Иван Созонтович Лукаш
Федоров

Полная версия

Нет смерти безусловной, неминуемой, – учит Федоров, – хотя она и действует в такой видимости. Смерть – лишь явление власти природы над нами, власти вещных начал.

Для Федорова, как и для апостола Павла, если мертвые не воскресают, то и Христос не воскрес (I Кор.), и как смерть через человека, так через человека и воскресение мертвых (там же). Как и апостол Павел, Федоров ждет тех времен земных – человеческих – здесь в этом мире, когда последний враг истребится, – смерть.

Истребление смерти через совершенное овладение и управление естеством со всеми его силами и энергией – регуляция мира – вот в чем заключается общий смысл и общая цель.

Многие учения едва не превратили христианство в бездейственно-созерцательную стихию. Христианство как бы ушло от живой земли и живой жизни, и мыслилось как будто лишь спасение отдельных особей, святых самостей, а не преображение самой жизни, всей жизни, а не спасение всего человечества – Тела Христова – и спасение здесь и в духе, и в плоти.

Все земное неотрывно от небесного, – учит Федоров, – хотя бы уже потому, что и земля есть небесное тело, движущееся во вселенной как некий небесный корабль.

И этот мир дан не на поглядение со стороны, а для действия в нем. Человек всегда считал возможным действовать на мир, изменять его. Загадка о человеческом бытии и смерти может быть разрешена лишь действием. Мир не может быть объяснен одним созерцанием, а раскроется он только от действия на него.

Отпадение «мысли» от «дела», разрыв «неба» и «земли», «духа» и «плоти» – эта двойственность есть, согласно Федорову, первородный грех сознания, не искупленный нами и доселе.

Искупление человечества, истинное облечение его в Воскресшего начнется только тогда, когда единое человеческое опытное познание станет неотделимым от единого действия для победы над последней властью вещных начал – смертью.

Осуществление всеми такой цели, – учит Федоров, – должно преобразить общественную жизнь в общественное литургическое служение, в путь к действительному свершению человечеством литургического таинства преосуществления, претворения вещественного в невещественное, для общего воскресения всего сущего.