– Идут… помаленьку… – тут Денис, не сдержавшись, рассмеялся и протянул руку: – Денис! Можно просто Ден. А это мой брат Филипп, можно просто Фил.
– А меня зовите просто Михаилом, – сказал новый знакомый, обмениваясь рукопожатиями с обоими братьями. – И на «ты», если не сложно.
– Без проблем, – легко согласился Денис. – Вы же… ты же еще совсем не старый.
– Спасибо на добром слове! – хмыкнул новый знакомый. – Я тут ваш забор чинил, тот, что в конце участка. Дыру заделал, чтобы собаки не лазили.
– Не любишь собак? – вдруг набычился Филипп.
– Отчего же, люблю. Сколько себя помню, в доме всегда была собака…
– У тебя есть собака?
– У родителей. У меня пока нет своего дома.
– А какой породы? – не отставал Филипп. – Ну, ваш пес.
– Трудно сказать. Всех понемногу.
– Класс! – обрадовался Филипп и тут же пояснил удивленному собеседнику: – Значит, ты действительно любишь собак. Потому что некоторые, например, Рихард, говорят, что заводить нужно только чистокровных, породистых, а дворняг следует уничтожать, чтобы генетику не портили! – он даже раскраснелся от возмущения.
