Jacob Davidovsky
Ленин. 1917-06
Маркин призадумался. На лицах матросов тоже появилось сомнение. А вот на лицах задержанных уже читался неподдельный интерес. Особенно на лице рыженькой девчонки. На её глазах разворачивалась настоящая детективная история. И сыщиком был приглянувшийся ей здоровенный солдат. У которого, оказывается, ещё и в голове имелись весьма неплохие мозги.
Что Пётр тут же не замедлил подтвердить.
– Сомлел, говоришь? Час пролежал, значит? А ребята, стало быть, весь этот час возле лавки дожидались как ты очухаешься? Или, может, нас поджидали … угостить хотели? Они что, по-твоему, совсем без головы?
Но Прохор уже пришёл в себя.
– А я почём знаю? Может, спорили – куда пойти, да где награбленное спрятать. Что отвечать, коли кто спросит – откуда такое великолепие – водка, сыр, колбаса. Им-то что было беспокоиться? Тело хозяина за прилавком лежит. Кто войдёт – не заметит. Честный человек поймёт, что в лавке нет никого – да и пойдёт себе. А нечистый на руку сопрёт чего – и дёру – пока не поймали. Так что, видать, стояли спорили. Кто их поймёт, фабричных, – приказчик картинно развёл руками.
Пётр думал, что чубатый начнёт опять возмущаться, но тот и не подумал вмешиваться. Похоже, что задержанные забыли, что всё ещё под подозрением и, затаив дыхание, наблюдали за развитием событий. Когда ещё такое увидишь? Интереснее, чем в синематографе, ей-богу.
– Ладно. – тон Петра был серьёзен, – может, и так. А как вышло, что ты не запачкался? Ведь у мёртвого тела хозяина сомлел, там кровищи-то на полу – ужас! А у тебя ни на жилетке, ни на брюках – ни пятнышка. Ты что же, отошёл заблаговременно, а потом уж сомлел и улёгся?
– Вестимо, – приказчик не сдавался, – сейчас только вспомнил. Я ж как изрезанного хозяина увидал, сразу отшатнулся. От ужасности. Ну и сомлел. Но когда отшатнулся, в коридорчике оказался. А туда кровь-то не достала. Я ещё сейчас вспоминаю – очнулся-то я в коридорчике. Всё думал – и как меня туда занесло. А вот теперь припомнил.
– Ну опять же ладно, – Пётр не спеша долбил Прохора логическими нестыковками, которые шаг за шагом находил в изложенной тем версии событий, – А не подскажешь, как так вышло, что дверь в лавку была на засов закрыта, как мы пришли? Мы ткнулись – засов. Уже после ты открыл. А говорил же, что прямо как очухался, из коридорчика рванул через двор на улицу на помощь звать. Ребята, если через дверь уходили, тоже закрыть не могли – засов-то изнутри запирается. Как же так?
– Да это я забыл сказать. Я ж завсегда засов запираю, как из лавки выхожу. В привычку вошло. Вот и теперь перед тем, как бежать на помощь звать, и закрыл. Машинально. А что машинально делаешь – и не вспомнишь потом частенько. Вот я и не вспомнил.
– Ладно. Первичный допрос первого свидетеля пока заканчиваю, – Пётр понял, что приказчика так просто не взять, и расследование придётся вести по полной. – Приступим к допросу других свидетелей. Ребята, а действительно, как у вас водка, сыр да колбаса оказались?
Глаза ребят скрестились на чубатом. Тот, похоже, был в этой компании наиболее авторитетным. Парень солидно откашлялся и начал:
– Ну так день нынче воскресный, собрались погулять. Мы все с одной фабрики – тут рядом. Вот и разом завсегда. Ну, гуляем по улице, воздухом свободным дышим. Солнышко светит, теплынь. Настроение отличное … революционное.
А тут ещё глядим – у стены лавки этой прямо на улице водка стоит и закуска в ящике. Ну, мы и подумали, что какой-нибудь добрый человек … может, и лавочник, угощение дармовое на улицу выставил. Мол, бери, народ, кто хошь, празднуй, да меня добрым словом поминай. Ну мы добрым словом-то помянули, богатство это забрали – и дальше пошли. А тут уже ваши матросы догоняют. Вот и всё … и рассказывать-то особо нечего, – разочарованно закончил он.
– Ну тут ты приврал, пожалуй, – улыбнулся Пётр, – так я и поверил, чтобы нынче в Питере дармовая водка с закуской нa улице вас дожидались. Ну ладно, где взяли – разберёмся ещё.
– Так Пётр Петрович, – вклинился Тимоша, – ящик-то и вправду у стены у входа стоял возле лавки, как мы их сюда вели. Пустой уже, конечно. Так что, похоже, не врут они.
– Да? Ну, ладно. Продолжим, – Пётр обернулся опять к Прохору. Ты говорил, что из коридорчика во двор выскочил. Ну, как засов закрыл. Показывай.
– Сию минуту-с, Пётр Петрович, – засуетился тот, – За мной пожалуйте.
Коридорчик действительно заканчивался дверью, которая выводила в старый питерский дворик. Слева Пётр сразу увидел арку, через которую, видимо, приказчик и попал на улицу. Не соврал.
Позади послышалось сопение. Пётр оглянулся. Задержанные дружно следовали за ним. Матросы и не подумали их останавливать, напротив, тоже последовав за солдатом. Никто не желал пропустить ни единой детали зрелища.
Пётр вздохнул и не стал препятствовать. Пусть смотрят. В виновность фабричных он уже не верил, а Прохор от матросов не сбежит. Он оглядел дворик.
Прямо напротив двери из коридора находился какой-то заброшенный сарайчик весьма непрезентабельного вида. Выглядел он чрезвычайно ветхим, потрескавшаяся дверь даже не была заперта на замок, а просто подпёрта каким-то колом. Мартынов ни за что не обратил бы на него внимания, если бы на потрескавшейся потемневшей двери рядом с тем местом, где в неё упирался кол, не виднелось свежей, явно сегодняшней царапины.
– Слышь, Прохор, – спросил он, – а это чей сарайчик, не знаешь?
– Понятия не имею, – презрительно отозвался тот, – кому такая развалюха нужна?
Пётр осторожно подошёл к сараюшке, стараясь не наступить на видневшиеся в пыли следы. Сзади дружно затопотали.
– Николай … Григорьевич, – обернувшись, попросил Пётр, – посмотри, пожалуйста, чтобы никто сюда пока не подходил. Тут следы, затопчут.
Маркин догадливо кивнул и, сделав шаг, сразу оказался между свидетелями и Мартыновым. Зрители послушно замерли, не отрывая глаз от происходящего.
Пётр вгляделся К двери сарая и обратно вело множество свежих следов. Но, похоже, оставлены все эти следы одним человеком. Обутым в остроносые штиблеты.
– Николай, – Пётр уже не обращал внимание на условности и отчество опустил, – Ну-ка, дай-ка сюда Прохора.
Маркин взглянул на приказчика – и тот мгновенно оказался рядом с Мартыновым, преданно глядя тому в глаза.
– Так, хорошо. Ну а теперь отойди назад.
Пётр наклонился над следами, оставленными приказчиком, внимательно их оглядел и тут же перешёл к другим следам, в изобилии украшавшим почву у двери сарая. Они выглядели идентично. Все следы были оставлены Прохором.
Расспрашивать приказчика Мартынов уже не стал.
– Николай. Пусть все стоят там, где стоят. Я сейчас.
С этими словами он отодвинул кол, припиравший дверь и осторожно протиснулся в душную темноту. Уже в метре от двери не было видно ничего.
Пётр достал спичку, зажёг. Тьма отодвинулась. Ага, ты посмотри. В паре шагов от двери располагался филиал склада продуктовой лавки Дементия Фёдорыча. Казёнка, окорока, колбасы, сыры.
Из-под ящика с окороками, стоявшим с краю, виднелся какой-то отчётливый круглый след, частично уходящий под ящик. След был очень чётким – что-то округлое в сечении стояло на этом месте ещё сегодня. Пётр зажёг очередную спичку и посветил в сторону от ящика. Ну так и есть. Вон он – деревянный кругляк, оставивший этот след. А вот ещё. Здесь кругляк откатывали в сторону.
Ну да! Чтобы освободить место, куда поставить ящик с окороками! И, конечно, везде следы остроносых штиблет!
Пётр вернулся во двор.
– Прохор, – вопросил он, – ты зачем в сарай сегодня всё это натащил? Спрятать хотел?
Тот побледнел и отшатнулся.
– Пётр Петрович, – голос приказчика дрожал, – да с чего вы взяли? Я ж ни сном, ни духом. Не был я никогда в том сарае. Ведать не ведаю – откуда там всё это взялось.
– Ну да, – усмехнулся солдат, – то-то там весь пол твоими следами истоптан. Да и земля у двери. Я ж недаром тебя подзывал На следы поглядел. Потом сравнил с теми, что в сарае. Твои это следы, Прохор. Заврался ты.
Тот опустил голову. Через несколько секунд снова поднял и заговорил. На лице его было покаянное выражение.
– Ваша правда, Пётр Петрович. Бес попутал. Как эти душегубцы хозяина кончили, я не сомлел. Как на духу теперь признаюсь. Подумал – хозяин мёртвый, ему всё равно уже, а я службу потерял. А есть-пить надо. Ну, вот и перетаскал, сколько мог, в сарайчик. Потом штиблеты от сарайной пыли оттёр – и как вам рассказывал, через арку на улицу – и вас увидал. А там сами знаете. Виноват, каюсь, украл. Но в душегубстве не повинен!
– М-да, – Пётр выглядел задумчивым, – Братва, а ну-ка, обыщите его.
Матросы с готовностью выполнили приказ. У приказчика оказался обычный набор джентльмена – расчёска, носовой платок, бумажник с двадцатью рублями и уйма разнообразных ключей. Один из них сразу привлёк внимание Петра тем, что, в отличии от прочих, был от какого-то здоровенного замка … похоже, амбарного.
Мартынов огляделся. В стене дома, рядом с дверью, ведущей в лавку через коридорчик, располагалась другая дверь, помассивнее, похожая на вход в какой-то подвал. К ней спускались ступеньки, сверху был сделан козырёк, а на самой двери висел здоровенный замок. Амбарный.
– Слышь, Прохор, – спросил он, – а это что за дверь? Случаем, не склад для вашей лавки?
– Понятия не имею, – отозвался тот, – мало ли таких дверей в Питере.
Вздохнув, Пётр спустился к двери, вставил в замок найденный ключ и повернул. Замок легко открылся. Пётр обернулся.
– Странные дела, Прохор Фомич, – весело сообщил он, – Что за дверь – ты не знаешь, а ключ, который у тебя нашли, эту дверь отпирает. Да я уж понял. Ты теперь всё отрицать станешь, пока к стенке не припрут.
При словах “к стенке” приказчик как-то болезненно передёрнулся, но промолчал. Пётр вошёл в подвал. Да, явно склад … для продуктовой лавки. Ассортимент тот же, что и там. Только сегодня отсюда что-то вытаскивали – вон на пыльном полу свежие следы. И, конечно, остроносые штиблеты побывали и тут.
Он вышел наружу.
– Прохор, – он уже не спрашивал, а утверждал, – а товарец-то в сарай ты отсюда перетаскивал. Твои штиблеты и там наследили … и от ящиков следы остались. Ладно, не отвечай … опять соврёшь ведь. Надеюсь, нам с Николаем в Петроградском Совете поверят. То-то ты такой потный был, когда к нам на улице подбежал. Трудился в поте лица … вдову новоиспечённую обворовывал.
