Jacob Davidovsky
Ленин. 1917-3
В конце февраля Павловский полк перешёл на сторону восставших. Февральскую революцию таким образом Петро встретил на улице, среди однополчан, ожидая боёв с верными царю частями. Боёв практически не последовало, мелкие стычки не в счёт. Так он вступил в революцию.
Вскоре пожилой сослуживец-большевик посоветовал ему продолжать самообразование и выступать на митингах.
– Язык, парень, у тебя подвешен неплохо, – говорил поседевший солдат, – даже странно при такой комплекции. Люди тебя слушают. Только помни, старайся не волноваться зря. Когда ты волнуешься, у тебя речь простонародной становится, да и южнороссийский акцент наружу вылезает. Оно бы и ничего, конечно, однако ж гладкая речь всё одно слуху приятнее.
Петро поучениям внял и старался простонародные словечки и акцент изжить, но пока не очень получалось. Когда он выступал перед людьми, не волноваться не выходило, и все его ораторские недостатки тут же вылезали наружу. Благо, аудитория была в основном из своих, и никто над Петром не смеялся.
Вот и сейчас реакция аудитории на речь Мартынова была весьма горячей и полностью одобрительной. Солдаты хлопали, выкрикивали всякие нехорошие пожелания в адрес проклятых “английцев” и любимого ими ничуть не более российского правительства.
В тот же день, 8 апреля 1917-го года, российский министр иностранных дел Павел Милюков передал британскому послу Джорджу Бьюкенену официальную просьбу российского правительства об освобождении шестерых российских граждан, содержащихся в Амхерсте. Бьюкенен пытался отговорить Милюкова, но это действия не возымело – и просьба российского правительства была передана Бьюкененом в Лондон в тот же день.
Тем не менее немедленного приказа об освобождении не последовало – премьер-министр Ллойд-Джордж был вполне солидарен с послом в России по вопросу о нежелательности “потери лица”.
9 апреля 1917 года.
Ленин всё больше активизировал свои выступления в защиту Троцкого. Он не преминул в очередной раз нанести удар по репутации правительства, напомнив при этом о том факте, что Троцкий был председателем Петроградского Совета во время революции 1905-го года.
– Англичане держат в тюрьме нашего товарища Троцкого, бывшего председателем Совета рабочих депутатов в 1905 году! Арестовали и держат в тюрьме! Арест товарища Троцкого доказывает бессилие Временного правительства перед Англией и Францией! – выкрикивал Ленин с трибуны.
Слушатели хлопали и орали всякие нелестные слова в адрес всех правительств – как своего, так и английского, да и французского за компанию.
Посол Бьюкенен попытался войти в контакт с большевистскими печатными органами для разъяснения британской позиции, но реакция большевиков была резко негативной. Если коротко, с послом отказались разговаривать до освобождения Троцкого.
Пока что эта бурная деятельность Ленина и большевиков привела к обратному результату. Испуганные и обозлённые члены Временного Правительства подняли вопрос о том, что Троцкий действительно опасен для правительства, так как по приезде он, скорее всего, в первую очередь займётся борьбой за свержение такового. Что при его, Троцкого, несомненных организаторском, ораторском и публицистическом дарованиях делает Льва Давидовича опаснейшим врагом.
В итоге Милюков получил распоряжение отозвать из британского посольства просьбу российского правительства об освобождении российских граждан.
“Апрельские Тезисы” по-прежнему вызывали зубовный скрежет, по крайней мере, большинства членов большевистского ЦК. Из окружения Ленина поддержку они получили, как ни странно, исключительно у женской его части. У трёх по-разному близких к Ленину женщин.
Безоговорочная поддержка Надежды Крупской была не удивительна. Наденька возражала мужу обычно только если дело касалось вопросов типа – насколько тепло следует сегодня одеться, выходя на прогулку.
Иное дело – Инесса Арманд. Ей доводилось частенько с Лениным спорить, и в этих спорах не всегда вождь большевиков одерживал победу. Но вот мысли, изложенные в “Тезисах”, Инесса приняла сразу и поддерживала очень горячо.
Не менее восторженно приветствовала эти мысли соратница Ленина весьма радикальных взглядов Александра Коллонтай, вернувшаяся в Россию из эмиграции практически с ним одновременно.
Ленину, внешне не подававшему вида, что тотальное неприятие членами ЦК нынешних взглядов его всё же беспокоит, эта женская солидарность была очень приятна. Даже железные люди нуждаются в поддержке.
Он на заседании ЦК фактически вызвал тот на открытую дискуссию в массах, и, несмотря на уверенность в победе, всё же несколько беспокоился. Но, похоже, беспокоился напрасно.
Ещё начиная со вчерашего дня (8 апреля), в главнейших комитетах партии и районных организациях началась дискуссия за и против тезисов Ленина, опубликованных в “Правде” седьмого числа. Чем ниже по лестнице иерархии партии, тем эти тезисы получали бОльшую поддержку. Партийные комитеты просто раскололись на две части – верхи против, рядовые члены – за. Районные организации в большинстве за Ленина, местные ячейки – все за. Некоторые рабочие и солдатские собрания даже потребовали немедленного перехода власти к Советам.
Ленину это и было нужно.
10 апреля 1917 года.
Министр иностранных дел России Павел Милюков передал британскому послу Бьюкенену, что российское правительство отзывает свою просьбу об освобождении. Британцы облегчённо вздохнули. Они, в общем, своего добились. Потянули время. Теперь дело можно было не спеша спускать на тормозах. Мол, арестовали по подозрению, проверили. Подозрения не подтвердились. Отпустили.
Забегая вперёд, изложу дальнейшее развитие событий по российским арестантам. Ленин с большевиками продолжали поносить Временное Правительство в том числе за беззубость перед Великобританией, позволяющую британцам держать под арестом российских героев-революционеров.
Посол Бьюкенен, пытавшийся ещё несколько раз объяснить большевикам ситуацию, какой она представляется с точки зрения британцев, был большевиками послан туда же, куда и в предыдущий раз, и в конце концов пришёл к мысли, что “этих людей невозможно заставить прислушаться к голосу разума”, по его же выражению.
Временное Правительство героически терпело поношения от большевиков ещё несколько дней, но в конце концов в результате нового вмешательства Петроградского Совета министр Милюков был вынужден снова обратиться к британским властям с официальной просьбой об освобождении группы Троцкого (теперь так почему-то называли пятерых арестованных в Галифаксе большевиков, ну и плюс к ним, конечно, самого Льва Давидовича).
20 апреля задержанные получили по телеграфу разрешение следовать далее, после чего были посажены на датский пароход “Хелиг Олав”, следовавший в Европу. Немецкие военнопленные аплодировали Троцкому, покидающему лагерь, а лагерный оркестр провожал его “Интернационалом”
Троцкий продолжил свой путь. Его семья снова была с ним на борту судна, а впереди ждала революционная Россия. Не соскучишься.
Впрочем, нельзя сказать, чтобы в лагере было скучно. Он успел стать единственным переводчиком единственной разрешённой газеты – переводил для немцев и австрийцев, составлявших основной контингент заключённых. Продолжал пропаганду антивоенных идей.
Его речи имели успех, заставлявший нервничать администрацию лагеря. Та попыталась ввести запрет на выступления, но он был опротестован более чем пятью сотнями пленных моряков.
Второй офицер лагеря Витман позже говорил, что если бы арест Троцкого продлился немного дольше, то все немецкие военнопленные стали бы коммунистами. Уже в России – на заседании Петроградского Совета – сам Лев Давидович утверждал, что близко сошёлся с германскими пролетариями. Похоже на правду.
Формальный приказ начальника лагеря, запрещавший Троцкому произносить революционные речи, не помог – тот отказался его выполнять. За что был посажен в заводскую печь , выполнявшую в лагере роль карцера. Дело в том, что лагерь располагался на территории бывшего завода, и печь была единственным сооружением, подходившим для карцера. Как долго Троцкий провёл в печи, на сегодняшний день неизвестно.
Как бы то ни было, заключение в лагере осталось позади, и Лев Троцкий продолжил свой путь в Россию.
